 |
| Православие.Ru | Василий Анисимов | 08.05.2012 |
В преддверии 20-летия Харьковского Архиерейского Собора Украинской Православной Церкви рукодоитель пресс-службы УПЦ Василий Анисимов рассказал порталу «Православие.ру» об истории и значениии этого события в жизни Церкви и современной Украины.
***
— Василий Семенович, приближается 20-летие Харьковского Архиерейского Собора Украинской Православной Церкви. В Украине его называют историческим. А в чем заключается его историчность?
— Действительно, это трудно понять вне контекста украинских реалий. Дело не только в том, что украинские архиереи 27−28 мая 1992 года в Харькове сместили одного предстоятеля и избрали другого. На Соборе была отвергнута устоявшаяся система тотального контроля государства над Церковью, религиозного ГУЛАГа, который господствовал в нашей стране 75 лет. Скажем, в России это прошло безболезненно и «сверху»: президент-демократ упразднил и Совет по делам религий, и все подразделения в КГБ, державшие Церковь за горло и в центре, и на местах. У вас приняли европейское законодательство, восстанавливающее попранные воинствующим атеизмом права Церкви. У нас же, в независимой Украине, к власти пришел Леонид Кравчук, который до этого более 20 лет возглавлял атеистическую работу в ЦК Компартии Украины. Закрытие храмов (в среднем, по его же отчетам, до 150 в год), преследование священнослужителей, антирелигиозная пропаганда — таков был его хлеб. Став президентом, Кравчук полностью сохранил свою родную атеистическую систему подавления Церкви; принятый весной 1992 года Закон «О свободе совести и религиозных организациях» даже не возвратил Церкви право юридического лица, чего она была лишена еще ленинскими богоборческими декретами.
— И этот закон до сих пор действующий?
— Да. Уже 20 лет. Но самое трагичное заключалось в том, что власть продолжала диктовать свою волю Церкви даже рассудку вопреки. В конце 1980-х — начале 1990-х гласность дошла до государственно-церковных отношений. В многолетних тесных связях с партноменклатурой и КГБ был уличен митрополит Киевский Филарет (Михаил Антонович Денисенко), который оказался агентом спецслужб — он имел прозвище «товарищ Антонов» — и орденоносцем. Дальше — больше: вскрылась диктаторская система управления и аморальный для монаха образ жизни (наличие детей и супруги Евгении Родионовой, которую священнослужители боялись больше Филарета и именовали «владычицей Киевской и всея Украины»). Грянул публичный скандал. Филарет не придумал ничего умнее, как объявить детей подкидышами, Евгению Петровну «единоутробной сестрой», а тещу, Ксению Митрофановну, — аферисткой. Этим только подлил масла в огонь: дети ополчились против отца, публично напомнив, что, прожив всю жизнь в одной квартире, они знали, чем папа с мамой занимаются в спальне; теща отказалась признать, что рожала Филарета; напротив, именовала его «сожитель моей дочери Михаил Денисенко». К тому же Филарет оказался «затятым» украинофобом (утверждал, что «украинского языка не существует, а есть лишь польско-жидовский гибрид»), сталинистом (заявил, что «демократию надо давить танками») и пр. Это все нарастало, как снежный ком, редкий политик-демократ не выступил с гневным изобличением «морально разложившейся антиукраинской партийно-гэбистской московской Церкви». Это транслировалось на всю страну и деморализовало общины и епархии. Униаты под лозунгом борьбы с антиукраинской чекисткой Церковью стали громить наши приходы в Галиции, да и сами общины от филаретовского позора подальше стали бежать в унию и расколы. Даже лидеры «Руха» (тот же Вячеслав Чорновил) выступали с обращениями изгнать Филарета из Церкви.
— А как реагировали в самой Церкви?
— Тоже выступали против Филарета. Но он, опираясь на государственную власть и КГБ, отвечал репрессиями: запрещал священников, смещал с кафедр архиереев. Целые епархии выходили на демонстрации, защищая своих владык. Множество обращений шло в Патриархию с требованием отправить его на покой; в монастырях и епархиях перестали поминать его имя за богослужениями. В конце концов в начале 1992 года на Архиерейском Соборе в Москве Филарета обвинили в том, что он внес смуту и разлад в Церковь, и предложили уйти с должности предстоятеля УПЦ. Там же хотели его и переизбрать. Но он уговорил этого не делать, перед крестом и Евангелием дал клятву, что вернется в Киев, соберет Архиерейский Собор и уйдет на покой. Ему даже благодарность объявили за многолетние труды. Но, как известно, слова он не сдержал, став клятвопреступником: вместо Собора провел в Киеве пресс-конференцию, которая транслировалась на всю страну, где объявил себя украинским мучеником-патриотом, распятым на московской Голгофе, и Моисеем, ведущим народ из московско-египетского пленения. Люди не верили ни своим глазам, ни своим ушам. Это было еще круче, чем «единоутробный» брат Евгении Петровны. Естественно, церковное управление было полностью деморализовано. В этих условиях и состоялся Харьковский Архиерейский Собор. Как говорил его участник митрополит Черновицкий Онуфрий, «если бы мы промолчали, то возопили бы камни».
