Мы скорбим вместе с братией Святой горы

Беседа председателя Братства «Радонеж» Евгения Никифорова с Сергеем Рудовым, Президентом благотворительного фонда «Общество друзей монастыря Ватопед на Святой горе Афон имени преподобного Максима Грека», членом Общественной палаты РФ

— О скандале в Ватопеде, который сейчас происходит, о том волнении, который он вызвал во всем крещеном мире, особенно в православном, мы сегодня и поговорим. Эта ситуация связана с арестом игумена монастыря. Вы, Сергей, достаточно долго были связаны с этим монастырем, наверное, лет 10.

— Я в монастыре появился в 2000 году, так что уже 11 лет, скоро 12 будет.

— Почти угадал. Во -первых, мне хотелось бы знать как вы оказались именно в Ватопеде, потому что наши бизнесмены, большей частью, направляют свои стопы в Свято- Пантелеймонов монастырь, а греческие монастыри — на втором плане. Хотя греки и говорят по-гречески, и нам это непонятно. Во-вторых, у них иная литургическая культура. Как вы оказались в Ватопеде, почему так прикипели к нему?

— Оказался впервые в Ватопеде с сегодняшним владыкой Панкратием, который в то время был игуменом и отцом Панкратием Валаамского монастыря. Это был почти официальный его визит. Известно, что на Афоне отношение к игуменам известных монастырей крайне уважительное. Поэтому мое соучастие в поездке привело к тому, что сегодняшнего владыку любезно принимали, все рассказывали, все показывали. В первый же визит у нас была встреча с отцом Иосифом, который в то время уже болел и особо не принимал. С этого все и началось. Мы часто говорим, что где-то монахи, а где-то другие люди. Но вот лично я в 2000 году увидел этих других монахов, других людей, именно на Афоне, в том числе в Ватопеде. Состоялась встреча с отцом Иосифом Ватопедским. С дружной братией, которая радостно молится, улыбается тем гостям, которые их вроде бы отвлекают, но, тем не менее, им незазорно явить любовь, поддержку и все прочее.

Сергей Рудов, фото http://www.pravmir.ru/delo-arximandrita-efrema/

Интересные были чудеса. Греческий язык я не знаю, кроме пары фраз, можно сказать ничего. Тем не менее, видимо, уже так Господь управил, мы были второй раз на службе 18 октября, которая длилась почти 17−18 часов, с маленьким перерывом. И, я, человек, который не знает этот язык, чистый русак, но помню, что для меня эти часы прошли как одно мгновение. Этого не объяснить.

— А почему не объяснить? Вы осмысливали, потому что греческое богослужение отличается от нашего. У нас пение такое разнообразное, мелодичное. Литургия вся — сама красота. А там монотонное-монотонное пение, редко когда песнопение какое-то мелодичное звучит. И вместе с тем, как вы говорите, 17 часов как на одном дыхании.

— Ну, видимо, многие вещи не объяснишь. Я не говорю, что я такой особый подвижник, и всегда стою по 17−20 часов, и люблю это делать. Но в тот момент как раз так все сложилось. Поэтому возникло ощущение благодати Божьей, осознание, как верующий человек это четко понимает и знает и в это верит. Присутствие благодати, присутствие Бога.

Но с Ватопедом и Афоном у меня много связано. Я на Афоне был уже много раз.

— Это, кстати, был первый раз, в 2001 году, или до этого вы тоже посещали Афон?

