Три периода христианской жизни

Едва ли не каждый христианин рано или поздно сталкивается в своей жизни с непонятным, на первый взгляд, явлением: благодать Божия, которая носила его на руках, вдруг скрывается, и человек ощущает страшную пустоту внутри. Сначала это воспринимается как искушение; кажется, что пройдет день-два, и снова станет все, как прежде: и молитва «пойдет» сама собою, и на Литургии будет охватывать «неземная благодать», и любить всех будет легко, и смиряться перед всеми — в радость.

Так оно поначалу и будет. Но потом это мрачное состояние повторится вновь. А потом вновь и вновь. А потом вообще может стать постоянным. Будут проходить дни, недели, месяцы, но легче не станет. Скорее, наоборот.

Архимандрит Софроний (Сахаров), один из великих подвижников нашего времени, в своей знаменитой книге, посвященной старцу Силуану, так об этом пишет: «Бог оставляет человека?.. Разве это возможно?.. И, однако, в душе на смену испытанному чувству близости Бога приходит другое — что Он бесконечно, недостижимо далек, дальше звездных миров, и все призывания Его погибают беспомощно в пространствах. Душа внутренно усиливает свой крик к Нему, но не видит ни помощи, ни даже внимания. Все тогда тяжело. Все достается несоразмерно многим трудом, сверхсильным. Жизнь становится страдальческою, и у человека появляется сознание, что над ним тяготеет клятва и гнев Божий. Но когда пройдут эти испытания, тогда увидит человек, что непостижимо чудесный Промысл Божий внимательно хранил его на всех путях"[1]

В этой работе мы попытаемся познакомить вас с тем, как понимает богооставленность архимандрит Софроний (Сахаров). Мы поразмышляем со старцем Софронием о том, как принять, как жить — пережить — этот непростой период в духовной жизни; период, который ожидает каждого, последовавшего крестному пути Господа нашего Иисуса Христа.

Часть первая

Призывающая благодать

Истинная цель христианской жизни, по слову преподобного Серафима Саровского, состоит в стяжании Святого Духа[2] Мера христианского призвания чрезвычайно велика: в своей жизни мы призваны повторить подвиг Христа, хотя, конечно, и в гораздо более скромном масштабе[3]См.: Мф. 11: 29; Ин. 13: 14; Фил. 2: 5; Рим. 6: 2−23; Гал. 5: 24; 6: 14; 2 Кор. 5: 14−21. «Жизнь христианина, в своем внутреннем существе, — пишет отец Софроний, — есть следование за Христом: Что тебе (до кого бы то ни было иного)? ты иди за Мною (ср.: Ин. 21: 22). В силу этого каждый верующий в той или иной мере повторит путь Господа, но не своею силою возьмет он крест на рамена свои, чтобы идти в Гефсиманию и далее на Голгофу: …ибо без Него не можем мы делать ничего (ср.: Ин. 15: 5)"[4]

Так уж устроен человек, что скорби, претерпеваемые им, выглядят в его глазах самыми тяжелыми, исключительными. Но если более внимательно посмотреть на жизнь любого христианина, то можно увидеть, что все мы проходим примерно одни и те же этапы в духовной жизни. Подобно тому, как в физическом своем существовании человек вначале рождается, переживает младенческий возраст, затем — детство, юность, молодость и так далее. Нечто похожее происходит и с христианской душой. Учитывая это, очень важно знать — где, на каком этапе ты находишься, и в соответствии с этим знанием решать свои духовные проблемы.

Архимандрит Софроний (вслед за преподобным Силуаном) неоднократно писал в своих книгах о трех периодах в духовной жизни христианина. И хотя отец Софроний не создал какого-то целостного стройного богословского учения[5], все же он считал возможным использовать некоторые аналогии общего характера, «чтобы яснее нарисовать картину нашего христианского пути"[6] «В полноте перерождение падшего человека в нового (Еф. 4: 22−24) совершается в три периода: первый, начальный — призыв и вдохновение на предстоящий подвиг; второй — оставление «ощутимой» благодатью и переживание богооставленности, смысл которой в том, чтобы предоставить подвижнику возможность явить верность Богу в свободном разуме; третий, заключительный — вторичное стяжание ощутимой благодати и хранение ее, связанное уже с умным познанием Бога» (Софроний (Сахаров), архимандрит. О молитве. — С. 104). Так, в одной из бесед с насельниками Свято-Иоанно-Предтеченского монастыря он сказал: «…есть три периода духовной жизни: начальный — первая благодать, второй — отнятие благодати ощутимой и предоставление человеку проявить свое произволение, третий — возврат благодати уже в более совершенной форме как неотъемлемое достояние"[7]

