 |
| Православие.Ru | В. Максименко | 27.11.2002 |
ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
События 23−26 октября 2002 года в Москве показали: личная безопасность граждан и национальная безопасность государства суть две части одного целого и отдельно друг от друга обеспечены быть не могут. Для России как крупнейшего по территории государства мира концентрированным выражением этой формулы безопасности является территориальная безопасность.
С терроризмом борются — мятеж подавляют. Чечня как проблема не будет иметь решения, и люди «в мирное время» будут продолжать гибнуть в России жертвами террора, пока общественное сознание окончательно не перестанет приравнивать уголовное преступление — организацию вооруженного мятежа с целью отторжения от России части ее территории — к политическому движению за национальное самоопределение.
Когда Дж. Буш после 11 сентября 2001 года объявил «глобальную войну терроризму», он сказал, что будет вести ее всеми средствами — военными, дипломатическими, политическими, экономическими, идеологическими. Эти же средства необходимы и для решения проблемы Чечни, но с одним очень важным дополнением: положение России в борьбе с международным терроризмом иное, чем у США, ибо россияне подвергаются террористической угрозе более непосредственно, чем американцы. Если в сентябре прошлого года до Америки дотянулся террор, ранее испробовавший свои силы в Ливане, Кении, Танзании, Саудовской Аравии, на Филиппинах, если сегодня устрашающий американцев призрак террора бродит по Индонезийскому архипелагу, то Россия стоит лицом к лицу с сепаратистским террором, который вызрел на ее собственной территории.
Все наиболее срочные меры, необходимые для решения чеченской проблемы, либо предпринимаются, либо могут быть предприняты в ближайшее время: завершение комплекса специальных операций по физическому уничтожению главарей мятежа; отсечение разрозненных банд в горах и предгорьях Северного Кавказа от источников их финансирования за границей и из средств российской чеченской диаспоры; передача функций заказчиков на ведение работ по восстановлению экономики Чечни от двух десятков министерств и ведомств к единому генеральному заказчику; во внешних сношениях -ужесточение линии официальной дипломатии по защите территориальной безопасности России.
Но это лишь пожарные меры. В контексте быстро меняющегося под напором расширения НАТО континентального баланса сил в Старом Свете необходимо нечто существенно большее: определение заново стратегии России по отношению к Западу в связи с перспективой придвижения военной инфрастуктуры НАТО вплотную к российской границе по всей балтийско-черноморской перемычке.
ОТ ЧЕЧНИ ДО «ИДЕЛЬ-УРАЛА»
Как любит повторять З. Бжезинский, «НАТО — это не Красный Крест». Поэтому абсолютно правомерны вопросы, которые ставит, например, заместитель председателя комитета Госдумы по обороне А. Арбатов: «Зачем НАТО в Европе 17 000 танков или 6000 боевых самолетов, для какой операции? Зачем сотни тактических ядерных авиабомб?». Ответом может быть то, что пишет Эмманюэль Тодд в книге «После империи», вышедшей в Париже в 2002 году: «По отношению к России американская стратегия преследовала две цели… Первая цель — развал России; способствовать этому можно было бы поддержкой сепаратистских движений на Кавказе и американским военным присутствием в Средней Азии… Вторая цель… помешать сближению Европы с Россией…»
В 2001 году московский журнал «Плацдарм» опубликовал справку, подготовленную для президента США Дж. Буша постоянно работающим в России сотрудником одного из американских фондов. Как сообщалось в предисловии к публикации, «документ был с большими сложностями получен специальными службами России и переправлен в Москву в соответствующие инстанции». В документе говорилось: «Можно ожидать, что Россия скорее всего не справится с ожидаемыми в начале или середине текущего десятилетия долговым и инвестиционным кризисами, которые будут усугублены снижением цен на нефть и другие традиционные товары российского экспорта… При выработке практической политики в отношении России следует ориентироваться на то, что к 2004 году команда В. Путина окончательно продемонстрирует свою неспособность решать растущие проблемы России. Наиболее важная из этих проблем — территориальная дезинтеграция… Не должны замедляться процессы обретения независимости и государственности народов Северного Кавказа… Именно готовность руководства России уйти с Северного Кавказа… должна рассматриваться мировым сообществом в качестве главного доказательства его разрыва с порочной имперской традицией».