— Нет, в 2000 год я попал на Афон первый раз. Была длинная поездка, где мы проезжали по разным монастырям с игуменом Панкратием, который очень внимательно следил за духовным наследием. Он был один из первых игуменов, который стал отправлять монахов на стажировку на Афон, как раз Валаам был один из первых монастырей. Ватопед, потом в Симонопетра. Он все записывал, задавал внимательные вопросы о том, как жить, как с братией отношения строить, и так далее. Мы его сопровождали, нам было крайне интересно. И на самом деле Афон — как бриллиант, он имеет много граней, и, прежде всего, богатство Афона — это люди. С того времени у меня началось общение с Ватопедом, которое длится 11 лет. Так получилось, что через какое-то время у меня появились собственные серьезные проблемы, со здоровьем, и прочее. Собственно, с монастырскими у нас не было сверхблизких отношений. Мы приезжали, нас всегда гостеприимно принимали, но с одной стороны — мы были выделены, как и многие другие, а с другой стороны были как все. Был момент, когда у меня на самом деле были серьезные проблемы, и отец Ефрем привез тогда несколько икон со Всецарицей. И так получилось, он специально мне привез икону, вручил на Валаамском подворье в Москве, там был краткий молебен и, в эти минуты что-то такое происходило необычное и с ним, и со мной, и со всеми. После этого у меня были некоторые свои проблемы, но и чудеса, лично со мной связанные. Они были вызваны именно Ватопедом, иконой Всецарицы, Поясом Божьей Матери. Это для меня абсолютный факт. Это моя жизнь, мой опыт. Если брать какие-то другие проблемы или явления — вот сейчас все норовят обвинить, не знаю, монастырь, монахов или священников, в какой-то корысти. Но это совершенно отдельно.

Я предприниматель, Ватопед это прекрасно знал, но, по крайней мере, первое время там, пока трудности не наступили, не было ни одного намека на какие то пожертвования.

— Давайте об этом мы позже поговорим. Я хотел бы, что бы вы немного рассказали о самой духовной жизни Ватопеда. Как вы ее восприняли, и как вы углублялись в эту жизнь? Действительно было ли углубление?

— Я старался, конечно. Воцерковление — это вещь такая трудная! Мы этим занимаемся всю жизнь. И нельзя никогда говорить о том, что мы что-то уже познали. Православие такое многоуровневое. Отличие Ватопеда от других монастырей, хотя есть похожие, тот же Симонопетр, который мне нравится тоже — это очень дружная братия. Во-первых, там люди, в моем понимании грешном, которые пришли в монастырь, искренне веря, что они могут стать святыми и спастись.

— То есть, это не корпорация, которая ведет специфический бизнес, как иногда пытаются обвинить в прессе?

— Конечно.

— А это братия, собравшаяся для спасения?

— Абсолютно. И это видишь, с ними общаешься, понимаешь, что они не шутят. Там много молодежи с высшим образованием. Это люди из разных стран мира — и Австралия, и Франция. Там даже есть один послушник — зулус. И когда на праздниках его видишь — он такой смешной, маленький, с непонятной стрижкой на голове, но с такими искренними порывами к вере!

Поэтому Ватопед их объединяет. Там очень строгие правила, притом, что он открыт и такой гостеприимный, тем не менее, правила очень строги, каноничны. Соблюдение постов непреложно. Очень много других ограничений там у монахов. Никто не имеет ничего. Что бы сейчас ни говорили, монахи в Ватопеде очень бедны, до нищеты. Имеют один-два подрясника, запрещены мобильные телефоны, никуда не выходят, никуда не выезжают. Телефоны там имеют всего несколько человек, которые на связи.

— По долгу службы.

— С Россией, и так далее. Этих людей понимаешь, с ними дружишь, общаешься. Там все делается по благословению, любой более или менее важный вопрос. Но я просто это вижу, знаю, я там был много раз. Это мои друзья, и что бы там ни говорили, это близкие мне люди.

— В целом Афон имеет в греческом обществе очень большой авторитет. Собственно, во всем православном мире, но в греческом особенно. Люди, которые хотят радикально решить свои отношения с Богом, направляются на Афон. Большинство мужского населения Греции имеет таких сознательных верующих и своих духовников на Афоне. Вот в этой картине, какое место Ватопедскому монастырю?

— Я не могу обозревать, так как вы, со своей площадки…

— Радио Радонеж.

