Покров над Сосновкой

Весёлый батюшка

В Сосногорске ежегодно 1 августа, на праздник преподобного Серафима Саровского, совершается крестный ход. В конце пути, ещё задолго до Покровского храма в микрорайоне Сосновка, крестоходцев встречает радостный колокольный звон. Он сопровождает ход почти до самого Серафимовского источника, расположенного на берегу реки Ижмы, и улыбки появляются на лицах людей. А уже после водосвятного молебна и купания в святом источнике все собираются в просторном помещении воскресной школы Покровского храма, которое одновременно служит концертным залом и трапезной. Весь день на престольный праздник Серафима Саровского и на Покров Божьей Матери сюда на праздничную трапезу непрерывным потоком идут люди, не смолкает оживлённый гомон.

Небольшой храм Покрова Божьей Матери стоит на самой окраине Сосногорска. Дальше — река Ижма, а за ней раскинулись величественные боры, упирающиеся высокими шапками крон в бездонное северное небо. Благодаря этим мачтовым огненным соснам, окружающим город, он и получил такое красивое название. Поскольку строился Сосногорск в военное и послевоенное время в глухой тайге, то, естественно, никаких старинных храмов здесь не было. Только в 1996 году появилась первая деревянная церковь, освящённая в честь прп. Серафима Саровского. Затем на кладбище вырос каменный храм мученика Валентина. И следом за ними стараниями о. Сергия Токмакова на противоположном конце города поднялась ещё одна деревянная церковь, освящённая в честь Покрова Божьей Матери.

Настоятеля Покровского храма отца Сергия Токмакова многие верующие считают самым весёлым батюшкой. Действительно, улыбка не сходит с его лица не только во время праздничных торжеств, но и в будни. Видимо, за кроткий и добродушный нрав его и любят прихожане и тянутся к нему со своими неразрешёнными проблемами. Батюшка всех со вниманием выслушает, что-то посоветует, утешит; глядишь — на заплаканном лице появляется улыбка.

Недавно и мне довелось побеседовать с ним.

Я пришёл в храм в будний осенний день, когда на улице лил дождь. А внутри тепло и тихо, словно и нет никакой непогоды. Сразу же стало как-то уютно на душе, а когда подошёл улыбающийся батюшка, то и вовсе появилось ощущение, что взошло солнышко.

- Это ваша идея — назвать храм в честь Покрова Божьей Матери? — спрашиваю о. Сергия.

- Моя, — отвечает он, — потому что отношение к Богородице у меня особое. На Покров меня рукоположили в Ульяновском монастыре 13 лет назад. Раньше здесь был заброшенный дом. Я недалеко живу; узнал, что он продаётся, и мы выкупили его. А потом начали перестраивать под церковь. На Рождество 2006 года отслужили первую службу, и с тех пор служим постоянно.

- Во время крестного хода недалеко от вашего храма панихиды по убиенным служатся. Кто там похоронен? — спрашиваю священника.

- Так тут же лагеря вокруг были. А там, где мы останавливаемся по пути, — место захоронения заключённых.

Пол из мрамора

Отец настоятель рассказывает о добровольных помощниках в строительстве храма. Дмитрий Николаевич Булышев с братом Михаилом построили ризницу, котельную, крышу перекрыли, участвовали в строительстве колокольни, помогали купол поднимать. «Был такой период, когда они только вдвоём и работали, больше помощников не находилось. Жалко, Михаил уже умер…»

То, что в церкви выложен мрамором пол, меня удивило сразу (дорого!), однако отец Сергий рассказал, как это случилось:

- Решили мы заменить деревянный перекошенный пол. Я отправился в храм Стефана Пермского в Ухте проконсультироваться, какую плитку взять, а отец Евгений уточнил у меня, сколько надо. Я назвал метраж. «Так у меня как раз столько и есть!» Так промыслом Божьим мраморный пол у нас появился, — батюшка заразительно смеётся. Его смех то и дело сопровождает нашу беседу, что приводит меня в радостное расположение духа.

