Русская иконопись, в силу ее основного принципа — верности церковному преданию, всегда следовала своим лучшим образцам, которые отличало строгое соблюдение всех иконописных канонов. При этом существует исторически объяснимое стремление «примирить» традиционную иконопись с живописным наследием синодальной эпохи.
Принято считать, что истоки упадка русской иконописи коренятся в начале XVIII века. Фактически же это произошло на несколько десятилетий раньше. Именно в середине XVII столетия западное влияние на русскую иконопись оказалось столь сильным, что патриарх Никон вынужден был прибегнуть к самым решительным мерам: велел отбирать иконы, писанные по образцу западных картин.
Собственно, само по себе искусство, привнесенное из западной церковной традиции, не является антихудожественным или принципиально несовместимым с традиционной русской иконописью. Причина кроется в подходе к сути изображаемого: в разрушении древнего иконографического канона и исторической правдивости, когда, так называемая, «авторская свобода», то есть вольное истолкование иконописных образов, растворяет догматическую суть иконописного образа и, тем самым, уводит от правдивого изображения исторической реальности.
Православная икона пишется с точки зрения вечности, она — свидетельство Царства Божия, а свидетельство не имеет права на интерпретацию. То, что допустимо в религиозной живописи, интерпретирующей определенный священный сюжет, немыслимо в иконе, где изображенное должно следовать (или восходить) первообразу.
Определение VII Вселенского Собора гласит: «честь воздаваемая образу, переходит к первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется существу изображенного на ней». Московский Собор 1667 года свидетельствует: «чесо ради иконописцы пишут стаго Петра, Алексия и Иону московских чудотворцев в белых клобуках, неправедно: зане они клобуки белыя не носиша, и ниже бысть еще в Российских странах при них сей обычай?…Иконописцы ложно сие пишут, тяко и ина много ко прелести невеждам».[1]
К каноническим требованиям русской иконографии также относится отсутствие на православных иконах черт чувственной, плотской привлекательности, которая очевидна в религиозной живописи. 100 правило VI Вселенского Собора гласит: «Изображение на досках или ином чем представляемыя, обаяющыя зрение, растлевающыя умы, и производящия воспламенения нечистых удовольствий, непозволимо отныне, каким бы то ни было способом начертавати».
Современные условия требуют от иконописцев не бездумно копировать готовые образцы, но быть вдумчивыми творцами, высоко образованными, как в иконописном деле, так и в истории. К сожалению, при выборе стиля и образцов художники-иконописцы нередко руководствуются преимущественно лишь своими вкусами или желаниями заказчика. В итоге, выразительная форма оказывается не выражением догматического содержания, а его интерпретацией, зачастую весьма вольной.
Создание новых иконографий всегда было делом трудным и очень ответственным. Сегодня мы становимся свидетелями создания иконографий святых нового времени. Самый обширный пласт новой иконографии составляют образы новомучеников. За период с 1988 года и до настоящего времени в Русской Православной Церкви был прославлен сонм святых. Только на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года было прославлено 1154 святых. По традиции, при канонизации каждому святому пишется икона, но для многих новомучеников еще не найдено общепризнанного образа. Те иконы, которые все-таки пишутся сегодня, не всегда удовлетворяют каноническим и художественным требованиям.
Каждая икона, вне зависимости от того, старая она или новая, может быть названа православною только в том случае, если с точки зрения композиции и художественного исполнения удовлетворяет догматико-каноническим, историческим и иконографическим требованиям.
Очертив круг наиболее важных требований, которые предъявляются к традиционной русской иконописи, попытаемся рассмотреть несколько образов иконографии «Царственных мучеников», столь широко ныне почитаемых.
Один из первых и наиболее известных сегодня образов царя мученика Николая II пришел к нам из Зарубежной церкви.[2] На иконе изображен Николай II со скипетром и державою, в одеяниях, свойственных одежде русских царей в XVI -XVII веках. Главу Николая II покрывает царская шапка с крестом; на груди — массивный крест. При более тщательном рассмотрении иконы нетрудно обнаружить несколько противоречий принципиального характера и множество — не столь принципиальных. Остановимся на главных.
