Сказание о древнем Остроге

Чаадаев писал, что «в природе человека теряться, когда он не находит способа связаться с тем, что было до него и что будет после него; не руководимый ощущением непрерывной длительности, он чувствует себя заблудившимся в мире». Состояние, до боли знакомое современному человеку, вырванному из истории действием разных идеологических машин.
Чтобы творить будущее, надо знать прошлое. Вашему вниманию предлагается рассказ о небольшом волынском городке, бывшем в своё время интеллектуальным и духовным центром всей Восточной Европы. Знакомьтесь: Острог.

Говорят, когда-то здесь пропадали люди. Перед взором нетрезвого прохожего вдруг возникала улица-призрак, он шёл по ней и… больше не возвращался. Тому, кто сумел прочувствовать здешнюю атмосферу, в эту легенду поверить нетрудно. Острог засасывает. Возвращаясь сюда через годы, чувствуешь, что на самом деле никуда не уезжал — и вновь, словно муха в янтаре, застываешь в неподвижном острожском времени. Несколько новых магазинов, светофор, зачем-то поставленный на центральной улице… Да что они меняют! Уверен, даже если сбросить на город атомную бомбу и затем отстроить его заново — здесь всё останется так же, как было. История висит здесь прямо в воздухе. А может, прячется в старых подземельях?..

Подземный город

По преданию, под Острогом есть ещё один город — подземный. Говорят, в конце XVII — в начале XVIII столетия иезуиты пытались его исследовать, но все, кто спускался в подземелья, исчезали. В конце концов, туда послали молодого воришку, приговорённого к повешению — пообещав ему за это помилование. Парня привязали верёвкой; была оговорена система знаков. По сигналам иезуиты насчитали шесть этажей. Потом верёвка беспорядочно задёргалась, и когда «исследователя» вытащили, он превратился в седого старика. Рассказывать, что видел в подземельях, он отказался даже под страхом смерти.

Подземный город до сих пор хранит свою тайну. В наши дни исследования практически не ведутся: во-первых, из-за отсутствия средств; во-вторых — из-за «трепетного» отношения советского режима к историческому наследию. Дело в том, что значительная часть подземелий была разрушена, когда на месте исторического центра города сооружались «шедевры» социалистического зодчества — пресловутые бетонные коробки. По рассказам очевидцев, под эти дома заливали несметные количества раствора…

Два полюса мысли

В настоящее время самые известные заведения в Остроге — это психбольница областного значения и академия. Два своеобразных полюса человеческой мысли, находящихся на одной стороне одной улицы.

Вообще говоря, заведений психоневрологического профиля здесь целых три: есть ещё диспансер для престарелых женщин и школа для детей с дефектами развития. Местные историки уверены, что это не простое совпадение, а продуманная попытка советской власти уничтожить народную память — стереть в массовом сознании представление о городе как образовательном и культурном центре. Попытка, оказавшаяся довольно удачной: на жаргоне жителей окрестных городов и сёл фраза «тебе пора в Острог» до сих пор не значит ничего хорошего. Радует, что в последнее время её можно услышать гораздо реже, чем раньше. И этому есть своя причина: теперь Острог, в первую очередь, — город студентов.

Открытый в середине голодных девяностых Острожский коллегиум (сегодня — Национальный университет «Острожская академия»), словно магнит, притягивает всяческую «нестандартную» молодёжь. Помню впечатления одного канадца, попавшего в универ по волонтёрской программе: «Перед выездом меня обязали постричься. Сказали, что в традиционном обществе длинные волосы могут неправильно понять. Приезжаю, а здесь все, — дальше следовало крепкое заморское словцо, — патлатые!»

«Все» — это, конечно, преувеличение. Но лёгкий душок богемности в академии действительно присутствует. Впрочем, не всё так «запущено» — недаром вуз считается самым престижным в регионе. Система обучения в ОА* построена таким образом, что располагает к довольно жёсткой самодисциплине.

* Так спудеи «Острожской академии» называют свою alma mater.

Острожская Библия

Новоиспечённым первокурсникам академии по традиции дарят Библии. Это — напоминание о Библии Острожской (1580−1581 гг.), первой в истории полной славянской Библии. Её текст, в дополненном виде, до сих пор используется в богослужебной практике Русской Православной Церкви и других Церквей, совершающих богослужения на церковнославянском языке.

С Библией связан и расцвет города на рубеже XVI—XVII вв.еков. А «бутон» появился на два столетия раньше (1366 г.), когда Острог достался князю Даниилу, основателю известного магнатского рода Острожских.

Интересно, что традиция конца XVI — начала XVII века считает князей Острожских прямыми потомками Владимира Великого. Впрочем, это, скорее, идеологический штамп, хотя и довольно распространённый (он встречается даже в житии святого Феодора, князя Острожского). Откуда династия произошла на самом деле, историки пока не установили. Существуют разные версии, некоторые поддерживают и названную традицию.

