 |
| Эксперт | Елена Чудинова | 08.12.2011 |
Того, что ножевой удар в спину будет нанесен, ожидать следовало. Удивило иное: стремительность, с которой сие произошло. К чему, собственно, столь неприличная спешка?
Всего несколько дней тому я записывала в своей радиопрограмме сюжет о баррикадах Косова, пригласив балканиста Г. Н. Энгельгардта и большую за сербов радетельницу М.И. Мелькову, только что воротившуюся с этих самых баррикад. Между записью и эфиром обыкновенно проходит дня три, не больше. И впервые на моей практике случилось такое, чтоб накануне выхода программы участникам пришлось срочно советоваться — а пускать ли ее? Пускать ли — с этим чтением г-жой Мельковой отрывков невыразимо трогательного, даже наивного местами письма, в котором косовские сербы просят предоставить им российское гражданство? Еще тогда я слушала и думала: чем мы, сегодняшние, заслужили такую веру, такую надежду?
Как выяснилось — ничем. Десяткам тысяч косовских сербов уже отказано в гражданстве РФ. «Ходатайство не может быть удовлетворено в силу норм российского законодательства», — сообщает МИД. Какие такие нормы? Случай-то беспрецедентный, никакими нормами не предусмотрен. Единственная возможная норма — политическое решение президента по конкретному вопросу. Но мы, конечно, добрые. Взамен гражданства поможем иначе: гуманитарную помощь пришлем. Взамен силового прикрытия — тушенку говяжью и йод с ватой. Впору слезу умиления пустить.
Заметим, силовое прикрытие нам не стоило бы ни единой человеческой жизни и ни копейки денег. Впрочем, здесь необходимо уточнение.
Хоть мне и лестно было почитать, как пишущая братия поминает мой семилетней давности прогноз о «Белграде-на-Амуре», речь ни о чем подобном пока не идет. Перебираться в Россию косовские сербы отнюдь не собираются. Напротив, предоставление гражданства оборотилось бы массовым возвращением в Косово сербов, вынужденных ныне жить в других частях Сербии или же за границей. Сербы очень привязаны к родным местам, уж о привязанности к могилам предков тех из них, чьи корни уходят в землю общесербской славы, не приходится даже и говорить. У сербов большой опыт противодействия этнорелигиозной экспансии. Лишь бы сторонние языцы не мешали им всем колхозом наводить у себя порядок. Вот поэтому от России и нужна всего одна небольшая вещица — бумажная в дерматине цвета бордо, с золотым тиснением. Паспорт. Паспорт гражданина ядерной державы.
То есть в перспективе косовские сербы предлагали нам себя с землей вместе. «Имперцы», дражайшие мои, ау! Где вы? Вы ведь так хотите, чтобы страна богата была территориями, ну так исполать. Ответа не слышно.
Вероятно, и впрямь волос у нашей сестры долог, ум короток. Не в силах я объять дамским разумением моим, отчего страна должна непременно богатеть теми землями, кои надобно обильно поливать кровью и непрестанно удобрять золотом, вместо тех, где нас любят, где ничего у нас не просят, даже сами последним поделятся.
Разве не самый органичный способ продвижения империи — идти туда, где ее ждут? В старой истории России подобное, как мы помним, случалось. Было время, Грузия в ногах валялась, умоляла взять под свою руку. Речь о той же этнорелигиозной экспансии, о физическом выживании христианского народа. Ну да, христианский народ оказался в истории несколько неблагодарным, но сам-то принцип от этого плох не делается.
Повторюсь: сербам от нас ничего не надо. Ну, а коли бы понадобилось?
Отчего, когда речь идет об общей с базовым населением страны религии, о легко совместимом с ним же культурно-этническом факторе, вдруг совсем не слышно стенаний популярных демографов, столь падких на рассуждения о том, как мы чудовищно вымрем без притока таджиков и узбеков? Г-н Вишневский, где вы? Ау! Нет ответа.
Какие-то уж вовсе странные рассуждения доводится читать. «Но поступить иначе в данном случае было бы еще большей ошибкой. Нам не нужна новая война за чужое счастье, когда у нас даже русские люди из ближнего зарубежья с трудом получают гражданство». Да, с трудом получают, да, русские. Но говорит ли это о том, что не нужны сербы? По моей логике — о том лишь, что надлежит немедля прекратить безобразие в отношении зарубежных русских, не более того. Но логика, я гляжу, она нынче у каждого очень своя.
«Мы не хотим жить в России, но Белград слишком слаб», — говорит Златибор Джорджевич, лидер движения «Старая Сербия». Белград не только слаб, Белград рвется в ЕС, позабыв о том, что сегодняшний ЕС — отнюдь не христианский «Священный Союз», столь замечательно нарисованный в 1815 году живописцем Г. Оливером. Были одни времена, настали совсем другие.
Баррикады, препятствующие албанцам экономически задушить Северное Косово, были целы еще несколько дней назад. Вдогонку стремительно устаревшей передаче (которую мы все ж решили оставить в сетке, ну как кому сделается стыдно), я попросила г-жу Мелькову обрисовать нынешнее положение. «То, что преподносится телевидением как ликвидация баррикад, в действительности ею не является, — сказала она. — Разобраны только 2 из 19, на это пришлось пойти, но не более того. Дух не сломлен отказом РФ, просто всеми владеет ясная уверенность в том, что косовским сербам остается надеяться только на Бога. А помощь от частных лиц мы продолжим собирать. Конечно, там ведь много всего нужно».
Об одном я не догадалась спросить, а сейчас, когда я ночной порою пишу эти строки, звонить кому бы то ни было не позволяет приличие. Между тем на радио Мария Ивановна упоминала среди прочего необходимого на баррикадах различные виды русских знамен и символики. Вот я теперь и думаю: а оно еще надо? Пожалуй, к лучшему, что я не сообразила спросить. Не уверена, что достанет смелости узнать.
