ПРАВОСЛАВНЫЕ ЭСТОНИИ ДОЛЖНЫ ИМЕТЬ РАВНЫЕ ПРАВА НА ЦЕРКОВНОЕ ИМУЩЕСТВО

Интервью с главой Секретариата Межправославных связей ОВЦС Московского Патриархата протоиереем Николаем Балашовым

Проблема признания права Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата владеть церковным имуществом после долгожданной регистрации ЭПЦ, стала для этой Церкви основной. Имея более 100 тысяч прихожан, ЭПЦ не имеет в Эстонии права владеть церковным имуществом, которое государством было передано в 1993 г. вновь зарегистрированной Эстонской апостольской православной церкви (ЭАПЦ), которая на момент регистрации даже не имела епископа и насчитывает от 3 до 10 тысяч прихожан. Лишь в 1996 г. эта структура была принята в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, что явилось грубым попранием канонов Православной Церкви и вызвало даже на время разрыв молитвенного общения между двумя Патриархатами. ЭАПЦ получила права на церковное имущество, которое ей никогда не принадлежало и принадлежать не могло, в силу того, что этой церковной структуре только десять лет. Девять долгих лет ЭПЦ под руководством митрополита Корнилия (Якобса) добивалась права быть официально зарегистрированной под своим историческим названием. Регистрация устава ЭПЦ, наконец, состоялась в апреле 2002 г. Однако, проблема церковного имущества до сих пор не решена.
Ровно два года назад в интервью автору данной статьи митрополит Корнилий так прокомментировал проблему церковного имущества в Эстонии: «Официально признана правопреемницей всего имущества юрисдикция Константинопольского Патриархата, хотя это с юридической точки зрения спорно, потому что в постановлениях о передаче имущества говориться, что собственность, которая незаконно была отнята у прихода, передается в собственность Эстонской Апостольской Православной Церкви, т. е. оно принадлежало к приходу, а передается ЭАПЦ. Вот с этим мы тоже не можем согласится. На основании именно этого, может быть приходы, могут в дальнейшем хлопотать о своем имуществе, потому что оно принадлежало приходу, а не Церкви».
Как и предсказывал митрополит Корнилий, наступило время, когда Эстонская Православная Церковь активно выступила за возвращение ее приходам права владеть церковными зданиями, в которых они находятся. Однако до сих пор приходам Эстонской Православной Церкви отказано в юридических правах на свою историческую собственность — храмы, церковные дома, другое имущество.
Казалось, что проблема, наконец, сдвинулась с мертвой точки в октябре прошлого года. 4 октября 2002 года в Таллинне состоялось подписание протокола о намерениях между Эстонской Республикой и Эстонской Православной Церковью Московского Патриархата. В соответствии с документом, государство должно передать ЭПЦ МП 18 церковных зданий сроком на 50 лет за символическую арендную плату. Входящие в этот список 14 храмов, а также 4 приходские дома и ранее фактически использовались приходами ЭПЦ. Однако на основании решения Таллиннского городского суда от 14 сентября 1993 года они были признаны подлежащими передаче в собственность церковной структуры, находящейся ныне в юрисдикции Константинопольского Патриархата (ЭАПЦ). В результате длительного переговорного процесса, церковная организация Константинопольского Патриархата в Эстонии согласилась отказаться от предоставленных ей ранее прав на истребование данного имущества и возвратить в собственность государства пять зданий из упомянутого списка, которые уже были закреплены в ее собственности. Протокол о намерениях 4 октября подписали министр внутренних дел Эстонской Республики Айн Сеппик и митрополит Таллинский и всея Эстонии Корнилий. Время показало, что в реальности этот договор не изменил имущественного положения канонической Эстонской Православной Церкви. Как сообщил пресс-секретарь митрополита Корнилия протоиерей Леонтий Морозкин, ни один из 18 церковных объектов так и не был официально закреплен за ЭПЦ. Хотя существует договоренность между Московским и Константинопольским Патриархатами о путях решения имущественного вопроса. Это соглашение было достигнуто еще в 1996 г. в Цюрихе на переговорах делегаций обоих Патриархатов. Согласно этой все еще не реализованной договоренности, все православные в Эстонии должны получить одинаковые права, включая право на имущество. Ожидалось, что осуществлению равноправия послужит соглашение, выработанное в феврале 2001 года на переговорах официальных делегаций Константинопольского и Московского Патриархатов и предусматривающее окончательное урегулирование имущественных разногласий. Однако Константинопольский Патриархат до сего времени не утвердил этот документ, в связи с чем Священный Синод Русской Православной Церкви уже дважды (в июле 2001 и в июле 2002 года) выражал свое сожаление. Это позволяет главе ЭАПЦ митрополиту Стефану игнорировать эти договоренности и продолжать настаивать на исключительном праве его церковной структуры владеть церковным имуществом в Эстонии.
