 |
| Православный Санкт-Петербург | Монахиня Иоанна (Смирнова) | 17.12.2011 |
Интересная штука жизнь. Никак не удаётся схватить её за «хвост»: всегда или «было», или «ещё будет». «Остановись, мгновенье, ты прекрасно», но нет, «мгновенье» не хочет длиться и почти всегда ускользает. Почти всегда… Есть только одно местечко, где можно «постоять», «по-длить». Там даже и «длить» не приходится: попадаешь во вневременье, схожее с вечностью. Все православные знают, о чём речь. О святынях.
Интересно устроен человек. Всё ему мало. Так и мы. Предложили нам паломническую поездку к святителю Спиридону Тримифунтскому, а мы уже высчитываем: там же до Святителя Николая рукой подать — десять часов морем… Но всё по порядку.
Греческий остров Корфу. И прежде доводилось бывать в Греции, но этот остров — чудо из чудес. Я, грешная, до сих пор не могу безстрастно взирать на красоты. Скажу сразу: в целях экономии мы — две инокини — паломничали «диким» способом, т. е. без групп и экскурсий, без готовых билетов и автобусов, по знакомому всем принципу «язык до Киева доведёт».
Едем в городском автобусе (а автобусы на Корфу, я вам скажу, — это сказка: новенькие, с кондиционерами, удобнейшими креслами — куда там до них самолетным!), по автобусу ходит кондуктор, продаёт билеты — два евро билетик. Конечная остановка — автобусный вокзал Корфу-Керкиры. Выходим и спрашиваем: «Агиос Спиридон». Эти слова все знают. Так мы и шли: «агиос Спиридон» был нашей путеводной звездой. Шли в самый солнцепёк, выручала купленная вода, особенно хорошо, когда слегка плеснёшь её за шиворот себе или ближней (плохого не думайте, — по её же просьбе).
«Где агиос Спиридон»? — «Да вот он»: стоим перед храмом. У высокого каменного храма слева от входа икона и подставки для свечей — о здравии и упокоении: в Греции свечи ставят не в храме, а на улице. Зашли в храм. Справа от алтаря — придел, где покоятся мощи святителя. Людей немного, можно было не спешить. Мы и не спешили. И попали как раз в то «вневременье», когда обо всём временном забываешь, потому фотоаппарат так и пролежал неиспользованным в сумке, лишь когда ушли из храма, спохватились: ничего не сняли. А может, так и надо?
Большая серебряная рака, за ней ниша — святитель в рост. Прикладываемся к раке, и мнится: святой рядом или вот, перед нами, и смотрит на нас. Действительно живое присутствие живого. Слева от алтаря небольшая комнатка: здесь можно заказать требы, сорокоусты. Определённой цены за поминовение нет — дают, кто сколько может.
Получив благословение святителя Спиридона, мы думали о благословении другого святителя — Николая. Плыть в Италию можно группой: любая турфирма предложит вам поездку за 380 евро. Если вы рокфеллер или долго копили, тогда этот вариант для вас, если же вы простой смертный, ступайте в порт и ищите лавки-офисы со столь желанными словами: Italy, Bari. Их, этих лавок, там немало. Вот, все ругают Интернет, но куда бы мы без Интернета? Именно там нашли подробный путь в новый порт, описание этих лавок и компаний.
Первая лавочка-офис стала наша; ой, нет, — вторая. На первой было просто написано: Bari, а на второй — Ventouris Ferries — название судоходной компании, которая нам и была нужна. С тем и пришли в офис. Небольшое помещение, стойка, за ней двое мужчин: «Бари? Пожалуйста. Когда вам нужно?». — «А нужно нам на среду, чтобы в четверг утром быть на Литургии (именно по четвергам у мощей Святителя служат русские). Два билета туда и обратно». — «Вам каюту — room?» Пришлось сказать: «Room». Конечно, есть отважные личности, что плывут ночь, сидя на палубе или в общей кают-кампании, где гремит музыка, пьют пиво и веселятся шумные итальянцы, но мы не столь отважны, а главное — подвержены укачиванию. Потому — лежать и только лежать.
Сотрудник смотрит в компьютер, считает, показывает цену. Туда — 80 евро, обратно — в два раза дороже, объясняет: итальянцы подняли цены — высокий сезон. У меня вытянулось лицо. «А нельзя как-то подешевле?» — робко задала я довольно глупый вопрос. Откуда подешевле? «Я уже сделал вам скидку 20 евро». Мы молчим. Сотрудник смотрит на нас, на мою спутницу и вдруг предлагает гениальный выход: «Один билет будет детский — baby». Так 42-летняя инокиня стала baby. Конечно, она хрупкая, небольшого роста, но baby… Впрочем, Фотиния обрадовалась, это слово к ней как-то сразу пристало, и она довольно часто мне напоминала: «Ну что с меня взять? Я — бебик!»
Ну почему я не спросила имени этого отважного сотрудника? От счастья, что наша проблема решена, так растерялась, что обо всём позабыла. Мы едем!!!
Паром уходит в 22:30. Пораньше выехали из отеля. Зашли в здание вокзала. Странный вокзал: никаких билетов, табло, информации, только бар и сиденья. Пытаюсь определить, едет ли кто-нибудь с нами в Бари. Польская, английская, немецкая речь, вроде итальянцы — может, с нами? Русских не видно. Потом появились две девушки в платочках — наши.
