Церковь — как общественная институция — обязана заниматься «политикой»

Дальнейшее гораздо более активное вхождение Православия в духовно-политический процесс возрождения и укрепления российской, религиозно осмысленной, государственности (чем Церковь до коммунистического безвременья собственно всегда и занималась) — насущнейшая задача нашего времени!

И пусть не говорят — ни «снаружи», ни внутри Церкви — что это, мол, не сфера церковной деятельности, а сфера гражданской политики.

Те, кто «снаружи», говорят это из вполне понятного лукавства и жажды ничем не ограниченных (в том числе — и Самим Христом!) политиканства, власти и возможности безоглядного удовлетворения своих личных безответственных амбиций, а те, кто «внутри» — вследствие зачастую застарелой духовной лени, страха ответственности (увы — не столько перед Богом, сколько перед людьми), довольно примитивного прагматизма и давней привычки «не возникать», утвердившейся в период коммунистического владычества.

Но такая позиция никогда не способствовала укреплению церковного авторитета в глазах общества — тем более общества, до сих пор, не смотря ни на что, потенциально остающегося в основной массе своей, как свидетельствует статистика, прохристианским. Именно эта, вынужденная тогда, в годы большевицкого беспредела, позиция Церкви в известной степени и маргинализировала ее в сознании тогдашних «советских» граждан — к тому же постоянно склонявшихся безбожной вражеской пропагандой к бездумному атеизму и антицерковности.

Однако, если мы не хотим, чтобы угроза последующей медленной ползучей церковной маргинализации все еще продолжала довлеть над нами или даже усиливаться — уже в эпоху относительной свободы, то с продолжающейся робостью пастырей при попытках их участия в общественной жизни страны пора кончать.

Не на официозных «тусовках» (хотя и это, конечно же, тоже не без пользы) — ныне преимущественно необходимое место наших церковных предстоятелей.

Пора уже, пора Церкви, архипастырям и пастырям ее, подобно первым Апостолам, подобно нашим великим святым проповедникам — священникам Иоанну Кронштадскому и Иоанну Восторгову, митрополиту Антонию Храповицкому, выходить «на стогны мира» и «на кровли» его, на широкий простор разорившей себя России, духовно во многом падшей, погрязшей в почти вековом богоотступничестве, поистине требующей ныне чуть ли не «второго крещения». Пора выходить — без страха и боязни, не замыкаясь только в стенах храмов, под их золочеными куполами, но повсюду проповедуя Слово Божие и Правду Его!

И такой выход Церкви в «мир» вполне оправдан непосредственным смыслом и основной задачей православной евангельской веры: христианин в силу ее всеобъемлющей духовной устремленности, следуя заветам Самого Христа, не может (будем повторять это снова и снова) не стремиться к глобальной христианизации жизни — и личной, и общественной, в том числе государственной. Не может Церковь в идеале не желать полного воцерковления своего Отечества и самого государства (обратные же утверждения есть либо дань духу века сего и измена делу Христову, либо недостойная в этом случае «дипломатия» — с вовсе излишней здесь оглядкой на антицерковные либеральные и якобы «толерантные» СМИ).

Государственно осмысленная «активная» позиция Церкви — есть многовековая традиция нормальной российской жизни, и лишь в эпоху повсеместной секуляризации, обмирщения человеческого бытия, столь усилились голоса ненавистников дела Христова и христианского характера государственности вообще (и российской — в частности), требующие неучастия Церкви в общественно-политической жизни страны.

Особенно крикливыми, как мы знаем, они становятся, когда деятельность Церкви вынужденно оказывается связанной с самим сохранением государства.

Но ведь это — самое прямое дело ее, поскольку гражданами этого государства непосредственно являются у нас и наши православные пастыри, и мы — их православная паства.

К сожалению, нередко и теперь можно — с самых разных сторон — слышать голоса, подпевающие подобным безбожным лукавцам-«демократам», как огня боящимся усиления государство-сберегающей роли Церкви (причем порой голоса эти исходят даже и из церковной среды!)

