ВРАЧЕШСКИЙ МОНАСТЫРЬ: МОНАШЕСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ В БОЛГАРИИ

«Любите друг друга и вы придете в эти блаженства». Мать Кассиана
На мои сетования о церковной жизни в Болгарии, отец Николай из храма свт. Николя в Софии посоветовал: «Поезжай во Врачеш, там настоящий монастырь, один из самих больших в Болгарии — 8 человек (в знаменитом Рильском всего 5 — А.Н.), соблюдают афонские традиции, поют древние распевы. Там похоронена старица Кассиана — стоишь в часовенке, и рядом с иконкой Богоматери Врачешской — фотография матушки, молишься им обеим. На душе легко, как в крипте у нашего батюшки Серафима (Соболева)».
В субботу после утренней службы и треб о. Николай отвез нас на автовокзал, откуда уходит автобус на Ботевград (Ловченская митрополия). Оттуда местным — до села Врачеш, а после — по горному, очищенному струями проливного дождя и наполненного свежим ароматным воздухом, ущелью пешком. «Пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога…» В закатных лучах мы достигли монастыря. Вечернее богослужение уже окончилось. В храме на лесах писал фрески художник, ему помогала девчушка с серьезным красивым лицом. В притворе, где сейчас временно из-за реставрационных работ в храме совершают службы, благолепие — иконочки, мерцание свечей, тканные половички на полу и на скамьях.
Об этом монастыре вы не прочтете ни в путеводителе, ни в историческом справочнике. Спрашиваю сестер, почему. «О нас стали говорить совсем недавно. Мы всегда старались оставаться в тени. Но сейчас готовим книгу… По преданию, монастырское мужское поселение находилось на этом месте уже в XII в.», — рассказывает встретившая нас в монастыре инокиня. Деревянные скамьи тотчас устилаются расшитыми ковриками, на которых мы располагаемся для беседы… «Дважды его разрушали турки — в XV и XVIII вв. Есть легенда, что во время последнего набега 40 монахов сподобились мученических венцов. В тот год была уничтожена знаменитая книжная мастерская, основанная даскалом Пейо. В 1890 г. монастырь восстановили на средства местных жителей на том месте, где овчару Атанасу было видение Божией Матери. Пастух начал копать и нашел в земле чудотворную икону Врачешской Богоматери — сейчас она в параклисе св. Климента, кадило и остатки старого паникадила. В 1891 г. построили маленькую каменную церквушку (в плане это однонефная бескупольная базилика с притвором — А.Н.). Первым насельником после возрождения стал иеромонах Игнатий, прославившийся своей аскетической жизнью. Однако после его смерти монастырь вновь пришел в запустение — здесь жил один лишь мельник. Перед работой он всегда заходил в храм запалить свечи и лампады. Войдя однажды утром в церковь, он увидел стоящую в Царских вратах Богородицу с воздетыми в молитве руками. В 1935 г. пришли монахиня Евфимия и послушницы Радка (она приняла постриг с именем Евдокии), Крестанка (Кассиана) и Тота (Евпраксия), монастырь стал женским. В XX веке отстроили келейные корпуса, часовню св. Климента Охридского. История этого посвящения не совсем обычная — после паломничества в 1942 г. в Охрид матушка-игумения Кассиана особенно чтила св. Климента. Когда владыка в 1968 г. приехал на освящение нового параклиса, матушка тихо молилась — по ее молитвам он назвал имя св. Климента.
— А кому посвящен весь монастырь?
— Сорока мученикам Севастийским. Это наш престольный праздник. Еще в обители всегда очень любили Матерь Божию, поэтому второй по значимости день — Рождество Богородицы.
Наш разговор возвращается к матушке Кассиане.
— В Софии, нам рассказывали, что в память о матушке Кассиане одну из монахинь по обычаю называют ее именем.
