 |
| Русь Державная | Леонид Решетников | 30.05.2012 |
— Чтобы обозначить
тему нашей беседы, приведу слова одного очень духоносного священника, который как-то мне сказал: «У нас в стране почему-то верующих не особенно прибавляется…». То есть мы говорим высокие слова, в храм ходим, свечки ставим, некоторые причащаются. А «нестроения» в обществе не исчезают, а, может быть, даже усиливаются. Об этом говорит священноначалие нашей Церкви, пытаются об этом говорить и наши руководители. Так же и ваш институт всеобъемлюще занимается проблемами и безопасности, и стратегии нашего государства.
Как вы считаете, что все-таки мешает объединению здоровых сил нашего общества и на какой основе это объединение сегодня могло бы состояться?
— У русского народа всегда была сверхидея, сверхзадача. Так жили Русь, Россия, Российская империя: «Святая Русь», «Москва — Третий Рим», «Православие, Самодержавие, Народность». А сейчас? Нет сверхидеи, и нет сверхзадачи. Нет ничего такого, что бы объединяло русский народ. А если у нас нет такого единения, то у других народов нет и желания идти за нами. Мы сейчас во многом — постсоветское пространство. Значит, мы постсоветский народ, то есть мы пока без руля, без ветрил.
Русским была дана Божественная миссия, но мы ее утеряли в конце XIX — начале XX века и, конечно, в советское время. И сейчас главное для нас — вернуться к сверхзадаче, к цели существования русского народа и тех народов, которые в его ареале находятся. Это наши народы-братья. А перед ними у нас тоже Божественная задача — идти вместе с ними, не отделяя себя от них.
Какой выход? Выход я вижу даже не с позиции нашего института, а с позиции верующего человека, с позиции человека, который уже прожил, наверное, основную часть своей жизни: нужно осознать для чего появился русский народ. А он появился после Крещения! Кто-то говорит, что русские были и до принятия христианства. Но я сомневаюсь, что это русские, ведь они имели по нескольку жен, поклонялись деревьям, ходили на Царь-град и жгли православные храмы. Это не были русские люди, это были племена язычников: поляне, кривичи, вятичи и т. д. Русский народ появился после Крещения, после принятия христианства. Пока мы, русские, не вернемся к истокам, к нашей вере, к смыслу нашего существования, ничего не произойдет.
Да, мы сейчас поддерживаем усилия кандидата в Президенты Путина Владимира Владимировича. Он много сделал для стабилизации положения в стране. Мы выступаем против так называемых «оранжевых сил», которые хотят добить Россию. Может, не все из них хотят, но объективно их действия ведут к тому, что страна распадется как государственное образование. Но все, что сейчас происходит, — все это даже не преддверие настоящей жизни России.
От России, от русского народа требуется прежде всего вернуться к Богу. Не верить в Бога, а верить Богу и верить той миссии, которую Господь для нас определил. Мы же для этого и были созданы. За сто лет до распада Византии через родственное нам болгарское племя именно мы стали получать этот факел Веры, этот огонь. Когда же погибла Византия, уже все было готово: был готов тот народ, та страна, которая факел Веры подняла и несла несколько столетий. Поэтому что бы мы ни планировали, какие бы хорошие идеи ни высказывали, без обращения к Вере, без покаяния ничего у нас не получится. Обязательно — покаяние. Покаяние — как пересмотр, осмысление своих жизненных установок, исторического пути страны через призму веры Православной.
Как у нас спекулировали одно время: «Вы что, призываете народ выйти на площадь? Народу нашему не в чем каяться!» Не надо выходить на площадь, но каждому человеку есть в чем покаяться. Перед нами стоит выбор: или мы вернемся к этому, или мы погибнем, мы исчезнем как русский народ. Поэтому стратегия единственная — возвращение к вере. И вера Богу, а не вера в Бога.
Мы говорим, что мы верим в Бога, что Он есть, что Он Там судит нас, а нужно верить Богу, в Его установление, в Его определение русского народа, в Его требования к нам. Надо верить Ему, верить в то, что Он хочет от нас добра, только нужно прийти к Нему. Но пока этого не происходит. Почему? Наверное, потому что мы первые христиане, со своими языческими, советскими наслоениями, от которых очень трудно избавиться. И мы и даже новое поколение священников привносим в Церковь то, что получили в конце советского времени, во времена перестройки и в 90-е годы. Мы с этим духом, к сожалению, приходим и в Церковь. Например, некоторые молодые батюшки много переживают о строительстве храмов, об их благолепии и так далее. Но есть прекрасная формула: если Церковь нужна людям, она будет восстановлена, а если она не нужна, то и не надо биться головой о стену. А если мы поставим сверхзадачу обязательно ее восстановить любыми средствами, получается вдруг, что всякий криминалитет помогает, какие-то ухищрения появляются у священников. Ради чего? Ради того, чтобы стены поставить, кирпичи выложить. Тут очень тонкая граница.
