Моровое поветрие. В головах.

«В лето 7165 (1655)… бысть на Вологде мор велик, и поставлен бысть единодневный храм во имя Всемилостиваго Спаса. И от того дня мор на Вологде преста» — память избавления родного города от моровой язвы отмечали православные Вологды 31 октября. На другой день после постройки храма вологжане составили общественный договор, в котором рассказывалось о данном горожанами обете постройки церкви и давался завет: помнить, никогда не забывать этот день.

Перед поклонным крестом на месте, где был за один день сооружен храм Всемилостивого Спаса, «Спаса обыденного», как его еще называли, молились участники крестного хода, благодаря Христа за спасение Вологды в прошлом и прося о его спасении в будущем. Спасать есть, от чего. Если от моровой язвы, физически ощутимой страшной и мучительной смертельной болезни, мы, слава Богу, и благодаря нашим медикам, избавлены, то с большой тревогой можно отметить, что моровое поветрие в головах разгулялось со страшной силой.

Обратимся к истории. Храм Всемилостивого Спаса простоял в Вологде на Сенной площади 317 лет — до сентября 1972 года, когда благодарные потомки долбили ломами и отбойными молотками, грызли бульдозерами, крушили взрывчаткой, раздирали, растаскивали по площади танками освященные народными страданиями, молитвами и благодарностью Богу стены собора. Впрочем, богослужений не было уже с 1923 года, когда собор «по просьбам трудящихся» был упразднен, в его здании поместился «Дом искусств», а в 1935 году его переоборудовали под кинотеатр, который находился в соборе почти сорок лет. А до большевистских гонений собор слышал молитвы как простых богомольцев, так и святого праведного Иоанна Кронштадтского, святого праведного Александра Баданина, будущей преподобномученицы великой княгини Елизаветы Федоровны, императоров Александра Первого и Александра Второго-Освободителя, великих князей Владимира Александровича и Сергея Александровича, обер-прокурора Священного Синода К. П. Победоносцева и многих, многих других христиан.

Таким образом, с большевистской усмешкой, предав завет предков, их потомки занялись построением светлого будущего. Площадь, когда-то Сенная, теперь носит гордое название «Площадь революции», и являет сегодня собой образчик нашей шизоидной демократической действительности. Здесь, помимо «Спаса Обыденного», находилось еще три церкви: св. Иоанна Предтечи, свт. Николая Чудотворца и свт. Афанасия Александрийского. Осталась стоять только церковь св. Иоанна Предтечи, конечно же, охраняемая государством, спасибо федерации, милой, за эту охрану. Спасибо и за то, что храм снисходительно возвращен Церкви, своему хозяину вообще-то. А на месте «Спаса Обыденного» недавно был поставлен поклонный крест, как напоминание о бывшей здесь городской святыне. На месте храма свт. Афанасия Александрийского нет ничего, на месте Никольской церкви стоит поражающий своим бесвкусием (нарочно пишу с «с») «монумент участникам Великой Октябрьской Социалистической Революции и гражданской войны», внесенный в список объектов культурного наследия регионального значения города Вологды. В народе это чудо монументального зодчества называется «дрыгинский зуб» — по имени первого секретаря вологодского обкома Анатолия Дрыгина, бывшего безраздельным хозяином Вологодской области с 1961 по 1984 год. «Зуб» облюбовала шпана и «школота»: пиво, матерщина, семечки и прочие прелести. Понятно: свято место пусто не бывает. В нескольких метрах от действующего ныне храма Иоанна Предтечи стоит еще одно местное чудо, также внесенное в список объектов культурного значения: памятник товарищу Ленину. Поскольку товарищ Ленин выполнен из материала абсолютно черного цвета, то народное наименование его не могло не отреагировать на изменения времени: из «Злого карлика» он превратился в «Барака Обаму».

Помимо дрыгинских зубов, злых карликов, «школоты» здесь есть и аттракционы. Катаются детки на каруселях, прыгают на батутах, радуются — пусть, казалось бы. Но, вот священник Сергий Ермолаев, настоятель храма Иоанна Предтечи, говорит: «Когда идешь крестным ходом мимо большевистского идола, становится, конечно, печально. Но все-таки веришь, что, даст Бог, эта мерзость когда-нибудь свалится, исчезнет навсегда. Но, знаете, как страшно становится, когда служишь молебен перед поклонным крестом на месте разрушенного храма, читаешь Евангелие, и слышишь дикие вопли катающихся на каруселях «горожан, пришедших культурно отдохнуть»! Вот это действительно страшно. Никто и не подумает на время молебна приостановить свой «культурный отдых"…

Видимо, нельзя. Потому что демократия у нас. Хочешь — иди в свою церковь, молись себе. Только на улицу со своим крестным ходом не сильно высовывайся, «потому что нечего тут попам пропагандировать, у нас светское государство». Хочешь — «культурно отдыхай». Хочешь — пивка хлестани. Хочешь — почти товарища Ульянова и революционных его соратников, превративших, по его призыву, «войну империалистическую в войну гражданскую», то есть братоубийственную. Демократия же.

Потрогал местную губернаторо-восхвалительную газету, развернул даже. Развернул и по подборке материалов на одной странице понял наш диагноз: поветрие головное моровое. Повторюсь, материалы размещены на одной странице. Первый — о том, как паломники из города Череповца съездили в Санкт-Петербург на поклонение поясу Богородицы. Второй — о спортивных победах какой-то череповецкой хоккейной команды. Третий — это, видимо, «святое»: гороскоп на неделю. И, наконец, четвертый: поздравление с «Днем комсомола». Правда, здорово?

Эпоха безвременья? Время всеядности? Скорее, очередная смута. Все ведь не съешь. Тут — либо качественная пища, либо дрянь. Если уж капля дегтя всю бочку меда портит, то — что говорить о грязных потоках, льющихся на ложку меда из цистерны? Тут уж так скрутит, так замутит, что смута и получится. И получается, конечно.

Возвратить старые названия, вспомнить, наконец, предков и их заветы? Э-э-э, куда замахнулся. Убрать идола — «нужен референдум» («а это знаете, каких денег стоит?!») Вернуть улице или площади старое имя — то же. Зато присвоить имя товарища Дрыгина площади перед своей административной конторой — легко («задействуем административный ресурс»). И ведь «задействовали» — есть такая площадь. Какие там референдумы. Демократия же.
Точнее, поветрие. Моровое. И не только в головах.