 |
| Православие.Ru | Борис Филиппов | 10.08.2001 |
ОТСТУПЛЕНИЕ В ИСТОРИЮ
Борьба польских миссионеров с другими католическими миссиями является одной из особенностей католического миссионерства в России. С точки зрения поляков, Россия — их миссионерская область. И со своей точки зрения они правы. Когда в 1622 году для активизации миссионерской деятельности папой была создана Конгрегация пропаганды веры, весь мир был поделен между восемью католическими странами. На долю Польши были выделены скандинавские страны, Прибалтика и Россия. И поляки ревностно охраняли эти границы от вмешательства других миссий. В Шептицком и приехавшем в Советскую Россию в 20-х гг. французском иезуите д’Эрбиньи они, прежде всего, видели соперников и, как утверждают знатоки, помогли ГПУ провалить их миссии. И сегодня большинство приезжающих в Россию католических священников — поляки.
ПЕРВАЯ ПОПЫТКА
В 1918—1920 гг. на территории Западной Украины была предпринята попытка создания независимого украинского государства. Были созданы военные добровольческие формирования, где в качестве капелланов участвовало 80 униатских священников. Провозглашение независимости встретило ожесточенное сопротивление польского населения и вооруженную интервенцию со стороны возрожденного польского государства. Поляки арестовали около 1000 священников, 5 расстреляли без суда, 12 исчезло в тюрьмах. Неудачей закончилась и попытка обретения независимости при поддержке немцев. Тогда же были предприняты первые неудачные миссионерские попытки распространения униатства на всю Украину.
Шептицкий (вместе с другими греко-католическими иерархами) входил в состав Национального совета, провозгласившего создание республики Западной Украины, и был одним из ее лидеров. Он же отправился защищать независимость перед победителями в Париж. Но Совет Антанты передал эту область Польше (первоначально как 25 летний мандат Лиги Наций, а с 1923 года в состав Польши). С этим население Галиции не желало смириться. Наряду с немцами украинские националисты стали злейшими врагами Версальской системы. Центрами антипольской оппозиции на Западной Украине стали греко-католические общины.
В межвоенной Польше была реанимирована средневековая концепция «Польши как бастиона Запада». Бастион предполагает врага. Правящие круги исповедовали вариант «бастион против большевизма». Один из видных идеологов этой концепции в рядах Католической Церкви (Конечны Ф.) видел такого врага в «восточном славянском варварстве». Историческая роль Польши — сохранение чистоты латинской культуры. Уния — позор для Церкви (Myslek W. Ideologia i praktyka «przedmurza chrzescijanstwa» w Drugiej Rzeczypospolitej. — W-wa, 1986). И римо-католики, и правительство были едины в осуществлении антиукраинской и антиправославной политики. К примеру, только в июле и августе 1938 г. в районе Хельма (Холм) было сожжено 138 православных церквей, против чего протестует (20 июля) Шептицкий.
В межвоенный период вновь оживился спор между традиционалистами, защищающими интегральную целостность восточного (православного) наследия в греко-католицизме, и сторонниками частичной латинизации обряда. В политике первые — националисты, вторые — сторонники поиска компромисса с Польшей. Шептицкий — умеренный традиционалист, поддерживающий националистов. В канун Второй мировой войны естественным союзником националистов в борьбе против Польши виделась гитлеровская Германия.
ВТОРАЯ ПОПЫТКА
Разгром Польши и включение Западной Украины в состав СССР было воспринято Шептицким и его окружением как исторический шанс. «Русские оккупировали Польшу — следовательно, фактически мы находимся уже в России», — востоpгался иезуит Вальтеp Чишек. Шептицкий назначил четыpех апостольских экзаpхов: епископ Чеpнецкий был поставлен для волынской и подольской части Укpаины (с Луцком и Каменецким), отец Клеменс Шептицкий (его бpат) — в «Великую Россию и Сибиpь» (с Москвой), иезуит Антоний Неманцевич — в Белоpуссию и Иосиф Слипый — в «Великую Укpаину» (с Киевом). Назначения, хотя, как пишет Штеле, «и неохотно и лишь временно» утверждены Ватиканом. Но в день нападения немецких аpмий на Советский Союз на Уpале были аpестованы два иезуита: Нестpов и Чишек (pусский и амеpиканец польского пpоисхождения). Для того, чтобы попасть во внутpенние pайоны России, они по поpучению Шептицкого в 1940 г. завеpбовались под фальшивыми именами и по подложным документам в качестве лесоpубов.
Но Гитлер не оправдал возлагаемых на него униатами надежд. Западная Украина даже формально не получила независимости, а назначенным Шептицким экзархам немцы не позволили приступить к своей миссионерской деятельности. Не пропустили на восточный фронт и миссию Ватикана. Разгром немцев только усилил растерянность и хаос в рядах украинских националистов. Конец войны на этих территориях характеризуется жесточайшей борьбой националистических партизанских отрядов с польской Армией Крайовой. Зверски уничтожаются целые польские деревни. За эти преступления, не назвав их прямо, во время торжественной литургии 27 июня 2001 г. в присутствии Папы принес покаяние кардинал Гузар.
