К вопросу о введении капелланского служения в местах исполнения наказаний

Реалии классического капелланского служения

Институт капелланства, как формы взаимодействия церкви и государства осуществляемого в местах лишения свободы и исполнения воинской повинности, возник и получил своё развитие преимущественно в практике осуществления социального служения католической церкви. Католицизм, взявший на себя функцию руководства миром от имени и по поручению Бога, якобы данного через первоверховного апостола Петра божьему наместнику на земле — папе Римскому, естественно породил таковую форму.

Капеллан, являясь по существу госслужащим, поскольку получает содержание от государственной власти, исполняет, прежде всего, функцию идеологического работника, призванного символизировать своей деятельностью наличие благословения Божьего на всех делах и решениях государственных структур, в пределах которых он и несёт свою службу. Тем самым, по идее положенной в основу учреждения этого служения, должна достигаться необходимая консолидация общественных сил для реализации социально-политических проектов власти, лояльное отношение к котором призвано установить и поддерживать капелланство.

По своим функциям это служение мало чем отличается от приснопамятного института политруков-комиссаров, а в гражданском исполнении — парторгов.

Кроме основной задачи — неуклонно выдерживать генеральную идеологическую линию, через поддержку на должном уровне лояльного отношения к ней, идеологический работник — капеллан, исполняет функцию психолога, взаимодействуя на личном уровне со служащими и содержащимися под стражей или бременем воинского устава людьми. Что, собственно, и является основным средством исполнения главной задачи капелланского служения.

Желательное достижение высокого идейно-нравственного уровня окормляемых капелланами, через достойное и сознательное участие в церковных таинствах ведущее к подлинному Богообщению, что является единственным реальным условием их позитивного социального поведения — декларируемая, но в капелланском служении неосуществимая цель. Поскольку являясь штатным работником госучреждения и получая содержание у государства, капеллан, в первую очередь, что совершенно неизбежно, будет заботиться о своем соответствии требованиям своего работодателя.

Базовые положения церковно-государственных отношений

При всей необходимости и значимости государственной власти для социальной жизни человеческих сообществ, при всей своей благонамеренности, мирская власть не в состоянии разрешить коренную проблему, питающую все нестроения человеческого бытия. Ибо корень этих нестроений лежит гораздо глубже доступных воздействию воспитательно-нравственных средств, имеющихся в распоряжении государства.

Ни образование, каким бы прогрессивным оно не было, ни воспитание, сколь бы хитроумно оно не осуществлялось, не только ничего не дадут, но произведут обратный ожидаемому эффект, если будут приложены к поврежденной человеческой природе, именуемой в теологии «первородным грехом». Доказательством тому — очевидная и всё ускоряющаяся духовно-нравственная деградация человечества, при прогрессирующем и всеобщем распространении передовых образовательных и воспитательных методик, при буме информационных процессов и технологий.

Задача преобразования поврежденной природы человеческого духа, преодоления первородного греха, разрешается только непосредственным воздействием Бога.

Воплощением единородного Сына Божьего, Его страданием, смертью и воскресением род человеческий получил возможность реального приобщения к полноте божественной жизни через правильное и достойное участие в Таинствах Церкви.

Это очевидно и неминуемо сказалось на ходе исторического процесса.

Языческий, духовно разлагающийся и агонизирующий Рим — вершина самоорганизации человечества, приятием Христа расцвел соцветьем христианских народов, что ещё на два тысячелетия продлило срок бытия нашей цивилизации. И хотя это время, особенно с началом эпох возрождения и просвещения, исполнено смут, нестроений и треволнений, оно, хотя и не дало столь всеми желанного идеального общественного устройства, оказалось чрезвычайно плодотворным для осуществления божественного замысла о спасении человека и человечества. Ибо замысел этот состоит вовсе не в том, чтобы «сделать мир лучше» с помощью божественного участия в делах его, но в избрании для жизни вечной всего, пригодного к ней. И именно в процессе этого избрания, когда жизнь в мире и участие в делах его понимаются как средства достижения этой небесной цели, мир и становиться лучше. По слову Христову, блага земли прилагаются этому.