В святоотеческой литературе неоднократно встречается описание поэтапного характера духовного возрастания христианина. Некоторые отцы говорят о таких стадиях духовной жизни, как очищение, просвещение и обожение.[8] «Эта схема является больше философской и помогает в понимании структуры духовного пути человека. По сути, однако, благодать Божия является одновременно и очищающей, и просвещающей, и обожающей. Старец [Софроний] следует библейской схеме духовной жизни, которая была осуществлена в истории израильского народа. Она имела три стадии: призвания, испытаний в пустыне и входа в Землю обетованную"[9]

Итак, первый период в христианской жизни характерен явлением человеку так называемой призывающей благодати. «Первое действие любви Божией в отношении человека осуществляется, когда Бог видит благорасположение в человеке к принятию благодати"[10] Пожалуй, каждый христианин, обратившийся к вере уже в сознательном возрасте, переживал это удивительное внутреннее состояние благодатного обновления, которое поначалу дарует Господь. Человеку вдруг открывается подлинный смысл бытия — бытия и его самого, и всего сущего в целом; мир вокруг преображается; душу наполняют пасхальная радость и особого рода вдохновение, о котором часто пишет отец Софроний: «И когда наступит момент, и мы узнаем Его, тогда душа наша возлюбит Его; почерпнутое из сего познания вдохновение преисполнит нас до блаженства. И познанное таким образом вдохновение уже никогда нас не покинет"[11]

Душа узнает своего Творца, исходит из своего экзистенциального сиротства и воистину оживает после долгого метафизического сна. Душа встречает Отца — вернее, это Он ее встречает: И когда…[блудный сын] был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его (Лк. 15: 20). «Мы благоговейно ощущаем Его Отечество: мы видим, что Он жаждет сообщить нам Свою безначальную Жизнь: иметь нас до совершенства подобными Сыну Своему, Который есть «печать равнообразная Отца». И все наше существо в умилении поклоняется Ему; не в страхе перед суровым Владыкой, но в смиренной любви к Отцу"[12]

О, эта дивная встреча Бога с человеком!.. Нет никаких слов, чтобы передать сладость этого огня любви, исполняющего человеческую душу. Невозможно без волнения читать такие удивительные строки преподобного Силуана Афонского: «Когда благодать в нас, то горит дух и рвется ко Господу день и ночь, ибо благодать связывает душу любить Бога, и она возлюбила Его и не хочет оторваться от Него, ибо не может насытиться сладостью Духа Святого. И нет конца любви Божией. Господь много любит кающегося грешника и милостиво прижимает его к Своей груди: «Где был ты, чадо Мое? Я давно жду тебя». Господь всех зовет к Себе евангельским голосом, и голос Его слышен по всей вселенной: «Придите ко Мне, все труждающиеся. Придите, познайте, что Я люблю вас. Я не могу терпеть, чтобы погибла хотя бы одна Моя овца. Придите же ко Мне, овцы Мои. Я создал вас и люблю вас. Любовь Моя свела Меня на землю, и Я все претерпел ради вашего спасения, и хочу, чтобы вы познали Мою любовь и сказали, подобно Апостолам на Фаворе: Господи, хорошо нам с Тобою» (ср.: Мк. 9: 5; Лк. 9: 33)"[13].

Отец Софроний (как и его учитель преподобный Силуан) много пишет о любви Божией к человеку. На всем облике блаженного старца лежала печать этой любви, так что часто она переливалась через край, исполняя сердца окружавших его людей благоговейным трепетом[14] «Только Сам Дарователь Бог доподлинно знает, в какой мере Он изливал на меня радость познавать Его любовь"[15] — признался однажды отец Софроний.

«Тяга к Богу в начале подвига бывает настолько интенсивна, что дух человека в своем напряженном движении к Всевышнему взирает исключительно на Него Единого"[16] В период призывающей благодати духовное делание — будь то пост, бдение, молитва и другое, дается человеку как бы само собой: легко. Причина этого в том, что Сам Господь носит душу новоначального христианина на руках, не попуская ему в чем-либо серьезно упасть и расшибиться. Господь смиренно ожидает нашего покаяния и затем Сам, Первый, спешит принять кающегося человека в Свои Отеческие объятья; Он возится с душой человеческой, как любящая мать с новорожденным младенцем.