В связи с этим следует указать на специфику идеологии расширения НАТО. Борьба с терроризмом — лишь поверхностный слой. Глубокой идеологической основой экспансии Североатлантического союза на восток служит «Закон 86−90» (Public Law 86−90), известный как «Закон о порабощенных народах». Принятый обеими палатами американского конгресса и подписанный Президентом США Д. Эйзенхауэром 17 июля 1959 года, закон действует по настоящий день. Согласно его букве, Президент США обязан ежегодно обнародовать послание, объявляющее каждую третью неделю июля «Неделей порабощенных народов». Во время этой недели (в нынешнем году она пришлась на 21−26 июля) в США проводятся официальные церемонии и демонстрации — и так предполагается до тех пор, «пока не будет достигнута свобода и независимость всех порабощенных народов мира», которые, гласит американский закон, «видя в Соединенных Штатах колыбель человеческой свободы, ищут их водительства в деле своего освобождения и обретения независимости».
В качестве объектов «освобождения» в тексте «Закона 86−90» перечислены: Польша, Венгрия, Чехословакия, Румыния, Болгария, Литва, Латвия, Эстония (эти страны уже охвачены первой и второй волнами расширения НАТО), «Северный Вьетнам, Северная Корея, Албания и другие», Грузия, Азербайджан, Армения, Украина, Белоруссия, «Туркестан» (то есть «Западный Туркестан», включающий нынешние Казахстан, Узбекистан, Туркмению, Киргизию и Тажикистан, и «Восточный Туркестан» — Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР), Тибет, наконец, «Идель-Урал» и «Казакия». Последняя служит обозначением Северного Кавказа и Предкавказья, а «Идель-Урал» (Идель — татарское название Волги) — это Волжско-Уральский регион Российской Федерации.
«Закон 86−90» как один из регуляторов внешней политики США и идеологическая основа расширения НАТО на восток — не «рецидив», а планомерный перенос традиций холодной войны в сегодняшний день. С геополитической точки зрения это закономерно. Холодная война была относительно устойчивой моделью мира с двумя разноконтинентальными полюсами сверхдержавного могущества. Россия объективно сохраняет значение второго сверхдержавного полюса, пока она концентрирует три вида ресурсов: территориальный (крупнейшая в мире государственная территория с ее природными запасами), коммуникационный (самые развитые в мире системы транспорта углеводородов и электроэнергии) и ядерный (самое мощный в мире межконтинентальный баллистический ракетный потенциал).
Поэтому, подписанное Президентом США 17 июля 2002 года традиционное послание (44-е по счету с момента принятия «Закона 86−90») открывается напоминанием о том, что проведение в США «Недели порабощенных народов» — это традиция, восходящая к дням холодной войны и «все еще важная сегодня». Поэтому, выступая 22 ноября 2002 года в Братиславе и поздравляя словаков с приглашением их страны в НАТО, вспомнил о «Неделе порабощенных народов» министр обороны США Р.Рамсфелд. Поэтому также в обращениях работающего в Казани Всетатарского общественного центра, который выступает за создание «штата Идель-Урал» (Татарстан плюс части территорий Башкирии, Удмуртии, Чувашии и Марий-Эл), повторяются упоминания о «порабощенных народах», выдвигается требование «признать Ичкерию-Чечню независимым государством», а захват террористами заложников в Москве квалифицируется как «вынужденный нецивилизованный шаг героических сынов и дочерей чеченского народа», борющегося против «тупоумной имперской политики России» за свободу и независимость.
НЕКОТОРЫЕ КОНКРЕТНЫЕ АСПЕКТЫ УРЕГУЛИРОВАНИЯ В ЧЕЧНЕ
Сегодня основой политического урегулирования в Чечне является адекватное применение военной силы для подавления последних очагов вооруженного сепаратистского мятежа в совокупности с последовательным осуществление на территории республики федеральных социально-экономических программ. В качестве некоторых конкретных аспектов урегулирования, представляющихся особо важными, следует выделить:
1)Развитие чеченского конфликта незримо определяется тем, что через Чечню пролегают стратегические коммуникации между Каспийским и Черным морями. В первую очередь это нефтепровод Баку — Махачкала -Грозный — Новороссийск. Обеспечение бесперебойного нефтетранзита на этом маршруте, а также по второй «трубе», идущей от Каспия к черноморскому терминалу (Тенгиз — Астрахань — Новороссийск), является существенной предпосылкой прочного мира в Чечне. Важнейшая задача российской энергетической дипломатии — закрепление за этими коммуникациями значения основных экспортных маршрутов транспортировки каспийской нефти на мировые рынки.
