Что это было?

Часть 2

Часть 1

В ближайшее дни в издательстве «Русский дом» выходит книга протоиерея Владимира Вигилянского «Что это было?», составленная из его почти ежедневных дневниковых записок в предвыборные и послевыборные месяцы 2012 года. Сайт «Православие.Ру» продолжает серию публикаций из этой книги..

У моей хорошей знакомой, прихожанки нашего храма, есть свой Живой журнал, который она завела для своих профессиональных нужд, чтобы собрать вокруг себя людей, занимающихся той же самой проблемой (сугубо экономической), что и она. Сегодня она рассказывала, что как только она пишет в своем ЖЖ что-либо о Церкви, например, поздравляет своих «френдов» и коллег с каким-нибудь церковным праздником, к ней в Журнал налетает свора богохульников, начинающих в неприличной форме оскорблять Бога, веру, Православие, Патриарха. Причем, что интересно, — говорит она, — это всё люди, которые в других дискуссиях никогда никакого участия не принимают. Всё это похоже на организованные атаки, — утверждает она. — Но как они узнают, что я написала что-то о Церкви?

Вот и мой знакомый блоггер А.М. пару лет назад в своем ЖЖ опрометчиво написал, что в годовщину трагической смерти своей дочери пошел с женой в храм заказать панихиду, исповедоваться и причаститься. На эту запись слетелась огромная стая воронья, которая до крови стала клевать А.М., стыдить его и изрыгать проклятья Богу и Церкви. Сейчас залез к нему в архив, чтобы привести несколько «печатных» примеров, но, смотрю, абсолютно все комментарии, которых было несколько сотен, подтёрты. За эти два года А.М. изменился до неузнаваемости: политическая борьба съела в нем все метафизическое, психология стаи нивелировала все индивидуальное, клановая дисциплина потребовала распрощаться с приватностью, независимостью, свободой. Ну прямо — «Партийная организация и партийная литература». За эти два года А.М. в топе блоггеров стал одним из самых популярных — в первой двадцатке (для сравнения: популярнейший протодьякон Андрей Кураев — в середине второй сотни). В неудержимой погоне за лидерством ему теперь надо считаться со своей стаей и жить по закону этой стаи.

12 февраля.

Когда я был деканом факультета журналистики в первые годы 2000-х и вел мастер-классы по журналистике, вышла книга Виктор Сороченко «Энциклопедия методов пропаганды: как нас обрабатывают СМИ, политики и реклама». Со студентами мы изучали разнообразные случаи политического манипулирования массами, разбирали секреты пропаганды и механизмы продвижения в СМИ продукции масс-культуры. «Демократические» СМИ в 90-е годы давали большое количество примеров организации информационных войн против Церкви.

Особенно распространенным методом борьбы с Церковью в те годы был метод «информационной блокады». О нем в книге В. Сороченко сказано:

«Информационная блокада всегда тесно связана с информационным доминированием. Это две стороны одной медали. К ним прибегают как в случае военных действий, так и в мирное время. Имеет место создание информационного вакуума по какому-то вопросу с последующим распространением тенденциозной информации о нем. Очень часто властные структуры блокируют информацию по какой-либо проблеме, а затем выдают ее в безальтернативном режиме. Поскольку интерес к данному вопросу в обществе очень силен, выгодная для власти информация получает максимальное распространение. Это позволяет обеспечить единую интерпретацию происходящих событий и представляет, по сути, массовое зомбирование людей. В этом случае фиксированная позиция СМИ не подлежит изменению, поэтому другая точка зрения практически недоступна для широкой аудитории».