«Животворящий Дух Божий посещает нас, когда мы пребываем в состоянии смиренной открытости для Него. Он не насилует нашей свободы; Он окружает нас Своей нежной теплотой; Он приближается к нам так тихо, что мы можем и не заметить Его сразу. Не должно ждать, чтобы Бог ворвался внутрь нас силою, без нашего согласия. О нет; Он уважает человека, смиряется пред ним; Его любовь смиренная; Он любит нас не свысока, а как мать своего больного младенца. Когда мы открываем для Него наше сердце, то непреоборимо сильно чувство, что Он нам «родной», и душа преклоняется пред Ним в умиленной любви"[17]

По-разному благодать Духа Святого приходит в душу, «ибо различны действия ее в каждом человеке, в зависимости от душевного устроения, умственного склада человека. В иных она проявляется бурно, в иных, наоборот, очень тонко и деликатно; в иных постепенно восходит от меньшего к большему, в некоторых же сразу проявляется с великою силою, а после как бы оставляет"[18] Сам отец Софроний был с преизбытком одарен действием первой благодати: «Душа моя познала Бога, что Он есть любовь (ср.: 1 Ин. 4: 8), и Любовь неизреченная, несказанная, неизъяснимая, ненасытная, безграничная, чистейшая, святейшая, недомыслимая по совершенству, сладчайшая, крепкая, вечная, и что еще сказать? — Бог есть свет, в Котором нет ни единой тьмы (ср.: 1 Ин. 1: 5) (или пятна, или порока). Когда по дару милосердия Божия душа удостаивается созерцать Святость и Любовь Божию. тогда она невольно в каком-то неизъяснимом изумлении, удивлении говорит: «О, какой у нас Господь». И уже после того душа во всех своих разумениях и суждениях исходит из того познания, которого удостоилась, то есть что Бог есть любы (1 Ин. 4: 8)"[19]

Отец Софроний свидетельствует, что «благодать, даруемая вначале ради привлечения и обучения, иногда бывает не меньшей, чем у совершенных; однако это вовсе не значит, что она усвоена получившим сие страшное благословение. Усвоение Божиих дарований требует длительного испытания и усиленного подвига"[20]