То ли наличие святого предка так повлияло на князей, то ли их род сам по себе был настолько благочестивым, что сумел воспитать в своих «рядах» святого, — это мы вряд ли сумеем узнать. Но факт остаётся фактом: на рубеже XVI-XVII столетий никто на Руси не сделал для охраны и развития Православия больше, чем магнаты Острожские. Стоит заметить, что для этого у них были все возможности. Военные и политические заслуги, а также удачные браки позволили князьям сосредоточить в своих руках огромные богатства и авторитет.

Самые яркие страницы в истории Острога связаны с именем князя Константина-Василия Острожского, праправнука святого Феодора. Чтобы оценить его могущество, достаточно сказать, что в 1586 году, после смерти польского короля Стефана Батория, Константин-Василий был одним из претендентов на престол — невзирая на православное вероисповедание. О его состоянии ходили невероятные слухи: говорили, будто князь мог при желании выложить золотыми монетами путь от Острога до самой Варшавы. Дыма без огня не бывает: доходы Константина-Василия в несколько раз превышали королевские. Во время его княжения Острог вошёл в число пяти крупнейших городов теперешней Украины.

Вынужденный противостоять католической экспансии, Константин-Василий понимал, что для удержания позиций Православия необходимо поднимать уровень образованности духовенства, а также стимулировать культурную жизнь, которая в то время была неразрывно связана с жизнью церковной. И вот, в середине 70-х гг. XVI века князь инициирует работу над подготовкой полного славянского издания Библии.

Не исключено, что кроме благочестивых помыслов князем управляло и тщеславие. Дело в том, что за десять лет до начала работы над Острожской Библией была издана так называемая Берестейская (Брестская) Библия на польском языке. Она была результатом труда коллектива учёных-протестантов и… щедрого финансирования со стороны родственника Константина-Василия — князя Николая Радзивилла, с которым у князя Острожского существовала своеобразная конкуренция.

Как бы то ни было, Острожская Библия сыграла ключевую роль в славянском книгопечатании, а также религиозном и культурном развитии разных народов.

Академия

Благодаря работе над изданием Библии к концу XVI века в Остроге сконцентрировались огромные интеллектуальные ресурсы. На их почве и возникла Острожская академия — первая школа высшего типа в Восточной Европе, та самая, в честь которой назван и современный университет. В течение 60 летней деятельности Острожской академии (1576−1636) её окончили не менее 500 человек. Среди знаменитых выпускников — братья Наливайко (Северин и Демьян), ректор Киево-Могилянской академии Игнатий Старушич, гетман Пётр Сагайдачный.

В отличие от западноевропейских высших школ, общая направленность Острожской академии была православной — невзирая на то, что преподавали здесь и католики с протестантами. Также вместо иврита, принятого в классическом варианте западноевропейского лицея, в академии наряду с латинским и греческим изучали церковнославянский. Несомненно, это имело огромное значение для религиозной и национальной самоидентификации учащихся.

Что касается национальности, здесь всё не так просто. С одной стороны, в те времена люди на Волыни называли себя русскими (русинами) — понятия «украинец» ещё не существовало. С другой — никакого пиетета к Москве у «волыняк» тоже не было. Так, отец Константина-Василия Константин I во время российско-литовских войн был первым гетманом Великого княжества Литовского. Именно под его командованием русинско-литовские войска разгромили большие московские соединения в битве под Оршей. Примечательно, что в честь этой победы Константин I построил целых две православных церкви… Впрочем, славная традиция междоусобной «дружбы» ведёт своё начало ещё со времён Киевской Руси, а потому оставим геополитику четырёхсотлетней давности и вернёмся к академии.

Кроме противостояния окатоличиванию и ополячиванию (одно тогда равнялось другому) важнейшим результатом существования Острожской академии было создание новой образовательной традиции: трёхъязычной славяно-греко-латинской школы. Именно из Острога эта традиция перекочевала в Киев (1632 г.), откуда распространилась в Молдову (Яссы, 1640 г.), а после нескольких неудачных попыток — и в Москву (1687 г.).

Терпимость и нетерпимость

Среди прочего, стоит упомянуть о царившей в Остроге атмосфере религиозной терпимости. Поддерживая Православие, князья никак не ограничивали свободу представителей других вероисповеданий. До определённого времени в городе мирно уживались православные, католики, протестанты, иудеи, мусульмане; каждая конфессия имела свои собственные храмы, совершала богослужения. Князь Константин-Василий Острожский поначалу был даже сторонником унии (!), и лишь потом круто изменил свою точку зрения. Впрочем, и после этого борьба с католицизмом не вышла за рамки богословских прений, хотя последние были чрезвычайно активными. Вокруг академии формируется мощная полемическая ячейка, которая создаёт ряд антиуниатских работ. Характерно, что часть из них написана протестантами.

