У нас в стране проблема с бездомными детьми возникает не впервые. Сиротами оставались и после революции, и после Великой Отечественной войны. Катаклизмы, происходящие в обществе, бьют прежде всего по самым незащищенным социальным слоям, по менее всего приспособленным к жизни: по детям, инвалидам и пожилым людям. Раз в нашей стране уже возникали проблемы сиротства, то и опыт решения должен быть накоплен. Но государственные дяди в пиджаках только сидят и думу думают, да руками разводят. Дяди сидят и думают, а женщины действуют. «Есть женщины в русских селениях». Одна из них — матушка Елизавета, настоятельница Марфо-Мариинской обители, которая приютила семнадцать детей.
— Наши контингент — девочки, и не просто девочки, а дети улиц. Это трудные дети, их сложнее воспитывать. С одной стороны — это утонченные организмы, с другой — они не по годам взрослые и занять их сложнее. Вот с мальчиками намного проще, они и послушные, и нравственное воспитание легче проходит, и свободное время, например, спортом можно занять. Но мы — женская обитель, поэтому нашими воспитанницами являются девочки.
Девочки попадают сюда после многих лет скитаний. За эти годы они получают порцию жизненного опыта, а вот в физическом и интеллектуальном развитии дело обстоит намного хуже: они сильно отстают от своих сверстников. Например, Маша учится уже в 7 классе, тут законы Ньютона проходят — а ей бы с таблицей умножения познакомиться. Мать Елизавета печется о том, чтобы воспитанницы обители были ничем не хуже других детей, да и просто поддерживает традицию, заведенную еще Великой княгиней Елизаветой Федоровной, при которой сиротам давали прекрасное светское образование и нравственное воспитание. Поэтому сейчас учеба общеобразовательной школой не ограничивается, мать Елизавета еще приглашает преподавателей по дополнительным предметам. Но главное для всех условие — это музыка, то есть каждая должна уметь читать по нотам, играть на рояле и по возможности петь. Недавно приюту подарили синтезатор, и для девочек настоящий праздник давать концерт солдатам в военном госпитале. В репертуаре — хор девиц из «Князя Игоря», «Волшебная флейта» Моцарта… Солдаты ничего не понимают, только смотрят умиленно и просят приходить еще.
Второе условие в обители, с которым дело обстоит намного хуже, — это уборка. Уборка постели, уборка в шкафах, комнатах. Каждый день начинается с объяснения того, что у всякой вещи есть свое место: у юбочки, у ботиночек, и так изо дня в день, из месяца в месяц. Но, увы… А все из-за того, что дети не привыкли к чистоте и комфорту, для них все вверх ногами тоже хорошо. С другой стороны, сознательно аккуратных детей не так уж много даже у чистюль пап и мам.
Матушка Елизавета считает, что каждый человек сейчас, кто и как может, должен помочь исправить ошибку, которую занесла собственная мать в душу ребенка. Особенно важно участие священника, педагога, психолога. Как известно, в основном, беспризорными становятся дети из неблагополучных семей, где родители — либо алкоголики, либо, еще хуже, наркоманы. Вряд ли такая мать с любовью и нежностью ожидает рождения своего чада. Мало того, что ребенок на свет появляется нежеланным, через мать в него входят все мыслимые и немыслимые страсти — так возникает генетическая склонность к пороку. А что дальше? Много ли могут дать такие папы и мамы любви, тепла и заботы ребенку в первые пять-семь лет жизни, когда формируется его личность?
Сирота сироте рознь. Не такими были беспризорники из «Педагогической поэмы» Макаренко. Послереволюционные отроки в первые годы жизни получали все необходимое от родителей, и только потом становились уличными детьми. И представления о заботе родителей и домашнем уюте у них сохранялись. В наше время глобальной проблемой является разрыв семейных связей и отношений между родителями и детьми.
— У вас есть родители, — объясняет своим воспитанницам мать Елизавета, — это Отец Небесный — Спаситель, Матерь Божия, а еще у каждого есть Ангел-Хранитель. И есть дом — здесь, в обители.
Хотя, конечно, все они остаются и детьми государства. Поэтому у каждого должны быть документы. Матушка строго требует от милиции или органов опеки, которые приводят детей, необходимые бумаги. Ведь от документов зависят социальные права ребенка и где он будет жить, когда станет взрослым и самостоятельным. Бывают случаи, когда установить личность ребенка оказывается достаточно сложно.
Привели девочку, как потом выяснилось — Людочку Корякину. Людочка была вся грязная, с насекомыми в голове; ее отмыли, подлечили и стали выяснять, кто она, откуда. Как в сказке: накормили, баньку истопили, расспрашивать стали. А девочка, только не по сюжету сказки, отвечала исключительно на украинском. Зато поняли, где искать. Через несколько месяцев пришел с Украины ответ на запрос: нашли ее отца. Оказалось, что ребенок склонен к путешествиям, но не к романтическим, а в форме психического заболевания. Через некоторое время она из обители тоже убежала. Потом снова вернулась.
