 |
| Столетие.Ru | Александр Музафаров | 10.11.2011 |
Оглянешься окрест и поразишься умению наших предков выбирать места для поселений, руководствуясь не только хозяйственным смыслом, но и чувством прекрасного.
Село Чурики расположено на границе Михайловского и Скопинского районов Рязанской области на высоком берегу речки, в окружение горящих осенним золотом рощ. Благополучным оно кажется не только издали: хорошие дома, некоторые крыты на модный манер сайдингом, около домов — автомобили, в том числе и иномарки. Рядом пасется большое стадо ухоженных коров, по дворам ходят гуси, куры и индейки. На самой высокой точке села — современное кирпичное здание школы, заботливо обсаженное цветами. Как это не похоже на полузаброшенные деревни, с чудовищно разбитыми дорогами, покосившимися избами и заросшими кустарником полями! Отрадная картина. И только справа от школы возвышаются руины большой церкви.
…О святой Наталии Скопинской я впервые узнал во время посещения Бутовского полигона. Позади остались переполненное машинами Варшавское шоссе, окраина огромного района Бутово, и небольшая дорожка, уводившая от оживленной трассы в лес, к величественному пятиглавому храму.
Здесь чекистами были расстреляны десятки тысяч русских людей. По имеющимся спискам этот небольшой огороженный участок земли площадью два квадратных километра стал последним приютом для 20 765 человек, по оценкам археологов — тут может быть захоронено почти в три раза больше.
Именно в Бутово было уничтожено более 1000 священно- и церковнослужителей. Многие из них прославлены Русской Церковью как Святые новомученники и исповедники Российские. На нижнем уровне большого бутовского храма находится небольшой музей, где собраны личные вещи Новомученников, фотографии, реликвии. В одной из витрин под стеклом лежат Евангелие, простая бумажная икона, наградная епархиальная грамота и женская шаль. С висящей рядом иконы на нас смотрит пожилая женщина в сельском платке — святая Наталия Скопинская. Проводивший экскурсию директор Бутовского мемориального центра Игорь Владимирович Гарькавый рассказал, что мученица Наталия была церковной старостой, пыталась сохранить свой храм от закрытия, за что и была без всякой пощады гасстрелена советской властью. А вещи передали в музей дети уже после канонизации.
Наталия Ивановна Козлова родилась 12 сентября 1895 года в селе Чурики Скопинского уезда Рязанской губернии. Из жития:
«В семье, имевшей пятерых детей, 
Наталия была младшим ребенком. Родители смогли привить своим детям традиционное крестьянское трудолюбие, любовь к Богу и Церкви, дать возможное — для крестьянских детей того времени — образование. Так, Наталия успешно окончила трехклассную сельскую школу, была грамотной и с большим интересом читала Книги Священного Писания и духовную литературу. Она старалась не пропускать ни одного церковного богослужения. О благочестии крестьянской семьи Козловых говорит и тот факт, что одна из сестер святой мученицы Наталии — Матрона — приняла монашеский постриг».
Пятеро детей — немного для крестьянской семьи того времени. По принятым в дореволюционной демографии нормам, такая семья считалась обычной, среднего размера, нормальной. Многодетность начиналась от 9 детей и больше, а семьи с тремя и менее детьми считались малодетными. Эта разница в терминологии показывает, насколько отличались семьи наших предков от нынешних, где нормой считаются два ребенка, а три и больше — уже многодетные. А ведь семья — основа мироустройства общества. И одна из причин, почему современный человек не может представить себе жизнь своих предков — это то, что он не может представить себе семейные отношения того времени.
По православной традиции святой — это избранный Богом человек, который сознательно, всю жизнь идёт навстречу Божиему замыслу о нём, и его подвиг — это органическая, составная часть его жизни.
Часто подвиг святого — это не одномоментный поступок, а исповедническая жизнь по вере Христовой. Подвиг веры нельзя совершить случайно, по наитию, внезапно. Подвиг веры готовится с детских лет.
Поэтому Сергий Радонежский, будучи младенцем, отказывался от материнской груди по постным дням, поэтому Серафим Саровский остался невредим, упав с колокольни, поэтому преподобный Пафнутий Боровский принимает монашеский постриг уже в 12 лет, поэтому и Наталия Скопинская с детства начинает свой путь к святости.