Поэтому в мире существуют и противоборствуют два взаимоисключающих принципа взаимодействия «земного» с «небесным».

Это восходящий путь Христа, от «земли» к «небу», и нисходящее падение антихриста, от «неба» к «земле».

Общепринятый и широко распространенный (в современном социуме) подход полагает, что «небо» для того и необходимо человекам, чтобы усовершенствовать и привести в порядок их земную жизнь, насытив ее опять же земным благом.

Христос утверждает иное!

Земная жизнь имеет смысл и ценность лишь постольку, поскольку она понимается и служит средством достижения «небесных благ» .

Но вот следствием этого как раз и будет подлинное и столь желанное всеми социальное благо. Должность и даже необходимость которого не отрицается Церковью, но однозначно поставляется Христом в разряд того, что «прилагается», следует само собою вслед за исполнением главного.

Собственно в противоборстве этих разнонаправленных усилий, от «неба» к «земле» или от «земли» к «небу» и состоит та, изначально Богом положенная «вражда» между «семенем змиевым», поверившим искусителю и усиливающимся через знание достичь богоподобия, вернее даже человекобожия, и «семенем жены» — Церковью, -богочеловеческим сообществом, ищущим прежде всего Царствия Божьего и Правды Его.

«Вражда» эта является главным условием исторического процесса, в ходе которого и происходит избрание всего пригодного к «жизни будущего века». Происходит осуществление Божьего замысла о спасении человека и человечества.

Прекращение «вражды», достижение видимости «мира и безопасности», положит предел историческому человечеству, произведёт окончательное разделение между избравшими «небо» и избравшими «землю», откроет «жизнь будущего века», которую наследуют все когда-либо жившие, возлюбившие правду и отвергнувшие ложь. Произойдет сверхъестественное переформатирование принципов космического бытия, предсказанное Божественным Откровением и именуемое «концом света».

«Чаянье воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь», завершающее краткое исповедание Символа Веры, собственно и является сутью того свидетельства, которое Церковь призвана повторять миру, ищущему «лучшей жизни» сейчас и сегодня.

Вполне естественно, что мир, полагающий вот-вот достичь желанного блага, -тысячелетнего нерушимого «царства свободы», дорогу в которое он уже столько тысячелетий «прокладывал себе грудью», неприемлет таковое свидетельство. И вполне естественно, что носителям такового свидетельства приходится терпеть неприязнь и отторжение, что, собственно и предрек Господь Своим ученикам, посылая их «как овец среди волков» в слепотствующий, гибнущий мир.

Это сопротивление Церкви вполне понятному и естественному стремлению мира вовлечь Бога в свои дела, а не напротив, последовать Ему делами своими, собственно и является тем «удерживающим», по отъятии которого и наступит, по слову Апостола, торжество издревле действующей «тайны беззакония».

Служения Церкви и государства по существу своему разнонаправлены и несовместимы. Цель первой состоит в спасении из гибнущего мира, которое происходит через отвержение себя, принятие креста своего и следование Христу.

А главный смысл государственного служения, в его идеале, состоит из предоставления своим гражданам возможно более обеспеченной, справедливой и безопасной жизни. Что собственно не порицается и не оспаривается Церковью, поскольку вполне необходимо и соответствует по духу благому и человеколюбивому промышлению Божьему о мире и человеке. Но имеет второстепенное, подчиненное «единому на потребу» значение.

А коли так, так в чем проблема?

Но проблема есть и проблема существеннейшая. Поскольку «дело кесарево» склонно к выведению себя на первый план, чему способствует поддержка и понимание подавляющего большинства граждан, ищущего в первую очередь «что пить, что есть, во что одеться». «Марфа» всегда стремиться подчинить интересам своего служения внимающую Богу «Марию», а самого Господа призывает помочь ей в этом.

