 |
| Православие.Ru | Протоиерей Андрей Ткачев | 11.10.2011 |
Пришел как-то в храм знакомый человек 
и попросил какую-нибудь книгу о Матроне Московской. Книги не было, но мы с ним с обоюдной радостью и восхищением поговорили об этой святой, похвалили ее, поохали, повосторгались.
Больше всего удивлялись тому, что человек она была, с мирской точки зрения, абсолютно немощный и бесполезный. Всего, что любит и чтит мир, в ней не было. Ни образования, ни власти, ни богатства, ни красоты. Ни-че-го. Вместо же всех желанных качеств была у нее в изобилии немощь. Точнее — слепота и бездвижность.
Только представь себя на месте неходячей и слепой старухи, только представь себе ее беспомощность и зависимость от посторонней заботы, и тебя как током передернет. О какой тут святости можно говорить? Дома престарелых у нас переполнены подобными несчастными стариками. И что, много вы там святости видели? Но в том-то и чудо, что через человека, внешне беспомощного, но молящегося и неунывающего, Христос в данном случае явил Свою великую силу.
«Сила Моя в немощи совершается», — вспоминается при этих размышлениях. И еще: «И незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом» (1 Кор. 1: 28−29).
Разговор о Матроне закончился, оставив в душе смесь радости и удивления, мы со знакомым распрощались, а ум мой, как-то сам собой, ухватился за продолжение темы. «Христос явил многократно и продолжает являть Свою силу, — говорила зашевелившаяся мысль, — через людей немощных, ничего не значащих, на которых мирскому глазу остановиться лень. Калики перехожие, юродивые, странники — это проводники силы Господней. И это потому, что и Сам Он „уничижил Себя Самого, приняв образ раба. Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной“» (Флп. 2: 7−8).
«Он взял на Себя наши немощи и понес болезни».
Эти истины веры, формально известные давно и многим, способны, по мере углубленного размышления над ними, растопить сердце и увлечь человека на такую мысленную глубину, на которой часы пролетают, словно минуты. Среди многих мыслей думалось и о следующем.
Христос не захотел ни принимать славы от людей, ни действовать в том духе и в том стиле, которого от Него ждали, который бы непременно понравился.
Вот представим себе Его на мгновение не идущим пешком, а едущим на коне или несомым в паланкине на плечах рабов.
Вообще попробуем представить себе картину, стилистически противоположную евангельскому описанию поведения Мессии.
Его окружают толпы народа, и Ему это нравится. Кормит голодных и исцеляет больных Он с таким видом, с каким римский патриций бросает нищим мелкую монету.
В Его свите — ни одного рыбака, но только знатоки закона и высшее храмовое духовенство.
Он так же дарует зрение слепым и очищает прокаженных прикосновением, только уже не запрещает разглашать об этом. Напротив, говорит: «Пойди и всем расскажи, что сделал тебе Мессия».
Он красиво и богато одет. Всегда безупречно чиста Его кожа, всегда тонкий и изысканный аромат благовоний исходит от Него. Он благосклонно позволяет целовать Свои руки и следы Своих ног на песке.
Стол Его роскошен. Первые богачи наперебой стремятся сделать Его своим гостем, и Он дает им согласие по очереди. Цари и высшие вельможи ищут встречи с Ним. Он удаляется с ними в тайные покои, чтобы вести сложные разговоры о политических судьбах Израиля. Разговоры эти не предназначены для простых ушей.
«Это не мой Господь! — встрепенется христианское сердце. — Такому Мессии я не поклонюсь», «Христос не мог Себя так вести». Да, не мог. Да, Он не таков. Но именно такого Мессию и ожидали израильтяне. Такой вождь, соединяющий в себе черты знатока Писания и религиозной традиции, черты властного политического лидера, притом чудотворца, человека умного, сильного и бесстрашного, гордого собою, своей миссией и своим народом, — такой вождь ответил бы их ожиданиям. Ответил бы, но этот человек не был бы Христом.
Христос истинный все сделал по-другому.
Рамки человеческих представлений о Нем или велики Ему, как велик сыну отцовский пиджак, или ничтожно малы. Но всегда эти рамки Ему не соответствуют.
Мы хотим величия, а Он пренебрегает им.
Мы жаждем яркости, эффектности, а Он настолько прост, что без действия Святого Духа никто не назовет Иисуса Господом.
