Полпотовщина как зеркало российского большевизма

Ужасы «красного террора» в годы Гражданской войны в России 1917−1922 гг. нередко сравнивают со зверствами гитлеровцев на оккупированных территориях СССР во время войны 1941−1945 гг. Однако это сравнение верно лишь отчасти.

Есть в мире такая страна — Камбоджа (позднее переименованная в Демократическую Кампучию). События, произошедшие там, поразительным образом похожи на некоторые эпизоды ранней советской истории.

Так же, как и в России после октября 1917 г., в середине 1970-х гг. в результате победы в кровопролитной гражданской войне в Камбодже к власти пришла организация политических экстремистов, участники которой, так называемые «красные кхмеры», являлись приверженцами местной разновидности большевизма.

Сочетая азиатскую жестокость и варварство с доктринами антиколониализма, маоизма и сталинизма, узурпаторы объявили о начале «революционного эксперимента» для построения в Камбодже «стопроцентного коммунистического общества», и погрузили страну в кровавый омут террора.

Были отменены деньги, ликвидированы школы и вузы, религия, чтение и письменность оказались под строгим запретом. Литературные слова заменялись коммунистическим новоязом, стандартные для языков Юго-Восточной Азии формы вежливости — упразднялись. Летоисчисление началось с нулевого года, были разорваны почти все международные связи (остались только с Китаем, Северной Кореей, Францией и Албанией). Отменялась семья. Был провозглашён курс на создание самодостаточной экономики, основанной на сельском хозяйстве. Полная коллективизация заняла менее двух лет. Под предлогом «эвакуации от американского наступления» жителей городов переселили в сельскую местность, где их в тяжелейших условиях заставляли заниматься малоквалифицированным физическим трудом. Всего за две недели население столицы республики — Пномпеня было сокращено таким образом с 2 млн. до 60 тыс. человек — практически всех жителей мегаполиса отправили в специально созданные коммуны выращивать рис. И, как и в Советской России во время Гражданской войны, попытка построения коммунизма в Камбодже сопровождалась преследованием и уничтожением целых сословий. Ещё до своей победы «красные кхмеры» стали создавать на подконтрольных им территориях так называемые «освобождённые районы», в которых были опробованы новые методы социально-политического устройства будущей Демократической Кампучии. Жители городов и селений, длительное время находившихся под властью свергнутого правительства, объявлялись гражданами второго сорта.

Физическому истреблению подлежали представители прежней камбоджийской элиты — священнослужители, интеллигенция, военнослужащие, чиновники. Немедленному уничтожению подвергались все, знающие иностранные языки и носящие очки. Массовые бессудные казни отличались предельным садизмом. Людей забивали мотыгами, давили бульдозерами, бросали на съедение крокодилам, перерезали горло листами сахарной пальмы. Как способ умерщвления расстрел практиковался сравнительно реже. Всего за три с половиной года правления «красных кхмеров» население страны уменьшилось в результате террора и голода, по разным оценкам, на 1,7−3 млн. человек, то есть примерно на 20−40%. (Для сравнения: суммарные потери обеих сторон во время Гражданской войны в Камбодже 1967−1975 гг. составили около 500−600 тыс. человек, а всё население Камбоджи в 1970 г. насчитывало около 7 млн. человек).

Характерно, что подобно многим деятелям российского большевизма (и, прежде всего, главным революционным вождям — Ленину и Троцкому), лидер «красных кхмеров», Пол Пот (настоящее имя Салот Сар), происходил отнюдь не из бедных. Его отец был крупным помещиком, а родная сестра стала официальной наложницей короля. Сам кампучийский диктатор в молодости учился во Франции, что также свидетельствует о его немалом достатке. В личном общении Пол Пот был мягкий, культурный, обаятельный человек; ценитель французской поэзии, сам писал стихи. Даже избранный им псевдоним «Пол Пот», был сокращением от французского politique potentielle («могучий политик»). Интеллектуалами были и соратники Пол Пота, учившиеся вместе с ним в Париже. Идеолог режима Кхиеу Самфан в 1959 г. защитил в Сорбонне докторскую диссертацию на тему «Экономика Камбоджи и её проблемы в связи с индустриализацией».