— Радио Радонеж там 20−21 год, поэтому я вижу кое-что, хотя и приблизительно. Грубо говоря, я прихожанин московского храма не понятного духовника. А, будучи на Афоне, прикипел именно к Ватопедскому монастырю. Но если попытаться обобщить, что их отличает — наверное, это искренняя любовь к людям, которые попадают в Ватопед. Это, по сути, благословение отца Иосифа Ватопедского, без которого говорить о Ватопеде довольно сложно. Он на самом деле, если можно так сказать, абсолютная мегаличность. Он наш современник, вы знаете, он умер 1 июля 2009 года в возрасте 88 лет. Я имел с ним счастье общаться, но для меня самое яркое и глубокое общение с человеком — это именно с ним. Даже самое первое общение, когда мы уставшие, галопом по Европе, пронеслись, даже не знали кто это и что. Сели, кого-то ждем, кого не знали. Тут выходит смиренный старец, садится, смотрит на нас внимательно с большой-большой любовью. И меня просто пронизывают мурашки, появляются слезы, и уже ничего не надо. Он какие-то слова говорит — а мне уже хорошо. Я уже увидел Небо, увидел Бога. Вот этот старец, это Ватопед, это Афон, это человек, который эту братию сделал. Человек, который ее духовно окормлял, человек сверхдуховного и серьезного подвига. Человек, который после каждого причастия плакал и рыдал, как младенец, потому что восприятие Бога для него было очень живое. Поэтому Ватопед — это живая традиция этого старца, отца Иосифа Ватопедского. И вот он собрал такую братию, он заповедовал многие вещи. Те же традиции гостеприимства, например, это главная заповедь была отца Иосифа. Он, будучи полным аскетом, сидя спал, мало ел и вообще себя ограничивал во всем и призывал к этому всех.

Тем не менее, Ватопед внешне выглядит как очень цивильный монастырь, там даже лифт есть, один из немногих. Очень хорошо кормят и принимают паломников. Но это заповедь гостеприимства, она им дана, и они ее не оспаривают, просто следуют ей.

— Ну, это традиция вообще Афонского монашества. Я часто бывал на Афоне, аж в 80 годах, это было очень давно.

Но я хотел бы, что бы вы сказали еще и об идее, потому что вы — один из тех людей, который был инициатором прибытия в Россию Пояса Пресвятой Богородицы. Как это произошло? Как эта идея возникла?

— Я думаю, самые важные события в руках Божьих. И хоть мы и говорим там: Вася, Петя, Саша где-то участвовал и что-то делал. Не это главное.

Идея ощутимо возникла года четыре назад. Ватопед же никогда ничего существенного в Россию не привозил. Есть там отдельные греческие монастыри и храмы, которые уже научились и знают, что в России мороз и много людей, и так далее. А Ватопедцы — они что — то слышали, это понятно, и отец Ефрем бывал в России, в том числе благодаря нам, которые как-то нуждались в его окормлении. Уговаривали, почти заставляли его сюда прибывать.

У меня есть очень близкий друг Олег, крайне богатый человек, избалованный священниками, монахами и архиереями, которые в приемной ждут и надеются на очередное пожертвование.

И вот мы с ним оказались 1 мая того года на Афоне — причем он очень активный, спортсмен — поднялись на гору. Этим же днем с утра заехали, переночевали на горе, спустились вниз уставшие.

Я говорю: Поехали в Ватопед.

Он говорит: Да я бывал там много раз, пробегал. Пойдем еще куда-нибудь лучше, пользу получим. Но мы пошли в Ватопед уже ночью, и я говорю: Олег, пожалуйста, доверься, поговори с отцом Ефремом. Мне кажется, что это важно. И уговорил человека. Я молился, когда он разговаривал с отцом Ефремом. Выходит, глаза на мокром месте, такой серьезный.

Я говорю: Что такое?!

Он говорит: Лучше не говори об этом. Прозорливость — я много раз слышал, но впервые столкнулся.