2)Для перекрытия потоков военной и финансовой помощи чеченским бандформированиям из-за рубежа принципиальное значение имеет жесткое блокирование 82-километровой российской горной границы с Грузией. Здесь есть две основные проблемы: а) дооснащение прикрывающего этот участок Итум-Калинского погранотряда недостающими ему современными средствами ведения военного противоборства (приборы ночного видения, спутниковая связь и т. п.) и восстановление разрушенных дорожных коммуникаций, связывающих отряд с силами Объединенной войсковой группировки; б) интернационализация в рамках новых отношений Россия — НАТО той проблемы, какую представляет для безопасности России и всего региона террористическая угроза, исходящая с территории Грузии: сегодня есть гораздо больше оснований говорить об «изгойстве» Грузии под властью Э. Шеварднадзе, чем об «изгойстве» стоящих в списке Вашингтона Ирака, Ирана или КНДР.
3)По некоторым наблюдениям (Гаджи Махачев), продолжается начавшийся после событий 11 сентября 2001 года «процесс передачи системы финансирования бандсопротивления на территории Чечни от уполномоченных полевых командиров-арабов непосредственно к чеченцам». Высказываются предположения, что новой связкой в этой системе могут стать Ходж-Ахмед Нухаев (как «политическая» фигура на замену А. Масхадова) и Руслан Гелаев. Для успешного отсечения бандгрупп от источников финансирования в самой России наряду с Москвой важен регион Поволжья (Самара, Тольятти и др.), где сложилось сотрудничество чеченского и татарского криминального бизнеса.
4)Порядок восстановления нормальной жизни в Чечне следует поставить с головы на ноги, то есть не руководствоваться предложениями влиятельных чеченских лидеров и не форсировать эксперимент с избранием парламента, президента, а также проведением референдума по конституции Чеченской Республики. В 1997 году А. Масхадов был избран президентом Чечни, не входя в видимое противоречие с Конституцией 1993 года. Эта Конституция, сделанная под одного человека — Б.Н.Ельцина, явилась специфическим продуктом острейшего политического кризиса в Москве в сентябре — октябре 1993 года. Она продемонстрировала нефункциональность ряда своих базовых положений, включая важнейшие вопросы территориально-государственного устройства. Совершенствование доктрины национальной безопасности России должно сопровождаться пересмотром доктрины российского конституционализма. Соответственно, конституционный процесс в Чечне должен следовать в русле всероссийского конституционного процесса, а не выбиваться из него.
5)Для подавления очагов вооруженного сопротивления в Чечне нельзя недооценивать идеологическую работу с мусульманами. В деле управления Чечней российские власти еще не используют в должной мере противостояние «тарикатистов» и ваххабитов. Если некогда шейх Мансур и имам Шамиль опирались на возникшее среди персидских суфиев братство («тарикат») накшбандийя для объединения горских племен против русских, то в военной кампании 1999 года, например, стоял вопрос о создания полка из чеченских и дагестанских «тарикатистов» для разгрома ваххабитских отрядов Басаева — Хаттаба. Память чеченцев продолжает удерживать тот факт, что ваххабитский ислам «сотни лет не мог перейти левый берег Аксая, потому что народы Кавказа всегда были кутаходжинцами, приверженцами традиционного ислама» (Надир-Султан Эльсункаев). В свою очередь ваххабиты преследовали «нечистых», с их точки зрения, мусульман даже больше, нежели христиан, и история зародившегося в конце XVIII века на Аравийском полуострове «пуританского» ваххабитского движения содержит множество примеров варварского разрушения гробниц мусульманских святых на завоеванных ваххабитами территориях.
