 |
| Вера-Эском | Л. Панюкова | 19.03.2012 |
Людмила Владимировна — учитель с более чем 30-летним стажем. Четыре года она преподавала «Основы православия» в гимназии № 3 города Инты. Об этом мы и решили расспросить её.
— Людмила Владимировна, вы взялись за преподавание «Основ православия» по своему желанию?
- Да, это произошло после того, как я начала воцерковляться. У меня имелся небольшой опыт обучения детей по программе «Истоки», но этого было недостаточно. Пришлось перечитать много литературы, что-то открылось по наитию, и, конечно, очень помог наш интинский батюшка — отец Василий Потрясов. После встречи с ним я и решилась на разговор с родителями своих первоклашек. Сначала они молчали, потом сказали: «Мы многого не знаем, жили в безбожное время, но попробовать стоит, худого, думаем, не будет». Я сразу предупредила, что цели силком тащить детей и родителей в церковь у нас нет. Для меня главное — научить детей отличать добро и зло.
И люди поняли, согласились. Стояли потом за меня стеной и сами начали меняться вместе с детьми. Они стали для нас с отцом Василием соратниками и помощниками. Без их поддержки мы бы, наверное, не справились.
— Все согласились сразу, без уговоров?
- Папа одной девочки сказал, что, когда ребёнок вырастет, пусть сам выберет, по какому пути ему идти. «А вы показали хоть один путь, по которому может пойти ваш ребёнок? — возразила я. — Давайте попробуем, покажем дорогу к храму, а выберет он её или нет — это будет его решение».
С самого начала я хотела, чтобы в преподавании принял участие отец Василий. 
О многом детям лучше было услышать от священника, мужчины. Но так как батюшке в школу попасть непросто, все родители дали на это письменное согласие, всё было добровольно. У нас есть девочка из мусульманской семьи. Никто её, естественно, не заставлял и даже не убеждал ходить на «Основы». Ей самой очень хотелось. В какой-то момент пожелала креститься, на что бабушка сказала ей: «Если до десяти лет не передумаешь, я не буду против». Мы об этом забыли, и вдруг девочка подходит к отцу Василию и напоминает: «Всё, батюшка, мне исполнилось десять лет — как мне подготовиться к крещению?» Её родные попросили меня стать крёстной матерью. Это был праздник. Три ученицы в тот день осознанно приняли крещение.
Но, повторюсь, взять человека за руки и привести в храм не является целью нашего предмета. В своё время я прочитала у Антуана де Сент-Экзюпери: «Слишком много в мире людей, которым никто не помог пробудиться». Вот это действительно наша сверхзадача — пробудить. И тогда человек сам, по своей воле придёт к Богу.
— Когда родители окончательно поверили, что изучение православия — дело стоящее?
- Отец Василий беседовал с детьми постоянно, с первого класса. Когда случалось кому-то из детей соврать, обидеться на родителей, впасть в самооправдание, подраться, он с ними говорил об этом, вместе разбирали, что такое хорошо, а что — худо. И это очень сильно меняло детей к лучшему — вошло в привычку говорить о трудностях, трезво себя оценивать.
Мы говорили им, что каждый человек — образ и подобие Божие и нужно соразмерять себя с этим, стараться мириться первым, никого не осуждать, не злиться, не обижать и не обижаться. Учим подчас каким-то очень простым вещам. Например, у кого-то день рождения, он приносит и всем раздаёт конфеты. Напоминаем: «Угостите родителей. Маме дайте кусочек, папе кусочек. И тогда конфетка станет намного вкуснее». Или вот батюшка сказал однажды, что Богородица плачет, когда видит, что сыны и дочери Божии ведут себя недостойно, позволяют дурные слова. Нужно было видеть, как дети приосанились, почувствовав ответственность за свои поступки!
В беседах мы шли обычно от вопросов, которые задавали сами ребята. Спросит кто-нибудь: «Откуда мир произошёл?» — и вот рассказываем о сотворении мира. О том, как появились первые храмы и как устроена церковь, что такое заповеди и почему их нужно соблюдать. Говорили о том, что нужно уважать людей, у которых другая религия, и о том, как поступить, когда тяжело на душе. Всё это на уровне советов. Мы не давили на ребят. Навязывать им своё — это разрушить доверие.
— Какой была реакция?
- Дети запросились в храм, на богослужение. Я упиралась, говоря, что это, мол, не моя работа: я показала дорогу к церкви — дальше идите сами. Год держалась, но потом родители уговорили. Первый раз пошли на литургию — ребята хотели понять, что это такое. Выстоять службу было трудно, и я думала, что больше они в церковь не попросятся. Но нет, начали уговаривать сводить их, посмотреть, что такое чин елеопомазания. Потом захотели побывать на празднике Крещения, увидеть, как освящают воду. Созвала родительское собрание, спросила, что мне делать. «Пусть идут», — сказали родители.