— Конечно, мы за такого неуправляемого ребенка отвечать не можем, тем более что она гражданка другого государства. Мы ее отвезли, сдали отцу, а она опять убежала, и как вы думаете куда? К нам!
Несмотря на то, что ребенок живет в православной обители, никто его не заставляет ходить в храм и учить молитвы. Невольник — не богомольник.
— Мы стараемся повернуть веру к ребенку нравственной стороной и наглядно на примере растолковываем заповеди Христовы. Например, у кого-то пьет мать. Ребенок ее осуждает. А мы пытаемся объяснить, что мы не знаем причины, по которй мать попала в такую беду. Надо за нее помолиться, ведь мать тебя произвела на свет. Дети чище и им легче уверовать, не зря же Христос сказал: «Будьте, как дети». Поэтому мы пытаемся дать азы веры, хотя бы через пение на клиросе или чтение по-церковнославянски. Насильно мы никому не навязываем религию.
В обители дети все не очень, прямо скажем, здоровые и каждому нужно «косточки на солнышке прогреть, морским воздухом подышать». Каждый год одна и та же проблема: где достать денег? А дяди в пиджаках сидят, ставят недосягаемые цели и выдвигают недосягаемые задачи, как бы им миллионам детей помочь. А тут мать Елизавета звонит, мешает факты констатировать и бюджет подсчитывать, про Крым рассказывает и про развалившиеся ботинки у какой-то Светки. В Англию к владыке Антонию Сурожскому и то легче съездить, чем в родной Крым.
— Деткам красота нужна и свобода. В их понятии свобода — это толкание у метро, покурить, пивка хлебнуть. А мы даем им понятие другой свободы — море, солнце, радость. Учим их видеть Божью красоту. Мы ездим в Севастополь — это очень патриотичный город, там особый микроклимат. Девочек впечатляют мужественные моряки в тельняшках и офицеры с черными кокардами в кремовых костюмах с кортиками на бедре. Вечерами в парке и гармошка, и духовой оркестр, ракеты, фейерверки запускают — ребятам очень нравится.
Но каждый раз мать Елизавета волнуется, найдет ли денег в этом году на поездку в сказочную страну Крым. И каждый раз Господь им помогает, как в притче про птиц, которые не сеют и не жнут. Вот и с поликлиникой все устроилось. Узнал про деток главврач поликлиники МИДа Геннадий Федорович Моисеев и принял их всех под свое опеку.
А пиджаки сидят и думу думают. А что думать? Вот решение, вот сердца и руки, которые готовы работать, и придумывать чиновникам ничего не надо, только финансовую подмогу оказать вовремя, и такое бы мать Елизавета со своими ста шестьюдесятью помощницами развернула… В планах и зимний сад построить, и побольше жилых помещений, и горячее питание на вокзале организовать для детей. Сейчас взрослые семнадцатилетние девушки живут вместе с малолетками, а в таком возрасте так хочется уединиться. И негде Маше Барнаевой в тишине стихи писать. И в одном холле на полу играют, а на диване глаголы по-английски повторяют, и тут же за партой решают, как узнать площадь квадрата.
Кто бы мог подумать, что Аня когда-то была «беспризорным ребенком». Сейчас она медсестра в Склифе, и все говорят, что у нее золотые руки. Один пациент ей даже подарил золотую иконку. А Катя решила, что хочет быть педиатром, и вместо того, чтобы со всеми играть, готовится к поступлению.
Настоятельница не всех деток берет. Бывают случаи, когда сами мамаши пытаются избавиться от своих чад и подбрасывают их в Марфо-Мариинскую обитель. Трудно, но приходится возвращать нерадивым матерям этих детей — мало места. Вот недавно привели восьмилетнюю девочку, у которой приемная мать умерла, а родная отказалась. Девочка сначала очень тосковала, потом стала немного привыкать к обители, сейчас вроде понравилось. Сама всегда просится в церковь, и как-то спросила: «А мама меня видит?». Матушка Елизавета ей объяснила, что не просто видит, а радуется за нее. Светочка заулыбалась и подняла глазки к небу.
Как говорится, с миру по нитке. И вот уже дети одеты: на фабрике помогли. На Преображенский рынок матушка с сестрами всегда ездят за овощами и фруктами. Приезжают в апостольниках, и один азербайджанец поинтересовался, кто они и кому это они выбирают что получше. А как узнал, что для детей-сирот, так побежал по рынку собирать, кто чем пожертвует или подешевле продаст.
— Недавно сказали, что хотят к нам на Пасху прийти и детям подарки принести. И так, стесняясь, спрашивают: «Можно? Мы ведь не православные». Конечно, конечно можно, вы же с миром придете.
Вот так, взявшись за руки, все вместе мы одолеем и эту трудность, пока дяди в пиджаках будут сидеть и думу думать.
