 |
| Деловая газета «Взгляд» | Михаил Соломатин | 21.12.2011 |
Россия в вопросе с мигрантами постепенно переходит на архаичную модель, которая напоминает распространенную у многих первобытных народов «гостеприимную проституцию», когда хозяин предлагает свою жену или дочь гостю.
Опубликованные на прошлой неделе результаты прошедшей в 2010 году переписи населения стали дополнительным аргументом для тех, кто считает, что демографические дыры России можно залатать только мигрантами. Эта идея, которая вряд ли найдет понимание у населения страны, высказывается год от года все более открыто и смело политиками и социологами.
«Демографическую проблему не только стоило бы, но и нужно решать с помощью мигрантов», — говорит в интервью газете ВЗГЛЯД социолог Елена Башкирова. Не только стоило бы, но и нужно. Это, считайте, уже определенная веха. Ее нельзя проскакивать, надо остановиться и подумать, куда идти дальше.
Что хорошо для Америки, для России — смерть
Для всех стран, которые в новейшее время получают выгоду от миграции, характерна общая особенность. Достигнутый ими уровень потребления позволяет им привлекать более качественный человеческий ресурс по сравнению с имеющимся в стране. Таким странам не приходится заботиться о комфорте мигранта. Потенциальный кандидат на переезд в Канаду или Австралию, какой-нибудь пакистанский математик или детский врач из Восточной Европы, сам будет учить язык, узнавать в Интернете о тонкостях трудоустройства и кричать по ночам, если приснится, что консульство отказало в визе.
В России ситуация противоположная: у нас относительно низкий уровень жизни при переизбытке развитого человеческого ресурса. Я люблю цитировать чью-то фразу, за давностью лет утерявшую авторство: «Наплодили инженеров, читавших Достоевского». Она многое объясняет. В мире немало стран, где уровень жизни ниже российского, но умным и талантливым людям нигде не живется так плохо, как в России. В обозримом будущем эту ситуацию не исправишь, потому что она сложилась исторически. «Фабрика талантов» работала на полную мощность в XIX и в XX веке, и сейчас у нас случился кризис перепроизводства. Именно поэтому таланты едут из России, а не наоборот. В наших условиях надежды на приезд грамотных и квалифицированных специалистов из-за рубежа — это своего рода карго-культ, попытка эксплуатировать соломенную модель увиденного у соседей сложнейшего механизма, пусть и выполненную в натуральную величину. Не приедут. Точнее, приедут, но совсем не те, кого чаяли увидеть.
Отсюда следует еще одна крайне неприятная проблема. Чтобы миграция не провоцировала рост социальной напряженности, культурный уровень приезжих не должен быть существенно ниже культурного уровня местных жителей. В России же эта разница огромна. Многие наблюдательные люди давно заметили, что конфликт между местными и приезжими — это конфликт не разных национальностей, а разных культур, точнее, назовем уж вещи своими именами, конфликт культуры и бескультурья.
Дворник по цене физика
Самое страшное, что эту проблему пытаются решить. Я не оговорился. Социальные механизмы, как и обычные механизмы, сплошь и рядом дешевле «выкинуть», чем ремонтировать. Но наши чиновники (не говоря уж о социологах) не привыкли экономить. Все эти обучения мигрантов русскому языку, а также культуре и обычаям места пребывания представляются им чем-то бесплатным. Между тем если посчитать все расходы на подтягивание среднего гастарбайтера до приемлемого культурного уровня, выяснится, что таджикский дворник обойдется России в стоимость физика из Словении или парочки индийских программистов.
Задача и в самом деле не из легких. В результате словосочетание «проблема мигрантов» постепенно начинает означать в России не проблемы, возникающие у коренного населения в связи с мигрантами, а трудности, испытываемые самими мигрантами при адаптации в чужой стране. Забота о гостях страны постепенно становится одной из главных задач государства. Это сильно напоминает ситуацию в СССР, где иностранец пользовался де-факто большими правами по сравнению с местным населением. Подобным образом возятся с некоренным населением и многие европейские страны, но эта тяжелая обязанность обрушилась на них в силу исторических причин, и та же Франция, доведись ей «начать жизнь сначала», вряд ли пошла бы тем же путем. Россия, пожалуй, единственная страна, которая не только по своей воле создает себе социальные проблемы, но еще и вкладывает в это собственные средства.