Другой соратник Пол Пота, Иенг Сари, также учился в Париже, где встречался с деятелями французского левого движения, в том числе и с известным философом Жан-Полем Сартром.
В целом, сходство двух «красных» режимов (прежде всего, в вопросе практикуемых ими методов) поистине поражает. Разница лишь в том, что до революционных потрясений 1917 г. Российская империя была достаточно развитым европейским государством, а Камбоджа до прихода к власти Пол Пота — заурядной азиатской отсталой страной.

Тем не менее, противостоящие «красным кхмерам» режимы (вначале монархическое правительство принца Нородома Сианука, затем пришедшая ему на смену военная диктатура бывшего королевского премьер-министра генерала Лон Нола, ставшего впоследствии первым президентом провозглашённой Кхмерской республики) совершили практически те же ошибки, что и российская контрреволюция в годы Гражданской войны. Это:
- чрезмерная опора и упование на иностранную экономическую и военную помощь;

- отсутствие объединяющей национальной идеи, которая одинаково могла быть воспринята как городским населением, так и крестьянскими массами;

- неразрешённые экономические проблемы, и, прежде всего, аграрный вопрос. Крестьяне, составлявшие большинство населения Камбоджи, прозябали в нищете и бесправии, что, в свою очередь, облегчало распространение в их среде леворадикальных идей «красных кхмеров».

- неспособность центральных властей справиться с дезорганизацией тыла, коррупцией и разложением внутри армии.

Все перечисленные факторы в своей совокупности привели к падению прежней власти и установлению в 1975 г. коммунистической диктатуры.

Трудно поверить, но поначалу городское население не восприняло приход «красных кхмеров» как катастрофу. Уставшие от многолетней войны люди надеялись, что после окончания боевых действий жизнь, пусть и не сразу, но возвратится в мирное русло. Точно такие же иллюзии испытывали в первые месяцы после ликвидации фронтов Гражданской войны жители Юга и Востока России — территорий, на протяжении долгого времени находившихся под властью антибольшевицких правительств.

Но, как и в случае с «красными кхмерами», одержанная российскими большевиками победа в кровопролитном междоусобном конфликте не привела к установлению гражданского мира, но ознаменовалась новым всплеском насилия — войны, ведущейся победителями с поверженным и безоружным врагом. Однако, если в России военно-коммунистические методы построения «нового общества» в конце концов спровоцировали мощные вооружённые выступления (восстания в Тамбовской губернии и Западной Сибири, Кронштадтское восстание), вынудившие тогдашнее партийно-советское руководство на время отказаться от радикальных планов переустройства, то население «Демократической Кампучии» не оказало такого сопротивления, и было практически сразу превращено в податливый материал.

Многовековые буддистские традиции смирения и покорности сыграли на руку Пол Поту. Невероятно, но люди в Камбодже верили, что творившийся повсеместно кошмар вызван суровой необходимостью, временен, а значит, нужно лишь потерпеть. С уверенностью можно сказать, что Пол Пот правил бы Кампучией долгие годы, не ввяжись он в военный конфликт с Вьетнамом.
Обстоятельства падения режима «красных кхмеров» в январе 1979 г. в результате вторжения вьетнамских войск также, пускай и с определенными оговорками, дают благодатную почву для аналогий с событиями советской истории, но уже не периода Гражданской войны, а более позднего времени — конца 1930-х — начала 1940-х гг.

Подобно тому, как власти СССР накануне известных событий 22 июня 1941 г. не считали предосудительным взаимодействовать с правительством нацистской Германии — так же и «красные кхмеры» до определённого времени прекрасно находили общий язык с вьетнамскими коммунистами.

Во время Вьетнамской войны территория Камбоджи использовалась коммунистическими формированиями Северного Вьетнама для размещения сети базовых лагерей и складов. Поначалу северовьетнамская армия активно помогала «красным кхмерам» в борьбе против режима генерала Лон Нола, но разногласия между союзниками были столь велики, что уже в 1972—1973 гг. Северный Вьетнам отвёл свои войска с линии фронта.