Уже стало общепризнанным фактом то, что регистрация в 1993 так называемого «Стокгольмского синода» под названием Эстонской апостольской православной церкви (т.е. под историческим название канонической Церкви) и передача этой структуре церковного имущества были продиктованы политическими мотивами — желанием президента Эстонии Леннарта Мери избавиться от «руки Москвы». Сейчас в Эстонии другой президент, налаживаются отношения добрые между Эстонией и Россией, однако политический фактор в религиозной политике эстонского правительства, похоже, продолжает просматриваться. Иначе нельзя объяснить тот факт, что в протокол о намерениях от 4 октября 2002 г. государство внесло пункт, согласно которому передача имущества в собственность канонической ЭПЦ невозможна иначе как с согласия ЭАПЦ. Получилась парадоксальная ситуация: пострадавшая сторона (ЭПЦ), у которой незаконно было в советское время отнято имущество, вроде как имеет право на его возвращение, но только с согласия той стороны, которой это имущество было в 1993 г. незаконно передано. ЭПЦ согласилась на подписание этого соглашения как на временную меру. В интервью автору протоиерей Леонтий Морозкин подчеркнул, что ЭПЦ ни в коей мере не отказывается от своих законных прав на владение имуществом, и не признает законность передачи ЭАПЦ церковного имущества в 1993 г. Эту точку зрения не раз выражал и митрополит Корнилий. Так, после подписания протоколов о намерениях 4 октября 2003 г. он подчеркнул, что ЭПЦ продолжает считать себя правопреемным собственником церковного имущества, хотя по эстонским законам наследницей довоенной православной церкви является ЭАПЦ. «В довоенной Эстонской Республике церковное имущество принадлежало приходам. В идеале так могло бы быть и теперь», — сказал также митрополит Корнилий.
Эту же мысль повторил на недавних переговорах с новым министром внутренних дел Эстонии Яаном Ыунапуу глава секретариата межправославных связей Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата протоиерей Николай Балашов. Отец Николай попытался также на переговорах с митрополитом Стефаном главой Константинопольской церковной структуры в Эстонии добиться согласия ЭАПЦ на передачу государством в собственность ЭПЦ ряда церковных объектов. Возможность такой договоренности была предусмотрена протоколом о намерениях от 4 октября 2002 г. и прямо вытекает из договоренностей Московского и Константинопольского Патриархатов в Цюрихе и Берлине.
Однако сам факт этих переговоров и точка зрения отца Николая вызывали бурную реакцию митрополита Стефана. Ряд его высказываний цитирует газета «Молодежь Эстонии» в статье «Церковный спор возобновился» (06.06.2003).
«На дворе XXI век, а Московский патриархат, как видно, все еще живет в древности: захочет — принимает одно решение. Потом вдруг передумает и берет свои слова обратно», — заявил на пресс-конференции 5 июня глава митрополит Стефан.
«Как выяснилось, митрополита раздосадовали некоторые заявления секретаря Отдела внешних церковных связей Московского патриархата протоиерея Николая Балашова, побывавшего в середине мая в Эстонии», — пишет «Молодежь Эстонии».
Газета также приводит высказывания присутствовавшего при встрече о. Николая и митрополита Стефана юриста ЭАПЦ Тыниса Рюйтеля, по словам которого, «атмосфера разговора была далека от дружественной».
«Митрополита, мягко говоря, изумило предложение протоиерея Николая Балашова пересмотреть только что подписанный протокол о намерениях», — сказал он. По словам Т. Рюйтеля, митрополит Стефан отклонил это предложение и отказался обсуждать возможность передачи храмов в собственность ЭПЦ МП. «Тут нечего обсуждать. Если Московский Патриархат недоволен протоколом, то не надо было его подписывать. Насильно никто не заставлял», — добавил Т. Рюйтель.
Мы попросили прокомментировать эти высказывания протоиерея Николая Балашова:

— Отец Николай, как бы вы прокомментировали высказывания митрополита Стефана, которые приведены в материале газеты «Молодежь Эстонии»?
