 |
| Столетие.Ru | Владимир Тимаков | 01.11.2011 |
— Владимир Викторович, недавно, 18 октября, вы участвовали в пресс-конференции в РИА «Новости», в презентации новой общественной организации «Русское гражданское движение».
— Принять участие в движении меня пригласила Наталия Алексеевна Нарочницкая. Рад, что представилась возможность высказать свои мысли по самоорганизации русского народа.
— Вы говорили на презентации о двух важных тенденциях в жизни нашего общества.
— Я говорил, что в России сейчас проявляются две общественные тенденции: это массовое, захватывающее самые широкие слои, пробуждение национального сознания, и более элитарное, присущее интеллигенции стремление к гражданскому обществу. Обе тенденции по существу позитивные, но в реальности обе приобретают однобокий характер.
Я бываю на «русских маршах» в Туле. Обращает на себя внимание огромное количество молодежи! Ни одна политическая партия, ни одна иная идея не может сегодня собрать столько людей, причем — бесплатно. При этом я наблюдаю, будучи русским патриотом, неприятный оттенок. Проявление национальных чувств происходит на самом грубом, инстинктивном уровне. Выплёскивается много протеста и раздражения, но не чувствуется позитивной энергии. Многие участники маршей готовы при необходимости подраться, но в них не чувствуется готовности решать проблемы современного общества, применять знания, организационные таланты для повышения конкурентоспособности простых русских людей.
Я понимаю, что в активистах русских маршей говорит раздражение, которое копилось двадцать лет. Такой всплеск национального сознания был необходим на рубеже 80−90-х годов, когда события развивались стремительно, и требовалась массовая народная реакция. Сегодня общество меняется эволюционно и нужно осваивать более долгосрочные и разумные способы защиты национальных интересов.
Вторая тенденция, о которой я говорил, как раз соответствует требованиям современного общества. Среди интеллигенции заметна высокая активность с использованием новых правовых, информационных технологий. Это различные правозащитные центры, фонды поддержки журналистов, гуманитарные инициативы.
Однако, проявляя личную гражданскую активность, представители нашей интеллигенции нередко сталкиваются с противодействием бюрократической машины и начинают противопоставлять себя российскому государству. А потом — и всему русскому обществу, «отсталому и неправильному». Их общественный идеал локализуется на Западе, и они исподволь превращаются в «агентов влияния» западной цивилизации, порой с жаром защищая её интересы в ущерб интересам собственного народа.
— За счет активности таких людей создается впечатление, что мысли, высказываемые ими, доминируют во всем обществе.
— Да, к сожалению. И еще такое впечатление возникает вследствие низкой активности остальных людей. У нас традиционно большая часть людей занимается выживанием, не отвлекаясь на общественно значимые вопросы.
В принципе, в этом можно разглядеть определённую историческую стратегию русского народа: мы вам (власти) делегировали решение наших вопросов, вот вы и решайте. Такой подход обусловлен нашей историей и суровыми географическими условиями. Своего рода некая «энергосберегающая технология», исключающая постоянное выяснение отношений между различными политическими силами.
К этому добавляется еще и разочарование сегодняшнего дня: те инициативы и предложения, которые вырабатываются в среде русской традиционной общественности и интеллигенции, либо не находят понимания у власти, либо понимаются властью по-своему.
— Лишь один пример: соблюдение норм морали в средствах массовой информации. Сколько бы ни говорилось о необходимости прекращения распространения через СМИ пропаганды насилия, порнографии, «легкого» отношения к жизни и стремления к наживе, все равно под лозунгом независимости СМИ и соблюдения «прав человека» поток грязи продолжает разлагать общество.
— Примеров — масса. Значит, степень общественного воздействия на власть недостаточна. Мне бы очень хотелось, чтобы гражданская активность нашего народа, его способность влиять на государственную политику, на свою судьбу — выросла. И чтобы эта активность не шла вразрез с традиционными ценностями нашей цивилизации.
Поэтому, думаю, назрело создание именно РУССКОГО и именно ГРАЖДАНСКОГО движения, что подразумевает освоение и применение современных общественных технологий, не противоречащих интересам и ценностям русского народа. Хотелось бы, чтобы русские люди научились защищать свои интересы в судах, работать со средствами массовой информации, коллективно решать жилищно-коммунальные, экологические вопросы, и при этом не терять веры в свою страну, свой народ, свои святыни, свою историю.