И еще говорит: Мне ничего не надо, я нашел свое. Он такой цельный! И вот Олег — один из тех, который после этого, уже настойчиво приглашал отца Ефрема. Если мне отец Ефрем так помог за короткое время, говорил Олег, значит, он может и другим помочь, кто в этом нуждается. Он привозил бедного отца Ефрема, загонял по 200 человек и проводил как бы конвейером. Мы с ним даже спорили.

Я говорил: Олег, ну может это не совсем правильно. У человека желание какое-то имелось, о чем-то спросил, заинтересовался, а ты его загоняешь, и многие не знают куда идут. Там побывали и атеисты, и некрещеные, просто шли, не зная куда. И вот отец Ефрем в таком ключе проводил в Москве 2−3 дня, через него проходили 200−300 человек, и он с 7 утра до 2 часов ночи с ними общался.

И эта статистика удивительна, 70−80% людей резко меняются. Он говорит им какие-то слова, которые их поражают. Многие меняют образ жизни, в семьях расколотых венчаются, и так далее. Это наша статистика, и я считаю о ней нужно говорить. У нас отец Ефрем — тот человек, который всегда для людей открыт. Всегда готов идти на помощь. Истинный монах, который даже не спросит, если надо — то пошел. Все, что мы видим от него — это или молитва, или исповедь с людьми, или слово какое. Понятно, что были встречи и со школами, и с семинаристами, с большими аудиториями. Поездки по стране. Но цель у всего одна — миссионерство, слово, это попытка поделиться накопленным опытом, который есть у него. Тем, что передано старцу отцом Иосифом.

— Но и естественно, эта его деятельность, была выражена в частности и в том, что Пояс прибыл в Россию — да? Я так понимаю, идея возникла именно у вас, у Олега, еще может, у нескольких, людей и как это все организовывалось — это уже не важно. Но все же, какие-то детали раскройте. Как это все происходило?

— Идея на самом деле была сформирована, а дальше думали, как официально передать. Первым человеком, который официально написал, был губернатор Самары Артюхов, который тоже приехал в Ватопед, узнал, что есть такая задача. Все-таки греки обращают внимание на переписку, на письма, для них это более значимо. Я заметил, что можно 10 раз приехать самому и о чем-то поговорить — и написать одно письмо с печатью, для них это более серьезно. Поэтому это письмо дошло до Патриарха. Патриарх вначале размышлял.

— Вселенский Патриарх?

— Нет, наш.

-Тогда это уже Патриарх Кирилл.

— Да. Пока было предварительное письмо, «как вы думаете?», я текст уже не помню. Патриарх Кирилл размышлял. Он в массе своей прав, но есть несколько другая позиция в отношении перемещения сюда мощей, он ее высказывал. На самом деле в России достаточное количество святынь, и надо обратить на них внимание, потому что мощи это мощи. А когда рядом, например, мощи Марии Магдалины, в один храм паломничество — а в другой никого нет? Патриарха это смущало.

Поэтому мы до конца не понимали, какой будет его ответ. Даже Георгий Сергеевич с ним переговорил, но позиция была сдержанная. Потом, тем не менее, при сдержанной позиции он благословил. Как раз речь шла о том, какая структура справится с таким великим делом.

Есть Фонд Максима Грека, который объединяет друзей Ватопеда, и я возглавляю этот фонд в России. Там есть очень серьезные люди, но это фонд другой, это больше общество друзей Ватопеда. Но было понятно, что такую масштабную акцию может выполнить только фонд Андрея Первозванного.

— Тем более опыт есть

— Другого просто нет. Я полностью доверяю Владимиру Ивановичу Якунину и знаю, что в этих вещах у него нет личной корысти. Он делает дело и делает его самоотверженно. Находит кучу времени на это. Поэтому естественным образом был выделен фонд Андрея Первозванного. Соработничеством церкви с этим фондом, надо сказать, очень плотным, и случилась эта акция.

Изначально в письме, которое написали, указывалось четыре города: Москва, Питер, Екатеринбург, Самара. Потом этот список стал расширяться, принял уже совсем какие -то невообразимые границы. Были встречи, где этот список усекался. Может, из того, что бы хотелось нам на будущее, не было бы, если бы были такие большие акции. Потом были добавлены дополнительные города.

