 |
| Православие.Ru | Антуан Венгер, Владислав Томачинский | 08.01.2000 |
НевЈ - епископ in petto [1]
В длинном письме от 7 января 1926 года НевЈ подробно описывает папе религиозную ситуацию в России: активность обновленцев, сектантов, ослабление Православной Церкви, шаткое положение католиков. 4 марта 1926 года папа вызывает о. Жерве Кэнара и объявляет ему о намерении назначить о. НевЈ апостольским администратором в Москве. Отец НевЈ покидает Макеевку и прибывает в Москву, ожидая приезда о. Д'Эрбиньи со специальным поручением от папы.
Именно Д’Эрбиньи должен осуществить давнее, еще с 1922 года, предложение НевЈ об установлении католической иерархии в России, именно он должен совершить хиротонию НевЈ во епископа, сделав его тем самым главой этой иерархии.
По иронии ли судьбы, по иронии ли кардинала Гаспарри отцу Д’Эрбиньи было дан титул Илионского, а м-ру НевЈ - Цитрусского. Отец Д’Эрбиньи действительно оказался Троянским (Илионским) конем, который ввел католическую иерархию на российскую землю с помощью НевЈ, епископа Цитрусского.
Д’Эрбиньи выходит на сцену
Из биографии: Мишель Д’Эрбиньи родился 8 мая 1880 года. Учился в иезуитском колледже. Поступил в новициат[2] отцов-иезуитов в Сент-АшЈль в 1897 году. Рукоположен во священника в 1910 году.
Видя невозможность назначения епископов путем соглашений, Пий XI решил начать тайные посвящения.
НевЈ был главным кандидатом с ноября 1924: поскольку собор епископов состоялся 20 ноября 1924 года. Однако следовало ли искать епископа для хиротонии о. НевЈ в Советском Союзе? Монсеньор Кесслер, Саратовский епископ, уехал из России и находился в Берлине. Монсеньор фон Ропп, Могилевский архиепископ, приговоренный к смерти, был изгнан и жил в Варшаве. В России оставался лишь один старый епископ, монсеньор Антуан Зерр, прежний епископ Тираспольский, отправленный на покой в 1902 году и находившийся в германской колонии Зельц, около Одессы. Кажется очевидным, что Ватикан одно время собирался посвятить о. НевЈ с помощью этого епископа, поскольку НевЈ писал 11 августа 1925 следующее: «Прошел небольшой слух, что представитель святого престола подпишет соглашение с правительством России. Говорят, в Берлине идут переговоры между папским нунцием и советским послом в Германии. Наиболее вероятным кандидатом является как будто бы прежний епископ Тираспольский, монсеньор Антуан-Жан Зерр, родившийся 10 марта 1849 года, викарный епископ Тираспольской епархии с 3 марта 1883 года, епископ Тирасполя 18 декабря 1889, отправленный на покой 1 августа 1902. Это не молодой человек; он уединенно жил в Крыму. Я был бы первым, кто радовался бы такому соглашению между Россией и папой: этому способствовали все».
С февраля 1926 у папы Пия XI и его государственного секретаря Ватикана Петро Гаспарри появился совершенно другой план, не менее рискованный: отца Д’Эрбиньи посвящают в епископы в полном секрете и отправляют в Россию, где он совершает хиротонию о. НевЈ и, если возможно, других епископов.
Кардинал Синсеро, президент комиссии «За Россию» («Pro Russia»), созданной в 1925, открыл этот проект отцу Д’Эрбиньи во вторник, 9 февраля 1926 года. Рассказ, напечатанный в «Жизнеописании монсеньора Д’Эрбиньи» («Vie de Mgr d’Herbigny») Полем Лесурдом, немного романтизирован. Все было проще — как монсеньор Д’Эрбиньи писал 7 ноября 1927 отцу Шардавуану, издателю «Annuaire Pontifical» («Ежегодник понтифика»): «Для Вашего покорного слуги была не папская грамота, а прямой устный приказ, во вторник 9 февраля, запрещающий что-либо делать или говорить против этого избрания. Для монсеньора НевЈ - не папская грамота, а письменный приказ кардинала Гаспарри, спрошенный мною на случай, если отец будет прикрываться своими церковными обязанностями».
