Очередь к Богу

Решил написать о своих впечатлениях от очереди к Поясу Пресвятой Богородицы, которая была две недели назад. Все-таки это было слишком значительное событие в новейшей истории России, чтобы о нем забыть из-за какого-либо преходящего политического шума.

Для меня лично эта очередь к Поясу Пресвятой Богородицы в Храме Христа Спасителя стала историческим событием, которое ещё долго нужно будет осмыслять, чтобы составить целостное понимание того, что же на самом деле произошло в Москве в ноябре 2011 года.

При всем своем относительном оптимизме я абсолютно не ожидал, что эта святыня соберет в нашем стольном городе столько людей уже в первые два-три дня, не говоря уже о том, что было потом, когда эта очередь всё время удлинялась и заставляла говорить о себе даже тех, кто вообще не замечает существование Церкви как таковой.

Здесь нужно сделать одну очень важную оговорку: дело в том, что я совершенно не испытываю иллюзию о том, что православие в России существует на «генетическом уровне» и что все русские люди с неизбежностью идентифицируют себя с Церковью просто потому, что они русские. Эта иллюзия не только смешна сама по себе, но и очень опасна, поскольку именно она больше, чем что-либо другое, остается главным препятствием для массовой миссии в нашей стране. Поэтому я совсем не удивился бы, если бы очередь к Поясу Богородицы была бы не больше, чем к любой другой реликвии, в очередной раз привезенной к нам греками. Ведь мы же давно не удивляемся тому, что иные православные люди со всей серьезностью относятся к каким-то необязательным благочестивым обычаям и, при этом, совершенно игнорируют азы христианства. Скорее приходится удивляться тому, что при всем нашем обрядоверии и бытовой мистике люди вдруг понимают, — что есть главное, а что — вторичное. В данном случае Пояс Девы Марии — это та самая реликвия, которая не может не вызывать особого трепета у любого христианина, поскольку именно под этим поясом Мария носила Того, Кто создал нас всех и Кто открыл нам путь к спасению и обожению Своим Искуплением и основанием всей вселенской Церкви.

Между прочим, именно об этом нужно говорить каждому атеисту и скептику, который удивляется длине этой очереди и, вообще, самому факту церковного поклонения. У каждого человека есть люди и вещи, которые ему наиболее дороги и за которые он готов жизнь положить или, по меньшей мере, отстаивать их до самого конца — например, родители или любимый человек, которые даже у самых закоренелых циников оказываются не обсуждаемыми святынями и отношение к которым носит совершенно религиозный характер. Так вот, каждому такому цинику нужно просто объяснить, что нет и не может быть для любого христианина более важного человека в истории человечества, чем Дева Мария, поскольку она является матерью Богочеловека Иисуса Христа, и отношение к этим историческим личностям, жившим в конкретное время в конкретной стране, по большому счету, должно быть несравнимо более важным, чем отношение ко всем своим родственникам и друзьям вместе взятым. И поэтому нужно в принципе не понимать, кто такая Дева Мария для любого православного человека, чтобы хоть сколько-нибудь удивляться его радостной готовности прикоснуться к любой вещи, которая была с нею связана, а тем более, к её одеянию. Я знаю людей, которые всю жизнь берегут какие-то совершенно бессмысленные вещи своих предков или из собственного детства, и готовы поссориться при малейшем неуважении к этим вещам, хотя никакого объективно-мистического смысла в них нет. Вот именно такой дорогой вещью, только несравнимо более значимой для всех православных христиан является Пояс Пресвятой Богородицы и не только он.

Поэтому совсем не стоит удивляться тому, что миллионы православных людей готовы много часов стоять в очереди к этому Поясу, тем более, что такой возможности у них может больше не быть. Далеко не все люди могут позволить себе поездку на Афон, а ни одна женщина вообще не может это сделать, даже если у неё нет никаких проблем с деньгами и свободным временем: на Афоне строгие мужские монастыри и женщин туда не пускают. Иными словами, Пояс Пресвятой Богородицы для любого православного христианина имеет куда большее значение, чем все вещи собственной матери, и если кто-то позволяет себе хоть сколько-нибудь снисходительную улыбку в отношении тех людей, которые мечтают прикоснуться к этому Поясу, то он не должен обижаться, если кто-то будет ржать ему в лицо над его трепетным отношениям к своим родителям: аналогия наиболее прямая из всех возможных.

