 |
| Православная газета г. Екатеринбург | Священник Андрей Канев | 06.12.2011 |
Понять свою духовную природу, научиться преодолевать свои страстные влечения и различать соблазны — самая важная для христианина наука. Ее усердно изучали святые, и потому их личный опыт внутренней борьбы на пути к святости так для нас важен! И мы, изучая лишь некоторые уроки этой обширнейшей темы, вспомним призыв ветхозаветного пророка Софонии, который обращался к своему народу с такими грозными словами: «Исследуйте себя внимательно, исследуйте, народ необузданный, доколе не пришло определение,. доколе не пришел на вас пламенный гнев Господень, доколе не наступил для вас день ярости Господней» (Соф. 2, 1−2). И сегодня мы постараемся внимательно исследовать, как проявляется в нас страсть сребролюбия.
В программе телеканала «Союз» «Уроки Православия» гость — настоятель храма в честь Владимирской Иконы Божией Матери протоиерей Андрей Канев:
Адаму в раю не нужны были квартиры и одежда — рай был пригоден для жизни всецело. И добродетель нестяжания только после отпадения от Бога превратилось у человека в сребролюбие. Любовь к серебру — любовь не только к деньгам: это страстная привязанность человека ко всему имуществу. И она может проявляться к малейшей части его «богатства» — даже рваной рубашке, которую так жалко выбросить.
Когда белка собирает запас орехов, крот складирует картофель или морковь, их накопительство имеет приспособительный, жизненно необходимый характер, оно не порабощает зверька — у животного, помимо создания продовольственных запасов, есть еще уйма столь же важных задач. А у человека, одержимого духом собирательства и преумножения богатств, оно порой ставится целью всей жизни. Если бы он, как белка, собирал продовольствие для сохранения жизни, он бы не был подчинен этой страсти. Но человек хотел большего, и в его жизни появились деньги, появились излишества, на которые их стало можно тратить. Одно из проявлений сребролюбия — попытки самому, без Бога накопить для себя все добро, а накопив, и жить без Бога! У богача часто нет иной заботы, как есть, пить и веселиться. Сребролюбие проистекает из чревоугодия и блуда, имея с ними теснейшую связь. Чтобы ублажать чрево — нужны деньги! Каша чревоугодия не подпитает, а роскошные пиры и обеды, соблазнение другого человека требуют дополнительных трат".
Страсти сребролюбия подвержены люди разных званий и сословий, разного достатка. И было бы неправильно считать сребролюбцами только людей богатых, будто бы именно их состояние и есть показатель этой страсти и проявление жадности и алчности. Можно быть щедрым богачом, а можно — скаредным бедняком, и порой последний крепче держится за свою единственную монетку, чем первый — за свои миллионы. И потому лепта бедной вдовы из Евангельского повествования была в очах Божиих так дорога.
Отец Андрей Канев продолжает: «Господь в Евангелии учит нас надеяться на Него, не заботясь о том, что есть, что пить, во что одеваться. „Отец Небесный все знает“ — вот должная основа веры. Но если я надеюсь не на Бога, а больше на себя — то значит, эта страсть во мне есть и, следовательно, я, обыкновенный человек без заводов, газет и пароходов, могу быть большим сребролюбцем. И потому потеря вещей, к которым я привязан, доставляет боль».
«Удивляюсь теми, которые не пренебрегают деньгами, ибо это признак души, исполненной крайней лености, валяющейся в грязи, не представляющей себе ничего великого», — читаем мы поучение святителя Иоанна Златоуста.
Значит, приобретая добродетель нестяжания, преодолевая зависимость от денег и прочих земных благ и возлагая все свои упования на Бога, человек не должен вообще делать накоплений? А как тогда приобретать недешевые вещи, которые используются долгие годы? Ведь с одной месячной зарплаты не все могут купить холодильник, стиральную машину или даже шубу, которая в холодных регионах не роскошь, а необходимость. А еще бывают расходы на свадьбы, похороны, траты на лечение зубов, и т. д. Так что же делать человеку с маленькой зарплатой: копить или не копить?
Протоиерей Андрей Канев убежден: «Конечно, в этом случае накопление возможно — мотив поступка в этой ситуации иной, ведь мы не копим на черный день, а разумно распоряжаемся средствами, данными нам Богом. Потому что Сам Господь дает нам работу, средства для жизни, и не может быть, чтобы в день зарплаты я все отдал на храм, а потом просил весь месяц взаймы у соседей. Надо правильно распределить свои средства, выделить из них и на милостыню, и на дорогую покупку — сребролюбия здесь нет. Греховное накопление происходит по недоверию к Богу, от страха: что-то вдруг случится, и я не смогу решить свои проблемы. Но любые испытания это Промысел Божий, бояться их — значит, не доверять Господу.
Все мы сегодня, люди постсоветского времени, еще помним истинную цену таких накоплений. Трудно сказать, на черный или на белый день собирались средства на сберкнижках, вот только когда наступил этот день, большинство из нас остались обладателями только самих сберегательных книжек, а не денежных вкладов. И накопления наши съели не ржа и моль, но неведомый прежде весьма прожорливый дефолт».
Иногда плотские страсти чревоугодия и блуда можно наблюдать даже у маленьких детей, и именно в таких проявлениях эти порочные силы души выглядят особо отвратительными, болезненными и противоестественными. А вот страсть сребролюбия, когда ребенок или не желает поделиться своей игрушкой, или норовит присвоить чужую, или голосит на весь «Детский мир», выпрашивая у родителей очередную машинку или куклу, уже и не кажется такой опасной! Мол, обыкновенная болезнь роста, и всем родителям приходится сталкиваться с этими безграничными потребностями детей. И все знают, как на эти детские ненасытность, жадность и зависть трудно влиять, ведь в ответ на трезвые взрослые слова «хватит», «довольно» с детьми обычно приключается приступ глухоты и слепоты. А любящие родители подводят итог: «Ну вот, опять каприз пришел!» Но стоит внимательно понаблюдать за маленькими детьми в песочнице или на игровой площадке, и будет ясно — дело тут не в капризах, настолько очевидна страсть сребролюбия даже в раннем детстве.