Франция, установившая 28 ноября 1924 дипломатические отношения с СССР, по всей видимости, очень хотела сослужить хорошую службу Ватикану, и министр иностранных дел Франции Аристид Бриан был специально нацелен на помощь в этом деликатном предприятии, тем более, что два главных заинтересованных лица, о. Д'Эрбиньи и о. НевЈ, были французскими священниками.
Бриан уже оказал Ватикану важную услугу, защищая в Шамбре 22 января 1925 году кредиты французского посольства при Ватикане, то есть выступая за поддержание дипломатических отношений. Французское присутствие в столице христианства видилось ему необходимым в интересах даже самой Франции. Он прибавил и аргумент ad hominem, сказав, что Советы давно бы заключили соглашение, если бы дверь открылась. «Они будут стучать в дверь, пока та не откроется. Они же сами просили разрешения быть там… Однако они не из тех, кто по-настоящему держится за эти территории, и я, на самом деле, думаю, что, будь они хозяевами ситуации, их разговор с Ватиканом был бы коротким и решительным"[3].
Министр рассуждал справедливо. Начиная с конференции в Генуе, Советы питали надежды на договор с Ватиканом. Двери оставались если не закрытыми, то, по крайней мере, едва приоткрытыми именно из-за Ватикана, который ставил такие жесткие условия, что соглашение становилось невозможным в принципе. Миролюбивый человек, всегда искавший согласия между народами, Бриан предложил этому предприятию Ватикана свои услуги и содействие французской дипломатии.
9 марта 1926 г-н Эрбетт, посол Франции в Москве, получил сообщение, что Ватикан хотел бы поставить французского епископа, «чей авторитет восполнил бы отсутствие эмигрировавшего католического епископа», монсеньора де Роппа, изгнанного из России и жившего в Варшаве. «Чин посвящения прошел бы открыто, но без шума. Хиротонию совершил бы м-р Зерр, бывший епископ Тираспольский, ныне живущий в Зельце, около Одессы. Епископом станет отец НевЈ». Г-н Эрбетт предостерег Париж, поскольку за этим, по его мнению, скрывалась глубинная цель: г-н Чичерин говорил послу, что на переговорах в Берлине Ватикан в лице папского нунция Пачелли поставил Советскому союзу неприемлемые условия. Он [Ватикан] объявил своей собственностью католические церковные здания в СССР и отказал советскому правительству в праве «утверждать» назначение епископов. «Таким образом, — сказал мне Чичерин, — у нас с Ватиканом борьба за инвеституру… Я не признаю папской дипломатии после Льва XIII», куда более либерального, по мнению наркоминдела (народного комиссара иностранных дел), и уважающего государственный суверенитет.
Что касается о. НевЈ, выбранного на место епископа, то г-н Эрбетт писал г-ну Бриану: «Выбор, о котором Ваше превосходительство сообщили, мне всегда казался наилучшим., главным образом потому, что он не сулит никаких инцидентов"[4]. Париж передал послу, что о. Д'Эрбиньи собирается покинуть французскую столицу 19 марта с поручением, суть которого при этом не разъяснялась. Выбор эмиссара был удачен. Г-н Эрбетт вынес наилучшие впечатления от о. Д'Эрбиньи во время его первого визита в Москву в октябре 1925, а статьи Д’Эрбиньи, опубликованные на Западе, не вызывали раздражения у Советов.
Полномочия отца Д’Эрбиньи
10 марта 1926 года Пий XI подписал motu proprio: Plenitude potestatis[5], что давало отцу Д’Эрбиньи все необходимые полномочия для выполнения поставленной задачи. «На основании полноты апостольской власти, Мы отправляем Нашим посланником Мишеля Д’Эрбиньи, штатного епископа Илионского, с известными Нам целями и соответствующими необходимыми правами. Дано в Соборе Св. Петра 10 марта 1926 года на пятом году Нашего понтификата. П.П.XI».
Существуют два варианта этого текста: тот, который мы воспроизвели, где отмечается епископский сан Д’Эрбиньи, и другой, где он именуется просто отцом Д’Эрбиньи с титулом посланника в Россию. Фонд Д’Эрбиньи содержит оба варианта в соответствующих конвертах, написанные одним почерком: первый — «Нашему брату Мишелю Д’Эрбиньи, штатному епископу Илионскому, Нашему посланнику в России»; второй — «Нашему дорогому сыну Мишелю Д’Эрбиньи, Нашему посланнику в России». Наличие двух вариантов было оправдано тем, что отцу Д’Эрбиньи в зависимости от обстоятельств приходилось выступать перед своими собеседниками в России то в качестве епископа, то в роли простого посланника папы[6].