Мы надеемся на чудо Божие, но чуда не произойдет от одной надежды, не произойдет без нашего горячего желания. И сейчас очень сложная ситуация. Ведь Россия — я много раз говорил — это цивилизационная альтернатива миру. А как сейчас она может быть цивилизационной альтернативой миру, если мы на том же западном пути сверхпотребления, жизни ради комфорта, жизни ради жизни. Вот наша «идеология». И это никакая не альтернатива. Альтернатива — это та Россия, которая несла свет миру. Иоанн Кронштадтский говорил, что Россия — это подножие Престола Господня. Служение Христу — вот это была альтернатива.
На нас, в том числе с Запада, постоянно накатывались орды. Россия выступала совершенно с другой идеей, нежели идеи Западной Церкви и Западного миропонимания. Там, в средние века, пошла уже совсем другая линия — на гуманизацию, на устройство человеческой жизни как самую главную цель существования. А мы очень долго (практически до середины — конца XIX века) держались идей Святой Руси. Да, много раз отходили от идеала, и иногда очень сильно. Например, Смутное время, да и в начале XIX века произошел сильный отход от идеала, когда наша элита перестала разговаривать на русском языке. И за это мы «получили» в лице Наполеона. Много раз отходили, но много раз и возвращались и, как правило, через покаяние.
Мне понравились фильмы Михалкова («Утомленные солнцем»), потому что их главная идея — идея возмездия, воздаяния за все. Да, командарм Котов — симпатичный человек, но он получил возмездие и за то, что монаха зарубил, и за то, что баржу с офицерами утопил в Гражданскую войну. За все воздается Господом. Русский народ получил возможность для покаяния после Великой Отечественной войны. Но, к сожалению, упустил ее. А ведь во многом благодаря тем людям, которые были крещены, которые выросли в церковных или полуцерковных семьях, мы победили в Великую Отечественную войну. Эти люди составляли основную массу солдат, да и офицеров, которые сражались на передовой. Дух именно этих людей во многом спасал.
Скажу такую крамольную вещь: комсомольский набор сдался или разбежался в 41-м году. Разбежались или сдались, или ушли в леса, скрывались потом, отлеживались в деревнях. А вот во втором, в третьем наборе пошли люди из глубинки и из Сибири, люди, которые были сильнее и по возрасту, и по духу. В основном все с крестом. И уже для них было главным не режим спасать, а Родину, Россию. Отечество отстоять. Они были так воспитаны. Тогда мы спаслись именно крестом. И можно было, конечно, из всего этого сделать какие-то выводы, но не сделали и пришли к 91-му году, а 91-й год — это победа западной идеи потребления: «Дайте мне это, дайте мне то. Я хочу это, хочу то…»
Очень тяжело говорить о подлинном возрождении, объединении русского народа. Наверное, предстоят еще какие-то серьезные испытания, чтобы русский народ это понял. А если не поймет, то его и понесет то ли к каким-нибудь диким националистам, которые ведут к разрушению страны или в какие-нибудь маргинальные фашиствующие группы или вообще превращение в «ничто» и «зовут тебя «никак». Вот что нас может ждать.
Сейчас говорят, что возросла рождаемость, даже в центральных областях России. Но наблюдения показывают, что рождаемость возросла в основном за счет воцерковленных людей. Конечно, у нас было не очень обширное исследование, но тем не менее видна тенденция. Просто воцерковленных людей стало больше, а не они соглашаются на аборты. Вы посмотрите, у кого три, четыре, пять детей? Как правило, это в верующих семьях. Вот первый шаг к возрождению. Это конкретный пример пути, по которому мы сможем выбраться из той ямы, в которую попали в феврале — октябре 1917 года.
Дмитрий Медведев объявил 2012 год годом истории. И этот указ прошел как-то незаметно. А ведь эта идея очень правильная. Мы же дошли до того, что подавляющее большинство населения в возрасте до 45 лет не знает в истории Отечества самых элементарных вещей! До анекдота доходит. Например, в сочинениях школьников можно прочитать, что Петр I — это последний русский царь, что немцы взяли Ленинград и разрушили город до основания… Раньше, в советское время, такое бывало, но подобные ошибки делали единицы, над ними смеялись, а сейчас это становится чуть ли не массовым явлением.
