 |
| Одна Родина | Матвей Славко | 20.12.2011 |
Так говорили о Романе Исидоровиче Кондратенко, 
прославленном генерал-лейтенанте, имя которого — среди героев русско-японской войны 1904—1905 гг., рядом с вице-адмиралом С. О. Макаровым. Именно Р. И. Кондратенко являлся волевым и душеподъемным стержнем обороны русского дальневосточного форпоста.
Рассказ о герое Кондратенко начнем несколько неожиданно, с белорусского Полоцка.
Древний город Полоцк славен в первую очередь тем, что в нем находится так называемая «третья русская София», а именно Софийский собор, возведенный примерно в те же годы, что и две другие прославленные русские Софии — Киевская и Новгородская. А еще в Полоцке есть памятники, увековечившие великих земляков: построившему в середине XI в. Софию Полоцкую князю Всеславу Брячиславичу (Чародею), правнуку Владимира Святославича и Рогнеды, деду святой Евфросинии Полоцкой, которая основала тут монастырь (сегодня тоже действующий). Есть в городе и памятник духовному писателю, богослову, поэту, драматургу переводчику Симеону Полоцкому (Самуил Гаврилович Петровский, 1629 — 1680 гг.), к слову, наставнику детей царя Алексея Михайловича. Имеется и памятник-часовня героям Отечественной войны 1812 года.
Но наше внимание остановим на объекте, достойно — в содержательно-патриотическом смысле и хронологически — продолжающем высокий исторический ряд, на полоцком памятнике герою Порт-Артура генерал-лейтенанту Кондратенко, уроженцу Тифлиса (1857 год), погибшему в русско-японской войне.
Бюст выпускнику Полоцкого кадетского корпуса Р. И. Кондратенко был открыт 31 мая 2008 года, то есть совсем недавно. А идея открытия памятника герою обороны Порт-Артура была озвучена годом раньше, на праздновании 150-летия героя Порт-Артура. 
Новый бюст установлен по инициативе и на средства предпринимателя, половчанина Андрея Супрановича, заместителя председателя комитета по возрождению Полоцкого кадетского корпуса.
Можно сказать, что памятник герою был восстановлен, ведь он когда-то стоял на территории Полоцкого кадетского корпуса. На открытии памятника были выстроены воинские подразделения гарнизона, а также суворовцы, полоцкие и слонимские кадеты.
Владыка Феодосий, архиепископ Полоцкий и Глубокский, освятил бюст. Среди иных лиц выступил и праправнук генерала Сергей Николаевич Кондратенко, житель украинского города Сумы, атаман сумского казачьего полка. Прозвучал и салют в честь героя.
Не смогла присутствовать на встрече Иона, инокиня абхазского Новоафонского монастыря (правнучка генерала). Еще один потомок из Москвы, Виктор Константинович Кондратенко, полковник запаса, не смог прибыть на торжества, поскольку за день до открытия памятника ему сделали операцию шунтирования на сердце. Случайно обнаружилось в день открытия памятника, что в Полоцке нынче проживает С. А. Синицина (в девичестве Кондратенко, ее прапрадедушка Иван Степанович Кондратенко — двоюродный брат Романа Исидоровича и тоже участвовал в обороне Порт-Артура).
Это только кажется, что за сто лет всяческая историческая память стерлась навсегда и полностью обнулена. Однако при пристальном обращении к нашей общей памяти мы всякий раз обнаруживаем нерушимость нашего единства, родства.
* * *
Скажем, наконец, о том, кто же таков был генерал Кондратенко.
Вот что рассказал о своем знаменитом предке атаман сумского казачьего полка Сергей Кондратенко: «Генерал Кондратенко — мой прапрадед не по прямой линии. Дед моего деда — родной брат Романа Исидоровича. Исидор был из Екатеринослава, то есть из Украины. Офицером он принимал участие в обороне Севастополя. Получив ранение, был переведен в Тифлис (ныне Тбилиси). Там женился, и у него в семье родилось 9 (!) детей. Простой офицер из Тифлиса. А сыновья стали знаменитыми, уважаемыми людьми: Роман руководил обороной Порт-Артура, Николай — внешней разведкой генерального штаба Российской Империи, Елисей — главный геодезист Российской Империи. Причем каждый пробивался сам. Роман был самый младший и самый любимый. В детстве зарабатывал на учебу тем, что на тифлисских улицах торговал водой. Учился он много и, пожалуй, не зря: в Полоцкой военной гимназии, потом в военном училище, инженерной академии, академии генштаба…»
Семья существовала на небольшую пенсию отца. Свидетельствуют, что глубоко религиозные родители с детства прививали мальчику особую любовь к Богу и Церкви. Религиозное воспитание помогло Роману Исидоровичу, будучи офицером, быть не просто начальником для подчиненных, но и заботливым «отцом солдатам». Он написал книжку рядовому составу, в которой простым доходчивым языком на исторических примерах показал важность Православной веры для русских воинов. Но это было много позже.