В то же время государственный секретариат Ватикана написал декрет Quo aptius[7], который предусматривал полную реорганизацию католической иерархии в России. Мы публикуем здесь этот важный текст, неизвестный до сего дня, хранящийся в трех экземплярах в фонде Д’Эрбиньи, в папке «иконографические документы». Два экземпляра, датированных 10 марта, содержат тот же текст, что и motu proprio, то есть упоминание или умолчание о епископском сане о. Д’Эрбиньи. Третий датирован 26 июля 1926, то есть кануном последнего «апостольского путешествия» м-ра Д’Эрбиньи в Россию[8].
Декрет «Quo aptius» о полномочиях, данных Пием XI м-ру Д’Эрбиньи
Чтобы более действенно способствовать учреждению иерархии и благу людей в России, настоящим декретом, на основании полученной Нами апостольской власти, Мы объявляем временно прекращенной юрисдикцию Преосвященного отца и владыки (далее — П.О.В. — Пер.) Эдварда де Роппа в Могилевской архиепископии, П.О.В. Иосифа Кесслера в Тираспольской епархии, и Мы объявляем П.О.В. Сигизмунда Лозинского, епископа Пинского, отстраненным от апостольской администрации Минской епархии; П.О.В. Адольфа Шелазена, епископа Луцкого, — от апостольской администрации Каменецкой епархии; а также П.О.В. Адриана Смеца, штатного архиепископа Гангрского, Нашего посланника в Персии, лишенным полномочий — в той мере, которая необходима для достижения цели. В то же время Мы назначаем и утверждаем П.О.В. Мишеля Д’Эрбиньи, штатного епископа Илионского, апостольского посланника в России, то есть на всей территории СССР, предоставляя ему право временно прекращать, утверждать, расширять или ограничивать — в территориальном смысле — юрисдикцию нынешних апостольских администраторов или главных викариев; создавать новые администрации и назначать новых руководителей, благоугодных Господу, возводить их в епископское достоинство и рукополагать, давая им соответствующие, с его точки зрения, права; наконец, производить проверку — по крайней мере, для обеспечения надежности всех юрисдикционных действий, признанных по тем или иным причинам неправильно совершенными.
Кроме того, Мы предоставляем тому же П.О.В. Мишелю Д’Эрбиньи все права и полномочия, которыми обладает каждая из Римских конгрегаций, исключая то, что требует Нашего личного участия, — например, разрешение брака ratum et non consommatum, в случае целибата священников и родства 1 степени[9].
Невзирая на любые противоположные распоряжения, заслуживающие специального доклада.
Дано в Риме, в Соборе Святого Петра, 10 марта 1926 года, на пятом году Нашего понтификата. Пий XI».
Версия этого декрета, умалчивающая о епископском достоинстве о. Д’Эрбиньи, разумеется, опускает его право на посвящение им назначенных апостольских администраторов.
Декрет предполагает, что упомянутые епископы: Могилевский, Тираспольский, Луцкий, Пинский, а также апостольский посланник в Персии, — были проинформированы о решениях Римского престола. С этими документами мы не знакомы.
На следующий день, 11 марта, государственный секретарь Ватикана кардинал Гаспарри, который, несомненно, сыграл важную роль в этом деле, написал письмо для о. НевЈ - на случай, если тот будет отказываться от епископского сана.
«Наш Святой отец, Божиим промыслом папа Пий XI, изволил назначить П.О.В. Пия НевЈ апостольским администратором в Москве и округах ad nutum Sanctae Sedis и возвести его в епископское достоинство штатной церкви Цитруса. Дано в Риме, в государственном секретариате Его Святейшества, 11 марта 1926. П. Кардинал Гаспарри"[10].
Сделав это, кардинал, прекрасный юрист и выдающийся служитель Церкви и папства, счел, что Божественный закон важнее законов государственных — когда последние мешают Католической церкви выполнять свой пастырский долг среди верующих в любой стране мира и при любом режиме.