«Когда Наталия достигла совершеннолетия, она была выдана замуж за своего односельчанина Степана Козлова — человека трудолюбивого и глубоко верующего. В браке у них родилось восемь детей».
Точная дата бракосочетания Наталии и Степана пока неизвестна. Но можно предположить, что это произошло не ранее 1910 — 1912 годов. Так что спокойной семейной жизни выпало ей совсем немного. Началась Германская война, которую тогда называли Второй Отечественной.
Вернемся к строкам жития. Из них следует, что муж Наталии Ивановны помимо работы на земле, занимался и отхожим промыслом — торговал одеждой. Можно предположить, что он был портным — согласно сборнику Статистического комитета такой вид отходного промысла был весьма распространен в уезде. По другим сведениям Степан Козлов работал не портным, а стекольщиком.
Воспоминания дочери Наталии Ивановны, Марии Степановны Осиной позволяют составить более полное представление о хозяйстве Козловых:
«На своих девяти сотках родители сеяли пшеницу, рожь, овёс. Держали лошадь, корову, овец, кур — обычное крестьянское хозяйство. Чтобы прокормить восьмерых детей, отец, мастер на все руки, зимой стекольничал в Москве. Старшие дети там учились и помогали отцу. Отец с братьями построили в Чуриках дом с оцинкованной крышей, просторной горницей. В красном углу под иконами всегда горела лампада.».
Земельный надел у Козловых, как видим, был весьма небольшой. Но добросовестный труд и умелое ведение хозяйства обеспечивали приличный достаток. Почему это важно? Разве святость зависит от социального положение или уровня достатка? Разве помнит кто, что преподобный Сергий Радонежский был сыном аристократа, великого боярина ростовского, святой Иоанн Кронштадский — сыном бедного сельского дьячка, а преподобный Нил Сорский родился в крестьянской семье? Звание святого, почитание — куда выше всех земных званий и регалий. Но слишком уж большое внимание уделяли этому вопросу большевики. Сколько написано было про то, что за сохранение Церкви против безбожной власти (в те годы она сама себя называла безбожной и ничуть этого не стыдилась) борются либо представители бывших господствующих классов, либо тёмные, невежественные люди. Однако крестьянское хозяйство Козловых не было зажиточным, кулацким.
И Наталия Ивановна не была тёмным, невежественным человеком, напротив, была одной из немногих образованных женщин своего села. Это была крепкая, хорошая семья, подобные которой образовывали основной состав, основную силу русского народа…
В 1929 году в Рязанском округе Московской области (так административно называлась тогда территория нынешней Рязанской области) началась коллективизация. Шла она тяжело. Местные коммунисты и комсомольцы не пользовались авторитетом и уважением на селе, так как набирались из представителей бедноты, причём бедноты завистливой и ленивой. Партийное руководство тоже оценивало их деятельность весьма невысоко. Документы того времени пестрят отрицательными характеристиками и призывами к дисциплине и сознательности:
Увязская ячейка (партии — А.М.) с задачами коллективизации не справилась. Хронические болезни ячейки — пьянство и дебоширство ещё более усилились и окончательно испортили лицо ячейки.
Начнём с головы: секретарь ячейки тов. Данилов — непробудный пьяница, картёжник, в рождественские дни напился в доску, зашёл в дом картежника, проиграл часть облигаций, потом его порядком избили, разукрасили фонарями, то ли из мести врагов, то ли по пьяной лавочке — определить трудно.
Илебниковская ячейка. По коллективизации ничего не делала, комсомольцы пьянствуют, хулиганят, играют в карты, собраний не посещают.
На помощь сельским коммунистам партия бросила партактив из крупных городов. После ХV съезда партии на временную и постоянную работу в деревню было направлено 11 тысяч партработников., а после ноябрьского пленума 1929 года в деревню было командировано ещё 27 тысяч партийцев (их называли «25-тысячники»), которым предстояло стать председателями новообразованных колхозов. В течение 1930 года в сельскую местность сроком на несколько месяцев было направлено около 180 тысяч городских коммунистов и «сознательных рабочих».
