Если вы бывали в монастырях или просто разговаривали с нашими богомольцами, то, наверное, слышали о множестве чудес и исцелений, которые происходят в источниках, ключах и колодцах, открытых замечательными святыми. Одним из самых чудесных и любимых паломниками на нашей воистину святой земле является источник преподобномученика Никиты в Переславле-Залесском. Его не любили — он был для людей разбойником, татем. Женщины, завидев его, сторонились, вспоминая как давеча, с детьми валялись в ногах этого кровопийцы, столько слез напрасно выплакали, прося его, бессердечного, хоть до праздника подождать, не забирать последнее, мужчины, выругиваясь, лишь беспомощно сжимали кулаки. Но он не замечал этого, эка-дело, все равно никто не посмел бы напасть, вокруг него друзья, такие же как он веселые и сильные, а если кто и пожалуется на него князю, то кто их будет слушать — пиры и подарки давно делают свое дело. Да и в чем он виноват? Идет строительство нового города, прекрасного Переславля. Конечно, нужны деньги, а что он — он лишь собирает княжеские подати. Да за хорошую службу и себя не грех порадовать, сколько сил то на это уходит. Зато какую церковь возвели, каменную — Преображения. Конечно, Никита заходил в эту церковь, но обычно мысли его были далеко, ведь он был очень занятой человек, там хорошо было сосредоточиться и обдумать, как взыскать недоданные долги, вспомнить до мелочей разговор с князем, позаботиться о завтрашнем угощении. И сейчас он зашел скорее не к Богу, а просто успокоиться от тяжелых взглядов, да и надо показаться на глаза князю, напомнить ему о приглашении. Но в этот раз Бог Сам заговорил с ним… Шла вечерня, в храме было темно, узкие окошки, лишь щелочки к нашему сумеречному небу, давали мало света. Там был иной Свет и иное Небо, с которого так внимательно Господь смотрел на него. Лампадки освещали суровые лики святых, только писаные, еще пахнущие деревом. Что-то пел хор тихо и заунывно, потом, через годы, с какой жадностью он вспоминал каждое мгновение этой службы. Вышел алтарник, весь в белом, как ангел, у него была книга, он открыл ее, перекрестился и поднял глаза на него, на Никиту, ему не показалось, и он услышал так громко и твердо, не от этого юноши, а от Самого Бога, про него самого слова: «Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову». Первый раз Никита не спал всю ночь, вновь и вновь он слышал и видел, прямо повсюду, эти слова пророка. А когда заблестело солнце и утро проникло в его мысли, он вспомнил о предстоящем пире, и, надеясь прогнать черную тоску, занялся приготовлениями, оживленно и радостно. Когда стали собираться друзья, ему уже полегчало, он мог улыбаться и говорить о привычном. Обед был совсем готов, дом наполняли вкуснейшие запахи и смех гостей, чего унывать, чего стыдиться? И вдруг он услышал крик жены. Он побежал, стрелой кинулся к ней, понимая, что крик этот именно к нему, случилось важное не с ней, а с ним. Жена стояла бледная и не могла сказать ни слова, а в котле, из которого она собиралась раскладывать обед, пенилась кровь, и на поверхность попеременно всплывали то руки, то ноги человеческие. Никита понял, что это он — убийца и людоед. Он медленно вышел, и не прощаясь даже с детьми, побрел к монастырю великомученика Никиты, что за три версты от города. Но странное дело, пока он шел, каждый шаг прибавлял ему силы. Стук был отчаянный и такой мощный, будто хотели сломать ворота. Когда вышел игумен, он упал на колени и заплакал: «Спаси погибающую душу!», но игумен отвернулся и ушел. Он знал, кто такой Никита. Три дня стоял Никита у ворот, просил прощения даже у собак, он исповедовал все свои грехи, их знал уже каждый бродяга, а потом он вдруг пропал. Игумен велел его искать. Нашли его в болоте, изъеденного комарами, совсем распухшего и в крови. Для смирения. «Что