На днях мне рассказывали об одной работе студента, где он писал, что во время революции у большевиков было два лидера: Ленин и Ульянов. Ленин был связан с немецким генеральным штабом, а Ульянов был более правильным человеком. То есть что-то где-то слышал. Среди студентов мы сталкиваемся с поразительным незнанием. Почему?
Потому что основной источник знаний — телевидение и интернет. Обратите внимание — на телевидении нет исторических фильмов!
— Или есть, но псевдоисторические.
— Да, это что-то вроде нового фильма о Жукове. Ужасный фильм о любовных страданиях, в то же время сопровождаемый совершенно тенденциозным политическим подтекстом. Вот и вся история. Не будем знать историю — исчезнем постепенно с лица Земли. Раз уж мы отошли от Веры, то знание истории, патриотизм, гордость за те или иные страницы нашей истории могли бы хоть как-то держать людей вместе, но и этого нет.
Настала пора раз в месяц по всем программам показывать исторические фильмы, но не такие, как «Турецкий гамбит», в одном из откликов на который я прочитал: «Прекрасный фильм, только непонятно, где и что Россия делала в Болгарии, зачем и почему мы там оказались.». А ведь тогда русский народ совершил величайший подвиг! В Великую Отечественную войну он отстоял страну, свои дома, своих матерей, но в русско-турецкой войне была еще более высокая степень подвига — народ пошел, чтобы положить жизни за други своя и освободить братский народ. То есть ты не дом свой защищал, сражался не с врагом, который на тебя напал, а ты пошел освободить тех, кто страдал за веру. И русский народ положил там 200 тысяч жизней. На болгарской земле стоит 430 памятников нашим героям. А кто у нас знает, кто такой Скобелев или Гурко, или Радецкий, или капитан Калитин? И до сих пор, даже при нынешнем пронатовском режиме, в Болгарии и улицы называют, и памятники продолжают ставить. А у нас никто ничего не знает.
Сняли при Сталине фильм «Герои Шипки», на этом все и закончилось. А о таких подвигах надо постоянно говорить, снимать фильмы. По крайней мере это будет способствовать росту патриотизма и обращения к нашему наследию, что, в свою очередь, приведет к пониманию того, что русские люди выживали, жили, развивались, побеждали только потому, что с Крестом шли. А без Креста ничего не получалось.
Я всегда говорю: почитайте грамотки Минина. Их можно найти, например, в журнале «Вопросы истории». Мы все думаем, что Минин писал в этих грамотках примерно следующее: «Чужеземные захватчики захватили Москву и Кремль, они поработили нашу страну! Давайте все подымемся и пойдем их выгоним.» И так далее. А в оригинале написано, что русские люди предали Дом Пресвятой Богородицы, погрязли в грехах, грызем друг друга, как звери, что живем недостойно Господа нашего Иисуса Христа… И вся грамотка такая. И только в самом конце написан призыв: «Давайте поститься, и после этого идем на Москву и выгоняем силы антихристовы из нашей столицы». То есть совсем другое представление, за что бороться и почему мы оказались в такой ситуации — страна была практически в распаде.
Сейчас ситуация следующая: мы приходим в храм (человек тридцать, пятьдесят, сто…), молимся вместе два часа, а выходим мы потом в антихрам. Каждое воскресенье и каждую субботу — из храма в антихрам. Ибо то, что окружает храм, — это все противохрам, это все противно Господу и противно должно быть нам!
— Патриарх Кирилл в одной проповеди заметил, что мы два часа в неделю проводим в храме, а остальное время — под влиянием телевидения, Интернета и окружающей обстановки. Естественно, это все влияет на человека.
— Так и есть. И когда я иду в Церковь (а одно время мне нужно было идти 20 минут пешком), меня иногда посещают мысли о том, что Россия уже не выйдет на свой путь, не выживет, потому что часто наблюдаю, особенно в летнее время, такую картину: идут девушки, с утра пьют пиво из горла бутылки, курят, рядом какие-то ребята, по которым заметно, что они после тяжелого похмелья. Смотришь на все это: рекламы с полуголыми людьми, какие-то призывы странные, иногда просто чудовищные. Но вот приходишь в Церковь, видишь лица молящихся людей, причащающихся детей, звучит молитва, хор. и понимаешь: нет, все-таки Господь не даст нам погибнуть! Вот эти люди, они молятся, они выведут Россию. Потом выходишь из храма — и снова попадаешь в ту же ситуацию, а народу еще больше. И опять приходишь к выводу, что Россия не выдержит… погибнет. А ведь в этом антихраме находится большинство народа, и только какая-то часть (10−12%) в храме бывает.