Обстановка в городе меняется после смерти князя Константина-Василия. В 1621 году часть территории Острога достаётся внучке князя Анне-Алоизе Ходкевич, фанатичной католичке, воспитанной иезуитами. О том, что это был за человек, красноречиво свидетельствует эпизод, зафиксированный в Острожской летописи. В 1636 году, спустя 33 года после смерти отца — князя Александра — Анна-Алоиза решила перезахоронить его и заодно «перекрестить» из Православия в католичество. Во время действа один иезуит спрятался за могилой, а другой задавал вопросы «духу» князя, который «повествовал», что «римская вера» лучше, и что он желает её принять. «Перекрещивание» вызвало бурные народные протесты, тем более что происходило оно накануне православной Пасхи. В ответ княгиня приказала разогнать сборище православных, шедших на пасхальное богослужение; она даже пустила свою повозку прямо по людям. При этом несколько человек погибло, а сама Анна-Алоиза потеряла в стычке глаз. По преданию, его выбили яйцом-крашенкой.

После этого православные жители города подверглись жестоким репрессиям. Многие горожане были казнены самыми изощрёнными способами, священников отправляли в ссылки, православные храмы закрывались. Академию, и без того низведённую до уровня начальной школы, разобрали на кирпич, из которого потом построили иезуитский коллегиум.

Вот так печально закончился самый яркий период в жизни Острога.

Упадок

Построенный Анной-Алоизой коллегиум просуществовал чуть более десяти лет, после чего сгорел в пожаре. Никого выдающегося за это время он из своих недр не выпустил.

Дальнейшая история Острога — это в основном история упадка и разрушений. На протяжении столетий все, кто приходил сюда в качестве временных хозяев, оставляли на лице города новый кровавый след. Реальность не укладывается в рамки ни одной идеологии: грабежами, насилием, мародёрством «отличились» и казаки Хмельницкого, и войска Российской империи, и отряды петлюровской Директории. Последние дикие акции по отношению к мирным жителям города провели во время Второй мировой немецкие войска, расстреляв несколько тысяч местных евреев.

Советская власть действовала в другом направлении. Гибли не люди, а сам город. Сразу после войны снесли старинную застройку в центре — ратушу и здание городского совета. Целенаправленно разрушались культовые сооружения.

Трудно поверить, но пик варварства по отношению к памятникам прошлого пришёлся на 60 е годы прошлого столетия — середину хрущёвской «оттепели».

Старожилы помнят, как прямо на городских улицах валялись забальзамированные человеческие конечности. Это грабили крипты вокруг католического храма, которому предстояло превратиться в спортивную школу. Внутреннее убранство костёла уничтожалось совершенно идиотскими — по-другому не скажешь — методами. Иконостас и орган (один из лучших в Европе!) изрубили топорами и сожгли в печах мебельной фабрики; паникадило из дорогого хрусталя подняли под самый купол и сбросили вниз. Мраморную статую Богоматери авторства известного скульптора Сосновского вытягивали трактором, зацепив трос прямо за шею… Тогдашний директор краеведческого музея Иосиф Новицкий буквально лёг под колеса, чтобы её спасти. Сегодня статуя — один из красивейших экспонатов музея.

Преемник Новицкого (не будем упоминать его имени) был человеком немного другого склада. Несколько лет спустя, когда грабили уже православный собор, он собственноручно сдал в макулатуру 700 (!) килограммов старинных документов из церковной библиотеки. Остальные бумаги сожгли. Острожские историки грустно шутят, что с документами всё сделали правильно: иначе до сих пор было бы над чем работать.

Кроме храмов, досталось и старинным кладбищам — католическому и еврейскому. На месте первого сделали стадион, на месте второго — парк развлечений. Плиты с еврейских могил использовались для разных нужд, вплоть до строительства свинарников.

Жирную точку (или запятую?) советские «созидатели» поставили в 1980 году, уничтожив старинную улицу Красную Гору с исторической застройкой. Теперь на этом месте гордо высится серый параллелепипед скверного отеля…

Впрочем, власть поменялась двадцать лет назад, а уцелевшие архитектурные памятники сейчас находятся в ещё худшем состоянии, чем при СССР. Татарскую башню — часть оборонной системы города — предприимчивые местные жители одно время приспосабливали под загон для скота. Старинную синагогу, при Союзе использовавшуюся в качестве склада, и вовсе превратили в отхожее место. Благо, недавно какая-то еврейская организация поставила на окна и двери решётки — теперь залезть туда гораздо труднее.

Конечно, в городе и сегодня есть на что посмотреть. Только музеев — кстати, весьма интересных — целых четыре. Замок и другие строения на Замковой горе тоже неплохо сохранились. Но когда видишь фотографии, сделанные всего несколько десятков лет назад, хочется плакать…

Я иду по знакомой аллейке, и под кедами шуршат листья вечной острожской осени — пожелтевшие письма из далёкого прошлого. Я жил здесь и, кажется, умер здесь. Пропал без вести на одной из улочек-призраков. Растворился в тёмно-голубом здешнем небе. Я знаю: густой острожский воздух сохранит тепло моего дыхания, а старые камни — эхо шагов. Где бы я ни был.

http://otrok-ua.ru/sections/art/show/skazanie_o_drevnem_ostroge.html