Когда власть, забыв о своей временности и о недостаточности собственных средств, имеющихся в его распоряжении для решения коренных проблем человеческого неблагополучия, лежащих в недосягаемых для нее глубинах поврежденной природы человеческой, берётся вывести общество к «светлому будущему» путём прогресса, реформ и совершенствования общественных отношений, она, тем самым, в большинстве случаев невольно, становиться на путь богоборчества. Поскольку усиливается вручную, без Бога, вернуть утраченный рай, создавая его суррогатный заменитель. И хорошо еще, если государство противопоставляет себя Церкви и даже враждует с Ней, поскольку тогда Церковь, утвержденная и хранимая Богом, очищается и укрепляется в Духе, отстраняясь от несвойственных Ей попечений житейских и тем хранит и продлевает бытие мира. Ведь и «врата ада не одолеют ее».

Куда как хуже, куда опасней для самого государства, когда государственная власть с лучшими и чистыми намерениями вовлекает Церковь в свои дела, а церковь, за покровительство, почёт и достаток, берётся обеспечить благословение Божье на всех этих делах его.

Доверие народа неизбежно утрачивается такой огосударствленной церковью, но что ещё хуже, она сама утрачивает благодать и благоволение Божье.

Все великие империи рухнули в результате именно таковой «симфонии»!

Крушилась власть, страдал народ, кровью и страданием очищалась Церковь. Хотевшие душу свою сберечь в мире сем, теряли её, и лишь отдававшие душу ради Христа и Евангелия обретали жизнь.

Существует единственно возможная позитивная форма взаимодействия Церкви и Государства, свободная от богоборчества и кощунственной имитации.

Только когда государство не видит в Церкви противника своим созидательным усилиям, отвлекающего народ от строительства «светлого будущего», и не рассматривает Её в качестве своего идеологического придатка, призванного обеспечивать нравственное социальное поведение граждан, но признает подлинность Её божественной природы, питаясь от Неё и полагая себя сослужителем в Её служении Богу, человеческие сообщества приближаются к предельно возможному социальному благополучию.

В истории такое случалось крайне редко, никогда вполне и всегда при подлинном обращении ко Христу обличенных полнотой земной власти вождей. Явление таковых в истории всегда было особой милостью Божьей, которой предшествовало длительное, порой многовековое стояние в вере, ведомых и неведомых праведников.

Собственно именно таковое стояние взыскующих «неба» придаёт смысл и продлевает время исторического бытия человечества. Воспроизводство таковых и есть самое высшее, самое необходимейшее социальное служение Церкви. Не мешать, отвлекая Церковь на свои мнимые потребности, но содействовать этому служению, уважать его, единственно правильная, позитивная политика государства по отношению к Церкви.

Церкви же, во имя служения Богу и миру, следует противиться вольной или невольной экспансии государства по отношению к Ней и неотступно следовать своему божественному призванию.

Икономия, — искусство Церкви поступиться малым ради сохранения главного, имеет свои пределы, и пределы эти чётко очерчены апостольскими правилами и решениями авторитетных церковных соборов. Выход за эти пределы грозит превращением и отторжением от Божественной Благодати, за которыми следует порою необратимое отпадение.

К числу таковых важнейших, оградительных вех относится недопустимость подчинения дела спасения, порученного Христом Церкви Своей, сиюминутным интересам и потребностям преходящей социальной жизни. Недопустимость влияния на жизнь Церкви со стороны мирской власти и подчинения требованиям политической конъюнктуры. Церковным уложением установлено епископам и пресвитерам «питаться от алтарей», не имея иных источников содержания, поскольку невозможно достойно служить двум господам. Необходимое и достаточное сообщение Церкви с миром, «забота о столах», ещё благодатной апостольской премудростью передана дьяконскому чину, сослужащему священству и руководимому им. Что, доставляя Церкви и миру необходимое взаимодействие, сохраняет призванное и отделенное на служение Богу священство от недолжной вовлеченности в житейские попечения и социальные треволнения.