Практически сразу после окончания Гражданской войны в Камбодже и установлении власти Пол Пота отношения между двумя коммунистическими режимами начали стремительно ухудшаться. Начиная с 1975 г., «красные кхмеры» неоднократно переходили границу с Вьетнамом и совершали налёты на близлежащие поселения, во множестве убивая их жителей. Одно из этих селений, Бачук, располагавшееся в провинции Анзянг, в апреле 1978 г. было вырезано до последнего человека. Количество погибших в ходе этой варварской акции составило около 3 тыс. человек. Одновременно полпотовцы выступили инициаторами внутри своей страны массированной антивьетнамской пропагандистской кампании, в ходе которой выдвигались воинственные лозунги вроде «Готовы воевать с Вьетнамом 700 лет!», «Мы победили сильнейшую державу мира (США — Д. С.) — значит, перед нами не устоят ни природа, ни вьетнамцы», и т. п.

Естественно, такие действия «красных кхмеров» не могли остаться безответными, и в конце 1978 г. Вьетнам начал полномасштабное вторжение в Камбоджу. «Прекрасно» себя зарекомендовавшие в карательных операциях и массовых убийствах безоружных людей, формирования полпотовцев (участниками которых нередко являлись подростки и дети) были не в состоянии оказать наступающим вьетнамским войскам сколь-либо серьёзного сопротивления. 7 января 1979 г. вьетнамцы захватили Пномпень.

К их чести, после оккупации Камбоджи вьетнамские коммунисты не стали повторять тех безумств, которые во время советско-нацистской войны совершили германские национал-социалисты. Выступив в роли освободителей камбоджийского народа от тирании Пол Пота, вьетнамские оккупационные власти не стали пытаться ликвидировать камбоджийскую государственность, а сформировали подконтрольное им правительство, в которое вошли представители различных левых политических сил (в том числе и некоторые бывшие «красные кхмеры»).

Так одни коммунисты, исповедующие более «цивилизованную» разновидность «передового учения», отстранили от власти других, придерживавшихся воззрений более архаичных, но в то же время — гораздо более близких к истокам.

Хотя режим «народной демократии», установленный в Камбодже после прихода вьетнамцев, был вовсе не идеален, в сравнении с предшествовавшей ему террористической диктатурой полпотовцев он выглядел абсолютно приемлемым. При этом занятие большей части страны вьетнамскими войсками не привело к немедленному её умиротворению. Вытесненные в джунгли, «красные кхмеры» продолжали сопротивление ещё на протяжении двадцати лет, по-прежнему оставаясь самой влиятельной военно-политический группировкой Камбоджи.

Подобно тому, как руководство СССР, в 1920—1930-е гг. истребившее миллионы собственных граждан, вскоре после начала войны с нацистской Германией стало апеллировать к патриотическим чувствам народа, сделав лейтмотивом своей пропаганды идею защиты Родины от иноземного порабощения, — полпотовцы на протяжении долгого времени довольно успешно позиционировали себя в качестве борцов с вьетнамскими оккупантами и их местными ставленниками.

Опираясь на иностранную помощь и собственные ресурсы (контролируя лесоразработки, добычу рубинов и торговлю в приграничных районах) «красные кхмеры» сформировали собственную сферу влияния, удерживая позиции в районе тайской границы, а также располагая тыловыми базами на территории Таиланда. Предпринимаемые ежегодно попытки вьетнамских оккупационных властей ликвидировать партизанские базы не приносили желаемых результатов.

Так как формируемая при участии вьетнамцев армия Народной Республики Кампучия была ещё достаточно слаба, чтобы противостоять «красным кхмерам», Вьетнам продолжал держать в стране значительный воинский контингент с постоянной численностью 170−180 тыс. человек. Будучи вовлечена в затяжную войну, за время оккупации вьетнамская армия потеряла убитыми порядка 25 тыс. (для сравнения: за 9 лет Афганской войны погибло около 15 тыс. советских военнослужащих).