Греческий полис и варварский Восток
Отношение государства к национальной политике определяется его представлениями о правах граждан. Тут возможны два подхода. Либо государство выступает просто территорией, либо своего рода сетью своих граждан. Если первая, территориальная модель не предполагает для граждан участия в решении вопросов, связанных с составом гражданской общины, то во второй модели гражданин уже в полной мере является субъектом правовых отношений.
Концепция государства граждан наиболее ярко воплотилась в древнегреческих полисах. Для грека страна была не территорией, а гражданским коллективом, суммой прав и обязанностей, которая могла быть транспонирована в любую точку Ойкумены — от нынешней Франции до нынешнего Афганистана, но с обязательным сохранением «святая святых» греческого мироустройства — полиса. Теоретически греки допускали даже существование полиса в чистом виде — как коллектива граждан без территории. Но без полиса нет грека.
Полис неизменно исходил из принципа «самим мало», всегда защищая интересы граждан и полностью игнорируя интересы всех остальных. Александр Македонский пытался внедрить другую, территориальную модель и даже заставлял греко-македонских воинов жениться на персиянках, но солдаты, если верить Арриану, были недовольны такой насильственной варваризацией, а вскоре после смерти Александра вернулись к старой системе, и гражданский коллектив новых полисов на эллинистическом Востоке был сформирован уже исключительно из греков и македонян.
Концепция государства как коллектива полноправных граждан в конечном итоге создала и современный Запад, Россия же так и не смогла отказаться от территориального подхода, что создало ей массу проблем, среди которых — отсутствие гражданского общества, хроническое недоверие к государственным институтам, низкий уровень частной инициативы, недоговороспособность и несамостоятельность населения и, наконец, его неспособность к существованию ни в каком государстве, кроме государства социального.
Однако главная проблема, главная «мина», заложенная в территориальном подходе, обнаружилась только сейчас, когда оказалось, что ради сохранения территории можно поменять народ, использовав мигрантов для решения демографических проблем.
В поисках аксиом
С этими угрозами можно было бы бороться, но, к сожалению, решать проблемы такого уровня наша страна пока не умеет. Пертурбации 90-х (да и всего XX века) привели к тому, что Россия осталась без внятной государственной стратегии. Государственная стратегия — это некий неписаный набор аксиом, правил, нарушать которые нельзя, «просто потому что нельзя» (отмечу попутно, что Михаил Бударагин в спорной, но очень интересной статье недавно прямо заявил, что умение говорить самим себе «нельзя!» должно стать сверхидеей для России на ближайшие десять лет).
Политическая стратегия всегда содержит набор запретов, которые не пересматриваются, считаются аксиомами. Представьте, что вы подаете в правительство некий проект, сколь угодно выгодный для России, но допускающий ее распад. Очевидно, что такой проект не будет рассмотрен. Аксиома территориальной целостности действует в любом государстве. Четыре года назад все мы были свидетелями того, как сработал запрет на пересмотр Конституции. Многих это удивило, поскольку и общество, и элиты готовы были поддержать третий срок Путина. В тот момент активно обсуждался вопрос об аксиомах, но интерес к проблеме быстро угас.
России пора срочно принимать какую-то аксиоматику в национальном вопросе. Никаких запретов и ограничений в этой важнейшей сфере сейчас попросту нет. Вопрос о том, можно ли заселить Россию, скажем, сдавшими экзамен на владение русским языком китайцами и по-прежнему считать получившуюся в итоге страну Россией, остается открытым. А между тем вопрос этот уже стоит в повестке дня.
Надо выбрать, в чем главное богатство России: в ее просторах и недрах или в ее народе. В последнее время наше общество инстинктивно потянулось к гражданской модели. Я уверен, что именно отсутствие четкого и ясного ответа государства на этот запрос и становится первопричиной того брожения и глухого недовольства, которые выплеснулись в эти дни.