И снова возвращаемся к году истории: нужно смотреть, как будет выполнено это постановление Президента Медведева. А выполнять его надо прежде всего на телевидении, в кино, в СМИ. Должны быть интересные документальные и художественные фильмы, интересные статьи, публикации, реклама этих публикаций. Но пока работы по реализации этого указа не видно. А ведь у нашей истории в этом году очень много больших юбилеев: и 1150 лет Российской государственности, и 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года, и 400 лет выхода из Смуты 1612 года. И такие даты, как 150 лет со дня рождения Столыпина, 70 лет Сталинградской битвы — важнейшие даты. А в начале 2013 года будет 400-летие дома Романовых — объединение государства после Смутного времени. То есть в нашем религиозном, сакральном смысле 2012 год очень важнен, потому что он «собрал» юбилеи, представляющие собой выход России из кризиса.
Тут важно и то, чтобы, по крайней мере, на этом этапе, люди начали интересоваться историей, занялись самообразованием. Но для этого снова нужна активная позиция государства. Не надо сводить все к Великой Отечественной войне. У нас не одна война была Великой Отечественной. Безусловно, это был великий подвиг, об этом надо говорить, писать, но, кроме этой войны, в истории нашей страны была масса важнейших событий. Вот только что я вспоминал о Русско-турецкой войне, о событиях 1612 года, надо говорить и об Александре Невском и о Дмитрии Донском, о Сергии Радонежском. И не только говорить, но и показывать.
Акцент на Великой Отечественной войне получился потому, что с Запада началась активная атака, дискредитация нашей роли во Второй мировой войне. Тут надо отдать должное нашему руководству, которое в начале 2000-х годов попыталось ответить и иногда очень успешно отвечало оппонентам в борьбе с фальсификацией истории Второй мировой войны. Но получился перекос — об остальном вообще забыли, как будто у нас, кроме Великой Отечественной войны, вообще ничего не было. Недавно в одной телепередаче был задан вопрос: кого завел в лес Иван Сусанин: поляков, немцев или итальянцев? И две девушки рассуждали: Иван Сусанин — это, кажется, Великая Отечественная война, а другая говорила — нет-нет, это, по-моему, раньше было — 1917 год. То есть происходит полное разрушение исторической памяти народа.
Проблем много, но они могут решаться только путем воцерковления русского народа. С другой сторон, если будут приходить к своей вере наши братья татары или наши братья на Северном Кавказе, и именно к вере, а не к экстремистским и ваххабистским сектам, то это тоже будет огромным достижением. На данном этапе не важно, к какой из традиционных конфессий относится человек, главное, чтобы мусульмане стали настоящими мусульманами, а не сектантами, экстремистами и террористами. Последнее — это не религия. Это бандитизм. Это очень важно для России, но прежде всего, конечно, — русский народ. Он государствообразующий народ, по самому факту существования, как правильно написал Путин, потому что он составляет подавляющее большинство населения нашей страны.
Мы часто подчеркиваем, что наша Россия — многонациональная и многоконфессиональная страна. Но и увлекаться этим подчеркиванием не надо. Дело в том, что практически все страны мира имеют на своей территории представителей нескольких конфессий. И нам нечего бить себя в грудь и кричать об этом. Само слово «многоконфессиональная» тоже для нас не очень подходит. Во-первых, потому что «много» — это пять, семь, десять, а в России, даже по всем официальным документам — православные, мусульмане, буддисты и иудеи. И слово «много» вводит в заблуждение все несведущее население, которое считает, что это пятнадцать, двадцать, сто конфессий.
Во-вторых, не надо это все время подчеркивать, потому что православные христиане и верующие мусульмане не выступают друг против друга, мы не боремся с ними, и они не борются с нами. Борются же атеисты или язычники или какие-нибудь сектанты, а мы прекрасно жили и договаривались друг с другом весь период русской истории после вхождения мусульманских районов в Российскую империю. И никто никого не гнал, не убивал, не считая, конечно, отдельных инцидентов, которые всегда есть и будут. Поэтому утверждать, что православные против мусульман — это все глупости, придуманные врагами религии. Верующие прпавославные и мусульмане России всегда договаривались и договорятся. Мы только говорим, что к православной вере имеет отношение подавляющая часть нашего населения и в историческом аспекте, и по факту.