Деструктивная часть

Возвращаясь к исходному пункту этих рассуждений — вопросу о капелланском служении в армии и местах лишения свободы, следует, исходя из вышесказанного, заметить, что капелланство, в его классической католической форме, категорически несовместимо с православным пониманием задач и значения Церкви в мире сем.

По сравнению с существующей в настоящее время практикой окормления лиц содержащихся под стражей или несущих воинскую повинность приходскими священниками, которые добровольно и безвозмездно осуществляют свое служение, кпелланство имеет лишь два позитивных момента, но и они находятся за пределами главной задачи служения Церкви и носят прикладной, преходящий характер.

Чуть ли не основным аргументом в пользу введения капелланства выдвигается возможность гарантированного материального содержания священника, что якобы, в свою очередь, должно позволить ему полностью посвятить себя духовно-нравственной воспитательной работе и охватить своим воздействием куда как более значительное число опекаемого контингента.

По существу священнику отводиться роль психолога, воспитателя, идеологического работника по типу приснопамятных парторгов в рамках госструктур. Именно эта, хотя и необходимая, но, ввиду церковных задач и возможностей, вспомогательная роль будет востребована, и оттеснит на второй план, формализует и упразднит бесценную возможность реального, а не показушно-мнимого, исцеления душ человеческих, осуществляемого в таинстве подлинного литургического богообщения.

Священник не может быть подчинён и материально зависим от администрации госструктур. Это непосредственно следует из соборных церковных установлений, подтверждающих достоверность вышеприведенного прогноза ожидаемых следствий от предполагаемых нововведений.

Капеллан, по статусу своему причисляемый к непосредственным заместителям начальника, тем более привлекаемый с решающим голосом к работе в комиссии по условно-досрочному освобождению, однозначно утратит возможность к доверительно-духовного общения с опекаемыми. Утратит доступ к глубинам душ человеческих, где только лишь и происходит коренное духовное преображение. Ибо в сознании окормляемых он будет связан с административной властью, основным инструментом которой, по природе её, что само по себе не предосудительно, является принуждение.

Таким образом, Церковь, по существу своему, в сакральной глубине своей ведущая к подлинному богообщению, и через него и к упорядочению мирской жизни, упразднится. И неизбежно будет подменена доступной администрированию, учёту и контролю церковнообразной структурой.

Собственно тенденции к подобным подменам наблюдаются по всем направлениям так называемого социального служения Церкви. Священники и епископы непосредственно озадачиваются вопросами, лежащими в отдалении от их «единого на потребу» служения, без подлинного осуществления которого, выражаемого в «приобретении Христу» душ человеческих, все последующие усилия по улучшению социальной жизни безвариантно окажутся бесплодными.

Конструктивная часть

Древняя, первоапостольская Церковь, наставленная Духом Святым, по умножении своём для служения «столам» учредила диаконию, обязав епископов и пресвитеров служить исключительно Слову и Таинству. Ибо первостепенная значимость и действенность этого их служения вовсе не мнима и может быть видна «по плодам», коими и будет умножение «стада Христова».

А диакон, в свою очередь сослужащий пресвитеру в Таинстве и Слове, окормляемый и наставляемый им, и будет полноценно осуществлять столь желанное и искомое продолжение Церкви в мир. В подавляющем большинстве случаев диакон может и даже должен содержаться от трудов, производимых им в «попечении о столах». Уже сейчас в это служение могут быть призваны множество врачей, учителей, юристов, психологов, военнослужащих, журналистов и даже политиков, представителей практически всех социально значимых профессий, воцерковлённых, ведущих подлинную литургическую жизнь. Духовно подчиненные священноначалию, в делах же мира облеченные порою значительным авторитетом и властью, таковые и послужат той задаче, которая стоит перед Церковью в плане её социального служения.