Это сложно, когда программа такая уже действует, ракета летит, люди ждут, ну, и так далее. Поэтому тяжело было на самом деле. Были прогнозы по количеству людей. Самый смелый прогноз был в три раза меньше, чем произошло. Но за это надо отдать должное фонду Андрея Первозванного и нам. Не было никакой статистики, просто хотелось сделать дело. Хоть и пишут разное. Например, что это оказывается, проект «Единой России» для устранения гендерного перекоса.

— Боже! И такое уже писали?!

— Да, это серьезно. Целая линия была, поэтому смешно. У нас есть один депутат Государственной Думы в фонде Максима Грека, который при виде отца Ефрема падает на колени и ничего не делает. Но надо же было, чтобы люди прошли. Сделать это максимально корректно, организовать заботу о людях, которые стояли в очереди.

Слушатели «Радонежа» видели, наверное, Москву, видели 200 автобусов, много милиционеров. То есть в принципе это была ситуация сродни мобилизации, такого не было события ни одного.

Ну, там говорят: культурное, историческое событие, но оно и рядом не было.

— Это явление национального масштаба. Все говорят: будем осмыслять, понимать, что на самом деле произошло. Действительно, произошло, что-то революционное. Такого перелома в национальном сознании мы не видели с большевистских времен, когда действительно наш народ отдался во власть коммунистической идеологии и полностью изменил наследию предков, а потом начались гонения.

Но там, все-таки, был повод. Вот об этом поводе. Почему греческое правительство вдруг резко взялось именно за него? Хотя там пять министров проходили по делу, но они все освобождены от обвинений, все свободны. А отец Ефрем, который ничего не подписывал ни под каким документом, насколько я знаю, взят под стражу? Вот немного об этом. Что послужило поводом для этого грандиозного скандала?

— Ну, я не юрист, и я скажу то, что скажу. Более подробную информацию можно посмотреть на сайте «пятый элемент» Ватопедского монастыря.

— На русском языке?

— Он на русском языке есть, «пентаксия.ру», это перевод «Пятого элемента», поэтому советую слушателям именно туда заглянуть.

— То есть по поиску можно набрать «пятый элемент.ру» и все равно вылезет пентаксия?!

— «Пентаксия.ру» лучше, я потом на английском языке напишу название. Вот то, что видел я с Олегом, первая встреча была именно на подворье Ватопедского монастыря, на озере Вистонида. Там подворье монастыря и там, вокруг этого озера, и развернулась эта кампания.

Красивое, наполненное жизнью подворье, где есть настоятель.

— Далеко это от Афона?

— Это примерно 170 км от Афона. Мы там были, там замечательный настоятель подворья отец Нифон, который все свое время проводит, по тюрьмам ходит, помогает людям, современный подвижник. Это живое место. И есть озеро, вокруг озера достаточное количество земли. Если вообще брать имущественные споры, то греческая логика — она как бы другая. Это уже, не обижая греков, такая деревня с какими-то своими важными или неважными вещами. Такой, извиняюсь, колхоз. Поэтому, когда все это началось, мы пытались анализировать с точки зрения русского человека. Привлекали юристов, адвокатов, ну бред, извиняюсь. Я уж не говорю, что, по сути, монастырь — это церковь, которая не отделена от государства. Это по сути 100% «дочка» государства. То есть это все государственное — и собственность, и имущество, и управление. И Государство берет от себя, передает от себя, передает себе что-то, что хочет. При этом решение принимают пять федеральных министров и порядка сорока чиновников уровня замминистра.

— А в чем решение было?

— Решение было там вот какое. Монастырю на самом деле, в 20-е годы принадлежало огромное количество земли.

— Их давали еще императоры Византийские.

