МОСКОВСКАЯ ЦЕРКОВЬ СВ. КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА В СТАРЫХ САДАХ

Самая известная в Москве церковь, освященная во имя святого равноапостольного князя Владимира, крестившего Русь в христианскую веру в 988 году, находится в Старосадском переулке на Ивановской (или Алабовой) горке близ Кулишков. На нее открывается прекрасный вид со стороны Солянки и Славянской площади — в древности эта церковь была домовой при загородном великокняжеском дворе, и считалась дворцовой, а потом стала обыкновенным приходским храмом.
Эта местность известна в московской истории с начала XV века — Владимирская церковь впервые упоминается в 1423 году в духовной грамоте (завещании) великого князя Василия I, старшего сына Дмитрия Донского. Здесь, в живописнейшем месте с бором недалеко от Кремля и был впервые построен его летний дворец с домовой церковью, освященной во имя великого предка русских и московских князей. Здесь же, по соседству, в Трехсвятительском переулке стоял загородный дом московского митрополита, что доказывает, насколько привилегированной была эта территория в старину.
Историки полагают, что именно великий князь Василий Дмитриевич, а не его внук Иван III, впервые разбил тут, при дворце, знаменитые княжеские сады с роскошными фруктовыми деревьями — их свежие плоды подавали прямо на стол государю, а между Покровкой и Мясницкой еще долго стояли яблочные торговые ряды. И замысел своего деда с размахом осуществил великий князь Иван III, разбивший тут огромный Государев Сад — его владения простирались от Ивановской Горки до самого Васильевского луга на Москворецкой набережной. Когда позднее, в XVI веке Государев Сад был разбит в Замоскворечье на Софийке — в немалой степени для того, чтобы обезопасить Заречье от пожаров и освободить эту территорию от жилых домов, дабы не подвергать их постоянной опасности, — то Государевы сады при великокняжеской резиденции на Кулишках стали именовать Старыми Садами, что и осталось в памяти названии местного Старосадского переулка.
Рядом, в районе нынешнего Хохловского переулка поселились и государевы садовники, ухаживавшие за деревьями, потому и переулок этот в древности назывался Садовническим. Позднее эту территорию заселили выходцы из Малороссии, отчего местность стала называться Хохловкой. Мать царя Михаила Федоровича, инокиня Марфа возвела там великолепную Троицкую церковь, потом перестроенную в стиле «нарышкинского барокко» — ее старомосковский адрес был тот же, что и у Владимирской церкви — «в Старых Садах».
Новая эпоха в истории великокняжеской Владимирской церкви началась при сыне Ивана III, великом князе Василии III. В 1514 году после взятия Смоленска, он повелел заложить в Москве «на большом посаде за торгом» 11 городских приходских церквей — «каменных и кирпичных», а исполнить работу поручил своему придворному архитектору, знаменитому итальянскому мастеру Алевизу Фрязину, построившему в Кремле Архангельский собор. В числе этих новоустроенных храмов были и Введенская церковь на Лубянке, и знаменитая церковь св. Варвары в Китай-городе у подножия Кремля, и Благовещенская церковь на Воронцовом поле (ныне Ильинская), и Алексеевская церковь в одноименном монастыре на Волхонке, и несохранившаяся Леонтьевская церковь «за Неглинной» близ Моховой — и Владимирская церковь в Старых Садах.
Есть версия, что именно Василий III повелел устроить в ней новый придел во имя свв. Кирика и Иулитты, хотя все данные свидетельствует о более позднем происхождении этого придела и относят время его появления ко второй половине XVII века. Так или иначе, но белая красавица-церковь, построенная мастером Алевизом, была освящена уже в 1516 году.
А вскоре рядом с ней вырос исполинский Ивановский монастырь, — по одному из преданий, основанный тоже Василием III в честь рождения у него наследника, нареченного Иоанном — будущего царя Ивана Грозного. Место действительно продолжало оставаться «государевым», и с конца XVI века здесь стали охотно селиться бояре. В их числе были Шуйские — их старинные каменные палаты и сейчас стоит в тихом Подкопаевском переулке.
Уже во второй половине XVII века обветшалую Владимирскую церковь перестроили, причем значительную часть старой алевизовской постройки разобрали и возвели заново с изменениями. Впоследствии храм перестраивался и обновлялся еще не раз: ведь он горел и в Троицкий пожар 1737 года, когда в Кремле от огня навечно пострадал Царь-Колокол, и в 1812 году. После изгнания Наполеона из Москвы действительный статский советник Михаил Вольский подал прошение о восстановлении древнего Владимирского храма и пожертвовал на него личные средства.
И в том же столетии в возрожденном Владимирском храме был рукоположен в священники Михаил Соболев. Он долго служил потом в разных московских церквях. В 1895 году сама великая княгиня Елизавета Федоровна назначила отца Михаила попечителем Елизаветинского благотворительного общества, а в 1908 году он стал третьим настоятелем храма Христа Спасителя (после его освящения в 1883 году) и, находясь уже в преклонном возрасте, служил на этом трудном поприще 4 года. Его сын, о. Александр тоже стал священником — в возрожденной ныне Благовещенской церкви за Тверскими воротами в Петровском парке, где когда-то служил его отец.