А в юности, благодаря помощи старшего брата, перебравшегося в Петербург, Роман из Тифлиса был определен на учебу в Полоцкую военную гимназию на казенный счет. Закончив ее в 1877 году в числе лучших выпускников, стал юнкером Николаевского инженерного училища в Петербурге, располагавшегося, как и Инженерная академия, в бывшем дворце Павла I. Высшее образование завершил в Академии генерального штаба (1879—1884 годы). Прослужив некоторое время по инженерному ведомству (1882—1894 годы), в 1895 году получил полк, а в 1901 году ему было присвоено звание генерал-майора.
В 1903 году Кондратенко возглавил 7-ю Восточно-Сибирскую стрелковую бригаду в Порт-Артуре.
Во время войны с Японией на протяжении 10 месяцев Роман Исидорович возглавлял сухопутную оборону осажденной крепости Порт-Артур. Он часто говорил своим подчиненным: «Все дело рук Божиих. Нужно положиться на Его волю, стараться быть Ему угодным и затем не загадывать, а быть спокойным, надеясь на Его милость и благость».
Интересный факт, судьба генерала Кондратенко связана
с судьбой чудотворной иконы Божьей Матери «Порт-Артурская».
Вот как рассказывает об этом праправнук героя Сергей Кондратенко: «Незадолго до русско-японской войны одному старому матросу, участнику обороны Севастополя, было видение. Он увидел Божью Матерь, державшую в руках плат с ликом Спаса Нерукотворного. Стояла она на расколотом мече необычной формы на фоне сопок, а вдалеке, в тумане, виднелся какой-то город. Матрос отправился в Киево-Печерскую Лавру, рассказал обо всем монахам и молился в Дальних Пещерах. Об этом видении узнали, и народ стал собирать деньги на создание иконы Божьей Матери. Когда началась война, поняли, что писать икону необходимо. К тому времени 10 тысяч человек пожертвовали для этого святого дела по пятачку. Однако икону бесплатно написал художник Павел Федорович Штронда. Деньги понадобились на другое — нелегкое путешествие. Одному монаху вновь было видение, в котором Божья Матерь потребовала: „Доставьте эту икону в Порт-Артур. Не надейтесь на людей, а под моим покровом будет победа“. И вот началось долгое путешествие. Генерал Кондратенко знал об иконе, очень ждал ее, всячески содействовал ее прибытию в крепость. Но искусственные бюрократические проволочки задержали ее прибытие. Многие чиновники по месяцу держали икону в своих домах, мечтая о чудесах для себя лично. Когда святыня прибыла во Владивосток — генерал погиб. Потом о ней забыли. Она так и не дошла до крепости Порт-Артур. Люди ослушались слов Божьей Матери…»
Рассказывают об удивительной способности Р. И. Кондратенко определять намерения противника. Резерв всегда направлялся именно туда, где Порт-Артурской крепости грозила наибольшая опасность. Отличительным свойством Кондратенко было умение воздействовать на дух войск особенно в тех ситуациях, когда уже никто не надеялся на успех. «Никакой штурм не может быть страшным, — говорил подчиненным генерал Кондратенко, — если мы решили до конца выполнять данную нами присягу».
Один из участников обороны, Я. У. Шишко, писал, что Р. И. Кондратенко «одновременно душою, мыслью и делом был и на позициях в бою, где личным примером ободрял всех и поднимал твердость духа, и в Артуре не было места, куда бы он не заглянул, не было высоты, куда бы он не поднялся, чтобы указать, где немедленно должны явиться форты, укрепления, батареи».
Исследователи биографии военачальника отмечают, что под руководством Кондратенко были созданы и применены новые средства вооружения — ручные гранаты, минометы, новые типы противопехотных мин, проволочные заграждения с контактной электрической сигнализацией и другие. Награжденный орденами Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4 и 3 степеней Роман Исидорович пользовался в Порт-Артуре непререкаемым авторитетом.
Кроме Георгиевских крестов перечислим и другие награды героя: ордена Святого Станислава 3-й и 2-й степеней; ордена Святой Анны 3-й и 2-й степеней; орден Святого Владимира 4-й степени.
Писатель Ф. Степанов отметил в своих мемуарах: «Молодой, полный сил, увлекающийся в военной игре, спокойный и ровный в опасности, воспитанник двух академий, — генерал Кондратенко как нельзя более подходил к своему назначению быть начальником сухопутной обороны. Прибавьте к этому чрезвычайную скромность, милое обращение с подчиненными, умение выслушивать каждого и остановиться на одном определенном решении и широкое русское хлебосольство… Двери дома генерала всегда были открыты, и каждый мог найти в нем совет; уйти же, не отведавши хлеба-соли, — это значило обидеть генерала. Главной же чертой его характера и деятельности нужно считать — большую силу воли и огромную интенсивность в работе.