И это, увы, вовсе не ново.

Еще в 1922 году известный церковный историк, деятель Русского Зарубежья Н. Тальберг, отвечая на подобные же укоры либеральной прессы относительно последовательного и самого близкого участия Церкви в государственном строительстве, призывал: «..необходимо открыть глаза тем честным русским людям, которые, питаясь часто вредной газетной пищей. не всегда могут разобраться в обстановке и склонны делать неверные заключения.

«Церковь должна быть вне политики» — доказывают им доброжелатели, эти волки в овечьих шкурах. Под политикой же разумеют участие Церкви в обсуждении и разрешении государственных вопросов.

Если решиться разделить эту точку зрения, то придется отнестись с полным осуждением ко всей тысячелетней высокоисторической работе нашей Православной Церкви, которая неразрывно связала себя с монархической государственностью.

Святая Русь сложилась единой мудрой работой ее Великих Князей и Царей с Российскими митрополитами и патриархами" (Тальберг Н. Д. Перед судом правды. Кн. 2. М., 2004. С. 8).

К сожалению, сегодня даже и в самОй церковной среде нередки заявления совсем противоположного рода — причем заявления якобы высоко духовного порядка — призывающие к изоляции Церкви от участия в решении и общественных проблем, и даже своих собственных!

Как сетует, например, по этому поводу протоиерей Всеволод Чаплин в своих «Записках священника»: «Одна знакомая сказала мне: „Ну что же вы всё занимаетесь какой-то политикой, информацией? Главное — строить храмы“. Да, строить их нужно. Но если не просвещать народ, если не ограждать Церковь от творцов смут и расколов — не получится ли так, что самые великолепные храмы окажутся в чужих руках при полном равнодушии общества? Не так ли было во времена обновленчества? Не так ли сейчас на Украине? Не пускает ли с молотка свои храмы в Америке Католическая Церковь, проигрывая прекрасно оркестрованные судебные дела? Вот почему нам так важно тратить максимум и сил, и средств на миссию, просвещение, катехизацию, поддержку Церкви — правовую, социальную, информационную» (Протоиерей Всеволод Чаплин. Лоскутки. Записки священника // Православная беседа. 2006 г. N 4. С. 5).

Именно упомянутая отцом Всеволодом отстраненная от окружающего нас мира позиция и способна загнать Церковь вновь в изолирующее ее напрочь гетто, с той лишь только разницей от прежнего — большевицкого, что оно будет украшено вполне «разрешенными» теперь «демократической» властью золочеными куполами!

Разумеется, Церковь может плечом к плечу трудиться над укреплением Отечества только с властью, выражающей подлинные интересы народа и пользующейся всенародным доверием, — властью, каковой мы пока у себя, увы, не имеем. Именно поэтому и разрешение ею сегодня сколько-нибудь активной общественной деятельности Церкви — лишь видимое и глубоко лицемерное в своих духовных основах. И если в действиях или даже только в словах Церкви представителям властных структур что-либо оказывается не по вкусу — сразу же с их стороны проявляются попытки «одернуть» ее. Но это мы уже проходили.

Однако ныне защитником Церкви постепенно становится сам народ, ожидающий от Церкви не только полноты евангельской истины самой по себе, но и научения способам ее приложения к своим государственно-общественным формам бытия, к решению насущнейших задач его исправления. Народ наш есть, как и всегда, основное поле просветительной деятельности Церкви, ибо единственно для спасения его она и существует.

Но и на самый властный «верх» (ведь и там — всё те же души человеческие!) Русская Церковь обязана бесстрашно нести свое слово просвещения и увещания, а если нужно — то и строгого обличения и укора.

О необходимости ныне самого активного участия Церкви в общественных процессах — в первую очередь своей нравственной оценкой нашего современного политического состояния — говорят теперь уже и многие священники.