— Получилось так, что я пришла в монастырь после смерти матушки и сестры очень по ней тосковали. Поэтому при постриге мне дали имя Кассиана. Мать Кассиана (1908−1975) пришла в монастырь в 1939 г. Двадцати девяти лет. Она очень любила людей. Красавица была, коса ниже пола. Родилась в Пазарджике. С детства стремилась к иночеству, несмотря на то, что родители были категорически против. Еще маленькая была, в селе говорили: „Если Танка не помолится, дождь не пойдет“. В юности переехала с родителями в Софию и работала в одной парфюмерной фирме. Здесь, в Софии, у нее было два пути — на работу и в храм. Как-то раз в церкви св. Седмочисленников она увидела мать Евпраксию (род. 1914), взяла ее за руку и привела к себе домой, сказала родителям: „Я ухожу с ней. Если вы меня не отпустите, я скоро умру“. А это было очень вероятно. Она к тому времени страдала кровохарканьем и консультировавший ее врач сказал родителям: „Душа у нее томится, отпустите вашу дочь, иначе она никогда не будет здорова“. Мать поехала ее провожать до монастыря. Когда она увидела церковь с пробитой крышей, мельницу с двумя крошечными комнатушками — спать негде и не на чем, у нее затеплилась надежда, что дочь одумается. Но нет. Мать ушла во Врачеш — ночевать в гостиницу, а дочь осталась с матушкой Евпраксией. Так завязалась их теснейшая дружба — Евпраксия, она младше по возрасту и сирота, воспринимала Кассиану как родную мать по крови, а Кассиана Евпраксию как духовную свою мать».
Традицию такого ухода из мира поддерживают и нынешние сестры. «Валя отлично окончила юридический факультет в Софийском Университете, но ее душа всегда желала монашеской жизни, она часто приезжала к нам, пока училась. После окончания стала проситься в монастырь — родители ни в какую, заперли дома на 13 этаже на 5 месяцев. Как только открыли — бросилась звонить нам — Еду! Но родительского благословения до сих пор нет. Другая послушница убежала из дома, окончив экономический. С Афона приезжал отец Василий, рассказывал — ему мать в спину бросила вместо благословения нож, но тот попал в дерево». Слушая эти истории понимаю, каким должно быть желание уйти в монастырь!
— Серьезные испытания для обители начались после 9 сентября 1944 г. Матушку посадили на два года за то, что укрывала за стенами обители одного приговоренного Народным судом к смерти унтер-офицера. Ее отправили в Сливенский затвор, где она работала за нескольких человек. Ложилась в 10 вечера, вставала в 2 ночи. Матушка говорила, то в тюрьме провела лучшие годы своей жизни — нигде и никогда ей не удавалось так молиться!
-Да, по вашим рассказам — матушка Кассиана была редким человеком…
— После преставления матери Кассианы сестры очень хотели узнать о ее судьбе. Тогда на 40 день она явилась матери Евпраксии, перенявшей от нее игуменство (и до сих пор она наша настоятельница), и та ее спрашивает: «Мать Кассиана, ну где ты?».- «Здесь блаженства. Любите друг друга, и вы придете в эти блаженства». Доброты великой. К ней на могилку и сейчас приходят бедные люди. Она очень любила обездоленных, жалела их и им помогала. Как-то раз к матушке пришли муж и жена, плачут: «Кравечка, кормилица наша, умерла. Как жить дальше?» Мать Кассиана без колебаний отдала монастырскую корову, единственную. Каждый раз, когда монахини спускались в село на литургию, матушка брала овощи, молоко, брынзу и раздавала нищим.
Идем на ужин. Около трапезной на балкончике привязана «куча» (собака, по-болгарски). Спрашиваю, почему здесь: «А она у нас грома боится, сразу начинает через будку перепрыгивать. Вот такой вот у нас сторож — ночью, после десяти, ее и еще одну выпускаем во двор». На ужин — наивкуснейшие дыня, хлеб, молоко, овощи.
— Много монахинь у вас?
— Пятеро и три послушницы.
— А откуда они?
— Мы с моей сестрой из Пазарджика, есть сестрички из Врачеша, Софии.