Незадолго перед смертью в канун вступления советских войск во Львов Шептицкий признал, что неправильно оценил немцев, и попытался переориентироваться на победителей. В письме Сталину он писал: «Весь мир склоняет пред Вами головы… После победоносного марша от Волги до Сана вновь вы объединили с Великой Украиной территории западно-украинские. Исполнилась вековая мечта украинского народа».
Начался советский период в истории Западной Украины и Греко-католической Церкви. Он оказался недостаточным для интеграции его населения в состав СССР (1956−1991) и даже Украины. Они остались «западинцами». К примеру, не смогла вполне интегрироваться в Российскую империю и СССР даже Прибалтика (в составе России с начала XVIII века). Не удалась и попытка использовать для этой цели (интеграции) Русскую Православную Церковь. Дело в том, что коммунисты никогда не были способны к работе с союзниками. Это характерно для советской политики во всех социалистических странах, а не только на территории Западной Украины. Повсеместно союзников дискредитировали и сводили на роль агентов ГБ. Так было дискредитировано то течение в Греко-католической Церкви, которое искренне желало воссоединения с Православием. Уничтожить Греко-католическую Церковь советской власти не удалось. Она выстояла в подполье и возродилась как национальная (УКГЦ). Вопрос в том, какой нации?
Для Ватикана эта не в меру активная структура всегда была головной болью. Оплотом католицизма на восточных рубежах Европы была латинская Польша, а не униатская Западная Украина. Все столетия своего существования греко-католики были маргиналами с сектантским сознанием. Греко-католики — это не католики с особой литургией, а особая Церковь со своим бытом, традицией, теологией и катехизисом. И весь XX век ее руководители пытались выйти за пределы Западной Украины, используя для этого любую возможность. Униатство исповедовалось и пропагандировалось как духовная опора идеи независимости Казалось, у них не было никаких перспектив…
Они появились с распадом СССР и провозглашением независимой Украины. Эти события были восприняты УГКЦ как исторический шанс для превращения маргинального церковного образования в «национальную Церковь Украины».
ТРЕТЬЯ ПОПЫТКА
В 1991 году Папа созвал в Риме Синод Украинской Греко-Католической Церкви. Иоанн Павел II тогда морально поддержал униатских епископов, признав их прямыми наследниками «Церкви, которая зародилась с крещением Киевской Руси и которая вступила во второе тысячелетие своего существования». Поддержал он и стремление епископов к «заботе о благе и развитии всех епархий и в целом Церкви на Украине и в диаспоре». Одновременно он напомнил епископам слова ап. Павла о необходимости жить в смирении, кротости, терпении и взаимной любви, «стараясь сохранить единство духа при помощи уз мира. Один Господь, одна вера, одно крещение». Имел ли в виду понтифик отношения с православными или с католиками — неизвестно. В то же время, отказав греко-католикам в патриархате, Папа сохранил за собой все принципиальные кадровые решения. Таков вообще стиль Папы.
Патриарший статус, кроме высокого престижа, означает право на самостоятельное избрание епископов, которых в латинском обряде выбирает соответствующая Конгрегация епископов в Ватикане. Патриарх — это синоним автокефалии Поместной Церкви. А в католической эклезиологии нет понятия «Поместная Церковь».
Восстановление структуры и инфраструктуры УГКЦ на территории Западной Украины прошло быстро и при поддержке местных государственных структур и органов самоуправления. Жертвами этого процесса стали не только православные, но и братья-латиняне. Только в Львове у них было отобрано (и не возвращено) 30 костелов (оставлено 2). Но все эти «победы» ни на шаг не продвигали эту УГКЦ к решению исторической задачи. «Великая Украина» остается, хотя и расколотой, но православной.
Сегодня журналисты отмечают усиление в униатстве того важного для нее течения, которое всегда связывало свое будущее с восстановлением церковного единства на Украине и создания (на основе объединения с Православной Церковью) единой Церкви для Украины. Лидером этого течения в УГКЦ называют епископа Гбура. Перспективы такого объединения оцениваются по-разному, но многое здесь зависит от позиции Москвы и Константинополя.
Что касается отношения УГКЦ с Ватиканом и Папой, то они не столь просты, как это привыкли изображать в православной публицистике. «Вы слышали о Брестской унии 1596 года. Мы, когда декларировали унию, декларировали ее так, как мы понимали, в смысле „сопричастия“. Рим тогда же думал иначе, в юридическом смысле, что мы возвращаемся к ним. Но мы так не думали!» (кардинал Гузар).
Она никогда не была любимым детищем католицизма и Ватикана, который слишком часто приносил ее в жертву политической целесообразности. И УГКЦ уже давно научилась жить самостоятельно. Отсюда сектантское самосознание. «Это болезненно, но я должен признать, что мы, греко-католики, не любимы ни православными, ни римо-католиками. Латинский обряд чувствует себя как дома на целом свете, наш же только на Украине» (кардинал Гузар). С римо-католиками УГКЦ связывает лишь полная преданность Папе.