Примечательно, что начали свою деятельность адепты колхозного строя даже не с раскулачиваний, а с борьбы против религии.
Как отмечает современный историк «они видели в религиозности крестьян проявление диких суеверий и старались направить верующих на «путь истинный», закрывая церкви, мечети или иные помещения религиозного культа. Чтобы доказать нелепость религии, командированные горожане нередко издевались над верой людей, снимая кресты с церквей или совершая иные кощунства. В общем, командированные в деревню коммунисты чувствовали себя «как белые колонизаторы, оказавшиеся в краях, населенных дикарями».
Стоит ли удивляться, что в партийных документах часто упоминаются «контрреволюционные попы» и «церковники»? Новые порядки приживались на селе с трудом. На востоке области, в селе Веряево вспыхнуло крестьянское восстание. Оно было жестоко подавлено — 556 крестьян были казнены или брошены в лагеря.
Аналогичная ситуация складывалась и в Чуриках. Снова обратимся к воспоминаниям Марии Степановны:
«Отец тоже человек верующий, не хотел вступать в колхоз: видел, недоброе там творится. И однажды на собрании, при районном начальстве, он вслух сказал то, что про себя таили односельчане: и председатель колхоза, и парторг, и председатель сельсовета — все занимаются хищением общего добра, обманывают народ.
Через три дня отца вызвали в район. «Может, факты подтвердились?», — вслух размышлял отец, собираясь в дорогу. Он надел овечий тулуп, серую каракулевую шапку: до района всего 12 километров, но на дворе крещенские морозы — 27 января 1935 года.
— В тот же день, — дрожащим голосом продолжала рассказ Мария Степановна, — наш сосед вёз жену в больницу, на станцию Катино. Вернувшись, сообщил ужасную весть: сперва по дороге на встречу ему промчалась, точно стремясь поскорее скрыться, тройка лошадей. Затем повстречалась застрявшая у обочины повозка: «Чья это лошадь?- прикинул сосед, — похоже, Козлова Степана Васильевича». Спешился. Увидел страшное: наш отец в залитой кровью каракулевой шапке хрипел простреленным горлом.
Вернувшись в родное село, сосед заехал к нам и обо всём рассказал матери. Вскоре ему домой подбросили записку: ещё раз откроешь рот — и твои дети останутся сиротами. Когда из центра приехали следователь и милиция, сосед отказался давать показания».
Так и осталось убийство крестьянина нераскрытым, хотя всё село прекрасно знало убийц.
Через год колхозное начальство нанесло новый удар по семье Козловых — «за неуплату государственных платежей» у них отобрали лошадь. И мать с четырьмя несовершеннолетними детьми была вынуждена обрабатывать свой надел вручную. Женщины, тянущие борону — картина, которую привыкли воспринимать как символ вражеского разорения, тяжелых военных или первых послевоенных лет, но в 1936-м году после окончания одной войны прошло уже полтора десятка лет, а до начала новой оставалось ещё пять.
Причина преследований Козловых была не только в мстительности колхозных властей. Как уже упоминалось выше, одной из приоритетных задач советской власти на селе была борьба с религией. Ведь, на самом деле, в основе коллективизации лежали мотивы не рационально-экономические, а идеологическо-социальные. Главной целью, которой добивалось советское руководство, было уничтожение традиционного русского крестьянства как «мелкобуржуазного класса», и превращение его в социалистический «пролетариат на земле». Именно поэтому коллективизация была сплошной, именно поэтому власть сознательно смирялась с уменьшением сбора хлеба, именно поэтому сельские коммунисты вели беспощадную борьбу против Церкви.
Была даже создана специальная организация — Союз воинствующих безбожников, возглавляемый членом Политбюро ЦК ВКП (б) Емельяном Ярославским (Губельманом). К 1932 году эта организация насчитывала в своих рядах 5,7 млн. членов (главным образом, комсомольской молодежи), контролировала антирелигиозные музеи и выставки, массово издавала брошюры, книги и журналы антирелигиозного содержания. На содержание этого «добровольного» общества государство расходовало немалые средства, которые, если исходить с точки зрения национальных интересов страны, можно было бы потратить куда как более толково.
