Один из древнейших московских храмов, сохранившихся до нашего времени, — шестипрестольный обетный храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в Коломенском. По мнению многих исследователей, он старше знаменитой Вознесенской церкви и был заложен в 1529 году по повелению бездетного Василия III неподалеку от Коломенского в селе Дьякове с молением о даровании великому князю наследника престола. В пользу этой версии свидетельствуют многие факты. Главный престол посвящен Иоанну Крестителю, что указывает на желание государя иметь наследника, тезоименитого родоначальнику московских князей Ивану Калите. Моление о зачатии выразилось в посвящении бокового придела святой Анне — матери Пресвятой Богородицы. Один из приделов посвящен апостолу Фоме, не поверившему сначала в Воскресение Христа, что символизирует осознание государем греховности неверия и сомнений. Посвящение еще одного придела святителю митрополиту Петру, покровителю рода Калиты, выражает молитву о ниспослании чуда. Еще один престол был освящен в честь святых царя Константина Великого и его матери Елены, что указывает на обращение к небесной покровительнице Елены Глинской. Этот храм также явился предтечей собора Василия Блаженного — и по архитектурной форме, и по внутреннему убранству: на внутренней поверхности главы собора изображена пламеневидная свастика, как и внутри главы Покровского шатра. В древнерусских храмах этот знак пламеневидной спиральной свастики в XVI веке иногда заменяет образ Христа на своде главы и символизирует духовное открытие человеческой души к небу и вечное движение к Богу. В честь рождения сына Василий III повелел в следующем, 1531 году выстроить храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в Старом Ваганькове, (между Волхонкой и Знаменкой), который был упразднен задолго до революции. А вскоре после рождения сына Василия III — будущего Ивана Грозного — в Москве на Кулишках появился Ивановский монастырь. Прекрасный вид на его величественные башни открывается из Старосадского переулка. Его соборная церковь освящена во имя Усекновения Главы св. Иоанна Предтечи, и отсюда повелось московское название обители: «Ивановский монастырь, что на Кулишках, под Бором». Он был основан еще в XV веке, и возможно, ведет свое начало от самой первой московской церкви, построенной в Кремле во имя Рождества Иоанна Предтечи (стоявшей на месте Большого Кремлевского дворца) — отсюда и сохранилось в названии «под бором». Храм Усекновения главы Иоанна Предтечи в Ивановском монастыре. Фото: hram.codis.ru
А здесь, на крутой возвышенности близ Кулишков, позднее прозванной Ивановской горкой, монастырь основала, вероятно, мать Ивана Грозного Елена Глинская в честь дня тезоименитства своего сына. Возможно, это сделал и он сам, взойдя на русский престол. Иногда основание монастыря приписывают великому князю Иоанну III, который разбил в этой местности великолепные Государевы сады, увековеченные в названии близлежащего Старосадского переулка. Приблизительно в то же время здесь появилась стройная белая церковь во имя святого равноапостольного князя Владимира в Старых садех. Одна из древнейших в Москве, она была построена в начале XVI века итальянским зодчим Алевизом Новым, архитектором Архангельского собора в Кремле. Заказ на эту церковь и в этой местности был высочайшим. Место для обители очень подходило для монашеской жизни: монастырь расположился в центре города, но в тишине узких московских улочек, где даже случайные прохожие не нарушали уединение инокинь. И только раз в году здесь было шумно, многолюдно и даже весело. В свободное от богослужений время монахини занимались прядением и мотанием шерсти, вязали шерстяные чулки, пряли кружева. В монастырский праздник Усекновения Главы Иоанна Предтечи, 29 августа по старому стилю, или, по-простонародному, в день Ивана Постного, в старину около монастыря бывала «бабья» ярмарка, где торговали шерcтью и нитками. На нее стекались крестьянки со всей Москвы. По одному из последних указов императрицы Елизаветы Ивановский монастырь предназначался для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей. И сюда, за неприступные монастырские стены, под большим секретом прятали женщин, замешанных в уголовных и политических делах. Их привозили, иногда под видом сумасшедших, прямо из Сыскного приказа или Тайной Канцелярии. Здесь пребывали в заточении супруга Василия Шуйского, царица Марья, насильно постриженная в монахини; вторая жена старшего сына Ивана Грозного, царевича Иоанна, Пелагия, умершая только в 1620 году. Возможно, что именно здесь провела свои последние 15 лет жизни княжна Августа Тараканова, которую скрывали под именем инокини Досифеи. Как известно, Тараканову считали дочерью Елизаветы Петровны и графа Разумовского, и Екатерина Великая видела в ней угрозу своему пребыванию на русском троне. Таинственная инокиня Досифея томилась в заточении в Ивановском монастыре с 1785 года. Привезли ее ночью, в карете, закутанную в черное, в сопровождении конных офицеров. Для нее соорудили кирпичный домик рядом с жильем игуменьи и на ее содержание поступали крупные переводы. Она жила в полном одиночестве, в церковь ее водили по ночам, и богослужение тогда совершалось только для нее одной, в запертом храме. В 1810 году Досифея умерла в возрасте 64 лет, и ее с необычной для простой монахини торжественностью похоронили в Новоспасском монастыре — фамильной усыпальнице Романовых. Это только подтверждает догадки о высочайшем происхождении инокини. Хотя по другой версии княжна Тараканова была заточена в Санкт-Петербурге, в Петропавловской крепости, где и скончалась от чахотки. Здесь же, в сыром монастырском склепе под соборным храмом, а потом в тесной келье, под охраной 33 года провела «мучительница и душегубица» помещица Дарья Салтыкова, заключенная сюда пожизненно по указу той же Екатерины Великой. Она долго сидела в земляном подвале монастыря, полностью лишенная света. Несколько раз в день специально назначенная монахиня приносила ей еду и свечу, которую забирала вместе с посудой. Длительное заточение совсем не изменило характера бывшей помещицы-«людоедки»: сквозь решетку окна она отчаянно ругала прохожих, приходивших посмотреть на страшную Салтычиху. Свою тюрьму она покинула только в гробу. В 1800 году Дарья Салтыкова умерла в возрасте 68 лет и была похоронена на кладбище Донского монастыря. Во время нашествия Наполеона Ивановский монастырь был сожжен дотла — так что его даже упразднили. Бывшая соборная церковь стала обыкновенной приходской, а в монашеских кельях расположились служащие Синодальной типографии, расположенной неподалеку на Никольской улице. Тогда же были сломаны старые кельи, в их числе и та, где жила Досифея. Только по ходатайству митрополита Филарета император Александр II разрешил вновь восстановить Ивановский монастырь. В своем современном виде он был выстроен в 1861—1878 году архитектором М.Д.Быковским и в 1879 году освящен. Между тем, уже в 1877 году на территории строящейся обители разместили единственный в Москве лазарет для раненых русско-турецкой войны. Мрачная история монастыря продолжилась и в XX веке. С 1918 года здесь располагалась пересыльная тюрьма ВЧК, а затем НКВД. Заключенные, улучшив момент, изредка могли бросить из окна записку, где сообщали родным сведения о себе. Надеяться они могли только на случайных и совестливых прохожих…