- Когда возникает острая потребность в каком-то материале, деньгах или специалистах, — продолжает священник, — откуда ни возьмись именно в этот момент приходят нужные люди и предлагают именно ту помощь, которая нам необходима. В основном у нас всё строится за счёт пожертвований прихожан. Сами они люди скромные, не хотят, чтобы их имена называли. Вот один показательный случай. Поехал я как-то в фирму заказывать железные решётки на второй этаж. Заказал. На следующий день приезжаю, чтобы обговорить сроки, спрашиваю у секретаря в приёмной: «Сколько с меня?» «Нисколько», — отвечает она. «Как так?» — не понял я. «Когда вы вчера заказ делали, — говорит, — тут рядышком мужчина сидел, он всё слышал — и всю сумму уже заплатил». А ведь сумма совсем не маленькая была.

Сейчас будем новый купол на храм возводить, поднимем его ещё на несколько метров, чтобы отовсюду был виден. Уже и помощники Дмитрию Николаевичу нашлись. Так что Своей помощью Богородица нас не оставляет.

Самый близкий помощник

В числе своих первых помощников о. Сергий назвал супругу Ирину, «дарованную ему от Бога», и казначея Светлану.

В мирской своей жизни батюшка был успешным художником. Имел персональные выставки. Отвечая на мой вопрос о том, как он пришёл к Богу, священник говорит, что и не отходил от Него. Ещё с детства благодаря своей верующей бабушке любил бывать в церкви.

- Когда учился на художника в училище искусств, мы изучали иконопись, в монастыри ездили, — рассказывает о. Сергий. — Потом с другом два года в Ярославле жили, в 70-е годы. Там много храмов, монастырей осталось — впечатление потрясающее. Я тогда Россию настоящую впервые увидел во всей красоте. Потом начал читать Библию, и в это время как раз церкви в Ухте и Сосногорске открылись. Сначала я никак не мог в них войти, потому что у нас храм из магазинчика был перестроен, а в Ухте — из Дома культуры. Думал, что храмы ненастоящие. Но как-то читаю Библию — и трижды натыкаюсь на одни и те же слова: «Что Богом освящено, всё чисто». И на третий раз до меня дошло наконец. Я быстренько уговорил жену, и мы отправились на вечернюю службу. С того дня прилепились к Церкви. Сначала просто ходили, а потом отец Сергий Филиппов объявил, что нужен ночной сторож. Поскольку я был свободным художником, то вызвался на это послушание. Тем более что и опыт такой работы у меня был. Где-то год сторожил, потом мне предложили стать чтецом, а в конце второго года — священником.

Когда появился свой храм, супруга отца Сергия, матушка Ирина, создала церковный хор. Дело в том, что она уже 35 лет работает преподавателем в музыкальной школе. По образованию как раз хормейстер, в музыкальной школе, помимо хора, ведёт ещё сольфеджио и обучает игре на фортепьяно. Эти её навыки как нельзя кстати пригодились в организации воскресной школы для детей.

Поговорил я и с матушкой.

- Помимо храма, получается ли у вас в музыкальной школе проводить какую-то катехизаторскую работу? — спросил её.

- Поначалу, когда я только в церкви начала петь, очень резко взялась за духовное воспитание своих учеников в музыкальной школе. Мы вместе начали молиться, воцерковляться, и у меня из-за этого одна девочка ушла из класса. Пришлось обороты немножечко сбавить. Но потихонечку работа в этом направлении идёт. Мы с детьми колядки разучиваем, участвуем в рождественских фестивалях, а также в пасхальных и рождественских спектаклях в воскресной школе. Сейчас вот спектакль на Покров подготовили. Мои ученики помогают оформлять зал на праздники, поют на клиросе. А бывает, мы просто с ними беседуем о Боге: как Господь родился, как начал Своё служение, — и дети всё это нормально воспринимают.

Колокольные звоны во здравие

- А откуда у вас колокола? — спрашиваю батюшку. — Такой замечательный звон!

- Воронежские, — отвечает он. — Мы хорошие выбирали, дело это важное. Люди ведь раньше специально приходили в церковь послушать колокола. Больные вставали под них, чтобы избавиться от болезней. У нас инициатором сбора средств на звонницу была одна преподавательница музыкальной школы. Она где-то узнала, что самую страшную чёрную плесень можно вывести только колокольным звоном — больше ничто её не берёт. А у неё как раз в доме эта плесень завелась. И вот стала собирать на колокола, повесила в храме объявление об этом. Когда колокола мы купили и они зазвонили, то женщина заметила через некоторое время, что эта напасть исчезла… А ведь дом-то её расположен далеко от церкви! — снова смеётся батюшка.