Так же и насчет многонациональности. Если постоянно повторять этот тезис, он может дать негативный эффект. Получается акцент на разделение нашей страны на разные национальности, что опять же не ведет к единству. «Мы многонациональная и многоконфессиональная страна» — в этом лозунге нет объединяющей идеи. А любой призыв к единству может наткнуться на мнение отдельного человека или группы, или партии, которые скажут, что мы многонациональная страна и у каждой нации есть свой интерес.
Поэтому таким понятием тоже нельзя увлекаться. Тем более, что почти нет стран в мире, где только одна национальность. Например, в Италии есть и греческое, и немецкое, и славянское меньшинство. Австрия — небольшая страна, а на ее территории живут и славяне, и немцы, и итальянцы, но они же не делают на этом акцент. А эти термины идут еще из советского времени, когда мы устроили на своей территории кучу государств, флагов, гимнов, правительств. Я думаю, что именно эта модель погубила Югославию и Советский Союз. И практика показала, что модель с кучей президентов, премьеров и толпами министров не работает.
Много таких вещей, которые мешают русскому народу занять достойное место. Кроме прихода к Вере и внутренней работы над собой, есть еще и внешние факторы, которые затуманивают головы разными сомнительными лозунгами, которые многие люди повторяют, особо не задумываясь.
Например, говорят, что экономика и рынок объединят страну, больше ничего не надо. С одной стороны, это правильный тезис, но, с другой стороны — в корне неправильный. Потому что у нас большая страна, и некоторые регионы начинают в экономическом смысле тяготеть, например, к Балтии, Скандинавии или Китаю, Японии.
Поэтому пока наша страна не превратилась в единую мощную державу, такой лозунг тоже может быть опасен. Вы помните ситуацию с машинами во Владивостоке: интерес России — чтобы были наши автомобили, а интерес нескольких десятков тысяч человек — перепродавать старые японские и корейские машины в ущерб нашей экономике.
Думаю, в обществе есть такое представление о ходе нашей истории: до 1917 года была Российская империя, после 17-го года — Советский Союз, а с 91-го года — демократическая Россия. А я считаю, что до 17-го года было одно государство, а после 17-го и до сегодняшнего дня — другое, потому что принципиальных различий между Советским Союзом и новой демократической Россией мало. Есть различия в материальном плане, например, непонятно, как появившаяся частная собственность, но в духовном, сакральном, мировоззренческом смысле нынешняя Россия — это продолжение Советского государства.
Государство, которое у нас было до 17-го года — это государство-антипод тому, что стало сегодня. Тогда оно базировалось на сверхзадаче: «Святая Русь», «Москва — Третий Рим», «Православие, Самодержавие, Народность». Тогда была идея нести свет Христа: мы инакие, мы другие, мы несем свет Христа. А после 17-го года все это было отринуто. Конечно, что-то большевики как метод в искаженном виде использовали в своем коммунистическом мессианстве — мировая революция. Сейчас мы остались без сверхзадачи, поэтому постепенно нарастает тенденция умирания, и ее можно остановить только возвращением к вере.
— Леонид Петрович, вы сегодня озвучили очень много различных аспектов возрождения страны и путей ее развития. А мне хотелось бы вспомнить, что ровно пять лет назад мы вплотную соприкоснулись с чудом (я имею в виду «Русь Державную» и ее единомышленников), когда исполнилось 90 лет со дня обретения Державной иконы Божией Матери. Мы провели крестный ход из Коломенского, где она явилась в день отречения императора от власти, до станции Дно. Мы эти два места как бы объединили крестным ходом. И то, что произошло с нами на станции Дно, не поддается описанию: замироточили иконы, одну из них я потом вручил Патриарху Алексею. С портрета императора лились слезы из глаз. То есть это значит, что мы прикоснулись на миг к самому, наверное, сокровенному в нашей истории.
Вы совершенно правильно сказали, что 1917 год и явление Державной иконы Божией Матери были водоразделом. И мне кажется, учитывая то, что мы продолжаем жить Иванами, не помнящими родства, не знающими своей истории, ни в коем случае не следует забывать знаменательную дату, которая будет в 2015 году, — 1000-летие памяти князя Владимира, крестившего Русь. По этому поводу мы с Валерием Николаевичем Ганичевым обратились к нашему Патриарху с тем, что уже нужно начинать готовиться к этому юбилею.