Так, московский протоиерей Владислав Свешников в одной из своих статей вполне резонно пишет об очевидной связи «нравственного и политического устройства общества. Более того, не просто нравственного, но и церковно ориентированного» (Протоиерей Владислав Свешников. Единство избранных // Протоиерей Владислав Свешников. Прикосновение веры. Проповеди, статьи, доклады. М., 2005. С. 660). И потому вполне естественно, что «..Вся история Церкви, начиная со святого Иоанна Предтечи, представляет огромное число примеров нравственных оценок церковными людьми политических поступков и реальностей, заинтересованности этими реальностями, а то и прямой вовлеченности в них. А потому многие иерархи, выдающиеся сыны Церкви, были бы — даже исходя из чисто богословских позиций — крайне удивлены, услышав расхожее ныне слово о том, что Церковь не занимается политикой. Если бы было так, то это означало, что есть некая область жизни, «вынутая» из христианского нравственного осмысления действительности (назовем и имена многих русских святых, причастных к политике: благоверные князья Александр Невский и Михаил Тверской, святитель Гермоген. Митрополит Филарет, великий богослов, был автором текста Манифеста 1861 г. об освобождении крестьян. святитель Игнатий Брянчанинов вёл журнальную политическую полемику с Герценом. Можно привести и иные многочисленные примеры связи Церкви и политики: анафематствование революционеров святителем Тихоном, декларацию митрополита Сергия и т. п.)…

И поэтому, когда говорится, что Церковь не занимается политикой, это означает либо недопонимание (своеобразное церковное монофизитство), либо чистоплюйство (ведь политика, известно, «грязное дело»), либо лукавство, либо, наконец, имеется в виду узкий смысл слова: Церковь не поддерживает партии или что священнослужителям не следует заниматься политикой профессионально.

Но может ли, имеет ли право Церковь стоять в стороне от нравственных оценок политических событий? Например, хотя бы: может ли Церковь отмалчиваться, когда государством производится целенаправленная политика развала народной нравственности? Да и точно ли всегда, по необходимости и по определению, политика — «грязное дело»?" (Там же).

С достаточным основанием можно также утверждать, что не последней и весьма немаловажной причиной встречающихся заявлений о якобы полной «аполитичности» Церкви является еще одна — которой не назвал только что процитированный автор: это вполне удобная (и весьма застарелая) привычка к постоянным «фигурам умолчания», то есть к той общественной позиции, к которой нашу иерархию долгое время приучала сама российская жизнь (сначала в условиях «благомолчащего» дореволюционного Святейшего Синода, а затем в ежовых рукавицах большевицкого ОГПУ- КГБ), ибо и там, и там самым безопасным и, к тому же, житейски-комфортным (слаб человек!) как раз всегда и оставалось молчание.

Ибо, что, кроме нравственного отвращения могла бы выразить Церковь в отношении той же «советской действительности», если бы ее потребовалось оценить именно с церковно-нравственной точки зрения? — а чем это было чревато тогда для подобных критиков, понятно каждому.

К сожалению, эта застарелая российская болезнь, до сих пор остающаяся свойственной немалой части церковного «истэблишмента» («лучше не делай и не говори ничего — и ни в чем не окажешься виноват, ни с кем не поссоришься, и ни в чем не проиграешь»), и сегодня всё еще лечится с чрезвычайно большим трудом.

Впрочем, многие верующие вполне искренне считают, что нужно заниматься только личным спасением души, оставив окружающий мир лежать в его скверне, поскольку он в своем духовно мертвящем, глубинно эгоистичном и предельно дегуманизированном псевдогуманизме воспринимает Церковь как некое юродство или же некую фантазию «не от мира сего» — то есть как раз от самого себя.