Мы отправляемся с небольшой экскурсией по храмовой территории. Она примерно с дачный участок. Рядом с церковью — и колокольня, и воскресная школа. Обратил я внимание и на хорошо оборудованный тёплый туалет. Всё говорит о том, что о прихожанах здесь заботятся как о своих близких.

Мужчины на крыше храма начинают работу по возведению центрального купола. Советуются с отцом Сергием, как это лучше сделать. Батюшка и им умудряется поднять настроение, развеселить и воодушевить, чтобы не боялись высоты.

- А забор вокруг церкви так и останется? — спрашиваю священника.

Высокий деревянный сплошной забор, закрывающий храм почти наполовину, здесь, видимо, ещё с прежних времён…

- Потом красивую металлическую ограду сделаем, рябину посадим… Работы ещё очень много.

Через испытания к Богу

Казначей Светлана Ярославцева оказалась соседкой о. Сергия по подъезду — их квартиры на одном этаже. Мы с батюшкой решили зайти к ней в гости. Отец Сергий вскоре убежал по делам. А мы с хозяйкой сидим вдвоём на кухне. За чаем Светлана рассказывает о своей жизни. До прихода к Богу ей пришлось пережить столько страданий и испытаний, что хватило бы, наверное, не на одного человека. И тем не менее она считает себя счастливой — по той простой причине, что сейчас работает при церкви и имеет возможность служить славе Божией, на радость своим ближним.

- Первый муж был старше меня на девять лет, — рассказывает Светлана. — Когда мы начали с ним жить, он не пил. И я не знала, что прежде он был запойным пьяницей и ему пришлось закодироваться. Вначале мне было как-то странно, что он старался угощать меня спиртным, приучал курить. Но я тогда думала, что, наверное, так и надо: дескать, все курят и пьют. Видимо, ему доставляло удовольствие смотреть, как я это делаю. Он и сам много курил, сигарету изо рта не выпускал. Тогда мы в церковь не ходили, жили без Бога. Сейчас я вспоминаю свою прошлую жизнь с ужасом: как я могла это делать?! Потом он начал выпивать, запои участились. Ведь это кодирование к добру не приводит, человек только хуже становится. Я уж отчаялась что-либо изменить. Уговорила его креститься. Крестился он вместе с нашей младшей дочкой.

С отцом Сергием и матушкой Ириной мы познакомились ещё до того, как они стали батюшкой и матушкой, — были просто Серёжа и Ирина. Мы жили своей мирской жизнью и не обращали внимания на соседей. На какие-то праздники вместе собирались. Спорили о Боге, о вере. Тогда отец Сергий пытался направить нас на путь истинный. А мне старался объяснить, что человек — это песчинка. Я же — советская гордая женщина — никак не могла с этим согласиться: «Да я счастье своими руками кую!»

Вот и доковалась. Жили мы всё хуже и хуже, и в конце концов муж у меня покончил жизнь самоубийством. Последние дней восемь пил беспробудно. Я даже домой боялась приходить с работы, старалась подольше задержаться где-нибудь. А мне бы с ним поговорить по душам, как-то уберечь его, вывести из запоя. И батюшка как раз с семьёй уехал в отпуск.

В тот ужасный день я с детьми сидела на кухне. Даша говорит мне: «Папа ружьё достал». Он был охотником, ружьё дома держал. Я за детей испугалась. «Дашенька, — прошу, — пожалуйста, не выходи к нему!» За полгода до этого он тоже просил денег на бутылку, я ему не дала. «Тогда, — стал пугать меня, — я застрелюсь». И действительно, достал ружьё и выстрелил, только в воздух. А тут, когда мы услышали выстрел, выбежали из кухни в зал. Смотрим: он лежит и кровь фонтаном хлещет. Стрелял в грудь, попал в аорту. Я тут же вызвала скорую. Казалось, её не было целую вечность, хотя приехала она через несколько минут. Спасти мужа не удалось. Сейчас, если бы вернуть всё назад, конечно, я бы по-другому поступила. Но уже не вернёшь. С другой стороны, думаю, если бы не гибель мужа, я, может, и до сих пор не пришла бы в Церковь. А тут стала потихонечку ходить в храм, молиться.