Студентам я рассказывал о моем конфликте с приятельницей из США, специалистом по русской литературе, которая приехала в Москву сразу после бомбежек Сербии. На меня, как и на многих в России, вся это кровавая история с погибшими более 500 мирных жителей и около 1000 раненых за одиннадцать недель авианалетов, произвела большое впечатление. Я пытался понять, знает ли приятельница о бомбежках химических заводов, о радиоактивных зарядах на бомбах, о разрушении 50 мостов, телебашни, о погибших сербских и западных журналистах, о взрыве пассажирского поезда с детьми, о 350 тысячах беженцев-сербов и т. д. Но она была как завороженная: это все вранье, ваша пропаганда, Милошевич — это Гитлер сегодня. Информационная блокада в США и странах Запада формировала общественное мнение, которому абсолютно было не важно, что пострадала прекрасная страна и множество ни в чем не повинных людей. Я вспоминал, как мы с ней в 70-е годы смотрели по ТВ в Москве репортаж с какого-то съезда КПСС и как речь генсека Брежнева постоянно прерывалась овациями и аплодисментами. А теперь речь Б. Клинтона в Конгрессе США по поводу Сербии то ли 28, то ли 38 раз прерывалась теми же овациями и аплодисментами: «Тебе это ничего не напоминает?» Но она была непреклонна: Милошевич — это Гитлер сегодня.

Как журналист я много писал об информационных войнах против Церкви в печати. К этому времени я издал 2 брошюры: «Для новых гонений на Церковь уже все подготовлено (к годовщине выхода „Церковно-общественного вестника“ — специального приложения к газете „Русская мысль“)» (М., 1997 г.) и «Последняя грань»: Фильм «Последнее искушение Христа» и споры вокруг него, (М. 1998 г.) и несколько обширных статей: «Информационное киллерство как жанр журналистики» (2000 г.), «СМИ и православие. Информационные войны вокруг «Основ православной культуры» (ж. «Новый мир», 2003, N 9) и др.

В 90-е годы мощные залпы информационных орудий звучали по поводу строительства Храма Христа Спасителя в Москве, закона «О свободе совести и религиозных объединениях», канонизации царской семьи, возвращения церковных ценностей, «захоронения останков царской семьи», несостоявшейся встречи Патриарха Московского и папы Римского, протеста православных против показа на Пасху антихристианского фильма, расширения католических епархий на территории России, преподавания в школе «Основ православной культуры» и др.

Во всех этих кампаниях присутствовала предельная концентрация негативных в отношении Церкви публикаций в одно и то же время и в одних и тех же изданиях, жесткая цензурная политика в отношении оппонентов, «демонизация» жертвы, использование услуг «перебежчиков», жонглирование политическими обвинениями, откровенная клевета, замалчивание реальных фактов и применение способов полемики, находящихся за гранью этических журналистских норм.

Газеты и журналы, которые согласованно участвовали в этих войнах, все те же: «Московский комсомолец», «Новые известия», «Новая газета», «Итоги», «НГ», «Московские новости», «Огонек». Издания «Новое время», «Сегодня», «Общая газета» — канули в Лету, на их место пришли всевозможные агентства, программы НТВ, Дождя и полуподпольных интернет-телевидений, радио «Эхо Москвы» и РСН.

По поводу жанра «информационного киллерства» я тогда писал:

«Главной отличительной чертой этого жанра является то, что автор-журналист всегда чувствовал покровительство «группы товарищей», которые вместе с ним участвуют в охоте и которые в случае чего не оставят его один на один с загнанной жертвой.

Другая особенность — это политическая подоплека печатной кампании, поэтому здесь всегда в ход шли политические ярлыки и немыслимые обвинения. Чаще всего печатная травля сопровождалась апелляцией к властям (раньше, в дореволюционной публицистике ее называли «апелляцией к городовому»), что является верным признаком иной, не менее эффективной формы уничтожения оппонента посредством иного жанра — доноса.

Третьей приметой является то, что цель кампании — не выяснение истины, а, наоборот, сокрытие или искажение ее.

Четвертое свойство жанра — полное отсутствие брезгливости в обсуждении личной, интимной жизни жертвы.

Пятый атрибут этого рода журналистики — отсутствие ссылок на источники информации, недостойные способы ее получения и использование слухов и сплетен.

Шестая черта — это шулерские подтасовки и передергивание фактов,

И, наконец, седьмая — элементарная клевета".