А у скромной, но именитой Владимирской церкви на Кулишках со временем появлялись замечательные соседи. Кроме упомянутых Троицкой церкви в Хохловке, Трехсвятительской при загородном митрополичьем дворе и палат Шуйских, в Колпачном переулке притаился полулегендарный дом гетмана Мазепы — теперь историки иногда сомневаются, были ли на самом деле эти палаты связаны с гетманом, или же это еще одна старомосковская легенда, которыми столь изобилует история Москвы.
Малороссы действительно жили в этой местности — об этом свидетельствует и местная топонимика, и название отрезка Покровки — Маросейка. А в Хохловском переулке, 7 до нашего времени сохранились палаты думного дьяка Емельяна Украинцева, который в конце XVII века возглавлял Посольский приказ и заведовал всей внешней политикой России. Именно он ездил в Константинополь заключать мир с турками, когда Петр I готовился к Северной войне. И возможно, именно он привез в Россию Ибрагима Ганнибала — предка Пушкина. Поразительно, но с именем поэта оказался потом связан и сам московский дом Украинцева на Хохловке.
В начале XVIII столетия думный дьяк попал в опалу за «злоупотребления», и в 1709 году его владение перешло другому государственному деятелю, князю М.М.Голицыну, участнику многих петровских баталий и командовавшего в Полтавской битве. А в 1770 году этот дом по игре истории вновь оказался в ведении внешнеполитического ведомства России — сюда на целый век переехал архив Коллегии иностранных дел «для хранения древних хартий и копий с договоров».
Вот на Ивановской горе старинный, И стариной своей красив, Образчик теремов, весь в окнах узких, длинный Дипломатический Архив. Для нашей юности дворянской В нем основался быт гражданской: Рассадник на Руси до нынешних годов Вождей, сановников, певцов.
Писал о нем один московский поэт на рубеже XIX столетия. Однако архив более известен по другой, пушкинской цитате об «архивных юношах», чопорно глядевших на Татьяну Ларину. В знаменитых строфах упоминалось именно об этом архиве и его служащих — представителях, в основном, «золотой» дворянской молодежи, которая не хотела идти «по военной части», а архив был в те времена очень престижной службой. Среди сотрудников архива — и братья Веневитиновы, и В.Ф.Одоевский, и А.К.Толстой, и С.А.Соболевский. А в первой половине XIX века архивом управлял сам А.Ф.Малиновский, известный московский историк и друг графа Н.П.Шереметева, свидетельствовавший на его свадьбе с Прасковьей Жемчуговой. Именно под его руководством была подготовлена к публикации и впервые напечатана рукопись «Слова о полку Игореве». В этом здании архива Карамзин собирал материалы для «Истории Государства Российского», а Пушкин изучал подлинные документы, работая над «Историей Пугачевского бунта» и «Историей Петра». В мае 1836 года он был здесь в последний раз, и, уезжая домой, писал в дороге жене: «В архивах я был и принужден буду опять в них зарыться месяцев на шесть"… Этому уже не суждено было сбыться — больше Пушкин не приехал в Москву.
В 1874 году архив был переведен с Хохловки на Моховую, а палаты предоставили Московскому отделению Русского музыкального общества — в них разместились классы только что основанной Московской консерватории, еще не имевшей собственного здания на Большой Никитской. Когда его построили, в доме на Хохловке открылась нотопечатня Юргенсона, где впервые были изданы почти все творения П.Чайковского. Сам композитор как-то заметил в шутку, что и сам бы хотел поселиться в старинных, толстых стенах «отставного архива» — в пыльном и знойном, но очень тихом старомосковском переулке.
И нельзя не упомянуть о еще одной примечательной соседке Владимирской церкви — Государственной Публичной Исторической библиотеке, стоящей почти вплотную к зданию храма. Научная библиотека, или, как ее называют постоянные посетители, «Историчка», открытая в 1936 году, вобрала в себя фонды знаменитой Чертковской публичной библиотеки на Мясницкой улице, а также личную библиотеку крупнейшего историка Москвы Ивана Забелина. Ее старое трехэтажное здание в Старосадском переулке — сильно перестроенная двухэтажная усадьба XVIII века, которая стояла обращенная фасадом во двор, — хранит память о Достоевском. Здесь жили дальние родственники писателя — его любимая тетка Александра и ее муж, чаеторговец А. Куманин. Писатель часто гостил у них и описал хозяйку дома в образе старухи Рогожиной в романе «Идиот».
Однако соседство с крупнейшей московской библиотекой не могло не сказаться на судьбе Владимирской церкви и обойти ее стороной в советские годы. В 1937 году храм стали разбирать, но не закончили, и на долгое время в здании расположились фондовое хранилище Исторической библиотеки с устроенными наскоро стеллажами — там они и сгорели в пожаре в 1980 году. Незадолго до того началась реставрация еще закрытого храма, — даже воздвигли крест на колокольню. Только в 1991 году в храме возобновились богослужения, и к нему был приписан Ивановский монастырь. Теперь там есть воскресная школа, православная гимназия, и действует созданное благотворительное братство во имя св. князя Владимира.