43 ребенка воспитываются в семье отца Николая. Первой была восьмилетняя Лена. Девочку привела к отцу Николаю бабушка: «Возьми дитятко, батюшка! Мать убили, отец сгинул. А я немощна…» Отец Николай в растерянности развел руками: «Куда же я ее возьму? У меня ведь церковь, а не приют.» Но старушка продолжала настаивать, и священник вопросительно взглянул на свою супругу Галину… Прослышав, что в поселке Саракташ появился странный молодой священник, который чужого ребенка усыновил, привезли к батюшке из соседнего села еще двоих детей — мальчика и девочку. История та же. Родители спились и лишились родительских прав, а дети оказались на улице. Малыши были на последней стадии истощения, и отец Николай принял их без раздумий. — Может, не будь я настоятелем, не так просто на это решился бы, — говорит батюшка. — А тут все силы нашего прихода, помимо восстановления церкви, были брошены на обустройство детишек: одежда, кроватки, игрушки, учебники. Стали появляться и добровольные нянечки, учителя… И, как-то само собой чете Стремских пришла мысль о дальнейшем пополнении семьи. Посещая детские дома с благотворительной целью, отец Николай видел, в каких жутких условиях живут сироты. После одной из таких поездок вернулся домой расстроенный и сказал матушке Галине: «А может еще пятерых?». Ну, а где восемь, там, в веселой гурьбе, и еще троим место найдется. А где двенадцать, там и двадцать… Не было на Оренбуржье детского дома, где бы не ступала нога отца Николая. Взятых детей Стремские при усыновлении, как и положено, записывали в свои паспорта. Вначале подробно: фамилия, имя, отчество. Затем места на страницах не стало хватать: пришлось вписывать только имена. Когда записали 23-го, вышел закон, запрещающий усыновлять более семи детей. Но и это не остановило батюшку: на последующих принялся оформлять опекунство. В конце концов огромное семейство Стремских стало насчитывать 43 ребенка в возрасте от полутора до 13 лет. «Чужих-то людей, по закону Христову, и нет вовсе, — говорит отец Николай. — Все они — наши ближние». И еще: «Не было никакого „генерального“ плана. Все произошло само собой…» А началось все с того, что несколько лет назад в забытый Богом поселок Саракташ Оренбургской области попал по распределению выпускник Сергиев-Посадской духовной семинарии. В нищем, как и все оренбургские села, Саракташе, храма давно не было. Молодому человеку пришлось начинать, практически с нуля. Никто не верил, что такое возможно: в кассе прихода денег — куры не клевали… И тут вдруг, хотя не в одночасье, но совершенно невероятным образом, на глазах удивленных сельчан в центре грязноватого поселка возникло чудо: целый православный городок со словно сошедшими с картин Васнецова теремами и храмами, похожими на красивый бисквитный торт. За стенами обители, среди аккуратных зеленых аллей и чистеньких асфальтовых дорожек выросли: Дом милосердия, детский корпус с домовой церковью, два храма, здание православной гимназии, многочисленные хозяйственные помещения… Видя мое изумление, отец Николай улыбается: «С Божьей помощью. Мир не без добрых людей. С миру — по нитке». Туго стало обители после прошлогоднего августовского кризиса. Многие благодетели «лопнули», у иных уже не стало возможностей. Вот и решили, хоть отчасти, кормить сами себя. Взяли земельный надел на окраине селе, засеяли. Купили коров, свиней, гусей. Отстроили скотный двор. Мясо и молоко к столу детишкам — уже кое-что. Привычки, приобретенные детьми в детдоме, отцу Николаю пришлось пресекать сразу. Труднее всего оказалось убрать из детского подсознания воспоминания о жестокости родителей — алкоголиков и наркоманов. Как забыть ребенку, что приходилось воровать, чтобы не умереть с голоду, а, зачастую, чтобы прокормить своих нерадивых пап и мам, валявшихся на полу в пустой квартире после очередного «отходняка"… Уже находясь у отца Николая, многие дети, хотя и ели досыта, но месяцами продолжали прятать под матрасы кусочки хлеба… — Ты папа? — как-то спросил у священника один из малышей, когда научился говорить. — Да, папа, — ответил отец Николай. — А где ты был? Бывало и такое, что «одумавшиеся» родственники вдруг приезжают в Саракташ и со скандалом требуют назад свое чадо. Как, например, бабушка 6-летнего Алеши Попова, который ранее находился у нее, пьющей, на иждивении. Малыш к тому времени жил здесь всего лишь два месяца, но уже успел оценить все преимущества новой жизни. Однако документы на усыновление еще не были оформлены и бабка вполне