В 90 годы появилась такая красивая фраза «второе крещение Руси». Но мне кажется, что мы еще очень далеки от этого. Если и произойдет «второе крещение Руси», то только после большого труда русских людей. Мне посчастливилось много лет окормляться у известного старца архимандрита Кирилла (Павлова), который неоднократно мне говорил: «Ты знаешь, беда вокруг происходит. Ты даже не представляешь себе — если бы наш народ в большинстве своем хотя бы на минутку поверил в Бога, Господь бы в благодарность, все бы изменил в нашей жизни». Если бы эту фразу поняло большинство и если бы люди начали предпринимать какие-то шаги, я думаю, что у нас было бы не все потеряно, и мы не жили бы в двух пространствах: верующие — в одном, а неверующие — в другом, в каком-то болоте. Пора, наверное, как-то нам осознать это.
— Вообще проклятие расправы над царской семьей висит над нами и его никак не пробьёшь… И пока мы его не пробили, главная часть нашего покаяния — понимание царственных страстотерпцев, понимание их мученичества, я бы сказал, их подвига, пока недоступно для нашего населения не только из-за того, что всякие там «специалисты» написали много неподобающего, но и потому что люди просто не задумываются о том, что значит уничтожить помазанника Божьего, его семью, его детей, не задумываются, что это не просто уничтожение, а это переход в совершенно другую плоскость жизни. Убийство царской семьи — это отказ от Бога, от Веры. Можно потом креститься, ходить в храм, но если ты не осознал, что произошло, что сотворили, то никакое внешнее, показное христианство не поможет, потому что здесь заложена великая сакральная тайна уничтожения царской семьи…
— Я помню высказывание профессора Добренькова на одном из круглых столов о том, что мы уже не одно десятилетие живем без государственной идеологии. Оказывается, национальной идеологии в стране нет. И Добреньков говорит, что назрела насущная необходимость в создании нашей национальной идеологии, причем на базе именно духовных, православных ценностей.
— Идеология сейчас есть — это служение Христу, это Православие, это несение образа другой жизни, другого отношения к ней, чем во всем мире. Она была, она есть, только ее не востребуют. Вот что здесь важно. Мы часто произносим правильные лозунги, но сами ничего не делаем. Ведь как говорится? Обратись к Богу, скажи ему о проблеме, и он тебе поможет. А наше обращение к Богу — это покаяние, исповедь, причащение. Тогда можно и лозунги выдвигать. Но мы же к Богу не обращаемся.
Вы правильно сказали в самом начале: вроде и в церковь ходим, а силы нет. Меня вчера один батюшка пригласил, показывает счет (долги у церкви — 600 тыс. рублей) и говорит: «Приход у нас маленький, негде средства взять, заплатить…» А я стою и думаю: да, приход маленький — человек 60−70, но если бы каждый отдавал десятину, то и не было бы проблем, но мы же даже не задумываемся об этом. Кто-то 50 руб., кто-то 20 рублей… Кто-то четыре раза за месяц был на службе, 200 рублей подарил Церкви. А ведь меньше 25 тысяч в Москве большинство жителей не получает. То есть 3 тыс. отдать тяжело. А те, кто получает 200 тысяч, еще тяжелее 20 тысяч отдать. Церкви бы восстанавливались усилиями только прихожан, но у них нет понимания десятины. И речь даже не обо всех людях, а только о верующих. Если бы это делали верующие… У нас, наверное, 10 миллионов церковных людей. Но многие из них не делают этого. Потому что нет полного упования на Бога.
— Тут и возникает вопрос: для чего мы все-таки живем? Эти вопросы я себе сам задаю и всех своих друзей спрашиваю: что мог бы сделать каждый, чтобы Россия смогла вернуть себе великую славу, статус Великой Державы? На каких критериях это должно базироваться? Что конкретно каждый должен делать на своем участке? — Делай то, что должно, помогай ближнему. «Спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся», — любил повторять св. Серафим Саровский. И мы любим, но неправильно это понимаем. Считаем, что если будем поститься, ходить по воскресеньям в Церковь, то мы уже спасаемся. Я своим коллегам часто говорю: жертвуйте, больше жертвуйте и вы не будите голодать. Ведь вы и по себе знаете — отдал и внезапно получил. Но только отдать надо с чистым сердцем. А мы этого для своей же любимой Церкви не делам.
Что каждый на своем месте должен делать? То, что ему должно: работать честно. Когда сейчас кричат «За честные выборы, за честную политику!», мне хочется спросить: а вы все, кричащие и стоящие с белыми шариками, вы сами-то во всех своих делах честные? На работе честные, в отношениях с женами, с подругами, с ухажерами?.. Вот, наверное, как надо ставить вопрос. Тогда и выборы будут честные, и политики честные. Если люди с себя начнут.