И тогда звучит — нередко даже и от архипастырей: «оставь надежду всяк сюда (в этот грешный мир) входящий», свяжетесь с проблемами мира — ничего духовного не приобретете, а еще, мол, и всё растеряете. Как говорил, например, сравнительно еще недавно архиепископ Тульский и Белевский Алексий в данном им интервью, напечатанном в журнале «Православная беседа»: «„Проквасить“ всю массу этой косности в нормальное состояние очень трудно», — делая затем весьма пессимистический и поистине демобилизующий вывод: «православное христианство как общественное движение обречено на провал. Попыток таких было полным-полно — устроить Царство Христово, реализовать его в реалиях этой временной жизни. соблазн — всё здесь устроить. А если мы будем строить „царство сего мира“.. Мы обречены на неудачу, не „всквасить“ нам ничего; нас всё это задавит, этот „сель“ нас унесет, обязательно» (Архиепископ Тульский и Белевский Алексий. Долг христианина быть святым// Православная беседа. N 6, 2007. С. 21) — то есть, как говорится, туши огни и сливай воду.

Однако, думается, если бы преподобный Сергий Радонежский рассуждал подобным же образом, вряд ли бы он отправлялся, как известно, в удельные княжества «опечатывать» там своим авторитетом храмы — в наказание местным князькам за их удельные, то есть вполне общественные и даже политические антимосковские деяния, тем самым вполне однозначно вмешиваясь в них. Не участвовал ли при этом преподобный не только в «общественном движении», но даже и в самой прямой политике? И разве Сергий при этом не понимал, что в данном случае он отнюдь не «устраивает Царства Христова в реалиях земной жизни», поскольку оно возможно лишь на Небе, а только помогает своему народу устроить на земле — хотя бы относительно по небесным Христовым законам — нормальную православную жизнь в своем родном Отечестве? Разве духовно брезговал он трудами и такого, в известной мере «мирского», качества, для чего ему нужно было ведь покинуть свою, столь спасительную лично для него, монашескую «келью под елью»? И разве помешало это ему войти и Царство Небесное?

И не к такому ли «преподобию» великого Сергия — человеколюбивому и неравнодушному к скорбям своих ближних, своей Родины — вполне можно и даже необходимо стремиться и нам — и мирянам, и клирикам, когда мы вспоминаем слова Церкви: «с преподобными преподобен будешь»?

Другое дело — много ли мы найдем сейчас исполненных такого подлинно христианского стремления и искренней жажды «работати Христу» в деле воцерковления нашей государственности даже и среди деятелей самой Церкви — равно и среди «рядового» священства, и среди архипастырей? Так. Почти что единицы.

К тому же, увы, сколько еще среди интересующихся государственно-политическими проблемами пастырей остается, по сути, духовно слепотствующими заматерелыми «исповедниками» (пусть и прикрывающимися христианской фразеологией!) бесовского, по внутренней сути, — ибо атеистического, но всё еще дорогого их памяти коммуно-советизма! А порой среди подобных псевдо-христиан мы находим даже и подлинных изуверов-клириков — «поклонников» палача скольких тысяч и тысяч священников и обычных верующих мирян — Сталина, этого второго царя Ирода! И подобные кощунники нередко (в чем они и сами откровенно признаются) держат рядом со святыми иконами свои дьявольские «святыни» — бюсты и портреты того же «раба Божия Иосифа», тем самым вполне заслуживая именования, в свое время данного им автором этих строк — «иродиане»..Но замечательно, что Бог всегда «шельму метит», и посмотрите — какие неизменно злые лица у всех этих иродиан, частенько публикующих свои весьма злобные и «духовно» лживые тексты на некоторых, якобы даже «патриотических» сайтах.

Впрочем — слава Богу! — подобных нравственных болящих у нас не так уж и много. И потому достаточно показательно, что в том же самом выпуске упомянутой выше «Православной беседы» опубликованы рассуждения и совершенно иного характера — по сравнению с приведенной там же не слишком оптимистичной позицией Владыки Алексия. Рассуждения эти принадлежат уже цитировавшемуся выше профессору-протоиерею, о. Владиславу Свешникову, и вполне укладываются в единую систему как всего жизненного опыта Русской Православной Церкви, так и подлинной Российской государственности, по-христиански стремившихся ранее (пусть и в недостижимом полностью идеале) существовать в неразрывном единстве.