-Да, конечно. Мы в Греции считали, что тот же Ватопед официально передал земли Греции по сегодняшним ценам, на 6−8 млрд евро в 20-е годы. Если бы он не передавал — то у него было бы земли вот на такую сумму. Поэтому и рубятся вокруг озера как одного из таких земельных активов. У монастыря есть буллы императоров XI века, подтверждающие права Монастыря на земли и на это озеро. Я их видел.

Монастырь, в соответствии с законодательством, подал в суд для установления своих прав.

— Напомним нашим слушателям, что вот эти дарственные грамоты Византийский императоров они подтверждались даже султанами Османскими, а потом были признаны, по законодательству, и нынешним греческим правительством, существующим. То-есть все эти дарения были признаны.

— Да, это в России у нас большевики все отменили, а в Греции чтут эти исторические документы. Они для них более существенны даже чем что-то еще. Буллы Императоров, подтверждающие права на это озеро, можно увидеть. Монастырь законопослушно прошел путь судебный. Получил подтвержденные двумя судами права монастыря на это озеро.

Но в чем единственная проблема? Часть земель вокруг этого озера государство уже использовало. Там жили люди, еще что-то происходило. Конечно, монастырь мог бы поставить вопрос, чтобы государство расселило людей, которые там уже, но это уже больше предложение государства было бы. В компенсацию той земли, которую государство не могло выдать монастырю, оно предложило что-то иное. Спортивный объект, построенный к олимпиаде, и который висел ярмом на государстве. Была оценка земель, и в рамках этой оценки государство предложило компенсировать это чем-то иным.

— Ну и слава Богу! В чем конфликт?

— Это решение принимал не один человек, еще раз повторяю, какой -то одурманенный или купленный. Под ним стоят пять подписей федеральных министров, сорок подписей руководителей уровня замминистра.

Это решение было принято, монастырь получил эту мену. И с этой меной как-то жил, как-то распоряжался. Потом поднялась волна в Греции — вы не поверите, везде одно и то же! Борьба за власть, политические партии, и так далее. Оказалось, что кто-то из этих сорока или пяти министров, в этом обмене себя все-таки не забыл. Не поверите, в Греции такие же чиновники, как и у нас!

— Гораздо хуже, я имел возможность убедиться. Там, честно говоря, если полэкономики просто проходит по серому, то уж министры одни из первых.

— Пошел разговор, кто, чего там, куда и зачем, а почему именно сюда? И вот это все вылилось в серьезные процессы, в том числе, почему-то уголовные. В 2008 году вообще ситуация была тяжелая.

— То есть это история вообще не этого года?

— Да эта история 2008 года. В том году волна была такая поднята журналистами: вот монастырь, вот деньги, надо их проверять, за это дело арестовали счета и монастырь на протяжении трех лет в этой «деревне» тщательно проверяется. Все счета, передвижения, куда ходили, куда ездили и так далее. И ничего не найдено. То есть сегодня ничего такого, что кто-то из монахов что-то имеет, чем-то не правильно распорядился.

— То-есть, в отличие от наших олигархов, которые выводят своих рысаков, выезжают из России на гигантских яхтах, которые паркуют где-то свои самолеты, покупают себе «Челси», и так далее, монастырь «Челси» не покупал. И даже, наверное, для этого стадиона, который им отдали, даже греческую команду не покупал.

— Я считаю, что любой игумен обязан биться за имущество монастыря. Если бы он этого не сделал, это было бы странно. У нас любой батюшка бьется за храмы, за земли — и это нормально. Обвинение сегодня же следующее. Вы прочитайте перевод, на пентаксии.ру уже можно увидеть. Отцу Ефрему инкриминируется духовное подстрекательство сделки.

Первое инкриминируется то, что он заведомо знал, что озеро к монастырю не относилось и духовное подстрекательство пяти министров и сорока чиновников. Это в обвинении написано, там нет ничего другого. Что он там деньги туда-сюда, но извиняюсь, если министры, которые аж два раза были на Афоне, не углядели! Такие дети, которые подписывают, не думая, не глядя. Бедная Греция!

— Слушайте, но обвинение именно с министров-то снято?