Мы уверены, что Он должен руководить массами и, как вождь, быть на виду. А Он уходит в пустые места и подолгу молится.
Мы хотим, чтобы Он дал ответы на глобальные вопросы, чтобы Он вмешался в мировую политику и, может, стал во главе ее. А Он говорит нам все о сердце да о сердце. И еще — о покаянии, о милости, о духовной нищете.
Нет, Мессия истинный остается загадкой для сегодняшнего человека точно так же, как был Он неразгаданной загадкой для человека прежних эпох. Мы — о, горе! — то и дело вожделеем не Христа, а антихриста; ищем всемирного политического лидера, а не кроткого Исцелителя сердца. Прямо как в Евангелии: «хотим прийти, нечаянно взять Его и сделать царем, но Он удалился» (См.: Ин. 6: 15).
***
Сам еврейский народ не обрадовался бы, если бы Мессия действовал в духе земных властителей. И без того вечно скорый на восстания, еврейский народ с таким вождем, как Иисус, поднялся бы как один человек на борьбу против Рима. Что было бы после, прекрасно понимали первосвященники. Рим владел миром, а Римом владел божественный, по мнению римлян, император. Два вождя с божественным достоинством не могут ужиться на одной земле. Римская империя пошла бы войной, неизбежной и беспощадной, на Мессианское царство Израиля, возглавленное Иисусом.
«Придут римляне, и овладеют и местом нашим, и народом», — говорили испуганные религиозные вожди. То есть воодушевление народа и массовое следование за Христом неизбежно приведет к бунту, а бунт приведет легионы в Святую землю, и тогда всем беда. Именно в ответ на их обоснованные страхи Каиафа произнес свое зловещее пророчество: «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11: 50).
«Один Человек» и умер на Кресте от рук римлян, не дав римским мечам обнажиться против всего народа.
***
Нам же, бывшим язычникам, как можно было бы уверовать в Бога Живого, как можно было бы прийти к Нему, если бы не смирение Христово? Если бы Он пришел не для всех, не как Друг всякого человека, а исключительно как Мессия еврейского народа, разве допустили бы нас евреи до «своего» Мессии?
По причине своего национального эгоизма и крайней гордости они на пушечный выстрел не пустили бы никого прикоснуться к Святому Израилеву.
Справедливости ради скажем, что на месте евреев так поступил бы любой народ, поскольку гордостью все люди больны одинаково.
Значит Христос, этот живой Путь в дом Отца, мог стать Господом всех и Славой всех только в случае отвержения Его евреями, в случае их брезгливого непонимания и слепого отказа. Но и это — милость, поскольку «они (евреи) теперь непослушны для помилования вас (бывших язычников)» (Рим. 11: 31).
Отверженный евреями, Он стал Спасителем всех, не переставая быть Исполнителем пророчеств и истинным Мессией еврейского народа. Отверженным же Он мог стать не иначе, как только через такой образ жизни и проповеди, какого от Него не ждали.
Самое время процитировать восторженный возглас апостола: «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его. Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему?» (Рим. 11: 33−34).
***
Он и милостив, и силен; и крепок, и смирен. Его кротость временами мешает видеть в Нем Судью. Его простота сначала обезоруживает и лишь потом пугает.
Он благоволит распространить познание о Себе не через внешние эффекты, подобные земной славе и величию, а через силу слов и дел, которые совершаются Его слугами: апостолами, евангелистами, праведниками.
Эти друзья Христовы во все времена действуют одинаково. Будучи простыми, они, тем не менее, сильны силою Божиею.
Как Христос, избегающие шума и показного величия; как Христос, не ищущие славы себе; часто, как Христос, униженные и отверженные, — они владеют оружием, «сильным Богом на сокрушение твердынь». Этим оружием они «ниспровергают замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяют всякое помышление в послушание Христу» (См.: 2 Кор. 10: 3−5).
Не внешним видом, но внутренней силой они влекут нас к вере в Спасителя.
Не по листьям, а по плодам мы узнаем в них угодников Божиих.
Благодаря им укрепляемся в спасительной вере.
Благодаря им время от времени радуемся, как дети, радостью чистой и в этом мире редкой. Вот так, как мы порадовались во время оно с моим знакомым о святости Матроны и о силе, которая в немощи совершается.