Через прихожан вера моя крепла. Был у нас такой Ерощев Сергей, предприниматель. Он храму много помогал, а потом умер от рака в молодом возрасте. Супруга его, Женя, на каждую службу приходила с маленькими детьми и всё время на исповедь становилась. Она каждый раз исповедовалась, и мне непонятно это было. А всё же смотрела на неё и думала: «Вот ведь как надо жить-то!» Женя до сих пор осталась такой же глубоко верующей. И кончину мужа восприняла по-христиански, со смирением. Как в таких случаях батюшки говорят: «Плачьте, но не убивайтесь, потому что это разлука». Именно так достойно она себя и вела — как перед разлукой. Муж у неё тоже верующим был. Когда определили, что у него рак, к тому же неоперабельный, и что жить ему осталось недолго, он перед смертью каждый день исповедовался и причащался. Уже умирал и сил никаких не было — так он пытался мизинцем нацарапать на животе крест. В этот момент ему уже стал видим тот мир, который простому человеку не видим. Такая христианская кончина.

Меня такие случаи укрепляли в моём горе, а потом я вышла во второй раз замуж. Мы поженились буквально накануне того дня, как я перешла в церковь работать. А случилось это так. Покрестилась я, ещё когда родилась моя первая дочь. Но тогда сделала это главным образом для того, чтобы угодить своей свекрови. От Бога была ещё очень далека. А потом благодаря отцу Сергию стала потихонечку приходить к Богу, читать «Отче наш», «Богородицу». Почитаешь молитвы — и легче станет. Я была бухгалтером. И работа вроде нормальная, но всё мне не нравится, чувствую какую-то неудовлетворённость. В конце концов с начальником случился конфликт и пришлось устроиться на другую работу. Думаю: хоть зарплата и поменьше, но спокойней будет. А там опять какие-то конфликты начались. Я вроде бы стараюсь изо всех сил, но опять всё меня не устраивает. Была я тогда инспектором отдела кадров на частном предприятии. Там одни мужчины, постоянная текучка кадров, очень тяжело с ними было.

Как-то иду, уставшая, вечером домой, смотрю на небо, где звёзды ярко горят… Думаю: «Господи, Ты, что ли, не видишь, как мне тяжело! Я стараюсь, делаю всё как надо, а ничего не получается. Взяла бы сейчас и ушла с работы. А куда, сама не знаю. Как попрыгунчик с места на место всю жизнь прыгать не будешь». Дохожу до дома — из-за угла появляется отец Сергий: «А я тебя ищу!» — «Зачем?» А мы прежде договорились, что я батюшке буду помогать с бумагами — вести документацию по храму. Думала, какие-то вопросы возникли. А он: «Ты можешь уйти с работы?» Я так обрадовалась! Говорю: «Могу!» — «А когда?» — «Через две недели». — «Вот мне через две недели и нужно».

Утром написала заявление об уходе. Меня даже не спросили, почему я ухожу и куда. И вроде бы обрадовались. В общем, всё сложилось как нельзя лучше. А через две недели — Новый год. На Рождество у нас в новом храме совершилась первая служба, всенощная. И вот, когда я стояла на праздничном богослужении, мне было так хорошо! Я поняла: это моё. А когда хор церковный запел, у меня прямо всё внутри обмерло от счастья. «Вот ради этого, — думаю, — я и родилась!» Ну, а потом потихонечку стала вливаться в общину. Работы по храму много. Я за одно, за другое возьмусь, набрала себе послушаний. Тяжеловато стало, но женщины, которые постоянно при храме работают, уговорили меня от некоторых отказаться.

И вот в это время у меня со вторым мужем случается та же самая беда, что и с первым: он стал сильно выпивать — страшно, запоями. Я за него молилась, но ничего не помогало. Уговорила его поехать в Серпухов, к иконе Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Там он несколько раз исповедался, причастился и после этого потихонечку стал избавляться от этого недуга. Курить бросил сразу после поездки. Начал церкви помогать. А до этого, когда в храм приходил, только критиковал — дескать, всё тут у вас не так: и иконы не такие, и храм не такой. «Да у кого «у вас"-то? — спрашиваю его. — Это не «у вас», а у нас! Если тебе не нравится, бери благословение у батюшки и делай, чтобы лучше было». И после этого он стал постоянно при храме работать; смотрю, уже больше меня там находится.

Исцеления от батюшки Серафима

- Потом мы с ним обвенчались, — вспоминает Светлана. — И тут со мной приключилась следующая беда. У меня по всему телу как грибы после дождя начали расти опухоли. Я стала сильно болеть. Не только я, но и врачи были в панике. Направили меня в Сыктывкар в онкологический центр на обследование, там подтвердили, что нужна срочная операция и что нужно было её сделать ещё вчера.