— А в этом-то и весь анекдот. Если уж следовать классике жанра. Предположим худшее. Я на самом деле в это не верю, просто знаю изнутри. Там на самом деле некий сговор, куча людей.

— Но если бы какой-нибудь батюшка сказал: благословляю вас на добрые дела в защиту монастыря. Это тоже было бы духовным подстрекательством. Интересная формулировочка. Не дай Бог, что бы нашим вчинили такое.

— Еще раз. Один отец Ефрем пострадал, потому что греки защищают своих чиновников похлеще, чем мы своих. Заканчивается срок давности. Многие из тех людей, которые подписали, еще находятся на этих должностях и продолжают управлять страной и экономикой. Поэтому это просто смешно на самом деле. Если виноваты, что-то не то произошло при передаче-то, пожалуйста, посадите на скамью подсудимых всех, кто это решение принимал. А если они писали и продолжают управлять страной, а отец Ефрем духовно их к этому подвиг, тем более с буллами Императоров всех ввел в заблуждение, это уже другая проблема. Это проблема Греции. Проблема того, что Греция сегодня, уважая греков, стоит на коленях, поставленная на эти колени Евросоюзом.

— И там, кстати, подстрекательство было, насколько я понимаю, именно со стороны Евросоюза.

— Конечно, Евросоюз четко эту ситуацию контролирует. Любой министр сегодня не подпишет ни одного документа без согласования с теми, кто его курирует. И допустить ситуацию, что кто-то там один дознаватель, та же Ирина Калуг, может разобраться. Это все, к сожалению, было вспышкой, может даже — ненависти после принесения Пояса Божьей Матери. Потому что, когда мы уже прилетели в Салоники, вместо того, что бы вернуться к братии, отец Ефрем, который не может без монастыря долго, он полетел в Афины на допрос. К этой Ирине, и за два дня он там провел 30 часов на допросе. В Греции крайне редко так долго допрашивают, даже если преступник убьет 100 человек, такое количество времени не будет ему уделяться.

Поэтому когда мы следим за этими личностями. А что может за этим стоять, когда дознаватель вдруг за несколько лет получает несколько повышений по службе? Когда это все дело курирует Генеральный прокурор, который параллельно отвечает за лагеря и тюрьмы? Но какие-то выводы, наверное, можно сделать. Какие у них цели? Если все остальные греческие руководители спрятались, засунули голову в песок, то два чиновника, которые видны, делают то, что хотят. Зачем они это делают?

Что хорошо, я сейчас был на Афоне и вернулся в воскресение вечером. Я наблюдал то, чего не было на Афоне никогда. Прокурор в окружении полицейских взял с собой «скорою помощь», потому что информация была, что отец Ефрем болен. В таком качестве на горе Афон никогда внешних не было, только турки, которые там наводили порядок. Если прокуроры приезжали — то только как паломники. То есть это официальная миссия, официальное лицо. Цель — арест.

— Потому что Афон имеет статус автономии.

— И я не подгадывал. 23 числа вынесено решение, в канун Рождества, о предварительном заключении отца Ефрема. Есть решение суда? Нет решения суда.

Что такое предварительное заключение? Это мера, которая применяется только к особо тяжким рецидивистам. Почитать даже греческое законодательство, наше законодательство, и так далее. Причем отцу Ефрему отказано в том, чтобы за него внесли залог. То есть его уровень опасности таков, в понимании судьи Ирины Калуг, что его надо обязательно под арест — иначе он будет делать свои грязные дела.

— Убежит.

— Куда убежит, если он в России был, и если он приедет — его почетно посадят на любое место. Поэтому и прокурор приехал в Грецию. Греция празднует Рождество по католическим календарям.

— По Григорианскому.

— Да. Но Афон — по нашему календарю. Никого не было, все отдыхали и радовались, и прокурор приехал в канун греческого Рождества. Это что, случайно так совпало?! Поэтому явно это какая-то паранойя, истерия. Явно есть какой-то кукловод, нам не известный, который проводит свою линию. В чем его цели — можно гадать. И вчера Якунин об этом говорил.

