 |
| Радонеж | Сергей Худиев | 04.05.2012 |
На днях группа политических активистов пыталась провести «антипутинский молебен». Широко известный в узких кругах Роман Доброхотов со своими друзьями пришел на площадь перед Храмом Христа Спасителя, чтобы, как он говорил, «по всем канонам» провести «молитву» за «за изгнание бесов из страны». Эти слова говорят только о крайнем его невежестве в отношении церковных канонов — молитва в Церкви совершается «за», а не «против». Церковь не занимается черной магией, наведением сглаза и порчи. Церковь молится о «здравии, спасении и во всем благом поспешении», а не о причинении вреда кому-либо. Если бы у оппозиции существовал лидер, теоретически способный занять президентский пост — молится за него было бы вполне возможно. А вот молиться «против» — довольно странно.
Более того, святой Апостол Павел заповедует Церкви «совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте, ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины. (1Тим.2:1−4)». Когда Церковь возносит молитвы «за» (а не «против») начальствующих, она просто и прямо следует слову Божию. Это — не что-то, что появилось позже, не «средневековое наслоение», не «наследие синодального периода» — это непосредственно Апостольская заповедь.
Православная Церковь не есть Церковь интеллигентская, или журналистская, или прогрессивно-общественная — Православная Церковь есть Церковь Апостольская, и именно Апостолам она и следует. Не желаете повиноваться Апостольскому слову? Дело ваше, но тогда не пытайтесь называть ваши действия «каноничными». Более того, само слово «Христиане» означает, в библейском контексте (Деян. 11:26) именно «ученики Апостолов». Оно не означает — и не может означать — людей, которые исполняют заповедь Апостола ровно наоборот.
Апостол Павел пишет свое послание, находясь под властью языческой Римской Империи, которая вовсе не была безгрешной вообще и дружественной к христианам в особенности. «Цари и начальствующие» могли быть вопиюще грешными людьми или даже прямыми гонителями Христиан — но Церковь, отражая благость Божию ко всему творению, возносила молитву и за них. Эта молитва не означает — и не означала никогда — согласия со всеми действиям начальствующих. Священники и молящиеся миряне — не шаманы, обеспечивающие «своим» поддержку «тайных сил». Молитва приносит страну, власти и воинства пред лицо Божие, прося, чтобы Он управил все, происходящее в нашей стране так, как это угодно Ему — а не самим по себе начальствующим и даже не нам, возносящим эти молитвы.
Молебны совершают православные люди — то есть люди, открыто разделяющие веру Церкви и участвующие в ее литургической практике. Люди, не разделяющие веры Церкви, совершать канонических молебнов не могут, потому что молебен есть исповедание веры, и именно Православной, он содержит вполне ясные вероисповедные утверждения, которые молящиеся произносят от своего имени. Если человек произносит от своего лица слова, в которые он откровенно не верит — это просто значит, что он не придает им ни малейшего значения, и просто не молится и не собирается молиться. Произнесение ряда канонических молитв человеком, который под ними не подписывается и не собирается — это никак не «каноничный молебен».
Когда политические активисты молятся «против» — это попытка именно шаманства, примитивной магии. Попытка эта выдает определенное, и весьма бедственное состояние умов. Верующий человек — хотя бы и настроенный к власти весьма критически — не станет участвовать в таком «молебне» как в неуместном и кощунственном. Атеист — не станет потому, что сочтет ниже своего достоинства притворяться молящимся.
Когда человек фиглярски пародирует молитву — он не является ни честным верующим, ни честным атеистом, его просто невозможно воспринимать всерьез. Если человек клоунствует в самых серьезных вопросах, которые есть, то что от него ожидать в вопросах менее серьезных — вопросах политики? Если даже слова молитвы, исходящие из его уст, откровенно и нескрываемо фальшивы, то каким его словам вообще можно верить? Такое впечатление, впрочем, что Доброхотов со товарищи просто не собираются заниматься политикой, стремиться к власти, решать стоящие перед обществом проблемы — все что им нужно, это попасть в новости с какой угодно нелепой и дурацкой клоунадой. Что же, у некоторых есть такая болезненная психологическая потребность — быть в центре скандала. И, обычно, быть в центре скандала им удается. Но это — единственное, что им удается в жизни.
Но происшедшее у Храма Христа Спасителя обнаружило и еще одну проблему — и, похоже, более серьезную. Фиглярство и хулиганство откровенных противников Церкви — дело людей внешних, пока Церкви чуждых. Их поведение, каким бы нелепым оно ни было, не бросает тени на Церковь. Гораздо серьезнее — реакция людей, которые выступают как бы в защиту Церкви, против либеральных фигляров. Мотивы этих православных активистов могут быть вполне искренними — вот только со стороны это производит впечатление скорее удручающее.
Когда православный активист (это видно на видеосьемке) начинает кропить водой (предположительно, святой) активиста либерального, тот лезет в драку, его вовремя перехватывают омоновцы, и, пока они ведут его в автобус, православный активист продолжает бежать за ними и брызгать на него водой, громко уверяя, что тот — бесноватый, это отнюдь не выглядит «благопристойно и чинно». Не желая никого обидеть, приходится заметить, что выглядит это как раз непристойно и бесчинно. Возникают недоуменные вопросы о том, что это за «священнодействие», можно ли мирянину по собственному своему почину кропить водой тех, кто явно не желает быть окропленным? Насколько церковна такая практика? Если это попытка экзорцизма, изгнания беса, то как вообще Церковь относится к действиям мирян, которые самочинно объявляют тех или иных людей бесноватыми и самочинно пытаются изгонять из них бесов?
Ее более огорчительными выгладят некоторые фотографии с места событий — православный активист держит за горло того же буйного либерального активиста, на каждой руке которого висит по омоновцу. Назидательно ли такое зрелище? Служит ли оно к славе святой Церкви и спасению душ? Боюсь, что нет.
Молодым людям бывает свойственна драчливость — «фа» дерется с «антифой», «пацаны с нашего раёна» с «соседскими», идеологические мотивы тут вторичны, первично то, о чем сказал поэт — «Будьте милостивы, братцы!/ Дайте чуточку подраться. /Распроклятый тот карась/Поносил меня вчерась /При честном при всем собранье/Неподобной разной бранью…» Найдутся желающие подраться и за «святое Православие» поразбивать носы либеральным карасям за неподобную их брань — только нужно ли это Церкви? Такое ли свидетельство о Православии мы хотим явить миру? Надо сказать и еще одну важную вещь — в уличных драках дело часто не кончается разбитыми носами. В них иногда убивают. Чей труп явится первым — «православного ерша» или «либерального карася» — сказать сложно. Можно сказать только то, что если противостояние будет приобретать физический характер, он обязательно будет. Нужен ли там труп у дверей Церкви? Очевидно, все мы согласны в том, что нет. А это значит, что любой православный активизм требует очень внимательного пастырского попечения.