В мае 1932 года этот Союз принял план так называемой «безбожной пятилетки» — фактически пятилетний план уничтожения религии в советском государстве:
- в первый год закрыть все духовные школы (они еще оставались у обновленцев, а у патриаршей православной Церкви их давно уже не было);
- во второй — провести массовое закрытие храмов, запретить издание религиозных сочинений и изготовление предметов культа;
- третий — выслать всех служителей культа за границу (что было на самом деле весьма угрожающим эвфемизмом — дело в том, что в действовавшем тогда уголовном законодательстве СССР высылка за границу была формой высшей меры наказания наряду с расстрелом);
- четвертый — закрыть оставшиеся храмы всех религий;
- пятый — закрепить достигнутые успехи, чтобы к 1 мая 1937 года «имя Бога должно быть забыто на всей территории СССР».
Однако «успехи» безбожного воинства были весьма невелики (по сравнению, конечно, с отпущенными средствами). Так перепись населения 1937 года показала, что 57% населения в возрасте от 16 лет и старше считают себя верующими и, что особенно обеспокоило руководство страны, среди «ровесников Октября», молодых людей в возрасте от 20 до 29 лет таковых оказалось 44.4%! Именно поэтому в 1937-м на смену воинствующим безбожникам пришли карательные органы диктатуры пролетариата, а священнослужители стали одной из основных мишеней «большого террора».
При этом, принятая в 1936 году «самая демократическая в мире» Конституция СССР гарантировала гражданам право на свободу совести. «Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признаётся за всеми гражданами» — гласила 124-я статья Основного закона.
Люди, которые боролись против закрытия храмов, за возможность жить по христианским обычаям, за исповедание Христианства, не нарушали советских законов. Их нарушала власть.
Из воспоминаний дочери Наталии Ивановны:
«Почти каждую неделю мать ездила в Москву за свечами и кагором для богослужения. Как человек грамотный, она была казначеем, потом её выбрали старостой Церковного совета. 26 июня 1935 года за усердную ревностную службу на благо церкви казначей Наталья Козлова по представлению настоятеля о. Евгения Светлова награждена почётной грамотой епископа Скопинского Игнатия (Садковского). Но гонения на церковь всё усугублялись, арестовали священника нашей Благовещенской церкви, а затем и епископа. Мать убеждала прихожан сопротивляться беззаконию властей. Сама она писала о. Евгению в тюрьму о делах прихода, посылала епископу в заключение передачи, деньги. Люди корили её за такую ретивость: если тебя заберут, что с малыми ребятами будет? «На всё воля Божия», — отвечала Наталья Ивановна. «А мы как же?" — жалобно спрашивала и я. — «Господь вас не оставит», — ласково и с верою отвечала мать».
После ареста настоятеля Наталия Ивановна организовала шествие более 200 человек верующих к сельсовету, чтобы добиться его освобождения.
Из жития мы знаем и о другом подвиге старосты Богоявленского храма:
«Неравнодушной осталась Наталия Ивановна и к тому, что половину храма колхоз изъял под зернохранилище, и она призывала народ добиваться возвращения незаконно и безосновательно изъятого у верующих. В мае 1937 года по инициативе Церковного Совета Богоявленского храма состоялось многочисленное собрание верующих села Чурики. В июне Наталия Ивановна вместе с членом Церковного Совета Василием Матвеевичем Абрамкиным ездили в Москву в приемную М.И. Калинина, куда передали более 400 подписей своих односельчан с требованием возвратить изъятую половину храма верующим».
А в это время «Безбожная пятилетка» набирала обороты. Храм в Чуриках был приговорен к сносу. Но перед тем, как ликвидировать здание, власти решили избавиться от его защитников.
«Постановление УНКВД по Московской области от 14 августа 1937 года гласило: «Гражданка Козлова Наталья Ивановна, 1895 года рождения, происходит из села Чурики…, активная церковница единоличница, достаточно изобличается в том, что будучи враждебно настроена к советской власти ведёт среди колхозников активную антисоветскую агитацию, направленную на развал колхоза, вместе с этим ведёт среди населения религиозную пропаганду, высказывает пораженческие настроения и террористические заявления по адресу руководителей партии и членов советского правительства. Осенью 1936 г. организовала контрреволюционное шествие церковников в количестве 150 человек, которые угрожали расправой сельским коммунистам и активистам за арест попа Светлова.