Но главная опора антицерковных сил — это специфический сектор пользователей социальных сетей, который совпал с теми, кто выходит сегодня на протестные митинги. Не со всеми, конечно, — среди них есть разные люди, но с большей частью этой толпы. Внимательный взгляд на топ блоггеров, вернее, на верхнюю часть этого списка, можно увидеть лидеров антицерковных атак. В «Энциклопедии методов пропаганды» их можно найти в разряде т.н. «медиаторов». Когда В. Сороченко писал свою книгу, блоггеров еще почти не было. Но сегодня они полностью отвечают этой категории проводников «общественного мнения»:

«Данная техника основывается на двух постулатах. Во-первых, специальные исследования установили, что сильнее всего на формирование у «среднестатистического» человека мнения по какому-либо вопросу влияют отнюдь не массированные пропагандистские кампании в СМИ. Самый большой эффект оказывают, как ни странно, циркулирующие в обществе мифы, слухи и сплетни. Второй постулат вытекает из первого: эффективное информационное воздействие на человека осуществляется не непосредственно от средств массовой коммуникации, а через значимых для него, знакомых ему авторитетных людей («лидеров мнения») — трансляторов мнений и слухов. Неофициальные личностные коммуникации для людей более значимы, чем «официальные» сообщения СМИ.

Сегодня целые газеты, журналы и телевизионные программы под прикрытием распространения новостей полностью посвящены сочинению и распространению правдоподобных слухов, способных протранслироваться на уровень межличностных коммуникаций.

Рассмотрим подробнее механизм восприятия подобной информации. После получения информационного сообщения реципиент не сразу принимает решение принять или отвергнуть его. Сознательно или на подсознательном уровне он ищет совета у окружающих его людей и прежде всего у т.н. «лидеров мнения» его группы. Лидеры мнения — это высокоавторитетные члены группы, мнения и советы которых по определенным вопросам имеют особую ценность для других. Они-то и играют решающую роль в формировании отношения основной массы к проблеме, отображенной в пропагандистском сообщении.

Данное явление нашло отражение в модели двухступенчатого потока коммуникации, разработанной в середине 50-х годов в США Полем Лазарсфельдом. В предложенной им модели двухступенчатость пропагандистского процесса учитывается, во-первых, как взаимодействие между источником и авторитетами микросоциального уровня, которые обозначаются как лидеры мнения или «медиаторы» (посредники), во-вторых, как взаимодействие лидеров мнений или медиаторов с отдельными членами микросоциальных групп".

И еще одно важное замечание, с которым не каждый со мной согласится. Информационные войны во время их активной фазы Церковью всегда проигрывались и, скорее всего, будут всегда проигрываться. Не столько потому, что работники информационных служб не имеют должной квалификации — к сожалению, и этот факт присутствует, — сколько потому, что Церковь принципиально не апеллирует к той аудитории, на которую воздействует пропаганда. Она, если к кому-то и обращается, то чаще всего, к отдельно взятой личности, а не к «массам». Кроме того, Церковь априорно — не сообщество, собранное по идеологическому и даже по мировоззренческому принципу. Религиозное сознание всякий факт, всякое действо и всякое слово соотносит с Истиной (Я есмь путь и истина и жизнь — Ин. 14, 6). Истина не всегда всем приятна, в лучшем случае — непонятна. Она мешает пропаганде, часто противоположна ей, взрывает ее методы. Человек, прочно находящийся в сетях пропаганды, ненавидит Истину.

Тем не менее, — и это парадокс — все информационные войны Церковь выигрывает. Проходит время — иногда месяц, иногда год, иногда десятилетия, — суетливая, конъюнктурная и орущая из всех щелей пропаганда, основанная на неправде, в конце концов умирает, а Истина продолжает жить, Она — вечна. Сколько сил было потрачено в 20-е, 30-е, 50-е, 60-е, 90-е годы на антирелигиозную агитацию и пропаганду? Всесоюзная перепись 1937 года зафиксировала 56,7% заявивших о своей вере в Бога (и это притом, что в обстановке террора многие люди уклонились от ответа на вопрос о вере). И кто помянет добрым словом, кроме нынешних блоггеров, всех тех агитаторов и пропагандистов? Церковь самодостаточна, она принципиально нереформируема. Даже врата ада не одолеют ее (Мф. 16, 18). А вот человек должен меняться, и если нужна какая-нибудь реформа — экономическая, судебная, культурная, образовательная, военная, здравоохранения, и т. д., — то она должна начинаться с человека.

<…>

http://www.pravoslavie.ru/jurnal/53 932.htm