Раздается звук деревянной колотушки на аподипнон (монашеское повечерие) — через двор бежит вприпрыжку девчушка, которая помогала художнику, дочка одного профессора богословского факультета в Софии: «Мне же Святый Боже читать, надо руки скорее вымыть».
В сумерках в 5 часов просыпаемся от звуков деревянного била, идем в церковь — полунощница, утреня, часы, изобразительны для тех, кто не пойдет на литургию, акафисты.
— Мать Кассиана, службы у вас долгие.
— Да, сестры нашего монастыря всегда стремились служить максимално полно и все исполнять. Когда мать Кассиана и Евпраксия пришли, они не знали ничего. Тогда владыка Филарет направил их в другой монастырь на год учиться — через год они вернулись с сербскими Минеями, подаренними владыкой. Бывало, что мать Кассиана брала эти Минеи и за много километров зимой отправлялась к отцу Антонию, знавшему устав, и продолжала учиться у него. Сейчас службы отправляем по Иерусалимскому Типикону, приспосабливая к нему некоторые афонские традиции, которые принес сюда старцем Симеоном из Зографского монастыря.
— А как с литургией?
— На литургию спускаемся в село. Своего священника нет — даже Пасху не всегда встречаем дома, священник же не поедет к нам ради 8 человек.
И сегодня, воскресенье, мы после полунощницы и утрени отправляемся в село. Кладбищенский храм для Болгарии весьма полон. Это бабушки и дедушки, они же хор, чинно сидящие на скамейках нарядные. По сравнению с городом здесь все более стройно, осознанно — «Тебе поем» тихо, на «Отче наш» на колени всем храмом не становятся. Впервые здесь я увидела одну оригинальную традицию — на Малом и Велиеом входе, который на Балканах совершается, согласно древнему обычаю, через весь храм, люди хватают идущего с Евангелием или Дарами священника, а потом «намахивают» на себя благодать. Рассказываю уже в Софии о. Николаю. «Ты знаешь, так и в городах. Если идешь по улице в облачении, все хватают, девицы, очень неудобно». Интересно, что это заблуждение древнее — о подобном писал Н. Кавасила, обличая людей, которые кидаются под ноги священнику на Великом входе, полагая, что он преисполнен благодати от несомых им уже Преосуществленных Даров. После литургии раздают «нафору». Вместо первого и второго антифонов, согласно уставу, поют «Молитвами Богородицы» и «Спаси ны, Сыне Божий» круглый год. Что такое болгарский енорийский, т. е. приходской, устав не знает никто! Строго говоря, это некая компиляция XX века из перевода греческого Устава Великой Церкви, составленного Константином протопсалтом и переработанного Виолакисом, и фантазий автора. После Великого входа иерей в алтаре читает записки о здравии весьма продолжительно, ектеньей об оглашенних и верных нет. После возгласа «Святая святым», священник благословляет крестом и удаляется в алтарь. Если и бывает причастие, то после оконачния литургии, хотя «Благодарим Тя Христе Боже наш, яко сподобил еси нас святых Твоих благ» поют.
После литургии в монастырском дворике, сегодня полном народу, нам накрывают роскошний обед: «Матушка всех кормила, даже мимо проходящих. Мы стараемся сохранять ее завет».
— Много у вас бывает гостей?
— Последнее время да. Приезжают паломники со всей Болгарии. Кмогилке матушки и мощей в монастыре много — святых Харлампия, Пантелеимона, Димитрия, Трифона, Серафима Саровского и частица Животворящего Креста. Недавно из Греции, из Александруполя привезли мощи 40 мучеников.
— Почему из Александруполя?
— Мы дружим с обителью в Макри, недалеко от Александруполя. Сестры живут там по несколько месяцев, учатся церковному шитью.
Постепенно обитель возрождается. В 1996 г. осуществлен ремонт храма, в 1997 г. отстроена колокольня, с 1996 по 1999 гг был отреставрирован иконостас, сейчас ведутся работы по восстановлению старых стенописей и созданию новых в наосе храма, строятся новые здания.
Литература:
П.Кръстова, Възраждане на българските манастири // Църковен вестник. С. 8. Брой 7. С, 2001.