— Что ж, в отстаивании такой позиции у вас есть немалый личный опыт. Вам пришлось защищаться в суде по уголовному делу, возбужденному по заявлению бывшего губернатора Тульской области В.Д. Дудки, которому не понравились ваши высказывания о коррупционной среде во властных эшелонах власти. Об этом вы рассказывали и на страницах «Столетия». Вы являетесь главным редактором газеты «Засечный рубеж», известной и популярной в вашем регионе. Несколько лет назад стали инициатором создания общественных организаций «Совет домовых комитетов города Тулы» и «Общество защиты прав потребителей жилищно-коммунальных услуг города Тула». Наличие такого опыта очень кстати для «Русского гражданского движения». В одной из наших предыдущих бесед вы говорили, что объединение граждан вокруг решения проблем ЖКХ может привести к созданию мини-общин.
— Да, старая русская община была объединена общей долевой собственностью на землю. Сегодня жители каждого многоквартирного дома также объединены общей долевой собственностью на своё жильё и свой двор. По сути, речь идёт о возрождении общины в современных условиях.
Есть активные люди, которые не стремятся в политику, а хотят просто порядка в своем дворе, организации досуга, тепла в своем доме, качественных коммунальных услуг и справедливой квартплаты. В каждом многоквартирном доме есть такие люди, способные объединить жильцов на решение насущных вопросов. Просто многим из них нужна правовая или организационная помощь, чем мы и занимаемся.
У нас в Туле — несколько сот «точек» гражданской активности по вопросам ЖКХ. Кто-то желает сменить управляющую компанию (единая «Управляющая компания города Тулы» их не устраивает) и заключить более справедливый договор на выполнение жилищных услуг. Кто-то борется с уплотнительной застройкой или хочет сохранить парк, родник. Кто-то поднимает вопросы тарифов. Есть много бытовых проблем, требующих коллективной активности.
Примерно с 2005 года и в газете «Засечный рубеж» эти проблемы стали центральными. При том, что мы издаем газету, призванную прежде всего отстаивать православные и патриотические ценности. Но, попутно газета стала еще и организатором и просветителем в сфере защиты жилищных прав.
Сейчас мы занимаемся вопросами завышения тарифов, уплотнительной застройки, нецелевого использования общедомового имущества, несправедливых платежей по местам общего пользования, фактами обмана потребителей коммунальных услуг. Для этого приходится составлять юридически грамотные претензии, обращения в прокуратуру, жилищную инспекцию, иски в суд. Нашими товарищами пройдено несколько сот судебных процессов, многие из них выиграны. Это трудная, кропотливая и не бросающаяся в глаза работа. Но мы ее делаем.
Поддерживая активность граждан в сфере соблюдения жилищных прав, мы не считаем, что «разрушаем общественную матрицу косной России». Наоборот, мы укрепляем и развиваем современное народное самосознание на основе наших традиций, в частности — того же общинного самоуправления.
— В Калужской области, в городе Обнинске, уже долгое время существует и развивается «Обнинская городская казачья община «Спас». На первом месте там вопросы взаимовыручки членов общины, воспитание детей в традиционном русском православном духе, реабилитация граждан, попавших в трудную жизненную ситуацию. Я считаю данную общину примером классической русской общины. С опытом «Спаса» вы знакомы? Ваше отношение?
— Несколько лет назад я был в «Спасе». С атаманом общины Игорем Лизуновым поддерживают связь мои товарищи. «Спас» — сложная и многофункциональная система организации. Элементы такой организации имеет и «Засечный рубеж». Например, совсем недавно, в трудные кризисные годы для всей страны, мы совместно заготавливали картофель и яблоки для семей участников нашего объединения. Совместно семьями отмечаем праздники.
Вместе с другими патриотическими организациями города мы несколько лет подряд проводили массовую викторину для школьников на знание русской истории и традиций, так же как и «Спас» организовывали летние лагеря для детей. Я в свое время ездил вместе с детьми в лагерь «Славянофил».
А при храме Александра Невского в Туле существует классическая русская община. Мои дети, старший сын и дочь, ходили в воскресную школу, организованную общиной. Батюшка, отец Виктор Рябовол, деятельный священник, создал очень теплую атмосферу в общине. Здесь много молодежи, которая занимается с детьми. Организованы занятия отдельно для девочек и мальчиков. Большое внимание уделяется и физическому воспитанию детей.
Когда был помоложе, то вместе со старшим сыном посещал занятия по русским единоборствам, организованные этой общиной. Отрабатывались не столько приемы самообороны, сколько приемы поведения в нестандартных ситуациях.
Такого рода общины, как «Спас» или община при храме Александра Невского, — довольно высокий уровень самоорганизации. Но такие общины вряд ли смогут охватить большинство населения. Ведь по существу они сейчас выполняют во многом функции государства. Существование таких самодостаточных общин обусловлено прежде всего тем, что современное государство устраняется от своих прямых обязанностей.