Следует отметить, что икона написана с нарушением исторической правдивости изображения. Во-первых, это касается одеяний императора. Николай II, как известно, на Всероссийский престол был коронован в 1896 году. Коронация проходила в соответствии с установившейся традицией. Во время церемонии император получил символы царской власти: скипетр и державу, и облачен он был в парадный военный мундир и горностаевую мантию. Впервые данная атрибутика была использована во время провозглашения императором Петра I, но ко времени вступления на престол Николая II превратилось в своего рода закон. Одежд русских царей XVI—XVII вв.еков император Николай II не носил и во все время своего дальнейшего правления.
Следующая, и весьма существенная историческую погрешность в изображении, заключается в том, что св. Николай изображен со скипетром и державой в руках, как с неотъемлемыми атрибутами русского самодержца. Не вдаваясь в дебаты, «как» и «отчего» произошли известные исторические события. Остановимся на бесспорном: Государь добровольно отрекся от Престола, сложив, тем самым, с себя монаршую власть. Возможность отречения Российского Государя от Престола по какой бы то ни было причине не предусматривалась Актом о Престолонаследии, и, в этой связи отречение Императора Николая II от государственной власти явилось беспрецедентным фактом в государственной жизни России. Изображение на иконе царя-мученика этих символов власти ни с какой точки зрения не может быть расценено как исторически обоснованное. Вместе с тем, иконографический канон строго определяет усвоение мученикам и страстотерпцам как действительно неотъемлемого символа мученического креста в деснице. Но этого нет в рассматриваемом образе.
Среди других, наиболее известных икон с изображением Царской семьи, обращает на себя внимание икона «Собор новомучеников и исповедников Российских за Христа пострадавших явленных и неявленных» из храма Христа Спасителя. Средник этой иконы очень известен, благодаря многократному литографическому тиражированию.
В центральной нижней части средника изображена Царская семья. И, в первую очередь, обращает на себя внимание все та же историческая ошибка. Император, императрица и все члены царской семьи изображены в стилизованных облачениях, напоминающих облачения русских царей и княжон XVI—XVII вв.еков. Вызывает недоумение, почему царь Николай II и царица Александра изображены на втором плане семифигурной композиции. В иконографических традициях ключевые фигуры святых изображаются в центре, обозначая, тем самым, композиционный и смысловой центр. Возможно, что иконописцы поместили их в глубину композиции с целью избежать некоторых проблем, связанных с детализацией изображения образов. Но, так или иначе, это нарушает существующие иконописные каноны.
В последнее время широкое распространение получила икона «Святые Царственные мученики». Икона выполнена в живописной манере письма, если не считать изображения в верхней части иконы двух ангелов, несущих икону «Державной Богоматери», написанную в сугубо иконописной технике. Подобное смешение стилей является невозможным для православной иконы, но, к сожалению, в иконе есть и другие, еще более серьезные противоречия.
В древней традиции православной иконописи через надписание святых, а не через портретную схожесть, написанному образу усвояется статус иконы для поклонения и почитания. В данном случае икона надписана как «Царственные мученики». Согласно определению Освященного Архиерейского Собора 2000 года, прославившего Царскую Семью, говорится: «прославить как страстотерпцев в сонме новомучеников и исповедников Российских».[3] Слово «страстотерпец» восходит к посланиям апостола Павла (2 Тим 2: 3, 5; Евр 10, 32), причем в послании к Евреям говорится о стойкости (славянский синоним — терпение) в перенесении страданий. В истории Русской Церкви такими страстотерпцами были святые благоверные князья Борис и Глеб (1015 г.), Игорь Черниговский (1147 г.), Андрей Боголюбский (1174 г.), Михаил Тверской (1319 г.), которые, в строгом смысле, не были мучениками за христианскую веру, но завершили свою жизнь от рук гонителей веры и убийц. Все они своим подвигом страстотерпцев явили высокий образец христианской нравственности, терпения и личного мужества. Тем самым, чтобы не нарушать, пусть и незначительную, но все же разницу в сложившихся понятиях, надписание икон должно жестко следовать определению о канонизации.
В древней иконографии встречаются примеры, когда страстотерпцам, как и мученикам, усвояются в правую руку мученические кресты (как, например, на иконе свв. Бориса и Глеба — первая половина XIV в).[4] Святые изображены с мученическими крестами в правой руке и с мечами — в левой. На иконе «Царственные мученики» все члены Царской Семьи имеют в руках мученические кресты, причем у св. Николая и св. Александры — один крест, значительно больших размеров, и св. Николай держит его в левой руке.