* * *

Последние три недели у меня был страшный цейтнот во всех делах и я постепенно начал смиряться с неприятной мыслью о том, что прикоснуться к поясу Пресвятой Богородицы у меня не получится. Ситуация усугублялась тем, что многие мои знакомые, особенно важные для меня люди, наивно думали, что я смогу их провести к этой святыне в Храме Христа Спасителя, используя какие-то мифические возможности, в то время как я сам не мог себе этого позволить и боюсь, что иные даже несколько обиделись не меня за эту не-возможность. Проходя мимо этой нереально длинной очереди по Крымскому мосту, я очень завидовал всем её участникам и твердо решил, что как только у меня появится время, независимо от усталости, я обязательно встану в эту очередь на целые сутки, лишь бы эти сутки появились. Стоит ли говорить о том, что я, конечно, просил этой милости у Самого Господа и Пречистой Богоматери, но факты упорно говорили о том, что милости мне этой не будет и либо нужно всё бросать, либо прямо сейчас ехать в эту очередь, не думая ни о каких делах.

25 ноября, в последнюю пятницу месяца, у нас состоялась очередная встреча на Клубе «Катехон» в Институте философии, где очень интересно выступал Сергей Худиев на тему соотношения науки и веры. Встреча прошла на редкость удачно, а после клуба, как всегда, мы думали продолжить её неформальную часть, которая обычно проходит у нас до самой ночи. Тогда у меня возникла идея провести это неформальное продолжение не где-нибудь, а именно в очереди — пойти всей компаний на набережную и стоять до конца, но меня смущало то, что одни люди уже успели прикоснуться к этой святыне, а другие просто физически бы не смогли себе это позволить. Однако желание встать в эту очередь в этот вечер было особенно сильным, ведь Храм Христа Спасителя находится прямо рядом с Институтом философии и созерцание лиц счастливых людей, входивших и выходивших из Храма, заставляло оставить все иные планы и все-таки достичь желанной цели.

И вот одно за другим стали происходить события, которые иначе как чудом я объяснить не могу. После того как мы попили чай в кафе у метро «Кропоткинская» (которое давно уже требует своего переименования) вдруг оказалось, что именно в этот вечер у всех какие-то неотложные дела и «продолжение банкета» точно не предвидится. В итоге очень скоро и совершенно неожиданно для себя самих мы остались с Аленой одни на площади перед бессмысленным памятником Энгельсу, созерцая другую очередь к Храму Христа Спасителя, которая растянулась почти на всю Остоженку и предназначалась для инвалидов и взрослых с детьми, из расчета 1 ребенок на 1 взрослого. Где-то между очередями ходила Маша Сеньчукова, готовя репортаж об этом беспрецедентном явлении в истории Москвы, и мы решили встретиться с ней, чтобы вместе созерцать эти очереди и обмениваться впечатлениями. Я не знаю почему, но с Сеньчуковой мы не встретились — она звонила нам, мы звонили ей, но всё было против этой встречи. Мы решили выйти к Москве-реке, чтобы идти вдоль очереди и, наконец-то, встать в неё, где бы она ни начиналась, но не тут-то было — оказалось, что все выходы к реке перекрыты и в каждом переулке между Остоженкой и Москвой-рекой стояли полицейские, прогоняющие нас к следующему переулку. Один из них сказал нам, что выйти к набережной от Остоженки невозможно и если мы хотим это сделать, то нужно идти прямо до метро «Парк культуры» и свернуть к Крымскому мосту. В этом был главный парадокс этой очереди к поясу Богородицы — для того, чтобы попасть в Храм, нужно было уйти как можно дальше от него, и чем дальше бы ты от него шел, тем больше было шансов в него вернуться.

Тогда у нас возникла всегдашняя романтическая идея дойти до желанной цели по московским дворикам, то есть наискосок — идея, которую уже через несколько минут я начал проклинать, потому что почти впервые за многие годы мы буквально заблудились в самом центре Москвы. Во дворах и проездах народа не было, то ли потому, что уже начало холодать, то ли потому, что полиция через переулки никуда не пускала. Наконец, мы вышли к Зачатьевскому монастырю, откуда должен открываться прямой путь на Крымскую набережную, но тут началось какое-то ничем не объяснимое блуждание и вращение — вроде бы знакомые места, но выйти к реке никак не получается. Какой-то странный человек подошел к нам и спросил, как здесь выйти к Остоженке, хотя мы надеялись у него узнать, как выйти на набережную. Вскоре я понял, что мы совершили круг почета вокруг монастыря, вышли в какой-то темный двор и теперь уже нужно было хоть куда-нибудь выйти, а не то, что на набережную. Знал ли я тогда, что у всего этого коловращения был свой Промысел — остаться в этом районе, потому что в противном случае мы бы уже давно шли далеко за Крымским мостом.