В идеале же я вижу сочетание государственных и общественных усилий.
Русский народ огромен, и государство для него всегда было и будет главным объединяющим фактором. А общественная активность для большинства людей будет выражаться в самых разнообразных формах. Так, жилищные вопросы можно решать в ТСЖ со своими соседями, вопросы духовного воспитания детей — в храме с прихожанами, пропагандировать здоровый образ жизни — в спортклубе «Трезвый Город» и так далее. Тут необходим широкий спектр форм гражданского самовыражения.
— На пресс-конференции Наталия Алексеевна Нарочницкая говорила о том, что национальное чувство неискоренимо, как любовь к матери, освященная высшими идеалами. А некрасивые проявления в межнациональных отношениях, фиксируемые и в русской среде, происходят отнюдь не от переизбытка, а от недостатка национальных чувств. Каким понятием можно определить линию на выражение национального чувства? Патриотизм, традиционализм, консерватизм, национализм? Иван Александрович Ильин отмечал, что истинный русский националист с уважением относится и к национальным чувствам других народов. Именно благодаря такому отношению русские никогда не подавляли традиции и образ жизни других народов, а наоборот, содействовали «цветущему многообразию».
— В русской цивилизации выражение национального чувства существенно отличается от западноевропейского понимания. Русский народ никогда не рассматривал свою нацию как закрытую систему. Мы были открыты всегда. Любой, кто к нам присоединялся, признавал наши ценности, автоматически считался русским.
Кстати, в «Засечном рубеже» есть люди разного этнического происхождения, но живут они русской культурой, которая для них представляет особую ценность.
О терминах. Патриотизм высокое чувство, но в большей степени характеризует отношение к Родине. А для выражения любви к своему народу трудно подобрать иное понятие, кроме как национализм.
Здесь мы сталкиваемся с языковой проблемой. Слово «национализм» заимствовано из западных языков, где, еще раз повторю, национальные чувства традиционно выражались не так, как в России. Западноевропейский национализм надменен и агрессивен, он основан на отношениях господства, а не любви. Кульминация такого национализма — фашизм. Поэтому, говоря о национализме, нужно вводить два понятия: термин, описывающий явление, рождённое «цивилизованной» Европой, и термин, характеризующий русское народное чувство, любовь к своему народу, ощущение русской народной солидарности.
— Существует «прослойка» современных «националистов», называющая себя «либеральными националистами». Как можно было вообще додуматься «соединить» эти понятия?
— Ничего удивительного. Либерализм, как и нацизм, тоже порождение западной идеологии. Поэтому эти понятия сходятся в подражании «высшей расе» (будь то немцы или американцы) и отрицании русских ценностей.
Запад выбрал путь колонизации, покорения и даже уничтожения иных народов. Гитлер, по сути, не открыл ничего нового, не опробованного до него англичанами, франками, тевтонами. А Русская цивилизация строилась на создании реальной семьи народов. Как остроумно заметил Вадим Кожинов: «Если кто-то Россию называет «тюрьмой народов», то основные страны Запада нужно назвать «кладбищем народов».
На глубокое и всестороннее видение русской истории и русской души опирался Иван Ильин. Его понимание национализма выросло на основе православного русского мировоззрения. Такой национализм я бы назвал — «русский традиционный национализм».
— Я думаю, что нельзя позволять дискредитировать русский традиционный национализм. Потому что сегодня нас «убедят», что нужно отказаться от термина «национализм», завтра начнут убеждать, что нужно отказаться от «патриотизма» (что, кстати, в 90-х уже пытались). И так до бесконечности, пока не опорочат все святые понятия. Термин «национализм» использовал Ильин и многие другие последователи славянофилов. Не нами введено это понятие и не нам вносить «поправки». Это все равно, что кто-нибудь предложит внести «поправки» в какое-либо литературное произведение, скажем, Достоевского. Как мы к этому отнесемся?
— Согласен. Заметьте, ведь основы у Ильина — Православие, культура, русские традиции, сохранение и защита этих ценностей. Не о «чистоте крови» он говорил, а о «цветущем многообразии»! Поэтому все попытки опорочить русский традиционный национализм беспочвенны.
Я сам генетик по образованию. Мне чуждо представление о какой-то расовой чистоте. Нация — не порода скота и не сорт растений, чтобы блюсти или выводить «чистые линии» или гибриды, приносящие крупные плоды.