Я не очень уверен, что мы все с шариками и без них честные. Например, на иномарках, на джипах выезжают на перекресток, перекрывают движение, создается пробка, и сигналят. Однажды я был в Вене, и меня поразила организованность движения. Там никто на перекресток не выезжает. Владыка Алексий Костромской и Галичский как-то мне сказал: «Любое нарушение закона — это безнравственно». Любое нарушение правил безнравственно. Могу ли я доверять тому, кто выехал на перекресток, перекрывая движение, а потом на митинге кричит: «За честные выборы!», — или предлагает себя в депутаты? Ведь когда он выезжает на перекресток, он думает только о себе.
Еще пример. Когда я еду на работу по набережной, останавливаемся, открывается окно какого-нибудь очень солидного автомобиля и оттуда вываливается пустая пачка от дорогих сигарет или банка от Кока-колы. Могу ли я доверять этому человеку? А это происходит постоянно. И я почему-то уверен, что он тоже кричит: «За честные выборы, за честность в политике». Мой покойный тесть — простой водитель, тридцать лет за баранкой. Он курил, и у него всегда пепельница в машине набита была окурками. Но он специально подъезжал к урне и вытряхивал все это в урну. Простой водитель из деревни Гати Тульской области. А сейчас? Окурки так и летят. Нас родители воспитывали, что на улице бросить что-то — это безобразие. Я мог и подзатыльник от отца за это получить. А сейчас люди спокойно нарушают самые простые нравственные законы.
И это состояние народа, который требует борьбы с коррупцией. А с кем бороться? С чиновниками? Камими? С теми, кто в ЖЭКе сидит? Или в поликлинике, в школе, в детском саду?.. Они же значительная часть народа. Надо к себе построже. В коррупции замешаны очень и очень многие. Конечно, не имеется в виду каждый человек, но все слои общества. Один — по мелочи, другой -по-крупному. Но нечестные и тот, и другой.
— Вы сейчас говорили о проблемах нравственности. Меня один батюшка попросил отвезти его к старцу Кириллу, которому он задал простой вопрос: «Батюшка, а как мне с людьми неверующими разговаривать?» На что старец ответил: «Очень просто. Ты с ними о совести говори. Совесть-то у каждого есть». Простой ответ. Вот если мы будем о совести задумываться, может быть, тогда у нас что-то изменится.
— Совесть — это самое главное. Мне кажется, что прежде чем кричать «долой» и обвинять кого-то, стоит задуматься — а ты сам-то соответствуешь своей совести или нет, то есть, душишь ты ее или слушаешь. Часто просто интуитивно человек занимает правильную позицию, потому что совесть все-таки подсказывает, несмотря на то, что человек ее глушит, совершая множество ошибок.
Обращаясь к сегодняшнему дню, я понимаю недовольство населения какими-то действиями руководства, правительства. И действительно есть проблемы, но ни за что не пойду на Болотную площадь слушать людей, совесть которых давно утеряна. Не важно, свистишь ты или нет — ты стоишь с этими людьми, создаешь им массовку, придаешь им какую-то энергию. Или люди, в лучшем случае, не понимают, или, в худшем — просто уже на крючке у совсем других сил — на крючке у дьявола. Потому что это все происходящее похоже на беснование.
Куда вы идете? Кого вы слушаете? И даже если не слушаете, зачем вы туда идете? Выказать свою гордыню? Что вы хотите показать? Очень удручает, что находятся тысячи людей, которые выходят за теми, кто не просто разрушал в 90-е годы Россию, но очень низко пал морально. Недавно видел по телевидению следующие кадры: развлечение этих деятелей в публичных домах. Кто-из них может восприниматься лидером нашего народа? Вспомним Александра Невского — святой, схимник. Царь Николай II — святой. Даже его враги не отрицают того, что он был высоконравственный человек! А мы сейчас непорядочных даже в плане семейной жизни, изменников, воспринимаем как каких-то лидеров, стоим перед ними. Или же идем к американскому послу. Зачем? Кто-нибудь задумывался, зачем? Что же происходит в наших мозгах? Конечно, есть зависимые люди в материальном плане. Они пошли отчитаться, попросить у американцев помощи, но есть люди, от которых я, во всяком случае, совсем не ожидал такой глупости. Например, не думал, что Оксана Дмитриева, уважаемый мной человек, вдруг пойдет за полтора месяца до выборов к американскому послу. Зачем?