Непривычную тишину московского дворика вдруг нарушил телефонный звонок — Алене позвонила её тетя, очень набожная женщина, которая совершенно неожиданно сообщила, что она приехала на Остоженку с тремя маленькими внуками, один из которых — крестный сын Алены, и что если мы ещё не ушли из института, то мы можем ей помочь довести этих детей до Храма, поскольку рано или поздно они начнут капризничать (.) Не осознавая своего счастья, мы каким-то десятым чувством нашли выход к Остоженке и побежали вдоль «детской» очереди, пока не встретили наших родственников.

В сравнении с Большой очередью «детская» очередь двигалась сверхбыстро — всего три часа, причем, большая часть времени прошла на самой Остоженке, а с поворота к скверу у Храма Христа Спасителя счет пошел на минуты.

Одно из самых важных впечатлений — это веселые ребята из миссионерского движения имени пророка Даниила, которое основал сам отец Даниил Сысоев. Именно этих молодых людей и никого другого мы видели все три часа, как они ходили вдоль очереди и распространяли миссионерские листовки, где на четырех маленьких страничках были изложены основы Православия. Я очень хорошо помню, что когда первый раз увидел у отца Даниила подобную листовку, то у меня это вызвало очень смешанные чувства — мне тогда казалось, что в этом есть что-то «протестантское» и даже «сектантское»: передавать всю сложность православного вероучения на четырех страницах. Но это было в те времена, когда я ещё не осознавал, насколько это необходимо для большинства людей — ведь в той же очереди к Поясу Богородицы стояли люди, которые о самом христианстве часто имели весьма смутные представления и такие листовки были им необходимы как воздух.

Техническое замечание: любые миссионерские материалы лучше давать в самом начале очереди к Храму, чтобы люди могли с ними подробно ознакомиться и обсудить их содержание, потому что оказавшись в непосредственной близости от Храма люди уже молятся.

Таким образом отец Даниил Сысоев миссионерствовал даже после своей смерти, в то время как НИКОГО больше, кроме представителей его движения, мы там не видели. То, что наше официальное миссионерство «на зарплате» никак не обеспокоилось работой с этой очередью — это просто позор. Стоявшие рядом со мной мамы и папы, услышав наши разговоры с Аленой, спрашивали нас об истории Храма Христа Спасителя, о форме надкупольных крестов и об отличии православия от католичества, — так что народ всем эти весьма интересуется, но только «стесняется спросить», а поскольку наше официальное миссионерство этим не занимается, всё держится на отдельных одиночках.

Когда мы уже подходили к воротам Храма, нас вдруг огласила радостная весть — оказывается, ларец с Поясом Богородицы сняли с арки и поставили так, что к нему можно успеть не только дотронуться, но и приложиться. И хотя людей, действительно, подгоняли, возможность поцеловать ларец всё-таки была, и многим, — особенно наиболее смелым мужчинам, — это удавалось.

* * *

Оказавшись на улице, на столь родной и любимой Волхонке, мы вместе с чувством необыкновенного счастья и воодушевления, испытали некоторую неловкость, что столько людей стояли целыми сутками, а мы всего только три часа, да и то совершенно «случайно». Неизвестно откуда, — хотя мы, конечно, знаем откуда, — появились силы пройти всю Москву и мы решили дойти до Крымского моста и от него идти вдоль всей Большой очереди, пока она не закончится. Очень хотелось увидеть своими глазами, какие люди пришли в эту очередь и до каких пределов она может растягиваться.

На часах было примерно 2 часа ночи и погода, вопреки прогнозам, стала чуть-чуть теплее. То, что мы увидели потом, превзошло все наши ожидания.

