 |
| Радонеж | Константин Курченков | 21.02.2012 |
Церковь не обязывает своих членов к той или иной политической позиции. Среди православных могут быть люди разных политических симпатий — об этом не раз говорил Святейший Патриарх Кирилл. Но хочется отметить и то, что определенные политические предпочтения являются для православного более органическими, более естественными. И в нынешнее время, на мой взгляд, православному естественнее поддержать действующего премьер-министра и кандидата в президенты, Владимира Путина.
Что характерно для православного взгляда на общественную жизнь и какой взгляд ему противостоит? Церковь, со времен Апостольских, признавала государство Божиим установлением: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо [начальник] есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из [страха] наказания, но и по совести. (Рим.13:1−5)» Отметим, что Апостол пишет это не о каком-то особенно добром, благочестивом или безупречно нравственном государстве — речь идет о языческой Римской Империи, которой можно было предъявить массу претензий — и многие моралисты из числа самих римлян такие претензии предъявляли. У Апостола нет иллюзий относительно добронравия современного ему римского общества — в том же послании к Римлянам его нравственное состояние рисуется самыми мрачными красками. Почему же он заповедует повиноваться этому государству? Из страха перед преследованиями? Тем, кто немного знаком с житием Апостола, такие предположение покажется смешным — это бесстрашный свидетель и мученик, который бы ни минуты ни колебался и прямо выступить и против римской власти, если бы считал это правильным. Почему же богодухновенный Апостол этого не делает? Государство, начальствующий с мечем, необходимо именно потому, что люди грешны — и самого Апостола от безумной ярости толпы не раз спасают римские власти, действующие по римским законам. Альтернатива государству — хаос и война всех со всеми.
Мы видим этому бесконечное множество подтверждений — и этнические кровопролития, сопровождавшие распад Советского Союза, и мародерство в покинутом полицией Новом Орлеане во время урагана «Катрина», и кровавый хаос, в который погружается арабский мир после происшедших там гражданских смут. Везде, где государство рушится, независимо от конкретной страны, власть над жизнью и смертью людей оказывается в руках у ближайшего вооруженного бандита. Арабский мир показывает пример особенно трагического развития событий — падение правителей, даже сами когда эти правители люди суровые и немилостивые, приводит к резкому ухудшению положения всех, и арабских христиан особенно. В Ираке, по официальным данным ООН (которые многие считают заниженными), христианское население сократилось наполовину, счет погибшим в результате смуты и междоусобной брани, последовавшей за свержением Саддама Хуссейна, идет на сотни тысяч.
Стоит вспомнить и опыт наших собственных, русских смут — опыт настолько страшный, что его пытаются забыть. Но помнить его необходимо, чтобы нам не пришлось повторять уроки истории. Поэтому Церковь видит в государстве силу, удерживающую силы хаоса и разрушения, всегда готовые ввернуть общество в кровавую бездну.
Церковь прекрасно понимает, что государство, как и любое человеческое установление, полно недостатков. Оно требует терпеливой пастырской работы, иногда — и обличения. Но даже полное недостатков правление лучше смуты и хаоса — этому учит и Писание, и века истории, и то, что мы прямо сейчас видим в репортажах из арабского мира.
Этому взгляду противостоит другой — романтически-революционный, приверженцы которого рвутся «весь мир насилья разрыть, а затем…». Что затем? Об этом романтики предпочитают не задумываться. Недостатки государства видятся как не как причина для того, чтобы терпеливо трудиться над их исправлением, а как повод для устроения смуты. Вот когда это ужасное государство падет, тогда…. Тогда что? Все как-то само собой устроится? Наступит светлое будущее? Нет ни малейших оснований на это надеяться. Мы, вообще-то, много раз видели, что бывает, когда государство падает.
Одно из отличий церковного взгляда от революционного в том, что Церковь трезво видит источник зла — это личная греховность людей, на которую государство налагает хотя бы внешнюю и принудительную узду. Революционеры видят зло в самом государстве и его лидерах — их ненависть концентрируется на Владимире Путине, их мечты — на том, чтобы от него избавиться. Но что произойдет, если завтра мы проснемся в «России без Путина», как наши предки уже просыпались в «России без Николая II»?
Люди — рядовые граждане, мелкие и крупные начальники, сотрудники полиции, ЖКХ и все остальные — сразу же сделаются добры, честны, сострадательны и попечительны об общем благе? Преступники тут же покаются, все то зло, которое сейчас тяготит людей, рассеется как утренний туман? На каком основании этого можно было бы ожидать?
Весь исторический опыт говорит о том, что резко ухудшить положение дел можно очень быстро — и очень сильно. А вот для того, чтобы его немного улучшить, нужна кропотливая, созидательная работа. Увечье бывает быстрым — выздоровление бывает долгим. Оно требует терпения. Оно требует условий стабильности и мира. Кто-то с негодованием называет этот мир «застоем». Конечно, можно называть мир «застоем», а хаос и резню, которую, например, мы видим в арабском мире — «освобождением» — реальность того и другого не меняется от наименований.
Православным же людям естественно искать мира, молиться о мире, и в общественной жизни выступать за мир. Поэтому для нас естественно поддержать действующую власть — и уже с этой позиции критиковать ее недостатки и указывать ей на ее промахи.
Константин Курченков, заместитель руководителя Центра независимых судебных экспертиз.