— И на что же Филарет рассчитывал, коли Церковь от него отвернулась?
— Он всегда считал народ «быдлом»: кого ему на шею ни посади — стерпит. Конечно, если бы он любил Церковь, то ушел бы на покой. Но они с Евгенией Петровной, как упыри, вцепились во власть и церковную кассу, понимая, что без них они — пустое место. Правда, Филарет рассказывал, что выполнять клятву его отговорил сам президент Леонид Кравчук: мол, Миша, теперь у нас вся власть, мы этих попов всю жизнь давили, задавим и сейчас — никто не пикнет, все стадо загоним в твое стойло. Всем украинским архиереям и каждому в отдельности было доведено и властью, и КГБ-СБУ распоряжение президента, чтобы не смели собираться и смещать Филарета. Сам Филарет шантажировал митрополита Харьковского Никодима: только попробуйте созвать Собор — вас разгонят и побьют камнями. У наших владык было немного ресурсов для защиты: это депутатская неприкосновенность митрополита Агафангела (он был депутатом Верховной Рады) и непререкаемый авторитет митрополита Никодима в Харькове, где он и созвал Собор. Но и там их достали: советник Леонида Кравчука по его приказу каждые полчаса звонил из Администрации Президента митрополиту Никодиму и строго напоминал, что Леонид Макарович просит не трогать Филарета, иначе власть не будет поддерживать «вашу Церковь». Уникальность Харьковского Собора в том и заключается, что, несмотря на угрозы, шантаж и грядущие гонения, которые не заставили себя ждать, Церковь сбросила оковы тоталитаризма, диктата атеистической власти и твердо встала на путь свободы. Филарет был осужден за церковные преступления, расстрижен в монахи, уволен с должности предстоятеля, а новым Митрополитом Киевским и всея Украины, Предстоятелем УПЦ был избран Блаженнейший Митрополит Владимир. Это решение единодушно поддержали все правящие архиереи Православной Церкви Украины, все монастыри, даже все приходы Киевской епархии, где почти три десятилетия правил сам Филарет. Собственно говоря, Харьковский Собор на деле завершил эпоху воинствующего атеизма в Украине, перевернул самую трагическую страницу в истории нашей Церкви.
— Но ведь президент Леонид Кравчук Харьковский Собор не признал?
— Он был просто взбешен. Свободу не только провозглашать, ее и отстаивать пришлось. По требованию Кравчука Президиум Верховной Рады принял нелепое постановление о незаконности Харьковского Собора (Рада не имела никакого права вмешиваться во внутренние дела отделенной от государства Церкви) — его заставили подписать даже силовиков. Тут же была создана и зарегистрирована под Филарета другая «церковь» — УПЦ-КП, которую объявили «правопреемницей» всех финансов, монастырей и имущества УПЦ. Церковь ограбили, лишили епархиального управления, кафедрального собора в столице, а в новую же структуру шантажом, насилием стали загонять приходы и епархии. Блаженнейшего Митрополита Владимира пытались не пустить в Киев, снимали с поезда; разгромили Лавру, чтобы ему не было где головы приклонить, — надеялись, что он не выдержит унижений, хамства, давления и уедет. Штурмами были захвачены епархиальные управления в Херсоне, Виннице, Тернополе, Луцке, Ровно, кафедральные соборы в двух последних городах, Волынская духовная семинария. Избивали священников, епископов — митрополиту Тернопольскому Сергию поломали ребра и руку, архиепископа Ионафана едва не задушили цепочкой от панагии, владыке Луцкому порезали вены на руках. Хроника этого беспредела хорошо описана. Беда заключалась в том, что и жаловаться было некому: погромы организовывала сама власть с милицией. Существовала и информационная блокада: Блаженнейшему Митрополиту Владимиру лишь через полтора года впервые дали полминуты на УТ, чтобы он поздравил верующих с Рождеством. Власть надеялась, даже заверяла М. Денисенко, что до 1994 года все приходы и епархии загонит к нему в раскол. Но народ отстоял свою веру и свою тысячелетнюю Церковь. Так что в Украине религиозная свобода была не дарована, а отвоевана. И начало свободе положил Харьковский Архиерейский Собор.