— Речь отнюдь не идет о том, что Московский Патриархат пересматривает или отменяет подписанный Эстонской Республикой и Эстонской Православной Церковью Московского Патриархата в октябре прошлого года протокол о намерениях в отношении церковного имущества. И раньше, и теперь мы рассматриваем подписание этого протокола как шаг в верном направлении. Ведь уже многие годы права Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата в отношении используемых ею церковных зданий вообще никак не были юридически закреплены. Однако и ранее Московский Патриархат, положительно оценивая посреднические усилия эстонского правительства в подготовке данного протокола, расценивал этот документ как компромиссный и не отвечающий в полной мере как законным интересам православных в Эстонии, сохраняющим верность Матери-Церкви, так и договоренностям, которые были в 1996 году достигнуты между Московским и Константинопольским Патриархатами. Директор Департамента по делам религиозных организаций МВД Эстонии г-н Ильмо Ау совершенно справедливо отметил этот факт в своем комментарии «Молодежи Эстонии». Дело в том, что текст протокола о намерениях включает ограничения на передачу церковного имущества в собственность Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата, иначе как с разрешения Константинопольской церковной структуры в Эстонии: «Эстонская Республика имеет право отчуждать имущество ЭПЦ МП только по предварительному согласию ЭАПЦ, если Эстонская Республика и ЭАПЦ не договорятся об ином». Поскольку между двумя Патриархатами такая договоренность уже достигнута (первоначально в 1996 году, затем — с указанием конкретного механизма передачи в Берлинском соглашении 2001 года, которое недавно было утверждено Священным Синодом Константинопольской Церкви), мы надеялись, что глава Константинопольской структуры в Эстонии митрополит Стефан согласится подписать дополнительное соглашение, которое позволило бы такую договоренность реализовать. С соответствующим письмом незадолго до моей поездки в Таллин к митрополиту Стефану обратился и Святейший Патриарх Константинопольский Варфоломей. Поэтому, согласитесь, ничего неожиданного не было в нашем предложении, чтобы митрополит Стефан последовал совету Его Святейшества и чтобы церковная структура Константинопольского Патриархата не ограничивала правительство Эстонской Республики в отношении того, как оно распорядится данными церковными зданиями и в отношении тех условий, на которых они будут переданы Эстонской Православной Церкви Московского Патриархата и ее приходам. Это отнюдь не требовало бы отказа от уже подписанных протоколов о намерениях. Должен также отметить, что после состоявшейся встречи в Таллине представители Константинопольского Патриархата высказали крайнее неудовлетворение тем, что митрополит Стефан отказался даже рассматривать договоренность, которая была достигнута на переговорах официальных делегаций двух наших Церквей.
Насколько реально выполняется протокол о намерениях, согласно информации пресс-секретаря митрополита Корнилия, протоиерея Леонтия Морозкина, ни один из 18 храмов, о которых идет речь в протоколах о намерениях, еще не передан в аренду ЭПЦ?
— Этот вопрос, в частности, обсуждался на состоявшейся недавно встрече митрополита Корнилия с министром внутренних дел Эстонии г-ном Яаном Ыунапуу. Я участвовал в этой встрече. Правительственная сторона объясняет медленную реализацию протоколов о намерениях техническими и бюрократическими затруднениями. Полагаю, что процесс оформления данного имущества в государственную собственность действительно не может произойти очень быстро, потому что он требует выполнения различного рода формальностей, сбора различных данных об этом имуществе, в отдельных случаях проведения работ по обмеру земли и т. д. Вместе с тем, что представляется важным, в ходе этой встречи министр Ыунапуу официально подтвердил, что линия Эстонского правительства на урегулирование статуса ЭПЦ МП будет продолжаться в полном объеме и МВД не имело бы никаких возражений против передачи церковного имущества в собственность ЭПЦ МП и ее приходам. Еще раз было подтверждено, что положение о том, что данное имущество не должно передаваться в собственность ЭПЦ МП, было включено в протоколы о намерениях не по желанию Эстонского Правительства, а по настоятельному требованию Константинопольской церковной структуры. Теперь мы видим, что Священный Синод Патриархата в Константинополе с пониманием относится к нашим пожеланиям, а митрополит Стефан, к сожалению, отказывается реализовать те договоренности, которые были достигнуты с Константинопольским Патриархатом. Мы договорились с МВД Эстонии, что протоколы о намерениях будут реализованы, все необходимые вытекающие из них правовые действия будут предприняты, ну, а к вопросу о том, в какой форме будут закрепляться имущественные права ЭПЦ МП — в форме ли долгосрочной аренды за символическую плату или в форме собственности, к этому вопросу мы вернемся позднее, поскольку надеемся, что наш диалог с Константинопольским Патриархатом по этому вопросу все-таки принесет результаты.