Мы шли вдоль Большой очереди к Храму, от конца к началу, по набережной Москвы-реки и нам казалось, что около каждого следующего моста она должна вот-вот оборваться, но не тут-то было — очередь к Храму была бесконечной. Сначала Крымский мост., потом сверкающий стеклом и золотом Андреевский мост., потом Новоандреевский мост., и, наконец, мы дошли до того места, где Москва-река делает поворот направо к Лужникам, но тут вдруг полицейские сказали нам, что если мы хотим встать в очередь к Храму, то здесь это сделать уже невозможно, поскольку вся набережная оцеплена и нужно обойти Лужники до самого конца, то есть до Лужнецкого моста! Это означало, что саму очередь мы больше не увидим, а должны дойти до того места в совершенно другом районе города, где она имеет «легальное» начало. Время и силы были — в конце концов, метро открывается около 6 утра и ближайшая станция будет только «Воробьевы горы», и мы отправились на другой берег «Хамовнического полуострова», как я его всё время про себя называю.

Путь был простой — по прямой улице Лужники, вдоль самого стадиона, но только было очень странно, что для того, чтобы встать в очередь к Храму, расположенному в самом центре Москвы, нужно идти к Воробьевым горам, на расстояние четырех станций метро от самого Храма. И вот идя усталым шагом по этой странной дороге мы вдруг поняли, что мы на этой широкой и долгой улице, напоминающей скорее целый проспект…совсем не одни. На часах было уже 4 часа ночи, но вся улица была наполнена пешеходами, идущими в одном направлении — туда же, куда и мы, к началу очереди в Храм Христа Спасителя! Огромная молчаливая толпа людей, идущая в одну сторону по совершенно тихой ночной улице в зимнюю погоду — такого в Москве ещё не было. Наверное, так идут на какой-нибудь завод в зимнее утро, но тут были люди очень разного возраста и внешнего вида, разве что только кроме детей, которым предназначалась своя «детская» очередь. Особенно мне запомнился один мужчина среднего возраста, прилично одетый и одинокий, с кожаной сумкой на перевес, с совершенно серьезным видом, как на специальное задание, идущий среди этой разнообразной толпы — толпы, которая всё время сужалась и уплотнялась.

Наконец, мы дошли до того места, которое я теперь считаю историческим — это начало Лужнецкой набережной со стороны Лужнецкого моста, где за полукруглой оградой начался заветный «легальный» путь к Поясу Пресвятой Богородицы — всего примерно шесть (!) Арбатов. Именно здесь можно было встать в очередь к Храму Христа Спасителя в 4 часа ночи 26 ноября 2011 года. И мы встали в эту очередь, которая небольшими перебежками от одного сектора до другого к 6 часам утра дошла только до. метромоста, соединяющего Лужники и Воробьевы горы. Другой возможности увидеть эту Большую очередь за Лужниками уже не было. Дойдя до этого рубежа, мы попросили у полицейского выпустить нас в метро «Воробьевы горы» и уехали домой, постояв, таким образом, в обеих очередях к Поясу Богородицы.

Мы не случайно совершили этот ночной рейд. Нам очень хотелось узнать, кто на самом деле может простоять зимними сутками только для того, чтобы на одну секунду прикоснуться к ларцу с общехристианской святыней. И если вам кто-то скажет, что это были несчастные бабушки и пожилые тетеньки, отмаливающие грехи своих пьющих мужей и мечтающие о зачатии, то это — хамская ложь. Столько бабушек не бывает, а все тетеньки с детьми, внуками и племянниками стояли в трехчасовой «детской» очереди. В Большой очереди к Поясу Пресвятой Богородицы было очень много молодых людей, веселых и серьезных, по одиночке и целыми компаниями, которые составляли заметную часть этой очереди и лично мне они запомнились больше всего. Очень много было молодоженов, стоявших тихими парами и воркующих о чем-то своем. Среди этих молодых людей многие задавали самые неожиданные вопросы и о Поясе, и о самой Русской Церкви, и вообще о христианстве, так что для профессионального миссионерства там было непаханое поле.

Это была реальная, наглядная победа Русской Церкви, но эта победа требует особого осмысления и мы должны сделать из неё основательные выводы. У нашего народа есть реальный запрос на реальное православие и этот запрос сегодня превышает предложение. Церковь не может держаться на инициативных одиночках, среди которых — сам Патриарх. Народная миссия в нашей Церкви должна быть поставлена на поток как её самое главное дело и желающих работать на эту миссию достаточно — только нужно их замечать и давать им такую возможность, а не рассчитывать на теплохладных функционеров, откровенно презирающих «народное православие» и соревнующихся в неверии.

Блог Аркадия Малера

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=58 771&Itemid=3