Каждая годовщина Победы в Великой Отечественной войне сопровождается попытками ее развенчать. Началось это в конце 80-х годов, когда нация раздавала поругаемые отеческие гробы своей тысячелетней истории под флагом прощания с тоталитаризмом. Злобные комментарии, акценты на «заградотрядах», якобы стрелявших везде и всегда в спину бойцам, сопровождали и юбилей Сталинградской битвы. Воинствующим западникам ненавистна любая форма русского великодержавия и они стремятся обесценить его, увязав с репрессиями. Однако, напомним, что вовсе не репрессии создали великую державу: вся территория России была собрана до революции, и Потемкин стал Таврическим, а Суворов — Рымникским не при Сталине, а при Екатерине Великой. Петр I, а не Ленин прорубил окно в Европу на Балтике. Более того, до революции территорию России, собранную в полном соответствии с юридическими нормами своей эпохи, не оспаривали даже самые жесткие соперники. И советское великодержавие было оплачено вовсе не репрессиями. Ни революция, ни пресловутый 1937 год не придали СССР роли на мировой арене. Великой державой СССР стал только после жертвенной борьбы народа против фашистской агрессии. Без осознания смысла Великой русской Победы невозможно понять судьбу послевоенного СССР. Великую Отечественную Войну СССР выиграл в своей ипостаси Великой России. Став Отечественной, война востребовала национальное чувство и солидарность, разрушенные классовым интернационализмом, очистила от скверны братоубийства и воссоединила в душах людей, а, значит, потенциально и в государственном будущем разорванную, казалось навеки, нить русской и советской истории. Отозвавшись на «Братья и сестры!» и на церковное благословение «православных на защиту священных рубежей нашего Отечества», в окопах Сталинграда в партию вступили обыкновенные почвенные русские люди. И те, кого в 20-е учили глумливо называть Святого Благоверного Александра Невского классовым врагом, на Прохоровском поле умирали «за советскую Родину» в танке «Александр Невский», получая орден его имени. В общественном сознании противостояние Запада и СССР после войны было намеренно сведено к демагогии о борьбе коммунизма и демократии. Это нужно для того, чтобы обосновать правомерность замены итогов Второй Мировой Войны, которую СССР выиграл, на итоги «холодной войны», которую СССР проиграл, причем проиграл в роли носителя коммунистической идеи. Идея и носитель были повержены с афишируемым треском. Теперь задумаемся: ведь это ликование на Западе странно не соответствовало абсолютной безвредности идеи коммунизма для Запада в силу ее уже полной непривлекательности в конце ХХ века. Празднование триумфа связано с тем, что под видом коммунизма, казалось, удалось еще раз похоронить в зародыше потенциальную возможность исторического возрождения России. Либералы-западники и сегодня упорно навязывают нам версию о воевавших «двух монстрах», о тождестве всемирных целей Гитлера и Сталина, о войне как схватке двух тоталитаризмов, соперничавших за господство. Обратим внимание на то, что такая трактовка появилась вовсе не во время холодной войны. Она возникла неслучайно лишь в 80-е годы для подготовки разрушения СССР. Именно тогда США стали объяснять свою войну против Гитлера не как за независимость европейских народов от фашистского завоевателя, а за торжество «американской демократии». Распространение этого «торжества» стало идеологическим мотивом американской стратегии в Европе в 80−90 годы, цель которой была замена итогов Второй мировой войны на итоги «холодной войны», в связи с чем и продолжалась «борьба за вселенские идеалы» против «оставшихся тоталитарных режимов» — сначала СССР, потом Югославии, затем Афганистана, Ирака -далее везде… Под этот припев США и НАТО сами устремились на Восток причем точно по следам и даже расписанию фашистского рейхсвера. Карта расширения НАТО как две капли воды похожа на карту пангерманистов 1911 года, когда перед Первой мировой войной Кайзер Вильгельм ставил практически те же цели, что потом Гитлер — Прибалтика, Украина, Крым, Кавказ — отсечение от двух морей — Балтийского и Черного, которые сделали Россию в свое время державой, без которой ни одна пушка в Европе не стреляла. Похоже, борьба с Гитлером со стороны США была семейным спором о владычестве в Европе, еще не объединенной мировым ростовщиком. Это сокрушительный удар по всей доктрине поклонников Власова и его «освободительной» армии. Его адвокаты из русского зарубежья желали победы оккупантам и поражения собственному правительству — как и Ленин в 1914. Абсурдны рассуждения о «лучшем» исходе для русских в случае завоевания фашистской Германией. Гитлер имел план Ост — сокращение русских, белорусов и украинцев — общерусской нации на 40 млн. человек, насильственное перемещение рабской рабочей силы. Также несерьезны и рассуждения о временности союза с Гитлером и будущей борьбе жалкой армийки Власова (танки и пушки откуда возьмутся?) уже против Рейха и его колоссальной военной машины, чтобы сломить которую потребовались миллионы жизней и четыре года невиданного духовного и физического напряжения. Наконец, главное, — нравственная и мировоззренческая