С конца октября генерал Кондратенко всю силу обороны крепости возложил на бомбочки и мортиры, так как противник подошел на 30—40 шагов к атакованным пунктам, применяясь к местности. Дальность ружья и орудия уже не играли роли. Нужен был навесный огонь, и соответственно этому новое средство; таковым генерал признал бомбочки и метательные мины. Приготовление бомбочек шло в широких размерах: было 5 мастерских, выделывавших последние. На одном восточном фронте ежедневно расходовали до 1 000 бомбочек. Бомбочки очень понравились нашим стрелкам.
Насущная необходимость была в освещении впереди лежащей местности в темные ночи. Прожекторы были разбиты, а большие ракеты израсходованы, — пришлось прибегнуть к кустарному производству фальшфейеров. Расход последних на восточном фронте был до 1 000 штук (в среднем) ежедневно. Вся эта грандиозная операция по выделке средств на оборону исключительно одухотворялась покойным генералом.
Сколько нужно было ума, такта и самое главное — силы воли, чтобы в осажденной крепости,
нередко при недостатке людей и средств, поставить дело снабжения войск указанными предметами на широких началах».
Тактика генерала Кондратенко была проста: «поддерживать атакованный японцами пункт во что бы то ни стало».
Всегда спокойный и добродушный, он личным примером и словом умел исправить дело, вдохнуть новые силы и веру в истомленных защитников. Под влиянием Романа Исидоровича наши воины творили чудеса храбрости и героизма. Еще до осады крепости он обращал на себя внимание тем, что участвовал во всех комиссиях и ему не чужд был ни один вопрос по обороне крепости. Деятельность генерала Кондратенко по достоинству оценил прибывший в Порт-Артур в феврале 1904 года в качестве командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирал Степан Осипович Макаров. В одной из бесед с Кондратенко он отметил: «Я скоро перестану здесь с кем-либо говорить, кроме вас. Какого вопроса не коснись, все упирается в Кондратенко. Жаль, что вы не моряк».
В день, когда японцы захватили русские позиции на горе Высокой (22 ноября 1904 года), Кондратенко плакал, не стыдясь слез, а вечером этого дня генерал сказал помощникам: «Теперь началась агония Артура!» Но дух его не был сломлен, и Кондратенко не собирался без отчаянной борьбы складывать оружие.
Инспектируя форт № 2, являвшийся одним из самых сложных участков обороны крепости, 2 (15) декабря 1904 года Р. И. Кондратенко погиб от прямого попадания снаряда 11-дюймовой японской гаубицы в каземат, в котором он находился со своими помощниками. Погибли также 8 офицеров.
Даже враги преклонили головы перед его могилой. Когда японцы вступили в крепость, они отдавали честь тому месту, где был похоронен Роман Исидорович.
Ф. Степанов писал: «Если смерть адмирала Макарова произвела на гарнизон, 
готовящийся отразить неприятеля, тяжелое впечатление; то впечатление, произведенное смертью генерала Кондратенко на гарнизон крепости, находящийся почти в безвыходном положении, — было потрясающее. Мне пришлось быть лишь на одной из панихид по генералу Кондратенко, так как уезжать с позиции можно было только по очереди. Когда вечером 3-го декабря я подъехал к знакомому домику, в него уже входили священники, дьяконы, певчие. В зале на столе лежало тело генерала Кондратенко и рядом с ним — его верного помощника в боевой жизни подполковника Науменко. У обоих были кровоподтеки на лице, но на вид они мало изменились.. Скоро прибыл генерал Стессель, и началась панихида. Священники по очереди служили, певчие — солдаты пели прекрасно — и я еще никогда не слыхал подобного пения. Кончилась панихида — все плакали: генералы, офицеры, солдаты».
С гибелью самого стойкого защитника Порт-Артура исчез нравственный стержень, цементировавший волю командования крепости, еще способной сопротивляться и сдерживать силы врага. 20 декабря старшие начальники с подозрительной поспешностью сдали город японцам. Обвиненные в преждевременной сдаче Порт-Артура генералы Стессель, Фок, Смирнов и Рейс в 1907 году были привлечены к военно-уголовному суду. Последних трех оправдали, Стесселя приговорили к смертной казни, затем наказание заменили десятью годами заключения, а потом монаршим соизволением генерал был помилован.
Посмертно герою обороны Порт-Артура было присвоено звание генерал-лейтенанта. Петербургская городская дума наименовала одно из городских начальных училищ «в память Романа Исидоровича Кондратенко». В 1905 году его имя было присвоено 25-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку, который после войны дислоцировался в Иркутске, а также эскадренному миноносцу Балтийского флота.
Признательность русской армии и всех слоев российского общества генералу Кондратенко за его доблестную деятельность была столь велика, что после окончания войны прах героя было решено перевезти с места его первоначального захоронения у батареи Плоского мыса в Петербург для торжественного захоронения в Александро-Невской лавре. Обогнув полмира, доставленный в Одессу морским путем гроб с его телом крестным ходом везли в Петербург, останавливаясь и служа молебны. Конечно же, заехали и в имение Кондратенко, где жила его вдова, в Ромнах.
