 |
| Невское время | Сергей Ачильдиев | 08.12.2011 |
Журналистика во многом работа датская. В том смысле, что многие темы, о которых мы говорим и пишем, всплывают только по случаю какой-либо даты. Но наша коллективная российская память, очевидно, уже настолько плохо ориентируется в отечественной истории, что и даты у нас проскакивают незамеченными. Вот, к примеру, 1 декабря, день убийства Сергея Кирова, день, который еще недавно широко отмечался на ТВ, радио и в прессе, особенно в Петербурге, — нынче промелькнул совершенно незамеченным.
А жаль. Дело не в самом Кирове, личности неоднозначной, даже двойственной. С одной стороны — деятель явно сталинистского типа, на совести которого в годы руководства ленинградской парторганизацией тысячи арестованных и высланных из города, куда Макар телят не гонял. С другой — обожатель балерин Мариинки (видать, недаром этот театр Сталин потом назвал Кировским) и почти открыто, при живой жене, живший с любовницей Мильдой Драуле, чей муж его и застрелил. Дело, повторяю, не в Кирове. А в том ужасе, что накрыл страну, и прежде всего Ленинград после 1 декабря.
Сталин воспользовался гибелью соратника для развертывания новой волны гораздо более массового террора, чем бывали прежде. Уже в день убийства ЦИК СССР принял постановление «Об особом порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов», то есть отныне дела «о терроризме» (беру это слово в кавычки, ибо в реальности никакого терроризма в сталинском царстве не было и быть не могло) следовало рассматривать в 10-дневный срок, без защиты, без права кассации и с немедленным исполнением приговора. На практике зачастую дела рассматривались даже без самих обвиняемых, приговоры просто штамповались один за другим, обычно списками. В результате только в 1935 году и только из Ленинграда и Ленинградской области были выселены 39 660 человек, 24 374 человека приговорены к расстрелу, заключению в лагерь или ссылке. Обвинения шились по вновь придуманной формулировке «троцкистско-зиновьевская террористическая группа», организация или банда. Репрессиям подвергались не только большевики, но и так называемые «бывшие люди», которых Сталин перечислил в закрытом письме в ЦК своей партии: «Ленинград является единственным в своем роде городом, где больше всего осталось бывших царских чиновников и их челяди, бывших жандармов и полицейских…» Это был самый настоящий геноцид, в народе прозванный «кировским потоком».
…Не так давно одна знакомая мне сказала:
- Да сколько можно про эту кровавую историю! Надо жить нынешним и будущим!
Ну, а чем же мы живем, как не нынешним и будущим? Но что-то не очень хорошо у нас получается наша жизнь. Во всяком случае, большинство, с кем ни поговоришь, особой радости не высказывает.
А не оттого ли происходят многие наши сегодняшние неурядицы, что никак мы не можем разобраться со своим вчерашним? Не хотим знать свое прошлое, все стремимся подменить исторические факты мифологией. Даже слышать не желаем про ужасающие события собственной истории и, если кто все же пытается нам про это напоминать, тех обзываем «очернителями». Между тем многие незнания — многие печали, куда большие, чем от многих знаний. Потому что, не затвердив исторические уроки, мы воспроизводим просчеты наших предков.
