Двухрублевое идолослужение

Не так давно мне выпала командировка в Южную Сибирь, в Хакасию. Задачи мои были связаны, конечно, с Православием, с тамошней епархией, но — когда я еще попаду в хакасскую степь, хранящую столько древних тайн? Богатая и разнообразная наскальная живопись, многочисленные идолы, мавзолеи тагарских вождей, раскопки дворца Аттилы.

Мне дали телефон местной предпринимательницы, организующей индивидуальные поездки по хакасским достопримечательностям. Она заехала за мной на машине. Машина затормозила возле очередного идола, даже не идола, а некоего ритуального каменного столба на въезде в так называемую Долину царей, это большое скопление тагарских курганов пятого тысячелетия до Рождества Христова.

 — Надо принести жертву духам, — объяснила моя спутница, — это долг вежливости по отношению к ним. Они — хозяева Долины царей.

Жертвенная сумма составляла два рубля. В сухой траве у столба блестело уже много монеток. Сам же столб был как бы в юбке из разноцветных ленточек. Местные жители, исповедующие некую смесь буддизма, шаманизма и православия, часто посещают Долину царей: на Салбыкском мавзолее я видела даже специальную табличку: «Место для совершения обрядов».

Сказать, что я православная и не могу участвовать в шаманском ритуале? А надо ли?.. Не будет ли это воспринято как демонстрация? Существуют эти духи или нет, они мало меня волнуют — на мне крест. А два рубля я отдам, раз просят. Они же хозяева, а я гость. В конце концов, святитель Николай Японский разувался на входе в буддистское святилище.

Мы поехали дальше. Моя спутница сокрушалась, что не стало сильных шаманов, а меня не оставляло беспокойство. Наверное, я все же совершила грех. Надо сказать на Исповеди. На всякий случай.

 — Короче, вы принесли жертву идолу, — сократил батюшка мои объяснения.

 — Так я же этих духов ни о чем не просила. Я просто вид сделала — из вежливости.

 — И что из этого?.. Первые христиане, которых принуждали принести жертву языческим богам, тоже могли так сказать: мы же этим богам не молимся, мы в них не верим, мы сейчас только вид сделаем, чтоб от нас отстали, — и пойдем себе спокойно домой, молиться истинному Богу. Но они вместо этого шли на мученическую смерть.

Излишне говорить, что мне там, в хакасской степи, даже мелкая неприятность не грозила. Но не это ли в подобных случаях сбивает с толку?.. Мы видим крупные, яркие, трагические ситуации — опосредованно и со стороны. Мелких, бытовых, как бы малозначащих — непосредственно, изнутри собственного бытия — не видим. Многие из нас где-то в глубине души склонны, что называется, примерять терновый венец перед зеркалом. Но, засмотревшись в это зеркало, еще легче совершить изменнический шаг — в ситуации, не грозящей никакими терниями. Кстати, а зачем мне понадобилась эта апелляция к святителю Николаю?.. Чтобы наскоро запутать самое себя, выдав свой грех за проявление вежливости. Вежливость заключается в том, чтобы не оскорбить чужие чувства, но не в том, чтобы участвовать в чужом обряде.

Ну, хорошо, а как тогда быть, к примеру, с игрушечными свинками и обезьянками, которых дарят нам невоцерковленные друзья перед началом соответствующего года? Тоже ведь нехристианский обряд! Не принимать — я, дескать, православная?.. Друга обидишь и ханжой прослывешь. А статуэтка Будды, привезенная из Индии в советские еще времена — чему она мешает, пылясь на своей полке? А со сказками как быть? Там ведь сплошная языческая магия.

Вот как прокомментировал ситуацию священник Максим Плякин, клирик храма в честь Рождества Христова (Саратов):

 — С древних времен христиане рассматривали любое почитание иных духовных сил как идолопоклонство. Христианские мученики первых веков принимали свои венцы не только за отказ напрямую принести жертву идолу. Знаете ли вы, кто такие либеллатики? Так называли христиан, соглашавшихся взять либеллум — ложную, как бы теперь сказали, справку о том, что данный римский гражданин почитает богов и принес им жертву. Некоторые чиновники, которым по чину полагалось преследовать христиан, уставали от крови и проявляли такой гуманизм. Но в своей христианской общине либеллатики, которые сами жертвы не приносили, все равно подвергались очень серьезным каноническим прещениям.

Восприятие ситуации с двухрублевой жертвой как мелкой и незначащей говорит о неразличении того, что происходит в духовном мире. И это, к сожалению, относится ко многим нашим современникам. В иной квартире можно увидеть и иконы, и колокольчики фэн-шуй, людям кажется, что это вполне совместимо. Люди просто не задумываются об этом глубоко и не делают выбора. Но, коль скоро мы с вами выбор сделали — мы не должны терять идентификацию.

Как быть, если дарят обезьянку или дракончика под Новый год? Можно ли воспринимать это как невинное развлечение? Человек, который дарит их вам, осознанно или неосознанно ассоциирует себя со вполне языческим мировоззрением и языческой системой ценностей. Реклама, использующая очередного «зверя года», навязывает нам безразличие к символам и знакам. Можем ли мы соглашаться с этим? Страх обидеть друга или родственника, который, возможно, выбирал подарок с любовью, очень хотел нас порадовать, — вполне понятен; ради любви можно пойти на снисхождение и принять подарок. Но здесь еще многое зависит от того, каков наш даритель. Если это человек неглупый и способный правильно нас понять, лучше все же объяснить ему, что впредь такие подарки неуместны.

Все восточные заимствования навязывают нам безразличие к символам и знакам. Увлечение гороскопами в том же ряду. Конечно, сегодня человек, читающий гороскоп на последней странице газеты, вряд ли будет поклоняться Солнцу и Луне как богам. Но он участвует в языческой религиозной практике, хотя и неосознанно.

Со сказками ситуация иная, бороться с ними, конечно, не стоит, поскольку есть форма символа и есть его наполненность, содержание. Там, где эта связь разорвана, миф становится сказкой. Мы печем блины на Масленицу, и это уже давно не имеет никакого языческого содержания. А вот то, что произошло с вами там, в хакасской степи, содержание имеет: вам предложили совершить конкретное действие ради определенного эффекта, вступить во взаимодействие с определенными силами.

Что касается вреда, наносимого человеком собственной душе в каждом из этих конкретных случаев, — об этом я не могу судить, это дело духовников. Но мы должны понимать, что, участвуя в языческом ритуале, мы ставим под угрозу свою собственную свободу во Христе. Христос освободил нас от рабства вещественным началам мира сего, и здесь уместно процитировать апостола Павла: Ныне же, познав Бога, или, лучше, получив познание от Бога, для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите еще снова поработить себя им? (Гал. 4, 9)

Газета «Православная вера» № 8 (460), 2012 г.

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=60 399&Itemid=3