Скит преп. Германа Аляскинского был основан в горах Калифорнии иеромонахом Серафимом (Роузом) и его другом игуменом Германом (Подмошенским). Скрытый от людских взоров среди дикой природы, скит стал настоящим форпостом Православия на дальнем западе. О своей недавней поездке в эту святую обитель рассказывает наш бывший соотечественник, ныне живущий в Торонто. Я не люблю сюрпризов, поэтому стараюсь позвонить в монастырь перед тем, как туда поехать. Звонок в скит святого Германа Аляскинского в Платине меня немного удивил. Отец Паисий сказал, что надо с собой привезти спальный мешок и фонарик. Везти из Торонто спальный мешок я не захотел, решил, что куплю его по прилете в Сан-Франциско, а фонарик взять забыл. В Сан-Франциско я поклонился мощам святителя Иоанна Шанхайского. Затем, уточнив, как добраться до скита святого Германа, и купив «спальник», я отправился в путь… Когда-то я читал переписку о. Серафима (Роуза) с его духовным чадом о. Алексием (Янгом). В одном из писем о. Серафим подробно описывал состояние дороги, ведущей в скит, и возможность добраться до скита на машине. Сейчас мне вспомнилось это описание, так как я даже не мог предположить, что подъем на гору к скиту окажется таким трудным и опасным. Дорога, как узкая лента, извивалась и изгибалась, круто «взлетая» вверх, а справа была пропасть, от одного вида которой становилось не по себе. Пришлось сбросить скорость до минимума и быть предельно внимательным. Когда с Божией помощью я добрался до монастыря, солнце уже было в зените. Оно ярко отражалось на новых куполах церкви, и его золотые блики придавали какую-то необыкновенную радость этому поистине суровому месту. В скиту меня встретил монастырский трудник. Он повел меня к о. Паисию. О. Паисий вспомнил наш телефонный разговор и радостно поприветствовал меня как старого знакомого. Как раз в это время он готовил ужин для братии, поэтому поручил о. Николаю показать мне монастырь. О. Николай хорошо говорил по-русски, он три года жил в России в монастырях, поэтому с большим удовольствием начал рассказывать мне про скит. Я попросил о. Николая показать мне могилу о. Серафима (Роуза). Мы прошли к могиле. Могила очень необычная — гроб возвышается над землей и стоит на деревянном настиле. Сделав несколько снимков, я извинился перед о. Николаем, и попросил оставить меня одного, мне захотелось побыть здесь подольше… Вокруг шумел лес, но это не мешало мне наслаждаться удивительной, необычной тишиной — кроме звуков, которые издавала природа, не было слышно ничего, все это успокаивало и приводило меня в состояния душевного мира. Мне много чего хотелось сказать о. Серафиму; и я — говорил… Так, очевидно, прошло несколько часов. Уже спустились сумерки, когда меня позвали на ужин. Трапезная освещалась последними лучами заходящего солнца через огромные окна, расположенные по периметру зала. Напротив меня сидел монах небольшого роста, который почему-то долго не приступал к ужину, хотя и каша, и салат были необычайно вкусными. Наконец, монах, искоса посмотрев на меня, взял большой ломать хлеба, вывернул все из тарелки на хлеб, сверху положил салат, полил все кетчупом, накрыл данное сооружение другим ломтем хлеба и со словами «Вот так-то лучше» с удовольствием стал уплетать самодельный «кашабюргер». После ужина я подошел к игумену отцу Дамаскину познакомиться, он задал несколько вопросов, посетовал на то, что практически вся братия вынуждена уехать на праздник в другой монастырь на несколько дней, в том числе и сам настоятель. Колокол возвестил о начале вечерни, и вся братия пошла в храм. Электричества в скиту нет, поэтому во время службы в храме горят только свечи и лампады. Службу вел игумен отец Дамаскин, английский язык звучал мягко и мелодично. После службы я обратился к одному монаху, который почти не разговаривал, но лицо его все время сияло такой доброжелательной улыбкой, что пройти мимо него, не улыбнувшись, было просто невозможно. Но на мой простой вопрос я ответ не получил: «Я не знаю», — тихо ответил монах. Чуть позже мне объяснили, что этот монах приехал из Аргентины на 3 месяца изучать английский язык, я сам слышал, как он подходил к монахам в скиту и просил их говорить с ним в день хотя бы полчаса по-английски, просил мягко и все с той же сияющей улыбкой на лице. Братия очень молчаливая, поэтому, если хочешь, чтобы с тобой говорили, надо действительно просить. После службы я и еще двое посетителей со своими спальниками и фонариками в сопровождении отца Николая пошли на ночлег. Дом для посетителей монастыря находился чуть ниже, в метрах 50 от скита, но ночью дойти до него было нелегко: узенькая тропинка извивалась между деревьев и иногда терялась. Наконец мы подошли к длинному дому, внутри которого стояло два ряда кроватей, всего было, наверное, кроватей 15−20, стояла печь при входе и несколько керосинок, возле порога на улице — бак с водой. Забравшись в спальник, я тут же заснул. Разбудил меня будильник, и мы отправились на утреню. Ночью почти вся братья уехала из монастыря, поэтому в храме было немноголюдно. После окончания службы и завтрака отец Паисий повел меня по скиту. Первой на нашем пути была церковь, построенная о. Серафимом, это было маленькое и уютное помещение. На стенах, помимо икон, висело много портретов святых Царственных Страстотерпцев: царя Николая, царицы Александры и их детей. Отец Серафим очень почитал Царя-мученика. Далее мы пошли в типографию, где стояли печатные станки: выпуск журналов и книг был и является чуть ли не единственным источником дохода скита. Посетили очень богатую библиотеку, которая уже не вмещает такого количества книг. Далее мы поднялись к кладбищу, нас всю дорогу провожали коты: их много в скиту, коты совсем не ручные. Вначале один кот поднялся, прошел параллельно нам метров пять и сел, затем эстафету принял другой кот, который тоже прошел какое то расстояние и исчез, появился третий и т. д. О. Паисий объяснил, что коты спасают их от змей, которых в этих краях множество. Было время, когда змеи настолько обнаглели, что заползали в кельи, а когда появились коты в скиту, то змеи исчезли. Постояли на могилке о. Серафима и пошли в столярку, где монах вручную зачищал наждачкой новый купол под покраску. — Электричество не думаете провести в скит? — спросил я. — А зачем? — удивился о. Паисий. — Удобней, станки можно купить, да и многое другое. — Телевизор, например, — добавил о. Паисий, шутливо глядя на меня. Мне почему-то стало смешно от моих слов, они действительно звучали нелепо, аскетизм, который царил в этом святом месте, как бы насмехался над всеми благами цивилизации, я здесь не чувствовал нужды в электрическом свете, горячей воде и других «удобствах». Меня не раздражал свет керосинки, который горел всю ночь, но если бы это была бы электрическая лампочка, наверно я не смог бы заснуть. Мы подошли к небольшому огородику, здесь росло много зелени, лук, чеснок, салат, свекла. Свежую зелень монахи употребляли в основном для салатов, а продукты завозили из Платины — это небольшое поселение у подножья горы, на вершине которой расположен скит. На прощание о. Паисий подарил мне много книг и просил меня, грешного, и всех православных молиться за монахов, живущих в скиту. Посмотрев в зеркало заднего вида, в клубах пыли я увидел фигурку монаха, который осенял крестным знамением меня, мою машину и весь мой путь…