То, что дети начали меняться, мы заметили через полгода-год. Заповедь почитать родителей на ребят произвела впечатление, и это начало давать плоды. Они стали более покладистыми. Работники гимназии, техперсонал тоже обратили на это внимание. Их удивило, что дети, которые изучали «Основы», на замечания реагировали совсем иначе, чем другие школьники. Останавливались, задумывались, вежливо отвечали. В общем, нормальные ребята, какими и должны быть.
Сейчас они уже пятиклассники, и недавно на педсовете учителя отмечали, что давно у них не было таких учеников — доброжелательных, открытых, с желанием трудиться. Но не думайте, что у нас идиллия. Есть, скажем, мальчик: пока с нами — покладистый, хороший, а без нас — совсем другой. Ребята подходят, говорят: «Мы молимся о нём, но пока плохо помогает». А в целом мальчишки у нас добрые, и доброта эта — действенная.
— Вы начали работать в школе ещё в советское время, а преподавать «Основы православия» — недавно. Как прежде вы помогали детям стать лучше?
- Учителем я стала в 80-м году. Как прежде решалось? Всегда нужно выбрать какое-то общее дело, задать вектор, наладить душевную связь с родителями — без их поддержки самый хороший педагог не сможет добиться положительных результатов. Рождество мы, кстати, впервые отметили ещё в то время, когда это было запрещено. Собрались вместе: и дети, и родители. Хотя я в то время ничего не знала о постах и многом другом, всё как-то складывалось.
Что такое общее дело? Это доброе делание, пробуждающее душу. Расскажу одну историю. Есть такая практика — индивидуальное обучение тех детей, которые не могут ходить в школу. И мне поручили заниматься с девочкой-инвалидом — хрустальной девочкой, как мы её называли. Дело в том, что у Насти был недостаток кальция в костях — отсюда частые переломы. Она мне говорила: «Я вижу жизнь только через окно». Однажды я рассказала о ней в классе, и ребят это поразило. Они попросили меня познакомить их с Настей и долго потом к ней ходили — и мальчишки, и девчонки. Сейчас, слава Богу, у Насти всё хорошо, мы иногда созваниваемся. Знаю, что она вышла замуж за любимого человека, у них растёт сын.
— В 90-е тяжело пришлось?
- Да, как и всем. Подолгу не платили зарплату. Тяжело переживалось, что мы вроде как больше не нужны своей стране. В некоторых школах учителя устраивали своего рода забастовки. Приходили на работу и ничего не делали. Но в школе, где я тогда преподавала, такого не было. Наш директор, Валентина Александровна Кашина, не могла на нас давить — это было не в её характере; да и что можно сделать с человеком, которому ничего не платят? Но она была убеждена: если вышел на работу, отдавайся ей целиком, не ограничивайся обязательной программой, ты в школе не срок отбываешь. Это стержень нашей русской, советской, российской педагогики, без которого положение дел в стране было бы страшнее.
— Как много добавили «Основы православия» к тому, что вы делали раньше? Ведь вы всегда учили детей добру.
- Знаете, прежде общество не навязывало ребёнку цинизма, не развращало его. Эгоизм был не в чести, не показывали иностранных мультиков, которые искажают сознание ребёнка. Даже в 90-е дети были лучше, чем сейчас. С болью приходится наблюдать, как они меняются к худшему. Поэтому сейчас за них труднее бороться, без опоры на православные ценности не обойтись. И ещё, в чём я убеждаюсь всё больше: нужно не только бороться за детей, но и помогать родителям.
У нас всё перевёрнуто. Отец последним садится за стол — сначала кормят детей. Это неправильно. Нет уважения к отцу, а без этого семья — не семья. Мужское начало должно быть главным. Если семья неполная, это начало должно исходить от крёстных отцов, от родных — дедушки, дяди. Семья вместе должна собираться, когда появляются трудности, обсуждать, думать, как преодолеть беду. Если необходимо, нужно наказывать — не должно быть вседозволенности. Но при этом ребёнку нужно дать понять: ты наш, мы тебя любим и твой поступок нас очень ранил. Иначе результатом наказания станет не раскаяние, а ожесточение.
— Сейчас предмет ОПК вводится в школьную программу повсеместно. Это может изменить страну?
- Огорчает то, что «Основы» начнут преподаваться лишь в четвёртом классе. Три первых класса, самых важных в становлении ребёнка, оказались не охвачены. Одним предметом мы не решим всех проблем. Верой в Бога должно быть пронизано всё обучение. Этого не решить административными методами. Нужно воцерковлять учителей, создавать среду, обращённую к сердцу ребёнка.
— Было что-то, что поразило вас во время первого опыта преподавания «Основ» в вашей гимназии?
- Один случай тронул особенно. Я упомянула, что во время родительского собрания, когда решалось, преподавать ли детям «Основы», лишь один отец высказал сомнение. На последнем собрании он снова поднялся и сказал: «Я благодарен вам за то, что сознательно бросил пить. Бог помог мне понять, что мы с дочкой друг для друга значим. Сейчас для меня важнее моего ребёнка ничего нет». Многие родители за эти четыре года, что шли уроки, впервые переступили порог храма. Они начали пробуждаться вместе с детьми.
Беседовал Владимир ГРИГОРЯН