сторона вопроса: нельзя оправдать попытки развязать войну гражданскую за спиной войны Отечественной, в которой на своей Земле против чужеземцев народ во все времена сражается только за Отечество, какие бы символы не были на знаменах. В современной России было внедрено в качестве «демократии» глумление над государством как ценностью и отождествление в сознании государства — земного института, всегда греховного и несовершенного, и Отечества. Слово Отечество идет из Послания апостола Павла: «Преклоняю колена мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от которого именуется всякое отечество на небесах и на земле» (Еф. 3, 14−15) Переживание Отечества — есть производное от переживания Отца небесного. В переводах на европейские языки это слово дано как «земля» — land, а не как государство — state. Вот почему русские князья клялись русской землей за несколько веков до того, как сложилось единое русское государство. Отечество — это Дар Божий, врученный для непрерывного национально-исторического делания с его взлетами и неизбежными падениями, которые не отчуждают от своей страны даже глубоко разочарованного в конкретной власти. Христианское православное сознание рождает чувство исторической преемственности, острое переживание принадлежности не только и не столько к конкретному этапу или режиму в жизни своего народа, которые могут вызывать жестокую критику, но ко всей многовековой истории Отечества, его будущему за пределами собственного жизненного пути. Среди первых христиан тщетно искать тех, кто призывал бы подобно Ленину в 1914 году и Власову в 1943 году, к поражению собственного правительства в войне на том основании, что государство не соответствует идеалам. Хотя языческая Римская империя совершала на христиан гонения, они не призывали к дезертирству или пацифизму — порождению атеистического и индивидуалистического сознания. Доблестные воины-христиане Святой Георгий Победоносец, Андрей Стратилат, Прокопий, Феодор Стратилат, не сомневаясь, служили мечом языческому римскому государству и принципиально отказывались обнажить меч ради себя. В таком переживании Отечество — это вовсе не обожествляемое конкретное государство с его институтами, несовершенствами и грехами. Но именно с ними «эту варварскую страну» или «проклятый капиталистический режим» отождествляют и либеральные, и ультракрасные «граждане мира» — ведь у либералов «где хорошо, там и отечество», а у «пролетариев и вовсе нет отечества» кроме социализма. В ходе Великой Отечественной Войны проявилось, что «унесенные ветром» либералы, в свое время приветствовавшие разрушение православной России и революцию, меньше любили Россию, чем они ненавидели «большевиков», отнявших у них плоды этой революции. Но почвенники, например, А. Деникин, С. Рахманинов, никогда не симпатизировавшие революционным идеям, тем не менее желали победы Красной Армии, ибо сохранение любимого Отечества для будущих поколений для них было выше желания увидеть при жизни крах ненавистного «режима». Любовь оказалась больше ненависти, как и требует заповедь… Именно против такого традиционного единства национального организма в сознании в течение десятилетия была направлена проповедь совершенно ложной интерпретации «гражданского общества». Как идеологическая, так и геополитическая схема нового передела мира напоминает не только Первую и Вторую мировые войны. Сегодня встают в единую логическую цепь и наполеоновское нашествие, и крестовые походы и время великих географических открытий, сопровождавшихся чудовищными даже по тем меркам избиениями туземцев. Так что гитлеровский эпизод немецкой истории в значительной степени был уродливым выражением глубинного исторического сознания Запада в целом. Это одно и то же начало, которое можно найти у Геродота и гуманиста Ф. Петрарки, просветителя И.Г.Гердера и философов Гегеля и Ж. де Местра — пренебрежение ко всему незападному и неудержимое влечение к власти и хлебу, что Бл. Августин называл «libido dominandi» — похотью властвования. Это непреодолимая склонность делить мир на «тварей бессловесных» и «право имеющих». Нацизм с его языческими корнями выразил это в делении на наций первого и второго сорта. Сегодня это по-своему выражает американский мессианизм, основанный на кальвинистской уверенности в своей роли «орудия Бога» в истории. Священная Римская империя обосновала служением Истине свою экспансию огнем и мечом. Сегодня в Вашингтоне не смущаясь заявляют, что США будут защищать силой по всему миру «западные ценности». Очевидно, что на самом Западе этим ценностям ничто и никто не угрожает, но в мире около пяти миллиардов людей исповедуют собственные ценности, выросшие на иной религиозно-философской основе. Это означает, что псевдодемократический Запад опять как во времена крестовых походов, как Европа франков, как католические ордена будет навязывать огнем и мечом свои «ценности» остальным, которые не имеют права на историческую инициативу. Мы же — русские не должны забывать свою историю. Вечная память героям, положившим жизнь за Отечество! Вечная слава тем ветеранам, что живы! И простите нас, что не уберегли то, что Вы защитили!