… Гражданку Козлову Наталью Ивановну привлечь в качестве обвиняемой по ст. 58 п. 10 УК, мерой пресечения… избрать содержание в Скопинской тюрьме».
Мария Степановна навсегда запомнила арест матери:
«Когда нагрянул «чёрный воронок», было два часа ночи. Младшие брат и сестра спали, мать велела их не будить. Брат Гаврила, приехавший из города в отпуск, беспечно гулял за околицей с молодёжью, бренчал на гитаре.
Двое пришельцев всё перевернули в доме — искали письма о. Евгения Светлова. Всю религиозную литературу, которую мама сама читала и мне давала читать, сгребли в мешки и уволокли в «воронок». Исподтишка мама сунула мне толстую старую книгу: «Сохрани Библию, Маня!». Я припрятала книгу в подвале, но, конечно, никогда не думала, что она станет когда-нибудь экспонатом в музее Бутово. Прощались мы спокойно, мама не сомневалась, что её скоро отпустят: ведь четверо несовершеннолетних детей одни остались.»
Не отпустили. 16 августа 1937 года Наталия Ивановна и два других члена Церковного Совета Богоявленской церкви села Чурики Василий Матвеевич Абрамкин и Василий Данилович Орлов были помещены в московскую Таганскую тюрьму. 10 сентября постановлением заседания тройки УНКВД СССР по Московской области им был вынесен смертный приговор. 14 сентября 1937 года все трое были расстреляны на Бутовском полигоне. Советская власть уничтожила ещё нескольких «врагов народа».
В 1989 году Наталия Ивановна Козлова, Василий Матвеевич Абрамкин и Василий Данилович Орлов были реабилитированы прокуратурой Рязанской области «за отсутствием в их действиях состава преступления».
Постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви от 17 августа 2004 года
подвиг церковной старосты Богоявленского храма села Чурики Наталии Ивановны Козловой признан мученическим во имя Христово, и её имя включено в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века.
В октябре 1937 года храм в Чуриках подвергся разгрому комсомольской бригадой, специально прибывшей для такого случая из Рязани. Пылал костер, горели иконы, богослужебные книги, хоругви. Вдруг сельский мальчишка выхватил из огня разрубленную статую скорбящего Христа в терновом венце. Толпа разомкнулась перед ним и сразу же сомкнулась за его спиной. Этим мальчиком был Андрей Степанович Козлов — сын Наталии Ивановны. Скульптура хранилась в семье Козловых до 2004 года. В день прославления новомученицы Наталии Скопинской ее принял как святыню архиепископ Рязанский и Касимовский Павел (Пономарев).
А храм устоял. Неизвестно, что не сложилось у воинствующих безбожников, но храм стоит до сих пор. Строили его на совесть, стены выдержали многое и дожили до того дня, когда началось его постепенное восстановление. И глядя на эти стены невольно вспоминаешь — Ад, где твоя победа?
Сейчас в России много говорят о необходимости создания в стране гражданского общества. И многие сетуют, что нет де у нашего народа опыта подобной деятельности, что гражданская активность вообще не свойственна русскому человеку. История святой Наталии Скопинской наглядно доказывает обратное.
Разве не было проявлением гражданского общества протест против незаконного ареста священника? Разве сбор подписей в защиту своего храма не был актом гражданской активности? Разве вся жизнь Наталии Ивановны Козловой не является примером жизни неравнодушного и граждански активного человека?
И прославление святой мученицы не есть ли указание для нас как надо следовать за Христом?
Те, кто сейчас пытаются возрождать заброшенные и чудом уцелевшие храмы, кто пытается спасти от современных вандалов памятники нашей истории, знайте — у нас есть сильный помощник. Русская женщина в простом ситцевом платке.
Святая Наталия Скопинская, моли Бога о нас.
http://www.stoletie.ru/sozidateli/svataja_iz_razanskoj_glubinki_2011−11−09.htm