Наделенный такими полномочиями, о. Д’Эрбиньи вернулся в Париж, где министр иностранных дел выдал ему дипломатический паспорт для России. Советское консульство упорно отказывалось проставить на нем визу. Отец Д’Эрбиньи назвал причиной своей поездки в Россию необходимость проверки французских церквей и имущества, национализированных по декрету об отделении Церкви от государства от 23 января 1918 и забытых при обсуждении вопроса об установлении дипломатических отношений между Францией и СССР. Советская сторона хотела избежать даже видимости переговоров или контактов дипломатического характера со священником. 27 марта 1926 года советское консульство подписало визу на въезд в СССР на простом паспорте.
«Выехав на Вербное воскресенье, — пишет преосвященный Д’Эрбиньи в своем рассказе «Пасха 1926 года в России», — после совершения святой мессы, я торопился в Берлин, чтобы на Великий понедельник в резиденции папского посла участвовать в мессе, которая оставит в моей памяти и моем сердце глубокую признательность нунцию, м-ру Эжену Пачелли». Этой таинственной фразой о. Д’Эрбиньи давал понять — но кто мог это разгадать? — что утром 29 марта монсеньором Пачелли он был рукоположен во епископа, чтобы самому совершать в России епископские хиротонии. Монсеньор Пачелли шифровкой от кардинала Гаспарри был уведомлен о приезде упомянутого путешественника. Посвящение прошло januis clausis (при закрытых дверях), в присутствии одного свидетеля, м-ра Сантоза, секретаря нунция. В ту же ночь Д’Эрбиньи сел на Рижский поезд. Он прибыл в Москву в Великую среду — для участия в службах Страстной седмицы. Во французской церкви святого Людовика на Великий четверг собралось множество верующих, чтобы приветствовать священника, которого они видели в октябре 1925.
От переводчика
[1]Буквальный перевод — «в груди». Означает тайно провоглашенного епископа. — Пер.
[2] Первая стадия пребывания в монашеском ордене, соответствует православному «послушничеству». — Пер.
[3] Aristide Briand. Discussion, а la Chambre le 22 janvier 1925 au sujet de l’ambassade aupres du Vatican. — Documentation catholique, 21 fevrier 1925. P. 451 — 499, citation p. 485 — 486.
[4] Будучи послом чуть больше года, Жан Эрбетт мог оценить качества о. НевЈ, пришедшего засвидетельствовать ему свое почтение в Москве 25 марта 1925. НевЈ воспользовался этим визитом, чтобы разъяснить свое положение с военной точки зрения. Жандармы прибыли в Жиен, полагая, что НевЈ дезертировал в 1914−18 гг.
[5]Motu proprio — вид папского официального документа. Plenitude potestatis (первые слова документа) — «полнотою власти». — Пер.
[6] В своей книге «Тайный иезуит. Монсеньор Мишель Д’Эрбиньи» Поль Лезур воспроизводит на вкладке между 64 и 65 стр. клише для первого сличения motu proprio, свидетельствующего о епископском сане монсеньора Д’Эрбиньи. Два документа с цветным рельефным гербом Пия XI удивительно хорошо сохранились. Отец Д’Эрбиньи должен был, однако, брать с собой эти документы во времы первого путешествия по России с 27 марта по 15 мая: из Москвы в Харьков, Макеевку, Одессу, Киев, Могилев, Ленинград, Москву.
[7] «Тем приличней». — Пер.
[8] Эти три документа были упущены Лезуром. Он говорит лишь об устных инструкциях, данных Пием XI отцу Д’Эрбиньи перед отъездом последнего из Рима. Указанные документы на четырех пергаментных страницах большого формата также сохранились великолепно.
[9] Так называется в каноническом праве (католическом — пер.) брак, законно совершенный формально (по взаимному согласию, перед каноническим священником), но без последующей физической близости. Рукоположение в священный сан и в наше время, и в латинском праве всегда ставило непреодолимое препятствие к заключению брачного союза, делая незаконным всякое «покушение». Чрезвычайно редкими были до Второго Ватиканского собора случаи преодоления этого препятствия — относящиеся, однако к положительному праву, принадлежащему исключительно папе. Близость 1 степени — это родство отца с женой сына.
[10] Из Ватикана, N 52 527, Архив АА, 2 ET 155 (под этим номером хранятся личные бумаги и фотографии м-ра НевЈ).