Вьетнамская армия покинула пределы Камбоджи в 1989 г., а в 1991 г. были подписаны соглашения о прекращении огня. В 1993 г. в стране под контролем ООН прошли свободные выборы, в результате которых к власти пришло коалиционное правительство (куда вошли некоторые бывшие «красные кхмеры»), была восстановления конституционная монархия (на трон взошёл Нородом Сианук).

Но лишь в середине 1990-х гг. движение «красных кхмеров» пошло на спад. Всё больше рядовых бойцов и командиров партизанских отрядов отказывались от вооруженной борьбы и принимали правительственную амнистию. Пол Пота соратники отстранили от руководства и поместили под домашний арест.

15 апреля 1998 г. диктатор скончался в своём убежище в джунглях на границе с Таиландом. Как утверждали его приближённые, смерть наступила во сне от сердечного приступа. Тело Пол Пота сожгли.

Возвращаясь к оценке преступлений полпотовцев и их поразительной схожести с «почерком» советских коммунистов в первые десятилетия их правления, нельзя оставлять без внимания один примечательный факт. Поначалу приветствовавшие приход «красных кхмеров», власти СССР в скором времени поспешили откреститься от режима Пол Пота, обвинив его в искажении коммунистического учения. Они же первыми предложили формулировку «геноцид собственного народа» относительно трагических событий в Камбодже и с 1979 г. вместе с вьетнамцами стали использовать её в своей пропаганде.

История полна парадоксов. Система, которая на заре своего становления являла собой довольно близкий аналог полпотовщины, практикуя в государственных масштабах уничтожение целых общественных групп, десятилетия спустя осудила подобные методы, пускай и сделала это своеобразно. Пытаясь затушевать неприятный факт, что главари «красных кхмеров» были последовательными и верными коммунистами, советская сторона изображала их как «преступную клику», а самого Пол Пота — как азиатскую разновидность Адольфа Гитлера.

По-видимому, тогдашним кремлевским правителям и в самом деле было трудно принять такое потрясающее своим убийственным сходством с событиями ранней советской истории практическое воплощение идеи строительства «светлого завтра». Глядя в кампучийское зеркало, некоторые из них, возможно, с ужасом узнавали в нём собственные уродливые черты.

Как бы там ни было, преступления режима Пол Пота были преданы международной огласке во многом именно благодаря усилиям СССР и Вьетнама. Это, в свою очередь, сыграло заметную роль в кризисе коммунизма и марксизма на Западе.

История с «красными кхмерами» даёт ещё одну горькую аналогию с событиями советской и российской истории. На этот раз уже применительно к позднейшему времени. Приняв правительственную амнистию, многие бывшие активные функционеры движения успешно интегрировалась в государственные структуры Камбоджи, вошли в её деловую элиту. Лишь в 2006 г. был создан Специальный трибунал по расследованию преступлений полпотовцев. Однако в работе этого судебного органа нынешние власти страны фактически не заинтересованы (справедливо опасаясь вскрытия на суде неприглядных фактов биографий многих ведущих своих представителей).

С момента учреждения трибунала на скамье подсудимых оказались наиболее одиозные руководители «красных кхмеров», однако неспешный ход разбирательства вполне позволяет предположить, что многие из них имеют хорошие шансы умереть своей смертью, не дождавшись возмездия.

В то же время, если преступления режима Пол Пота справедливо классифицируются как геноцид, а главные организаторы массовых казней в Камбодже всё же предстали перед судом, то большевицкие злодеяния (в особенности, совершённые во время Гражданской войны) по-прежнему не получили должной политической и моральной оценки со стороны первых лиц государств на всём постсоветском пространстве.

Как следствие, даже сейчас, спустя более двух десятилетий с момента падения коммунистического режима, находятся люди, пытающиеся оправдывать ленинско-сталинскую политику массового террора какой-то «исторической необходимостью» либо «высокими достижениями» позднейшего времени.

Опубликовано: «Посев», № 09 (1608) сентябрь 2011 г. — с.36−39