В рассуждениях этих нет и тени духовного самозамыкания и какой-либо капитуляции перед лицом «мира сего», как нет и убежденности в якобы полной бесперспективности его пробуждения к христианской жизни.

Приведем здесь небольшой фрагмент данного текста — как пример осознания и живой проповеди безусловной необходимости самого непосредственного участия Церкви в устроении «по Христу» не только душ своих чад, но и земного их (нашего с вами!) Отечества.

Вот с чем обращается к нам один из весьма уважаемых русских священников, так оценивая задачи всякой власти вообще и характер власти в сегодняшней «РФ» — а отсюда и задачи, встающие перед русским человеком-христианином сегодня: «Собственно, функция власти. — предотвращать возможный хаос в общественной жизни. И тогда общество уважает власть. Пока оно не требует от людей религиозного сознания — поступать против совести и против религиозной правды, подчинение и уважение к власти необходимо. За этими пределами оно, наоборот, становится преступлением.

Но порою в жизни и истории общества наступают странные эпохи, когда власть принципиально не только не исполняет свои функции, но становится антивластью, а государство — антигосударством, потому что прямо поддерживает хаос и преступность. Власть не исполняет ту волю Божию, по которой она должна структурировать общество, и сама является разрушительницей порядка. И тогда главная задача верующего [не только как христианина, но и как гражданина. — Г. М.] состоит не в том, чтобы вести прямую физическую борьбу, а в том, чтобы, давая правильную оценку той власти, которая разрушает национальную и общественную жизнь, не вступать с ней в компромисс. Нельзя замыкаться в свою личную и церковную скорлупу, когда общество требует от нас участия.

Даст Бог, мы, русские верующие люди, когда-нибудь проснемся от нашего глубочайшего общественного сна, и жизнь народа и общества перестанет быть для нас чуждой, и тогда не отвратимся от того вождения, которое предлагается нам Господом" (Протоиерей Владислав Свешников. «.. от Него получил ты меч» (Беседовал А. Боголюбов). Православная беседа. N 6, 2007. С. 27).

Безусловно, некоторые издержки духовного порядка вполне могут подстерегать Церковь на ее «политическом» пути, но они являются гораздо меньшим злом по сравнению с теми бедами, в бездну которых могут обрушиться в конце концов и государство, и народ, а в итоге и сама наша «вoинствующая» (в земной своей части) Русская Церковь, — притом, что часть этих бед окажется именно результатом слишком осторожного, самоохранительного нежелания ее повести за собой народ в годину его лихолетья, — лихолетья, находящегося вовсе не за горами, а уже в значительной мере сегодня являющегося и духовной, и политической реальностью нашего дня.

Ибо чем нынешнее положение безвластия в России (несмотря на, казалось бы, сурово сдвинутые брови ее президентов) и ее недавние и нынешние «семибанкирщины» отличаются по своей разрушительности для нашей государственности — от пресловутой шкурной «семибоярщины», окопавшейся некогда в Кремле в эпоху Смутного времени?

И кто должен сегодня — но вовсе не сегодняшними темпами — заниматься духовным просвещением и укреплением нации?

Где наши мощные всероссийские (!) церковные теле- и радиоканалы, где наши газеты и журналы, которые можно было бы приобрести в любом газетном киоске на улице или в метро?

Говорят: нет денег.

Значит, нужно сократить расходы на представительские, хозяйственные и транспортные нужды, на зачастую вовсе необязательную позолоту храмовых куполов.

Значит, нужно принимать в первую очередь от потенциальных благотворителей не индивидуальные «точечные» финансовые вливания, а просить их совместными усилиями профинансировать общероссийский православный телеканал (да и самим кое-что накопить для этого вдобавок), просить помочь Думу (посмотрим — какие они на поверку окажутся «патриоты»).