могла отобрать ребенка, если бы… — Я не знаю эту старенькую тетеньку! — заверещал малыш, вырываясь из ее объятий. — Кто она такая?! — Божья благодать и любовь преображают любую дурную наследственность, — уверен отец Николай. — Поверьте мне. Ведь все это происходит на моих глазах. Вам достаточно взглянуть на них, чтобы убедиться в этом. В православной гимназии, отстроенной специально для сирот (хотя какие они теперь, собственно, сироты?), учатся и поселковые ребятишки. Аккуратные девочки, в нарядах словно из дореволюционного института благородных девиц, исполнены чувства собственного достоинства. Мальчики — в строгих гимназических костюмах времен Достоевского. По просьбе батюшки мальчишки спели хором «Дело было под Полтавой» — о подвиге Петра Великого. А со стен холла гимназии на меня с портретов смотрели все государи-императоры России. — Вон Петр Первый! — указал мне один из мальчиков после пения, и пояснил. — Государь не жалел себя ради Отечества нашего… Гимназический хор теперь знаменит по всей области: разъезжает с концертами. Однажды собрались в один из детских домов. По пути туда — веселились. Назад ехали подавленные. Увидели — и вспомнили… В огромном хозяйстве саракташской обители, в которой нашли свой приют также и 25 немощных стариков и старушек, теперь трудятся 30 сестер милосердия и 130 сотрудников — от педагогов до прачек. Выходит, отец Николай стал одним из основных работодателей в поселке. Люди приходят совершенно разные. Приехал как-то издалека с зоны рецидивист, отсидевший восемь лет и откуда-то узнавший об отце Николае. Повергся на колени перед батюшкой, принес слезное покаяние. Стал трудиться в поте лица, зажил благочестивой христианской жизнью, женился, родился ребенок. И решил бывший зэк пойти по пути своего духовного наставника: усыновил ребенка из детского дома. Сейчас готовятся документы на второго. Отец Николай хоть и добр, но когда дело касается принципа, бывает и крут. Дисциплина у него железная: ни слова матом, ни капли в рот. Однажды он уволил со стройки двух пьянчужек. А на следующий день его дом подожгли. Слава Богу, в это время все находились на службе в церкви, и никто не пострадал. На восстановление дома понадобилось 50 тысяч (новыми). Восстанавливали всем приходом, не надеясь на помощь «государства». Ведь батюшка в свое время отказался от идеи семейного детского дома, когда ему были бы положены и зарплата, и машина, и коттедж. Во-первых — бюрократической волокиты много. А во-вторых… — Перед людьми совестно, — признается батюшка, — Скажут еще, что ради этого детей взял… Сейчас у хозяина беспокойного хозяйства голова больше всего болит от налогов и пеней. — Под 45 тысяч только одних пени насчитали! — возмущается батюшка с добрыми глазами. — Где ж это видано? Ну не мог я заплатить вовремя налоги — все шло на детей. Спрашиваю у чиновников: «Может для нас сделаете исключение?» «Нет», — отвечают. — «Как со всех положено, так и с вас». А ведь с кого действительно надо — тех не трясут… — В Москве будете — заходите, — говорю, записывая отцу Николаю свои координаты. — Спасибо, но куда там! — устало машет рукой, — На кого я это оставлю? А вот кто захочет нам помочь — милости просим. Для ухаживания за детьми и старушками приглашаем девушек и женщин от 17 лет. Жильем, питанием и одеждой — обеспечим. А в прошлом году отец Николай взвалил на себя еще один груз: при своей гимназии открыл Епархиальные духовные курсы. Студенты пастырского и регентского отделения курсов уже отучились один год. А в мае Саракташ посетил ректор Московской Духовной академии, председатель ученого комитета при Священном Синоде епископ Верейский Евгений. Он приезжал на предмет освидетельствования курсов с тем, чтобы затем ходатайствовать перед Священным Синодом об открытии на базе курсов Оренбургского епархиального духовного училища. Преподаватели будущего училища уже готовятся принять абитуриентов. Экзамены начнутся с 26 августа, а документы присылать можно уже сейчас. Впрочем, желающие могут даже для начала приехать и пожить в обители, чтобы присмотреться к окружающей обстановке. Стоит добавить, что к пастырскому и регентскому отделению в будущем учебном году прибавится еще и катехизаторское. Что же касается маленьких воспитанников, то они недавно вернулись из паломнической поездки в Троице-Сергиеву Лавру. А до этого, на 6-й седмице Великого поста, ездили в Грецию. Словом, жизнь в обители не стоит на месте. Телефон обители: 8-(35 333)-2−74−61. Саракташ — Москва