Поэтому епископам и пресвитерам как «ловцам человеков», призванных Христом, следовало бы не только не оставлять этого своего служения, ударяясь в политику, педагогику, информатику, социологию, строительство, медицину, и прочие сопредельные области житейских попечений, но напротив удвоить свои усилия по действительному приведению ко Христу специалистов из всех областей социальной жизни общества.

Таким образом, частный вопрос о введении капелланского служения в местах лишения свободы, естественно, без деформации церковной жизни и нарушения её соборных определений, без профанации подлинно духовного, пастырского окормления опекаемого контингента и профанации церковных таинств может быть решён следующим образом:

По мере истинного воцерковления военнослужащих, прежде всего психологов, имеющих склонность и опыт воспитательной работы, из числа таковых следует рукополагать в диаконы тех, кто будучи наставлен должным образом в вопросах веры, полагает главным смыслом жизни своей спасение в вечности, через следование Христу. И поэтому своё профессиональное служение полагает средством в достижение этой своей главной цели. Только такая взаимосвязь служений Богу и ближнему, не только не происходит за счёт «нерадения об одном из двух господ», но саму профессиональную деятельность, служение обществу, возводит на предельно возможный, столь желанный всеми и иначе никак не достижимый уровень, поскольку осуществляется перед Богом и ради Бога.

Настоятель же тюремного или войскового храма в своем служении должен быть подотчетен лишь Богу и священноначалию. Единственным содержанием его служения, преимущественно осуществляемого в пределах литургической общины и храма, должны быть проповедь, духовное руководство пасомых и благоговейное служение Таинству. Результатом же такового служения, по которому должна проводиться оценка деятельности настоятеля, является реальная литургическая община верных, взыскующих спасения. Община действительно «чающих воскресения мертвых, и жизни будущего века. Аминь».

Капеллан, в церковной иерархии состоящий в дьяконском чине, и духовно руководимый настоятелем, сослужит ему в совершении Таинств и в проповеди, которую преимущественно осуществляет вовне, прежде всего примером личной жизни и должного исполнения служебных обязанностей. Профессионально исполняющий роль идеологического руководителя, психолога и воспитателя, он может и должен будет охватывать весь контингент колонии или части, способствуя призванию духовно одарённых к литургической жизни в Церкви. Таковых всегда было, есть и будет немного. Они всегда будут «малым стадом», но реальное наличие такового, особенно при положительном принятии их «большинством», чему может и должен способствовать институт подлинной диаконии, оказывает животворящее влияние на всю социальную жизнь, как соль, при всей своей малости, хранит от порчи и придает пище вкус.

Этот важнейший вопрос уже решён и решается в тех колониях и частях, где происходит подлинная литургическая жизнь.

И если там произойдёт подмена её капелланством, то это будет вовсе не усовершенствованием, но полным уничтожением Церковного, Божественного присутствия в местах, крайне нуждающихся в таковом.

Поскольку, в согласии с духом Церковного разумения, вся жизнь человечества, по существу своему, происходит «в местах лишения свободы» и является «исполнением наказания» с целью вразумить, исправить и соделать человеческий род вообще, и конкретно каждого человека в частности достойными и способными принять дар жизни вечной, то все эти, выше высказанные соображения могут и, пожалуй, даже должны быть приложенными и к иным аспектам взаимоотношений Церкви и мира. Автору представляется, что затронутый вопрос чрезвычайно важен, и окончательное суждение по нему может и, пожалуй, должно быть вынесено соборным разумом Церкви.

Настоятель свято-Георгиевского храма в колонии строгого режима N21, что в с. Аполлоновка Солонянского района Днепропетровской области
Протоиерей Александр Ильменский
Днепродзержинско-Царичанская епархия УПЦ МП