Протоиерей Андрей Канев продолжает: «Сребролюбие с чревоугодием у детей тесно связаны. Ребенок еще не обладает умом взрослого, он, реализуя свои чувства, может совершить и кражу в итоге. И родителям надо трудиться, педагогически такие порывы должны быть побеждены. Надо учить нестяжательности, чтобы потом не плакать. Кто из нас не проходил таких уроков — в детстве притаскиваешь игрушку домой, а отец тебя отправляет обратно. И больше ты такого не делаешь». Эту болезнь роста со всеми ее проявлениями можно лечить педагогическими мерами. Только родителям нужно быть внимательными, настойчивыми и последовательными в воспитании.
Но не зря иногда говорят: что старый, что малый. Есть и другое проявление сребролюбия, свойственное совсем иной возрастной группе — пожилым людям. Протоиерей Андрей Канев рассказывает: «Ведь сколько ропота у людей! Они до этого и не знали, насколько страдают сребролюбием. Они страдают от подсчетов: как, чего и сколько у них будет завтра. Господь говорил: верьте, будет все что нужно! Хлеб с картошкой будет. Люди ропщут, а мы должны понять, что если мы всю жизнь грешили, должна же быть какая-то епитимья? Мы не родили детей, которые бы нас содержали, прожили жизнь, как хотели, копили непонятно для кого. Ведь 200 лет назад о пенсии не было и речи, не было домов престарелых — родителей содержали дети. Но мы от детей отказались, и сейчас находимся в очень грустном состоянии. И надо все принять, как от Бога — Ты так хочешь, и пусть все будет по воле Твоей».
«От Меня это было», — именно так проникновенный Божий глас открылся душе старца Серафима Вырицкого. Еще в период гонений на веру верующие утешались этими словами. Ныне же старец причислен к лику святых, а его духовное завещание, так и названное «От Меня это было», мы читаем как утешение и назидание от Самого Бога в сегодняшние кризисные времена: «Находишься ли ты в денежном затруднении и тебе трудно сводить концы с концами? Знай, что от Меня это было. Ибо Я располагаю твоими материальными средствами. Я хочу, чтобы Ты прибегал ко Мне! Мои запасы неистощимы. Я хочу, чтобы ты убеждался в верности Моей и Моих обетований. Да не будет того, чтобы тебе могли сказать о нужде твоей: „Вы не верили Господу Богу вашему“! — от Меня это было». Однако люди, отвергнув Бога и погрузившись в пучину страстей, совершают порой тяжкие грехи, которые, всецело овладевая душой человека, нарушают всю его духовную жизнь, лишают спасения и ведут к вечной смерти. Такие грехи называют смертными.
Протоиерей Андрей Канев продолжает: «К смертным грехам в сребролюбии безусловно относится разбой. Человек быстро забывает, у кого он отобрал какое-то имущество, работу, но есть те, которые вопиют об отмщении. Когда мы обогащаемся за счет сирот, больных, детей, стариков, суд над нами неизбежен».
Святитель Игнатий (Брянчанинов), говоря о страсти сребролюбия, указывает на следующие ее проявления: «Любление денег, вообще любление имущества, движимого и недвижимого. Желание обогатиться. Размышление о средствах к обогащению. Мечтание богатства. Опасения старости, нечаянной нищеты, болезненности, изгнания. Скупость. Корыстолюбие. Неверие Богу, неупование на Его Промысл. Пристрастие или болезненная любовь к разным тленным предметам, лишающая душу свободы. Увлечение суетными попечениями. Любление подарков. (Модничество.) Присвоение чужого. Лихва (займы под проценты). Жестокосердие к нищей братии и ко всем нуждающимся. Воровство. Разбой».
В наше время, когда призывы «быть успешным», а значит, красивым и умным и, конечно же, богатым, звучат повсюду, многие сребролюбивые поступки воспринимаются как не греховные, а скорее нормальные, а иногда и поучительные.
Страдают сребролюбием сегодня все — в большей или меньшей степени, даже монахи, давшие обет нестяжания. И в житийной литературе можно найти немало тому подтверждений. Так, в Прологе, древнерусском житийном сборнике, приводится пример из жизни монастыря преподобного Феодосия. Там по уставу основателя обители существовал обычай всем приходящим в Великий четверг убогим, вдовам и сиротам выдавать по мере пшеницы, вина, меда и по 5 медных монет. Но однажды случился неурожай, и цена хлеба намного возросла. Наступил пост, и братия сказали игумену: «Отче, не раздавай в этом году пшеницу — нам самим ее мало, потом придется покупать втридорога! Оскудеет наш монастырь». Игумен не хотел нарушать благословение основателя обители и преступать его заповеди. Однако иноки стали упорствовать и говорили: «Нам самим мало, не дадим!». Опечаленный игумен, видя, что его увещевания ни к чему не ведут, сказал: «Делайте как знаете». Наступил Великий четверг, и бедные ушли из обители ни с чем. Но что же случилось после? Вся пшеница в житницах заплесневела и испортилась, а игумен сказал братии: «Кто преступает заповеди, тот бывает наказан. Раньше мы раздавали по 500 мер пшеницы, а теперь 5000 мер погубили и сделали двойное зло: и заповедь преступили, и надежду возложили на житницы наши. А надо было — на Бога!».