Продолжение следует…

[1]Софроний (Сахаров), архимандрит. Преподобный Силуан Афонский. — М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2002. — С. 208.
[2] «Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего» (Поучения и беседы преподобного Серафима Саровского. — М.: Правило веры, 1997. — С. 211).
[3]См.: Мф. 11: 29; Ин. 13: 14; Фил. 2: 5; Рим. 6: 2−23; Гал. 5: 24; 6: 14; 2 Кор. 5: 14−21.
[4] Софроний (Сахаров), архимандрит. О молитве. — СПб.: «Сатисъ», 2003. — С. 46.
[5]Нужно отметить, что отцу Софронию вообще не было свойственно создавать какие-либо рациональные теологические системы. Наоборот — он весьма критически относился к так называемому «академическому богословию»: «Люди, подобные святому Иоанну Кронштадтскому, кончали Академию, не теряя веры, — полные того опыта благодати, которая была дана им в детстве. В наше время воспитание детей — очень трудный момент. Школы наши поставлены в зависимость от сферы логики и земных интересов. Из-за потери веры родителями дети приходят в школу и учатся богословию так же, как и всякому другому предмету — химии, физике, географии, лингвистике и так далее. И это приносит страшный вред, потому что они привыкают жить Бога логически. А те, которым знакомо дыхание Духа Святого, понимают, что логика Аристотеля не годится для богословия. Эта аберрация теперь создается из-за того, что люди не подготовлены с юных лет (я бы сказал, „от чрева матери своея“) к тому, чтобы жить Бога. Как они. воспринимают то, что им преподается в богословских школах? — Как отвлеченные понятия о Боге. Я применил такое понятие „богослов“: преподобный Силуан стал богословом не в школьном понимании этого слова, то есть получив диплом семинарии, академии или тому подобное, — нет! — но в том смысле, когда богословие есть состояние человека, живущего Богом и в Боге» (Софроний (Сахаров), архимандрит. Духовные беседы. — Изд. 1-е. — М.: Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь, «Паломникъ», 2003. — Т. 1. — С. 142, 146). «Жить Бога» — оригинальное выражение старца Софрония, обозначающее процесс богопознания как раскрытие личных взаимоотношений конкретной личности с Богом. «Знание Бога есть знание бытийное, а не отвлеченно-интеллектуальное. Тысячи и тысячи профессиональных богословов получают высшие дипломы, но в существе остаются глубокими невеждами в области Духа. И это потому, что не живут они согласно заповедям Христа.» (Софроний (Сахаров), архимандрит. О молитве. — С. 134).
[6] Софроний (Сахаров), архимандрит. Видеть Бога как Он есть. — Изд. 3-е, испр. — М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь, 2006. — С. 91. «В полноте перерождение падшего человека в нового (Еф. 4: 22−24) совершается в три периода: первый, начальный — призыв и вдохновение на предстоящий подвиг; второй — оставление „ощутимой“ благодатью и переживание богооставленности, смысл которой в том, чтобы предоставить подвижнику возможность явить верность Богу в свободном разуме; третий, заключительный — вторичное стяжание ощутимой благодати и хранение ее, связанное уже с умным познанием Бога» (Софроний (Сахаров), архимандрит. О молитве. — С. 104).
[7]Софроний (Сахаров), архимандрит. Духовные беседы. Т. 1. — С. 276.
[8]Так, например, протоиерей Георгий Флоровский, рассматривая богословие преподобного Исаака Сирина, констатирует: «Три этапа или три момента можно различить в духовном процессе: покаяние, очищение, совершенство. Раскаяние в грехах, очищение от страстей и совершение в любви и восторге. Так расчленяет духовный путь сам преподобный» (Флоровский Георгий, протоиерей. Византийские отцы V—VIII вв. — Минск.: Изд-во Белорусского Экзархата, 2006. — С. 236).
«Три есть степени в преуспевающих в восхождении к совершенству: очистительная, просветительная и таинственная, или совершительная. Первая свойственна новоначальным, вторая — средним и третья — совершенным» (Преподобный Никита Стифат. Третья умозрительных глав сотница / Добротолюбие: в 5-ти т. — Изд. репринт. — М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1992. — Т. 5. — С. 151).
Известный греческий богослов митрополит Иерофей (Влахос) в связи с этим проводит любопытную аналогию: «Учение святых отцов также выражает взгляд, что спасаемые разделяются на три чина. Во-первых, это рабы, которые хранят волю Божию, чтобы избежать ада; во-вторых — наемники, которые хранят заповеди, чтобы обрести рай; в третьих — сыны, которые делают все из любви к Богу, ибо чувствуют себя Его чадами. Эти три чина в действительности соответствуют трем этапам духовной жизни: очищению, просвещению и обожению» (Иерофей (Влахос), митрополит. Православная духовность. — М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2006. — С. 60−61). И далее владыка Иерофей приводит соответствующую цитату из «Поучений» преподобного аввы Дорофея (см.: Душеполезные поучения и послания преподобного аввы Дорофея. — Минск: Свято-Елисаветинский монастырь, 2003. — С. 55).
[9]Захария (Захару), архимандрит. Христос как путь нашей жизни. — Изд. 1-е. — Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь и др., 2002. — С. 141.
Очень интересно говорит о трех периодах в духовной жизни христианина на примере истории Исхода израильского народа из Египта митрополит Антоний Сурожский (см.: Антоний (Блум), митрополит. Школа молитвы. — Клин: Христианская жизнь, 2001. — С. 21−42).
[10]Захария (Захару), архимандрит. Указ. соч. С. 134.
[11]Софроний (Сахаров), архимандрит. О молитве. — С. 88.
[12]Там же. С. 64.
[13]Софроний (Сахаров), архимандрит. Преподобный Силуан Афонский. — С. 347, 363−364.
Даже слушая беседы архимандрита Софрония в записи, замечаешь, как иногда дрожит его голос от слез умиления, когда он говорит о Боге или о старце Силуане. И если отец Софроний не мог сдержать этих слез на людях, то можно только догадываться, какая любовь охватывала его на молитве, когда предстоял он Возлюбленному Господу наедине — лицом к Лицу. «И ничто иное, как только святая любовь источает слезы из сердца христианина. Писание говорит, что Иисус, …возлюбив Своих сущих в мире, ДО КОНЦА ВОЗЛЮБИЛ ИХ (Ин. 13: 1). И лишь этим до конца объясняется Его кровавый пот в молитве Гефсиманской. Там, где нет любви, — нет слез, хотя бы аскетический подвиг принимал крайние формы. Когда смиренный дух владеет нами, тогда льются слезы из „глубины“ сердца. Об этом плаче говорит Христос: Блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф. 5: 4). Каким утешением? В данном случае — утешением, исходящим от Духа Святого, Которого Христос именовал УТЕШИТЕЛЕМ; утешением не психологического или физиологического порядка, но ОНТОЛОГИЧЕСКОГО, относящегося к Божественной вечности» [14](Софроний (Сахаров), архимандрит. Видеть Бога как Он есть. — С. 63).
[15]Софроний (Сахаров), архимандрит. О молитве. — С. 55.
[16]Там же. С. 80.
[17]Там же. С. 35−36.
[18]Софроний (Сахаров), архимандрит. Подвиг богопознания: Письма с Афона (к Д. Бальфуру). — Изд. 1-е. — М.: Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь, «Паломникъ», 2001. — С. 46.
[19] Там же. С. 160−161.
[20]Софроний (Сахаров), архимандрит. О молитве. — С. 103.

Официальный сайт Свято-Елисаветинского монастыря
http://www.obitel-minsk.by/_oid100057215.html