 |
| Радонеж | Игумен Даниил (Гридченко) | 05.10.2011 |
Среди тех, кого принято называть духовными чадами, есть у меня одно, так сказать, многофункциональное — телевизионный редактор, и по совместительству религиовед с богословским дипломом. Во времена, когда тема его — «Антирелигиозная пропаганда в СССР в 20-тые — 30-тые годы» снова стала актуальной, разносторонность эта оказалась совсем нелишней, и даже позволила сделать некоторые околобогословские обобщения. Во всяком случае, сейчас, занимаясь мониторингом СМИ на церковную тематику, женщина эта заявляет вполне компетентно: бесы — существа неизобретательные. Уж как-то слишком бездарно нынешние адепты их повторяют тезисы восьмидесятилетней давности. Впрочем, если раньше «зажравшиеся» попы лишались права на существование в самом прямом смысле этого слова, то теперь, согласно моде на толерантность, они могут и быть; правда, при одном непременном условии, — так, как будто бы их и не было.
Неследование этому негласному предписанию рождает реакции прямо-таки истерические, — мракобесы одолели. Причём, если верить тому, что пишут и говорят, одолели они уже практически везде, — в образовании, в здравоохранении, в армии. И даже тот факт, что вопли эти причудливым образом перемежёвываются с другими, не менее возмущёнными, — куда Церковь смотрит и почему молчит, — давно никого не удивляет. Однако, так или иначе, рождает вопрос и даже ставит дилемму: какой должна быть ответная реакция, — подставить другую щёку, или обратиться в суд с иском о защите чести и достоинства?
По большому счёту, понятно, — на каждый чих не наздравствуешься. И если Церковь будет реагировать на каждое о себе высказывание, ей только и останется — что реагировать. Тем более, если не будет чувствоваться разница между честью и достоинством самой Церкви, и неким достоинством немощных её членов, которое в мире «лежащим во зле» по определению, — понятие само по себе весьма неоднозначное. (Ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом (Лк.16:15)). И особенно тогда, когда защита его проявляется (и такое случается) совсем уже неподобающим образом, — «примирением сторон», как окончательное соглашательство и слияние в «братских» объятиях.
Есть в духовной жизни аскетическое правило, — самое верное отношение к врагу рода человеческого, как к существу крайне гордому, — никакое. Именно такое отношение к себе бывает для него невыносимо. А теперь, похоже, становится ещё и просто правилом для выживания, возможностью не сойти с ума, когда перед глазами как флагом размахивают тем, о чём лет двадцать назад стыдно было и говорить. Тем не менее, жить в мире и абстрагироваться от него окончательно не получится. Приходится пытаться говорить с ним на его же языке. Но всякий раз попытки эти вызывают разве что некий «синдром протоиерея Всеволода Чаплина», когда уважаемый батюшка после очередного своего высказывания превращается в «грушу для битья» для СМИ всех мастей и калибров на недели, а то и на целые месяцы.
Достоевский в своём «Дневнике писателя» заметил как-то, что атеист, рассуждающий о вере, «всегда будет не о том говорить». И это вполне соответствует действительности, — судить о Церкви адекватно можно лишь живя церковной жизнью, находясь в церковной ограде. Всякая нота, звучащая о Церкви извне её, будет фальшивой. Кстати, именно этими словами — «фальшивая нота», оценил Патриарх Кирилл недавно показанный телесериал «Раскол» при посещении подмосковного Ново-Иерусалимского монастыря. Речь, правда, шла не о художественных достоинствах или недостатках картины, а о некоем ещё советском феномене восприятия печатного слова и телевизионного образа. О странной особенности значительной части наших сограждан воспринимать церковные, да и прочие реалии в соответствии не с истинным положением вещей, а с тем, что о них пишут в газетах и показывают по телевизору.
Как-то особенно ярко в личной священнической практике с этим феноменом пришлось столкнуться лет несколько назад, после выхода на экран другого фильма на церковную тематику — «Остров». Честно говоря, восторженная реакция на него, в том числе и в церковной среде, несколько удивила. (Всякий, кто хоть раз встречался с подлинным православным Старцем, знает, что персонаж, изображённый Петром Мамоновым едва ли не карикатура на него.) Но ещё больше удивляет мировосприятие людей нечасто приходящих в храм, но пытающихся строить свои отношения с Богом, исходя исключительно из телевизионных, газетных и прочих фантомов.
Так что, в этой связи, развёрнутая ныне очередная антицерковная компания представляется не такой уж и безобидной. Так или иначе, своих жертв она найдет. Найдёт их, по-видимому, и телевизионный сериал «Раскол». Отдельная благодарность его создателям его за то, что показано время и люди, для которых слово — «Бог» было не просто связкой для других, по легкомысленному мнению современного обывателя, более значимых слов. Однако, и в древние времена для разного рода ариев, македониев и диоскоров оно таковым не являлось. В некотором смысле не является таковым оно и для господина Невзорова, его дедушки — чекиста, прочих беспокойных субъектов, заветная мечта которых — чтобы Господа Бога не было бы и вовсе…
Для последних имя Божье невыносимо, в каком бы контексте оно не прозвучало, что уже вносит дополнительную специфику в наше совместное земное существование. А также дополнительный смысл в древние слова прока Давида: что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога (Пс. 41:6).