Перед операцией с мужем поехали в Дивеево, просить помощи у преподобного Серафима. И когда мы там были, как раз в это время приехали какие-то высокие гости. Специально для них открывали раку с мощами. Я стою в очереди и реву. «Вот, — думаю, — и тут всё по блату, даже к преподобному не подойдёшь». Обливаюсь горючими слезами. Сама потихоньку двигаюсь за высокими гостями. Охранник женщине передо мной говорит: «Вы последняя, а остальные — в общую очередь». И показывает на длинный хвост очереди. Я отошла немного и увязалась за одной монашечкой. И вот последний молодой человек перед нами проходит к открытым мощам, я со слезами на глазах обращаюсь к охраннику: «Пожалуйста, пожалуйста, очень надо, пропустите меня!» Он, наверное, подумал, что я сумасшедшая. Но пропустил, и я, такая счастливая, приложилась к открытым мощам.

Там, в Свято-Троицком храме, исповедалась, причастилась. Батюшке, к которому стояла в очереди, все исповедуются минут по 20. Думаю: «Господи помилуй, видят же, сколько народу стоит, скоро уже причастие начнётся, а мы не можем исповедаться никак. Что там стоять так долго — назови свои грехи и отходи». А когда сама подошла к священнику, то стояла около него, наверное, дольше всех. Он оказался настолько любвеобильным, что я забыла о времени. Уревелась вся — до того чувствуется, что он сопереживает тебе. Он, можно сказать, воскресил меня своей любовью. После этой поездки, слава Богу, вылечилась. Мне сделали две операции, хотя собирались делать три. И опухоли у меня прошли.

В следующий раз мы хотели поехать в Дивеево вместе с другими паломниками перед праздником преподобного. Но 1 августа у нас в Серафимовском храме в Сосногорске должен был владыка служить. Мне очень хотелось остаться на архиерейскую службу. И вот у нас сломался автобус, мы задержались на несколько дней и остались на архиерейскую. В праздник преподобного идёт служба, я стою молюсь: «Господи, вот все говорят: «Дух Святой, Дух Святой». А как этого Святого Духа ощутить? Как человек может понять, что на него Дух Святой сошёл?» А между тем, по мере того как я об этом молилась, мне становилось так хорошо, что летать хотелось. Дьякон обходит храм с кадилом, мимо проходит, и тут у меня совершенно дикая мысль является: «Вот попы так нас и охмуряют: добавят какого-то дурмана в своё кадило, и мозги у людей съезжают». Сама же себя ловлю на этой лукавой мысли и думаю: «Эта мысль совсем не моя. Я никогда так не думаю, да и таких слов, как «поп», в моём лексиконе нет. Да это же не мои мысли!» Тут меня охватывает настоящий ужас. Но всё равно со мной происходит что-то непонятное, постепенно мне становится всё лучше и лучше, и стою сияю, будто медный самовар, который зубной пастой надраили. «Нет, это у меня всё-таки от ладана», — думаю.

В начале августа мы приехали с паломниками в Дивеево. Я уже и забыла про этот случай, но только зашли на территорию Дивеевского монастыря, как со мной такое же чудо происходит — испытываю то же самое состояние, как и во время архиерейской службы на праздник преподобного Серафима. Мне становится хорошо, легко, радостно на душе. Хожу от иконы к иконе, на меня как будто прохладой веет. Группу свою потеряла, только муж рядом. «Что с тобой происходит?» — спрашивает. «А ты разве не чувствуешь?» Мне-то казалось, что все одно и то же переживают. Но он ничего подобного не ощущал.

И вот подошли мы к главному Свято-Троицкому храму, и на меня от него прямо таким жаром дохнуло! Такая силища! Я ощутила себя маленькой песчинкой, о которой говорил мне отец Сергий, когда приводил к Богу. Муж-то решил, что мне плохо, а мне, наоборот, очень хорошо. Так хорошо, что вообще не хотелось оттуда уходить. Так до вечера и ходила по территории монастыря в таком благодатном состоянии. Там я снова приложилась к открытым мощам батюшки Серафима. Опять пришли высокие гости, им открыли раку, я совершенно спокойно, не боясь, что меня кто-то выгонит, подошла и приложилась. Нас помазали елеем и сразу же после этого раку закрыли. Остальные прикладывались уже к закрытым мощам. Слава Богу за всё.