Правительство Эстонии изменило свою позицию, согласно которой Эстонская Православная Церковь как входящая в юрисдикцию Московского Патриархата не может иметь собственности в Эстонии?
— Еще раз подтверждаю, что на последней встрече с министром внутренних дел министерство ясно подтвердило, что не имеет никаких возражений со своей стороны против передачи данного имущества в собственность ЭПЦ МП и ее приходов. Надо подчеркнуть, что Московский Патриархат не предполагает стать субъектом, владеющим этой собственностью. Им, по нашему мнению, должна быть Самоуправляемая Эстонская Православная Церковь, которая находится в ведении Московского Патриархата в каноническом отношении, но в хозяйственных и административных вопросах обладает полным самоуправлением.
Значит, единственным противником передачи имущества ЭПЦ является ЭАПЦ?
Совершенно верно. Несмотря на конструктивную позицию, как правительства Эстонской Республики, так и представителей всех основных политических партий, с которыми я встречался в Таллине. Практически все они, включая партии, входящие в правящую коалицию, а также партии, находящиеся в настоящее время в оппозиции, выражают согласие с тем, что должно быть осуществлено равноправие обеих православных церковных юрисдикций в Эстонии, в том числе в области имущественных прав.
В названном материале газеты «Молодежь Эстонии» упоминается, что ваша беседа с митрополитом Стефаном проходила в недружественной обстановке, как бы вы могли это прокомментировать?
Могу подтвердить высказывание г. Тыниса Рюйтеля в том отношении, что атмосфера этой беседы была очень сложная. Т. Рюйтель имеет большой опыт юридической деятельности, и он предусмотрительно не уточнил, с чьей стороны эта атмосфера была далека от дружественной. Раз уж другая сторона стала комментировать нашу встречу, вынужден признать, что в ходе этого разговора митрополит Стефан неоднократно позволял себе некорректные высказывания по отношению к Русской Православной Церкви и ее представителю. Впрочем, столь же резко, не стесняясь в выражениях, Высокопреосвященный Владыка оценивал и решения Константинопольского Патриархата, а также договоренности, которые были между нами достигнуты. Повторять все эти слова я не буду. Сам Владыка Стефан объяснил эту несдержанность тем, что он не учился дипломатии и является, по его выражению, «неудобным человеком». Несмотря на неожиданное и экстравагантное для высокопоставленного церковного лица поведение, я счел своим долгом продолжать нашу беседу с тем, чтобы терпеливо изложить все аргументы нашей стороны. У меня было ощущение, что другие представители ЭАПЦ, которые присутствовали на этой встрече, тоже чувствовали смущение и неудобство. Но, повторяю, я не стал бы комментировать этот аспект встречи, если бы не прозвучавшие публично комментарии другой стороны. Я все же уверен, что будущее за диалогом. Иначе как мы будем свидетельствовать людям о нашей вере? И как мы сможем перейти к обсуждению намного более важного вопроса — о будущем Православия в Эстонии, о каноническом статусе Церкви в этой стране? Ведь и Русская, и Константинопольская Церкви совершенно согласны, что нынешнее положение — ненормальное и не соответствующее канонам. Два митрополита в одной очень небольшой стране, и оба носят тождественный титул: «Таллинский и всея Эстонии». Мы уже достигли предварительной договоренности с Константинополем о начале таких консультаций, — как только будет, наконец, реализована наша договоренность шестилетней давности о том, что все православные в Эстонии, какую бы каноническую юрисдикцию они ни избрали, должны получить равные права, включая имущественные. Не будем унывать от временных трудностей. На мой взгляд, огромная дистанция сегодня отделяет нас от того периода, когда государственное руководство Эстонии не хотело признавать факта многовекового преемственного существования нашей Церкви в своей стране, не хотело наделять ее гражданской правоспособностью. Также и в нашем диалоге с Константинопольским Патриархатом мы пришли к совершенно иному уровню взаимопонимания, к созиданию атмосферы доверия и братской любви.