— Но ведь давление на Церковь продолжалось?
— Да, до 2010 года. Знаете, такое настойчивое государственное богостроительство. И при Кучме, и при Ющенко осуществлялась «государственная политика» в религиозной сфере, которая заключалась в разрушении тысячелетнего единства Русской Православной Церкви, создании под эгидой власти некоей «единой поместной церкви» вместе с расколами и униатами. Абсурдно, неконституционно, незаконно, но госорганы во главе с Госкомитетом по делам религий ее реализовывали. На практике она заключалась во всемерном содействии унии и расколам; отлученный от Церкви М. Денисенко (Филарет) недавно похвастался, что президент Л. Кучма даже чиновников на колени перед ним ставил; ну, а с другой стороны — столь же всемерном противодействии УПЦ, которая является автономной частью РПЦ. При Ющенко голова Госкомрелигий само существование УПЦ объявил «угрозой национальной безопасности» Украины. И это историческую Церковь Украины, объединяющую подавляющее большинство православных граждан страны! В 2008 году, если помните, президент Виктор Ющенко на Софийской площади публично попросил благословить создание «поместной церкви» Патриарха Константинопольского Варфоломея, для чего и пригласил его в Киев. Вообще, если бы наши президенты свою богостроительную энергию направляли на мощение дорог, Украина была бы вся в автобанах.
— А каким образом все-таки намеревались эту поместную «церковь» создать?
— Таким же, каким создают политическую партию: всех собрали, кого-то упразднили, кого-то приволокли. Проголосовали, Блаженнейшего Владимира — в патриархи, Филарета, что любопытно, во всех вариантах — от кравчуковского до ющенковского — коленом под зад. Затем — передать новой структуре все церковное имущество и объявить миру: вот мы тут теремок соорудили, всех в него запихнули — признавайте 16-й Поместной Православной Церковью.
— А униаты готовы вернуться в Православие, если станут частью этой церкви?
— Они готовы влиться в любую церковь, как угодно именоваться, у них одно условие — чтобы эта Поместная Церковь признавала верховенство папы Римского. Об этом они даже официальное обращение в наш Священный Синод писали.
— При президенте Викторе Януковиче все эти объединительные проекты были закрыты?
— Кесарю — кесарево, Богу — Богово, тем более в державе, где Церковь отделена от государства. Церковные расколы излечиваются церковными средствами, а не политическими, и Виктор Янукович это понимает.
По крайней мере, Православная Церковь уже два года живет без государственного давления, да и Госкомрелигий президент упразднил. Вот тот глоток свободы Харьковского Собора позволил Церкви выстоять в последние два десятилетия, сохранить единство. Мы так привыкли к враждебной власти, что до сих пор не верится, что она может быть другой. Хотя здесь появляется новое искушение — прильнуть к ней, как к дереву побег.
— Но, судя по прессе, церковные инициативы по реституции церковной собственности не слишком-то воспринимаются властью. Церковь начала сбор подписей под обращением о возвращении Почаевской лавры, а какова реакция президента?
— Дело в том, что депутаты из Партии регионов сами инициировали этот процесс в парламенте, представив соответствующий законопроект. Мы уже состарились в обещаниях, коим 15 лет, перед Европой о реституции церковной собственности. А воз и ныне там, хотя и Кравчук, и Кучма издавали указы о преодолении «негативных последствий» атеистического тоталитаризма. Будто там «позитивные» были! С Киево-Печерской и Почаевской лаврами вообще никаких проблем нет — они по факту уже принадлежат монашеским общинам этих монастырей, которые их вместе с реставраторами буквально возродили из пепла и в основном на церковные средства. Ведь они были в полуразрушенном состоянии, капитальные ремонты не проводились десятилетиями. Инициатива депутатов была поддержана и верующими, и общественностью, даже международной. Я был на конференции в Герцоговине, в которой участвовали парламентарии из 20 стран, они единогласно приняли обращение к нашим властям поддержать законопроекты о возвращении УПЦ ее святынь. Блаженнейший Митрополит Владимир даже из больницы напомнил власти, что возвращение Церкви этих монастырей является восстановлением исторической справедливости.
— А какие шансы на успешное прохождение этого законопроекта?