Я проработал много лет на дипломатическом поприще и знаю, кто сидит в посольствах и какие задачи они выполняют: отбирают информацию и отправляют в свой центр. Значит, пошли проинформировать другое государство о том, что у нас творится?.. Зачем?
— Открытое предательство.
— Да, или глупость, недопонимание. У человека уже смещена школа ценностей. Для него не существует предательства и совести. Неужели непонятно — ты же идешь в посольство, где люди заинтересованы в тех или иных перестроениях России. Поэтому сейчас оправдывают и предательство в Великой Отечественной войне, среди молодежи это очень распространено. Мы эту проблему часто здесь обсуждаем, даже была конференция на эту тему. Я понимаю мотивы людей, которые пошли на сотрудничество с гитлеровцами: они ненавидели коммунистический строй, многие пострадали от Сталина, очень многие, казаки особенно. Но они должны были понимать, что речь шла не о защите режима, а о судьбе страны перед страшным завоевателем, который шел не свергать коммунистов, а уничтожать Россию. Программа ясна была уже перед нападением, а уж к 42-му году все было ясно — разделить, уничтожить. Гитлер даже марионеточного правительства в России не стал создавать. Везде в оккупированных странах оно было, а для русских — нет! Наша страна должна была просто исчезнуть с лица земли.
Я понимаю, что ты был против Сталина, коммунизма и т. д. Но в этой ситуации ты предавал даже не Советский Союз, а Родину, Россию. Гитлер, кстати, называл нашу страну не «Советский Союз» — он говорил «Россия». Вот где наша разграничительная черта. И если ты это одобряешь, значит, ты допускаешь, что можешь, когда почему-то тебе не нравится нынешнее правительство обратиться к какому-то государству и пригласить его навести порядок в нашем доме. По такому подходу нынешние либералы совпадают с большевиками и Лениным, который кричал о поражении своего правительства, о том, что надо превратить войну империалистическую в войну гражданскую.
Когда у нас появилось патриотическое движение, многие говорили, что это такое? У нас все патриоты! Извините, патриоты — не все. Есть патриоты своей идеи и своих амбиций, а есть патриоты России, к которым, например, относится и «Русь Державная». Вашей газете важна именно Россия. Режимы, правители часто попускаются Господом. Они приходят и уходят, а Россия остается. Вот в чем наше различие с Лениным, с власовцами и даже с казаками, которые вынужденно ушли в эмиграцию, а потом пришли с Гитлером «освободить свой родной дом».<
— Не все, кстати. Деникин отказался.
— Многие отказались. Я в своей книге «Русский Лемнос» об этом пишу. Многие воевали на антифашистской стороне. Николай Туроверов — известный, талантливейший поэт, капитан французской армии, четырежды ранен в Гражданскую войну, дважды ранен в Африке, награжден высшим военным орденом Франции. И таких было очень много. Их было больше, чем тех, кто записался в Русский охранный корпус в Югославии или в Казачий стан. Но те, кто туда записался, после войны были очень активны: стали шуметь, кричать, оправдывать себя. Им надо было оправдываться. Зачем, например, Туроверову кричать и оправдываться? А эти стали активно публиковаться, доказывая свою правоту, и тогда сложилось впечатление, что их было большинство. Это абсолютно неверно. В Югославии и Болгарии, а это центры военной миграции, по моим подсчетам, в русский охранный корпус записалось не более 30% мужчин, способных носить оружие, в возрасте от 18 до 60 лет. Не более. Я разговаривал с одним бывшим военнослужащим РОКа: «А чего, — говорит он, — я закончил кадетский корпус, ничего не понимал. Только устроился на работу в Белграде, как пришло марионеточное правительство Недича и всех русских выгнали с работы. А в охранном корпусе давали еду, деньги и одежду. Ну я с друзьями пошел и записался, а когда советская армия вышла к югославским границам, мы смотались из корпуса. Не хотели воевать». И таких было много. Наше принципиальное различие: они патриоты своей фикс-идеи, а мы патриоты России, которая неизменна, как Господь Иисус Христос.
В послании апостола Павла говорится: «Иисус Христос такой же, как был, есть и будет во веки веков…» Так же и наш патриотизм. Он относится к России, которая была, есть и будет. Владыка Алексий часто говорит: «Святая Русь жива!». Она жива, она среди нас. И Византия жива. Когда мы бываем на Афоне, мы же понимаем, что Византия жива. Так и Святая Русь. Когда приезжаешь в святые места нашей Родины, ты понимаешь, что она жива! И это вселяет уверенность, что многое еще впереди.
Беседу вел Андрей ПЕЧЕРСКИЙ