Ведь нам сегодня нужна не столько храмовая позолота, сколько золото слова Божия? И разве, прежде всего, не христианской миссией, не постоянной и неизбывной миссионерской проповедью, требующей в наше время всех видов связи и общественной «пропаганды», должна быть денно и нощно озабочена Церковь?!

Ведь, подобно нелепейшей абракадабре всех этих «РСФСР"-ов, «СССР"-ов и «РФ"-ов, точно такая же невнятная нелепица присутствует, к несчастью, пока и в человеческих душах многих граждан сегодняшней России.

Всевозможнейшие наборы различных идеологических бессмыслиц, примитивных обманов и уродливых фантомов сознания, продолжающих всё еще царить во многих русских головах, в первую очередь и представляют собой одну из важнейших причин нашего всеобщего современного развала!

Наибольший же при этом вред стране наносит остающаяся и поныне повсеместной вопиющая духовная безграмотность и слепота основной части управленческого аппарата страны.

Именно поэтому Церковь должна взять на себя львиную долю государственного труда по восстановлению нормального религиозно-национального разума как нации в целом, так и духовно вменяемой части ее руководства (как нынешнего, так и потенциально просматриваемого). Труд же этот огромен, кропотлив, не прост по подходам, требуя и терпения, и знаний, и культуры, и общественно-политического такта, и искренней любви к падшему человеку, и вселенски-евангельского, а не узко-местечкового, понимания и ощущения самого Православия.

Особенно здесь важно пробудить государственно-религиозный инстинкт российского управленческого аппарата (чья зачастую принципиально-неверная деятельность во многом идет вразрез с национальными интересами Русской земли) и, притом, не только пробудить, но и добиться того, чтобы инстинкт этот вывел человека, с Божией и церковной помощью, на уровень уже осознанной им христианской его ответственности пред Богом и людьми.

Пока же сознание большинства современных представителей правящих структур в России, внутренне остающееся и до сих пор глубоко советизированным, не позволяет им ощутить себя подлинно русскими людьми (и потому, видимо, еще не скоро наша страна официально обретет свое подлинное великое историческое имя: «Россия», так и оставаясь опереточно звучащей «Эрэфией»).

Понять такое положение нетрудно: ведь значительная часть и нынешних наших госчиновников и политических деятелей представляет собой прежнее среднее звено всё той же бывшей партийной номенклатуры, давно утратившей как реальное понимание самой сущности России, так и кардинальное духовное отличие внутренней (на сложившемся за тысячелетие нашей истории «генетическом уровне») православно-государственной сути ее — от атеистической и поверхностно-тоталитарной (без глубинных духовных скреп) сущности СССР.

Но, безусловно, и среди нынешней гос-«элиты» остается изрядное число граждан, в самой-самой глубине души которых еще теплится (пусть чаще всего и на, так сказать, подсознательном уровне), но всё-таки не полностью угасшая в них жажда церковного православного начала — как «родовая память» о некогда христианском происхождении самой их души.

И пробудить многих — даже из нашего чиновничьего «крапивного семени» бывших советских и народившихся «новорусских» бюрократов — вполне сегодня возможно, но только если отнестись к ним по-человечески и даже по-братски: именно этим непосредственно и обязана — с терпеливым пониманием и христианской любовью — заниматься сама Церковь, поскольку за нее этого не сделает никто!

Пробудить же от долгого сна такие «казенные» души, долгое время ранее одурманивавшиеся и усыплявшиеся бездуховной советско-партийной действительностью, не только вполне возможно, но, главное, необходимо: во-первых, ради их же вечного спасения, ибо и они — пусть и соблазненные примитивным безбожием — но соотечественники, то есть ближние наши; во-вторых, просто потому, что других-то у нас в общероссийском чиновничьем племени пока не слишком много — России придется обходиться и ныне, и в дальнейшем теми, какие есть и кто не слишком запятнал себе за последнее время антироссийской системной коррупцией и, по существу, — антинародной деятельностью, всячески поддерживая олигархическую составляющую нынешнего нашего государственного устроения и бытия.