Народ — живой организм, который обменивается с соседями информационно и генетически, и без этого взаимодействия не может нормально развиваться. Изоляция — это смерть. Но, с другой стороны, есть риск раствориться в иных народах и культурах. Поэтому в вопросах взаимодействия с другими народами есть определенная грань, которую нельзя переходить.
— Разными политическими силами предпринимаются попытки уйти от понятий «русский», «русский народ», заменить их интегральными «россиянин», «российский народ».
— Я не пугаюсь слова «россиянин», обозначающее гражданство России. Это понятие приобретает положительное звучание, подчёркивая единство граждан России, если его не противопоставлять понятию «русский». Но наличие «россиян» без «русских» — дом без фундамента. Россиян без русских существовать не может. Без наличия единой нации, скрепляющей все российское пространство, ничто не будет удерживать вместе дагестанца, эвенка, лопаря…
«Россияне» без «русских» — это оболочка без скелета. А если существует сильный русский стержень, то и российская тема звучит по-иному.
— Миграционная политика нынешнего государства также способствует снижению роли русских.
— Я вообще не вижу никакой миграционной политики. Процесс идет самотеком. Сейчас много тревог вызывает наплыв северокавказских народов в Москву. Не думаю, что кто-то специально их туда направляет. Просто жители Кавказа, как и остальные люди, стремятся туда, где проще заработать деньги.
В долгосрочной перспективе миграционный натиск народов Северного Кавказа меня не очень сильно беспокоит. Эта проблема, скорее, их должна беспокоить. Они рискуют раствориться в русском море. Их бурный демографический рост, характерный для 60−90-х годов, начинает замедляться. Статистика подтверждает: кавказцы сталкиваются с теми же проблемами, что и русские, но с замедлением в один-два поколенческих шага. Например, в Чечне сейчас рождаемость чуть выше 2,5 ребенка на семью. Это почти в 2 раза выше, чем у современных русских, но заметно ниже, чем у самих чеченцев еще десять-двадцать лет назад. У русских, напротив, появилась, пусть пока робкая, тенденция к росту рождаемости. Разрыв между разными народами России будет выравниваться в силу естественных причин. Народы Северного Кавказа находятся на пороге демографического спада. И процесс этот глобальный. Даже в исламском Иране происходит то же самое.
Поэтому я не думаю, что конфликт с тюркскими и кавказскими народами способен взорвать Россию. Эти народы русским хорошо знакомы и в чём-то близки еще со времен половцев и аланов. И они не столь многочисленны, чтобы угрожать нам ассимиляцией. Однако серьезные проблемы межнациональных трений, возникающие в результате миграции, требуют государственного и общественного регулирования. Криминальные и антиобщественные проявления со стороны приезжих должны жестко пресекаться. С прибывающими в русские области надо работать. Вплоть до того, что каждый приезжий должен проходить подробное инструктирование: что подразумевает русская культура, как надо себя вести в России и т. д.
Разговоры про то, что исконно русским территориям требуется низкоквалифицированная рабочая сила, сильно преувеличены. Будь моя воля, то я бы сократил в несколько раз миграционный поток, и одновременно постарался бы поднять качество прибывающих. Нужно обеспечить приток культурных и грамотных людей. Россия в XVII—XIX вв.еках абсорбировала огромное количество талантливых переселенцев (вспомним хотя бы фамилию Даль) и дальше может абсорбировать. В принципе, методами государственного регулирования это несложно сделать. Но, повторяю, по-моему, миграционная политика пущена на самотек.
— И вновь к вопросу о терминах. Все чаще, теперь уже из уст высших руководителей государства, звучит тема «евразийства». Не подменит ли этот термин другие, не отвлечет ли от русской проблематики? Некоторые интернационалисты уже начали себя называть «патриотами Евразии».
— Смотря с какой точки зрения подходить к «евразийству». Самому этому термину почти 100 лет. Классики евразийства использовали его в качестве синонима русского пространства, русской цивилизации. Да и сегодняшний самый известный выразитель евразийства Александр Дугин тоже близок к такому пониманию.
Поэтому, если использовать понятие «евразийство» как рабочий термин для всего пространства бывшего СССР, то ничего плохого в этом нет. Наоборот, нужно способствовать объединению народов и собиранию земель евразийского пространства. А вот попытки заменить «евразийством» святые для нас понятия «Россия», «Русская цивилизация» неприемлемы.
Для интеграции евразийского пространства не хватает именно русского фактора, наше ослабление и привело к разрыву постсоветских связей. Но за нами стоит такой запас прочности, культурный и демографический, заложенный нашими предками, что мы обязательно выстоим, не отступая от своего традиционного пути развития.
Беседу вел Виталий Филяев