ты с собой делаешь?» — спросил игумен. А тот повторил: «Спаси погибающую душу!» Вскоре Никиту постригли, он надел власяницу, тяжелую каменную шапку и железные вериги. Говорили, что он никогда не спал, только молился горько-горько. Он выкопал себе яму, где стал подвизаться. Он стал затворником и столпником, а, проложив узкий ход под церковную стену, ходил на службу невидимым, не считая себя достойным стоять вместе с братией. Он стал чудотворить, и о нем заговорили. Богомольцы быстро распространяют слухи — так Русь узнала о Никите Переславском, и монастырь стал наполняться недужными паломниками. Узнал о чудотворце и черниговский князь Михаил, совсем расслабленный от болезни, он велел вести себя в Переславль. Наш мир состоит не только из людей, и это не только природа, в сущности, нам дано видеть в нем очень мало. Вокруг нас есть еще мир невидимый, он очень деятелен, это мир Ангелов, наших заступников, и демонов, обманщиков, злых духов, отвращающих нас от Бога и манящих в погибель. Демонам не давало покоя это чудесное преображение жестокого мытаря в смиренного чудотворца, очень желали они опорочить преподобного. И вот, один из них сотворил такое дело. На пути в Переславль князя повстречал один монах, который сказал, что он из того же монастыря, что и Никита. Михаил обрадовался и попросил рассказать о трудах и подвигах переславского столпника. И как же злобствовал и глумился этот ненастоящий монах, смеялся, надеясь разочаровать князя. «Никакой он не чудотворец! Он обманщик!» — кричал он. Князя это очень расстроило, но он все равно продолжал свой путь. Через некоторое время этот же демон встретил его в другом образе, и опять советовал вернуться обратно, но князь все шел, точнее его везли, ведь он был болен, все дальше и дальше, уповая на Бога. Когда до монастыря осталось совсем недолго, он послал туда боярина, желая предупредить о себе. Боярин спешил, он любил своего князя и очень надеялся на чудесную помощь. Он уже видел монастырские стены, как вдруг какой-то слепой на один глаз монах остановил его и стал рассказывать, как давеча братия хоронила Никиту-столпника. Боярин было загрустил, но только на минутку, он перекрестил «монаха» с именем Никиты, и бес (а это все был он) прирос к тому месту, где осмелился говорить подобную ложь. Боярин же еще больше поспешил и, дойдя до столпа, стал пересказывать преподобному все недуги, случившиеся с его князем, и связанные с этим приключения. Никита отдал боярину свой жезл, и попросил передать его князю. Верный боярин все точно исполнил, и когда руки князя коснулись того жезла, он почувствовал облегчение, боль исчезла, сила наполнила его больные члены, он попробовал встать, получилось, он тихонько прошелся, а потом уже уверенным шагом поспешил к своему благодетелю. После этого еще больше богомольцев стало навещать переславльского столпника. Как-то ночью пришли к Никите и его родственники. Увидев в прошлом очень богатого родича в нищете, они были немало удивлены его лохмотьями, смиренным видом, согбенного под блестящей верижной ношей. «Отчего так блестят его тяжеленные вериги?» — думали они. «Да они же серебряные! — сказал кто-то. — Никита все богатство свое на себе носит!» И, обезумевшие, они бросились к столпу, разобрали его в скорости, увидели старца, как всегда на молитве, тихий свет шел от его глаз, совсем белых волос, а, главное, блестящих вериг, он совсем ослепил их, и, забыв обо всем, они убили его… А потом, все в крови, они бежали к Волге, скверно ругались и ссорились, как поделить сокровище. И уже там, у реки, рассмотрели они, что вериги-то из простого железа, и ненавистно бросили их в воду. Свет жег их руки. А вериги поплыли по Волге, тихонько покачиваясь на воде, будто были совсем легонькие — подвижнические же вериги, и свет их был, как три ярких столпа.