Увы, быть может, вообще основная сложность современной ситуации в области развития положительного государственного управления России как раз и заключается именно в том, что отрезанные вот уже почти на протяжении столетия от исторических традиций и духовных корней прежней дореволюционной, собственно настоящей российской жизни, чуждые всей системе ее религиозно-культурных ценностей, почти не знающие ни подлинной русской истории, ни того, что такое для России ее же духовная сердцевина — Святая Русь, — многие подобные «начальники» вполне искренне продолжают считать себя (при упомянутом полном неведении государственных основ и самой сути тысячелетней истинной, дореволюционной России) русскими людьми! Однако, не зная подлинного духовного фундамента своего Отечества, они и строят ныне на развалинах недавнего СССР какое-то совершенно чуждое духу и смыслу подлинной России, немыслимо-уродливое здание.

Чаще всего, их представления о Русском государстве, как, впрочем, и множества остальных граждан «Эрэфии» — «дорогих россиян», ограничиваются лишь последними десятилетиями того фальшивого «советского» существования, в которое ввергли нас их «духовные отцы», представители большевицкой клики.

И, несомненно, психологически наследниками этой же клики продолжают еще оставаться многие современные госчиновники и политические деятели (пусть для удобства и отказавшиеся от своих партбилетов) — в том числе и так называемые «демократы», якобы вовсе чуждые большевизму…

Впрочем, — как ранее, так и сегодня, — все они (как и вообще многие бывшие «советские люди») зачастую даже не способны понять, что прежний СССР в значительной (то есть большевизированной) части своей вовсе и не стремился быть Россией, и, конечно же, в силу всего своего «коммунизанства», не имел никакого права быть ею, лишь пытаясь носить выгодную порой — как для внутреннего, так и для внешнего пользования — но в духовном и идеологическом смыслах кастрированную, фальшивую ее оболочку!

Увы, и по сей день огромнейший отрицательный смысл предельно объективного, понимания всей антидуховной сущности СССР, ясно сознававшийся и хранившийся долгое время преимущественно именно Церковью, и сегодня остается у нас (и не в том ли трагедия современной России?) пока почти не учтенным и почти не востребованным.

Им, этим смыслом, не жаждет проникнуться (тем более — основывать на нем всю свою жизнедеятельность) продолжающая свою постсоветскую спячку и основная часть народа; чужд он и ухватистым, по большей части по-советски же беспринципным и до сих пор так и не понимающим духовно-исторической цели самого существования России современным властным структурам — в лице самых различных и самого различного государственного уровня безответственных временщиков. Ведь всё теми же постсоветскими (а не российскими!) государственно-политическими принципами, антидуховными и антикультурными в самой своей сердцевине, они продолжают руководствоваться в собственной общественной деятельности даже теперь!

Однако от законов исторической, тем более, законов сверх-исторической, духовной жизни многовековой России — нам не уйти.

Сама окружающая реальность уже показала и может еще страшнее показать в будущем: пребывая и далее вне Христа, вне веры, вне Православия, не исполняя своего долга перед замыслом Божиим о Руси как хранительнице Вселенского Православия, Российское государство долго не устоит.

Если нация в самое ближайшее время — при самой активной помощи Русской Церкви — не восстановит своего испытанного веками христианского потенциала, если укрепленная этой сверх-национальной идеей и столь необходимая нам твердая государственная власть не определит своих ближайших внутренних и внешне-политических задач и не приступит в самом скорейшем времени к их решению, то мы окажемся в дальнейшем абсолютно не способными ответить надлежащим образом на надвигающиеся на нас вызовы времени — причем вызовы, грозящие прямой гибелью нашей России.