— По-моему, хорошие. Восстановление любой справедливости, а тем более в отношении репрессированной Церкви, прошедшей такой мученический путь, — это ведь не конъюнктурное дело. Думаю, кроме фракций большинства, его поддержит и оппозиция, прежде всего БЮТ. Ведь Юлия Тимошенко, когда была при власти, обещала вернуть УПЦ экспроприированное имущество, мы даже по ее просьбе составляли и передавали список объектов, которые надо возвратить.
— А в чем загвоздка?
— В самой власти. Некие деятели в администрации считают, что принятие этого законопроекта несвоевременно: дескать, парламентские выборы на носу, и враги Православной Церкви — униаты и раскольники — обидятся и не отдадут регионалам свои голоса, будто они когда-то их отдавали. Как Леонид Кучма с ними ни заигрывал — Филарета от Генпрокуратуры спасал, униатам папу Римского привозил, — а они все подарки проглотили и на Майдан: «Кучму — геть!»
— А почему они выступают против возвращения монастырей, и насколько значима их поддержка для власти?
— Смысл существования унии и расколов — это борьба с Православной Церковью, поэтому они вредят ей, где только могут и любыми способами. В свое время Блаженнейший говорил Леониду Кучме: «Вы отвернулись от тех людей, которые вас избрали, ради тех, которые были против вас, поэтому и одних потеряете, других не обретете». Так и получилось. Я не думаю, что у нынешней власти какие-то особые проблемы, чем у предшественников, и они так уж нуждаются в поддержке унии и расколов. Скорее, наоборот: судя по этим двум годам, Виктор Янукович пока самый успешный президент в нашей новой истории, и такое же успешное — правительство Николая Азарова: и гривну не уронили, и долги отдают, и пенсии понемногу повышают, и гигантский проект по подготовке Украины к чемпионату Европы по футболу осуществляют — страна преображается. И все рейтинги показывают, что они победят на выборах. Хотя провалы в гуманитарной и государственно-церковной политике очевидны, о чем мы постоянно говорим и пишем.
— На Украину сейчас оказывается международное давление в связи с делом Тимошенко.
— Унизительное, конечно, давление, но это тест на независимость. Если есть возможность, то надо Тимошенко, как любого узника, освобождать, но через суды, «вновь открывшиеся обстоятельства» и пр., в рамках законодательства независимого государства, а не потому, что великие страны, в том числе и с населением в пол-Киева, стали топать на Украину ножкой. В их-то судебную систему попробуй сунься! Вот Павла Ивановича Лазаренко, гражданина Украины, премьер-министра, лидера парламентской партии, кстати, шефа Юлии Владимировны, вместе с сотнями украденных миллионов долларов сгребли, посадили, а возвращать ни его, ни миллионы не думают — у них такое вот законодательство, а это святое. Хотя он в США ни одной копейки не украл. А у нас с оранжевых времен привыкли помыкать страной и остановиться не могут. Где-то отравление Ющенко, фальсификации 2004 года, на основании которых Запад продавил не предусмотренный законом третий тур выборов и избрание Ющенко? Блеф, пиар-технология. Да и топать-то надо не на Януковича, а на любимца Европы Ющенко: это ведь он, будучи президентом, инициировал рассмотрение газовых соглашений на Совете нацбезопасности, расследование их Генпрокуратурой, возбудившей уголовное дело, которое завершилось судом и приговором уже при Януковиче. Хотя, конечно, эта ситуация не способствует стабильности в обществе, а провоцирует некую экзальтацию: вот человек ни за что сидит, его пытают, избивают и пр.
— Но обстановка в руководстве УПЦ также далека от стабильной: сохраняется напряженность между окружением находящегося в больнице Блаженнейшего Митрополита Владимира и Священным Синодом. В сети множество слухов о давлении, которое оказывают со всех сторон на митрополитов Агафангела, Онуфрия, Илариона, архиепископа Ионафана.
— Названные вами владыки — инициаторы Харьковского Архиерейского Собора, Собора свободы, о котором мы вели речь. Великие архиереи, возродители Православия, люди мужества и стойкости, они за свою жизнь уже пережили столько всяких давлений и не дрогнули. Каждый из них, как и Блаженнейший Владимир, может говорить: не надо меня пугать, я свое уже отбоялся. Так что давить на них бесполезно и бессмысленно, и я ни о чем подобном не слышал. Что же касается «окружения», то я бы хотел, чтобы оно занималось не организацией «напряженностей» между Предстоятелем и Священным Синодом, а чем-то полезным. А то перессорят всех со всеми, и мы юбилей Харьковского Собора будем встречать отнюдь не так, как он того заслуживает.