— Вот расскажите об этом. Очень важное заявление было.

— Ну, Владимиру Ивановичу я крайне доверяю. Он человек масштабный. Он много видит, много знает. У него доступ к информации иной. Опять же исторические моменты, что еще с 1993 года Евросоюз, по сути, требовал от Греции, чтобы Афон поменял свой статус. Чтобы они не выдавали отдельные визы. Чтобы был отдельный доступ для большего количества людей, включая женщин. Вот с 1993 года, с официального письма и обращения Евросоюза в сторону Афона и с тем, что бы Греция устранила безобразие и непорядки на ее территории — с того времени и надо смотреть. Почему кто-то интересуется именно Афоном, именно православием? Владимир Иванович тоже все обобщает и говорит: Причины две.

Первая — это Афон, православие. Кто там? — ага, отец Ефрем. Все знают его, и так далее. Все, его третируем, оклеветаем, доведем до чего-то, а с остальными разберемся.

И вторая причина — это усиление русских. Ватопед стал мостом между Грецией, Афоном и русскими людьми. Это на самом деле так, сотни русских каждый день едут. И многие получают сверхдуховную пользу. Я уж не говорю о Поясе Божьей Матери, 3 миллиона человек. Я стоял рядом с Поясом и видел десятки, сотни тысяч людей, которые явно получали для себя что-то очень значимое, нужное и бесценное. Я свидетель этого. Поэтому вот две главные цели. Это православие-Афон, его надо растоптать. Вторая — это русские, греки как-то ревновать начали. Ревность везде есть — и в Греции, по человеческой сути своей. Пояс был в России, там половина священников говорили: А что вы идете, там за углом рядом есть. Я, к сожалению, много раз это слышал, и даже непонятно как-то, зачем они это делали.

Вот две главные причины. Опять же, это духовный закон, надо пройти клевету, надо пройти гонения. За отца Ефрема я крайне прошу молиться. Он на самом деле болен, и если бы он был здоровым человеком, было бы даже проще и правильней пойти в тюрьму, на крест. Но он болен, и мы не понимаем цели этих людей, которые подвержены греху и являются марионетками. У него сахарный диабет, он простужен. Он когда летал в Грузию, чуть не умер там от переохлаждения. Он в физическом плане слабый человек. Поэтому если тюремное заключение будет при контроле врачей, то это другое дело. А так непонятно как можно его помещать в общую тюрьму. Ну, мы в России знаем, только попади — и мы тебя за месяц сделаем инвалидом на всю жизнь. Поэтому это меня лично пугает то, что с ним может произойти физически. Братия без игумена все-таки это семья. Они каждый день подробно обсуждают что происходит. Там 100% братии знают все и безусловно поддерживают своего отца, своего игумена.

Мало того, в понедельник состоялось совещание Священного Кенота Святой Горы. Нужно сказать, что туда входит 20 основных монастырей, это главный орган управления Святой Горой. Такой Парламент Святой Горы. И все монастыри единогласно проголосовали за то, что всячески поддержать Ватопед и игумена Ефрема. Посмотрим, как будут развиваться события. Но если они будут развиваться по худшему сценарию — я думаю, всем нам нужно будет выступить в защиту Ватопеда, в защиту отца Ефрема. Причем самыми действенными способами. Может, пикеты у греческого посольства, у представителей Евросоюза или другие акции. Во всяком случае, нужно подумать, потому что здесь дело не в одном монастыре и не в одном игумене. Это громадное нападение, серьезное, масштабное на все мировое православие. И сейчас они просто пытаются каким -то образом это проделать через ситуацию, которая сложилась на Святой Горе.

— Ну что же, спасибо вам за исчерпывающую информацию. Мы все сострадаем отцу Ефрему, скорбим вместе с братией Святой горы и братией монастыря Ватопедского. Помоги им Господь! И Матерь Божия, надеюсь, их всех не оставит!

http://www.radonezh.ru/analytic/15 652.html