Среди часто издаваемых большими тиражами икон есть иконы и с изображением непосредственно св. царя Николая II. В целом, им, как правило, присущи те же иконографические противоречия, о которых говорилось выше. Кроме того, стоит отметить, что изображение святого не в окружении членов Царской семьи все-таки тоже выходит за рамки канона. В иконографической традиции, конечно, есть примеры, когда из собора святых изображались лишь избранные святые, но они единичны. Для общего поклонения и почитания в традиции Русской Церкви с древности изображались соборы единопрославленных святых: «40 мучеников, в Севастийском озере мучившихся», «Священномученики, в Херсонесе епископствовавшие» и др.
Таким образом, кратко обозначив круг основных требований иконографического канона и рассмотрев на общеизвестных примерах основные противоречия, существующие в современной иконографии «Царственных страстотерпцев», попытаемся определить, что же включает в себя исторически обоснованное и иконографически верное иконописное изображение.
Первоочередным здесь выступает требование следовать строго иконографическим традициям русской иконописи, не смешивая стили и художественные решения. С точки зрения иконографии нам представляется наиболее обоснованным следующее решение.
В центральной части образа в полный рост помещаются фигуры царя Николая II, царицы Александры и царевича Алексия. Композицию дополняют фигуры великих княжон: Ольги, Татианы, Марии и Анастасии.
Исторически обоснованным должно быть изображение одеяний святых. Как свидетельствует житие св. царя Николая и его семьи, после отречения от Престола и до часа своей кончины царь носил военный мундир (без погон), на груди — Георгиевский крест. Похоже одевался и царевич Алексий. Скромными были одеяния и головной убор царицы Александры. Скромны и просты — одежды великих княжон. Головы великих княжон — не покрыты. Соблюдая иконографические каноны, но, сохраняя черты исторической реальности, вероятно, наиболее обоснованным было бы изображать Царскую семью именно в таких одеяниях.
Портретные черты изображаемых святых могут быть весьма условны. Иконописный канон ориентирован на обобщенный, символический образ, в котором индивидуальные черты едва намечены — ровно настолько, чтобы образ был узнаваем, чтобы он вычленялся из общего сонма. Каждому святому должен усвояться в правую руку мученический крест, свидетельствующий о его личном подвиге.
Совершенно справедливо и оправдано, как с иконографической, так и с исторической точки зрения, изображение царских мученических венцов над головами изображенных. В акте отречения Николая II говорится: «…признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя верховную власть»,[5] но это лишь сложение верховной власти. С церковной же точки зрения факт отречения Государя не является каноническим нарушением, потому что не было соборно принятых Православной Церковью установлений.
Более того, к моменту своей кончины св. Николай оставался единственным законно поставленным государем, единственным помазанником. В России помазание Святым миром на царство было воспринято из традиции Византийской империи, но восходило ко временам Ветхозаветной Истории (вспомним помазание на царство царя Давида (1 Пар. 16,1.12)). Согласно учению Церкви, Дары Духа Святого, которые подаются через таинство миропомазания, неизгладимы, и даже добровольно оставивший Престол св. царь Николай оставался единственным законным правителем.
Завершить композицию иконы «Царственных страстотерпцев», с нашей точки зрения, необходимо изображением в верхней ее части образа Иисуса Христа с благословляющей десницей или двух ангелов, несущих образ Богородицы, именуемой «Державная». Икона Царской семьи, как определено в акте о канонизации, должна быть надписана «Царственные страстотерпцы» с перечислением имен всех членов семьи. [6]
Иконографически справедливым будет, с учетом сказанного, изображать Царскую семью и в соборе новомучеников и исповедников Российских, где она по праву должна занимать центральное место.
Иконопись, бесспорно, является верной хранительницей преемственности священных традиций. Эту мысль отразили в своих определениях Отцы VII Вселенского Собора, и эту мысль должно продолжать во исполнение догматической и исторической истины.
[1] Деяния Московских соборов 1666 и 1667 годов. М., изд. 2, 1893 г., л,. 24.
[2] Как известно, Зарубежный Синод Русской Церкви причислил к лику новомучеников Царскую семью в 1981 году.
[3] Деяния Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Церкви. М. 2000 г.
[4] Икона хранится в Государственном Русском музее в Петербурге.
[5] Акт об отречении Государя Императора Николая II от Престола.
[6] Деяния Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Церкви. М. 2000 г.
