5 лет воссоединения

17 мая 2012 года отмечается пятилетие воссоединения Русской Православной Церкви в Отечестве и за рубежом, которое состоялось в 2007 году. Журнал «Фома» попросил участников тех торжественных событий поделиться своими воспоминаниями и впечатлениями.

Архимандрит Савва (Тутунов), заместитель управляющего делами Московской Патриархии

Это должно было случиться

В дни подписания Акта о каноническом общении я состоял в оргкомитете и постоянно сопровождал делегацию Русской Зарубежной Церкви. Поэтому трудно говорить о впечатлениях от тех дней: это был период крайнего напряжения сил, за суетой было непросто анализировать. Сейчас же ретроспективно глядя на это могу сказать лишь одно: это должно было произойти и произошло. И слава Богу.

Думаю, главным положительным итогом объединения стала сама возможность вместе причащаться, служить, общаться, вместе участвовать в церковных таинствах и мероприятиях, не задумываясь, «А можно ли?», «А какой тайный замысел моего соседа?» Замечательно и то, что на территории России уже больше нет «параллельных» юрисдикций.

Сегодня в первую очередь, стоит продолжать развивать взаимодействие между приходами и епархиями в Дальнем Зарубежье: теми, которые неизменно находились под омофором Патриарха Московского и всея Руси и теми, которые под ним не находились начиная с 1920-х годов.

Протоиерей Николай Балашов, заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата Русской Православной Церкви

Порою казалось, что до нашего единства я не доживу.

До того как в 2003 году начался интенсивный диалог о воссоединении, у меня порой были опасения, что до нашего единства я не доживу. Еще лет пятнадцать назад, происшедшее в 2007 году, казалось почти невозможным, так как накал взаимных обвинений был чересчур высок, а пропасть между нами казалась такой глубокой. Трудности, конечно же, были, после семидесяти-то лет жизни врозь.

В нашем разделении было нечто мучительное, а как порой казалось и абсурдное: одна вера, одно наследие, одни и те же дорогие нам истоки — и не можем вместе совершить Божественную Литургию, не можем рядом стоять у престола. И во всяком разговоре, несмотря на искреннюю, поверх всех барьеров, симпатию сквозит неизбежное разделение — «мы» и «они». И вот это все, наконец, позади. Слава Богу! И еще, в нашу Церковь влились люди с несколько иным личным и историческим опытом, и это хорошо. Таким образом, наш опыт, наша жизнь в Церкви стали богаче.

В настоящий момент, главное просто жить — нашей общей теперь церковной жизнью. Может быть, иногда поправляя отдельные шероховатости. В церковно-административном отношении жизнь нашего русского Зарубежья иногда представляется довольно странно устроенной, если на минуту забыть о потрясениях, пережитых Церковью в XX веке — епархии одной и той же Церкви, перекрывающие друг друга, на общем пространстве, иногда, даже возглавляемые архиереями с идентичными титулами. Странно? Да. И Слава Богу, что мы решили воссоединиться прежде, чем будет приведено в полное соответствие с законами канонического права эта, исторически сложившаяся местами, кривизна. Никаких особенных страданий, в отличие от факта разделения, эти неправильности людям не доставляют. Быть чуткими к воле Божией, слышать, что Дух говорит Церквам намного важнее, чем привести жизнь в соответствие с учебником.

Мое личное переживание — это счастье, ведь вообще-то работа на поле церковной дипломатии редко бывает связана с чувствами глубокого удовлетворения. Ведь ее основная задача — просто поддержание текущей жизни Церкви и, очень часто, отражение определенных вызовов или угроз. В ней много рутинного и немало разочарований. Пожалуй, это был самый солнечный день за весь период моей церковно-бюрократической деятельности.

Евтихий, епископ Домодедовский, викарий Московской епархии.

Былые страхи не оправдались

Разделение Церквей мне пришлось пережить на личностном уровне, и я помню, как много было переживаний о том, что процесс воссоединения может сорваться. Тогда, на этапе переговоров, было видно, что между представителями Церквей — большая пропасть именно в личностных неприятиях. Споры о сергианстве, об экуменизме… Когда я видел это, мне было действительно страшно, что мы можем погрязнуть в спорах. Слава Богу, вырулили. Господь смирил сердца людей по обе стороны. Ведь при изучении документов Зарубежной Церкви и Московского Патриархата было очевидно, что вероучительной разницы между ними нет.

Конечно, многие переживания, в том числе и личные, продолжаются до сегодняшнего дня. Было неожиданно и немного боязно, когда меня титуловали епископом Домодедовским и викарием Святейшего Патриарха. Был испуг, что придется бросить родной город, приход, ехать сюда. Но все образовалось, и эти 5 лет я служил у себя в родном городе, на приходе в восстановленном храме.

А еще есть великая скорбь за тех, кто не поддержал воссоединение. Среди них есть и те, кого я рукополагал, на кого возлагал пастырские надежды. Сам будучи в Зарубежной Церкви, я доказывал, что Зарубежная Церковь — это не раскол. Это то разделение, которое нам устроила советская власть. И продолжать поддерживать его — все равно, что укреплять «достижения» советской власти в отношении борьбы с Церковью.

То, что пугали, стращали: вот, Патриархии только б зацепиться — и сразу же «снимут» всех священников на территории России и за рубежом, закроют приходы, принадлежавшие Зарубежной Церкви, все храмы поотбирают, — ничего подобного нигде не произошло.

Процесс объединения безболезненно и естественно начал развиваться, став за пять лет просто фактом нашей церковной жизни, ее реальностью. В моем родном городе Ишиме (Тюменская область) с 1945 года существовало два прихода. Это было чудо для Сибири. Когда я перешел в Русскую Православную Церковь Заграницей, в городе открыли еще один, Богоявленский собор. После объединения храмы поменялись паствой: люди стали ходить в тот храм, в которой им удобнее по месту жительства. У нас храм большой, поэтому паства увеличилась. Пришлось в чем-то менять порядок приходской жизни, но никто не пенял новым прихожанам, утверждая, что они «пришли со своими привычками».

Для меня восстановление единства Церкви — это то, что должно было произойти. Разделение было противоестественным. Если разложить по полочкам, в разъединении — корень антихристианства. И потому я считаю самым удивительным в моей жизни, что я какой-то малой частью поспособствовал тому, что исполнилась заповедь Христа, заповедь единства Церкви на земле. Недаром апостол Павел назвал Церковь Невестой Христовой. Ни у кого не может быть права создавать новую Невесту.

Поэтому всем нам нужно искать вместе пути, чтобы в нашей общей церковной ограде было меньше соблазна для внешних, чтобы было больше взаимопонимания между паствой и духовенством. То есть — продолжать созидательную церковную жизнь.

Справка

Разделение Русской Православной Церкви произошло после революционных событий 1917 и Гражданской войны 1920-ых годов. После этого на долгие десятилетия Русская Православная Церковь по сути была разделена на две независимые части с параллельной юрисдикцией. Только в конце 80-ых годов XX века стали появляться первые реальные попытки воссоединения. Однако предстоял еще долгий подготовительный период. Подписание Акта о воссоединении двух ветвей Русской Православной Церкви состоялось в храме Христа Спасителя в Москве 17 мая 2007 года Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II и Первоиерархом РПЦЗ митрополитом Лавром. В результате подписания этого документа произошло окончательное воссоединение Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви Зарубежом.

http://www.foma.ru/article/index.php?news=7522