В начале двенадцатого из темноты вынырнул паром. Сразу стало понятно: наш. Он отбросил «забрало» и обнажил трюм, заставленный фурами. Мы шли мимо фур, каких-то железок и канатов, и было ощущение, что идём по огромному сталепрокатному цеху и искать здесь каюты безсмысленно — будет только завод.
Ан нет. Поднялись выше, ещё выше, узкие коридоры вывели нас на ресепшен, нам выдали ключи от каюты 304. Ура! У нас каюта, две кровати с чистым бельём, душ, кондиционер. Нет окна — да до окна ли тут? Раздался зычный крик — наверное, что-то вроде: «Отдать швартовы», — что ещё можно кричать перед отплытием?
Утром вышла на палубу. Идём вдоль берега Италии, раннее утро. Побежала за Фотинией: «Разве можно это пропустить!» На верхней палубе собрались наши, русские. Разговорились. Кто-то спал сидя и всего за 25 евро, кто-то разложил надувной матрас. Потом подошли то ли сербы, то ли словаки, а потом — грузины. Оказалось, что почти вся молодежь едет на фестиваль в Бари.
Причалили. Из порта бегом по узким улочкам к храму, бежали нас человек десять. Бежали так, как будто бы точно знали путь.
Большой храм, совершенно пустой, разглядывать его было некогда, скорее по лестнице вниз, в крипту, где под спудом покоятся мощи Святителя и где, наверное, уже началась Литургия.
В маленьком душном храме полно народа, читают часы. Кто-то подаёт записки, кто-то стоит в очереди приложиться к мощам, многие сидят на скамеечках. Я потеряла Фотинию, вернее, она потеряла нас, когда мы галопом неслись по набережной Бари. Фотиния несколько раз обежала вокруг территории храма, заглянула в него и уже расстроилась: никого нет. Хорошо, подошла новая группа, с ней она и вошла в нижний храм.
Странное дело: такое святое место — и в таком запустении! Стены и своды облупились, светильники в паутине, аналои в дырах, как будто ткань изъедена мышами, Царские врата приютились в левом уголке храма — крохотный алтарик. Иконостас с довольно странными иконами — явно писали не православные. Сами мощи обнесены грозными решётками с острыми пиками наверху: уж не в заключении ли Святитель? Зачем его содержат в «строгом режиме»?
От пароходных волнений, беготни и переездов мы как-то отупели. Иногда бывает такое состояние нереальности происходящего: со мной и не со мной. Телом вроде здесь, а сами — где мы? И здесь было то же самое чувство, что и у святителя Спиридона: он не здесь, не у мощей, а рядом; даже странно, зачем мы сюда приехали — он же всегда рядом!
В храме так душно, что народ стал терять сознание. Чувствуя, что меня ждет та же участь, медленно «просачиваюсь» к единственному вентилятору — слева у солеи.
Причастие. Весь народ решили разделить на две группы: одни будут причащаться справа от алтаря, другие — у мощей. Я пошла к мощам. Вдруг очередь к Чаше остановилась: «Все мужчины вперёд» — впереди меня стоящая женщина стала решительно приглашать всех мужчин идти причащаться первыми, несколько мужчин с благодарностью прошли. Но женщина всё равно держит очередь: «Ещё один мужчина не прошёл». Мужчина покачал головой: не хочет. Женщина не сдаётся: «Не могу причащаться, пока все мужчины не пройдут». Вот тебе и искушение. Отодвинула её легонько, и мы пошли к Чаше.
После Причащения — молебен с акафистом нараспев. Конечно, если бы мы были с группой, вряд ли бы остались на молебен: к тому времени — а было уже около двух часов дня — почти все разъехались. У меня подкосились ноги: нога после операции ещё не зажила, пришлось присесть на скамеечку, — и тут опять искушение: подбежал мужчина из хора: «Нельзя сидеть, надо стоять». — «Конечно, надо, но не на чем». Фотиния от духоты стала терять сознание. Да, паломнички, сидеть бы вам дома…
Поднялись в верхний храм. Просторный, ряды лавок. Слева большая скульптура Святителя под стеклом. Странное же у них представление о Святителе Николае, какое-то физиологическое: морщинистый лоб, в удивлении поднятые брови, растерянный взгляд, приоткрытый рот… Нет, наш не такой. Наш добрый, понимающий, любящий и… красивый.
На Корфу не видели ни одного нищего, а здесь у храма их было сразу несколько, и просили настойчиво: «Signora…»
Вечером нам предстояло последнее испытание — попасть на паром по детскому билету. Девушка у стойки отрывает корешок у билета, тщательно проверяет паспорта, заносит в компьютер паспортные данные: ФИО, дату рождения. Я подала наши паспорта. Что нам оставалось? Только взывать: «Святителю отче Николае, помогай!» И Святитель нас не оставил. Девушка ввела все данные в компьютер и даже не обратила внимания на детский билет. Мы побежали к паспортному контролю, там вообще билеты не проверяли, — и на паром. Слава Богу, мы на месте, в своей любимой 304-й каюте. От переживаний тут же рухнули спать. Рано утром в дверь постучали: «Corfu, Corfu». Это — Корфу. Как же хорошо у нас на острове! (Остров был для нас уже родным.)
г. Иваново. Специально для газеты «Православный Санкт-Петербург»