А ночью у меня сильно разболелась голова. Поднялась температура. На следующий день мы поехали на источник преподобного Серафима в Цыгановку, но я купаться не стала — такая была боль, что я боялась даже пошевелиться. Все пошли на источник, а я сижу в автобусе. Муж около меня. А он перед этой поездкой сильно повредил ногу, даже хромал. Я ему говорю: «Володя, иди, пожалуйста, искупайся, у тебя нога болит. Тебе батюшка Серафим поможет. Если не можешь весь окунуться, хотя бы ногу намочи». Ему говорю, а что и мне со своей головной болью к источнику надо, этого даже в мыслях нет. И ведь никто не подсказал. Муж хотел сначала одну ногу окунуть, а потом думает: «Да что это, все с головой купаются — а я чем хуже?» Разделся, трижды во имя Отца и Сына и Святого Духа окунулся, как положено. И буквально через пару дней у него нога полностью исцелилась. Я тоже только сутки с головной болью промучилась, постоянно святую воду пила. За меня все паломники молились, канон за болящего надо мной читали, а на следующее утро я встала, как будто и не болела вовсе.

Поближе к Дивеево

И вот после этого чудесного исцеления муж мой захотел жить там — рядом с монастырём, в Нижегородской области. Хочу туда, говорит, и всё тут. «Но как это может быть? — думаю. — У нас и денег нет. Да и как я свой храм оставлю?»

Узнав о таком желании, родители мужа продали дачу, отдали нам деньги за неё, взяли ещё кредит, и мы купили дешёвенький домик в Саврасово, оттуда два часа езды и до Дивеево, и до Санаксар. Там раньше, как выяснилось, была усадьба Мотовилова, служки батюшки Серафима. Рядом с нашим домом — старинный храм, заброшенный, названный в честь Казанской иконы Божьей Матери. Когда я это узнала, поняла, что это промысл Божий, потому что у меня день рождения — на Казанскую.

Знакомый иеромонах из Санаксар отец Андрей Свиридов, который долгое время жил в Сосногорске при Серафимовском храме, наш домик освятил.

Мы с ним осмотрели заброшенную церковь изнутри: разруха, запустение, птицы гнёзда свили, но восстановить его можно. С мужем перед отъездом икону Божьей Матери над входом вкрутили. Надо там приход организовывать и восстанавливать здание храма. Село сейчас небольшое. В советское время там был колхоз-миллионер. За два года перестройки его развалили, колхозные сады повырубали зачем-то. Сейчас в основном одни бабушки живут. Молодёжь старается уезжать в город. И по всей России такая разруха. Едешь в автобусе — все поля бурьяном заросли, нигде не сеют, не пашут. Без слёз невозможно на это смотреть.

Только слепой может не видеть, что Россию уничтожают. Эти пустые скотные дворы, заброшенные деревни, заколоченные дома… Дают на селе молодым специалистам, учителям дом и машину на десять лет. И при этом школы закрывают. Зачем, спрашивается, им эти дома с машинами? Дети уезжают в город учиться. Родители — за ними, чтобы деток поддержать. Сёла и деревни вымирают…

…Ещё долго Светлана рассказывала мне о своей жизни и буднях родного прихода, где она обрела своё счастье. Благодаря батюшке она обратилась к Богу и сама уже сумела привести к вере многих своих близких. Конечно, не всех. Кого-то ещё ей придётся вымаливать, возможно, многие годы, но она верит, что всё с Божьей помощью у них в семье наладится.

Пока мы с ней разговаривали, батюшку то и дело отвлекали звонки из храма. Он уходил, потом снова возвращался к нам и так весь день пребывал в заботах и делах. Когда вечером он отвозил меня домой, я спросил:

- Отец Сергий, а сейчас картины вы пишете?

- Абсолютно нет на это времени. Много всяких хозяйственных и священнических обязанностей. Постоянно приходится ездить куда-то, встречаться с людьми, договариваться, что-то смотреть, закупать стройматериалы…

- Не жалеете, что священником-то стали?

- Нет, я на своём месте. И художником был на своём месте, и священником тоже… Божией милостью.

http://www.rusvera.mrezha.ru/648/6.htm