 |
| Седмицa.Ru | А. Турилов | 06.09.2011 |
(Из «Курса лекций по истории Русской Церкви»)
Следующим после Максима Предстоятелем Русской Церкви стал святитель Петр, митрополит Киевский, Московский чудотворец. С личностью этого святого Первоиерарха нашей Церкви связен очень важный этап в ее истории — начало Московского периода.
Святитель Петр был выходцем из Галицко-Волынской земли, как и митрополит Кирилл II. Очень рано он принимает монашество в одном из монастырей на Волыни. Позже основывает собственную обитель на реке Рать (на границе нынешних Львовской и Волынской областей Украины). От сюда и прозвание Петра — Ратский (или Ратенский, как принято его именовать на Западе Украины). Известно, что святой Петр был замечательным иконописцем. Во время поездки митрополита Максима в Константинополь, Предстоятель Русской Церкви посетил Волынь, где игумен Петр, по преданию, подарил ему написанную им икону Божий Матери, позже прославившуюся своими чудесами под именем «Петровской». Она дошла до нашего времени, и некоторые исследователи видят в ней стилистические особенности, близкие к западной готической живописи, что в принципе могло быть характерно для галицо-волынской школы как наиболее близкой к Западу и подверженной влиянию польских, чешских и немецких мастеров.
Святитель Петр, Митрополит Московский. Икона с житием
Святитель Петр, Митрополит Московский. Икона с житием
Поставление Петра на митрополию произошло при весьма примечательных обстоятельствах. Собственно в Константинополь он прибыл в качестве кандидата в митрополиты Галицкие, на место умершего Нифонта. Его прислал в Византию в 1305 г. Галицко-Волынский князь Юрий Львович. В это же время скончался митрополит Киевский Максим, который, как уже отмечалось, свою резиденцию перенес во Владимир. Великий князь Владимирский Михаил Ярославич Тверской, также как и Юрий Галицкий, отправил в Царьград своего кандидата в митрополиты — игумена Геронтия. Однако, в Константинополе, по-видимому, решили исправить ошибку, допущенную с учреждением Галицкой митрополии, независимой от Киевской. Те же самые император Андроник II Палеолог и патриарх Афанасий, которые учредили Галицкую митрополию, решили упразднить ее. Поэтому в Царьграде был поставлен лишь один митрополит для единой Русской Церкви. Более достойным сочли Петра. Кроме того, это могло компенсировать Галицкому князю утрату собственной митрополии. Однако, вновь, как и в случае с Кириллом II, мы видим поразительный пример того, как уроженец Галиции становится союзником князей Северо-Восточной Руси. В отличие от Галицких князей, озабоченных лишь интересами их княжества, в угоду которым они готовы поступиться даже Православием, митрополиты-галичане Кирилли Петр выступают в качестве ревностных поборников единства Руси и Русской Церкви.
Петр был поставлен на митрополию в 1308 г. А в 1309 он приехал на Русь. К разочарованию Юрия Галицкого он отправился туда же, где резидировал митрополит Максим, — во Владимир на Клязьме.
Владимир на Клязьме
Владимир на Клязьме
Однако, здесь его ожидал весьма прохладный прием. Святой князь-мученик Михаил был, конечно же, недоволен тем, что митрополитом стал Петр, а не отправленный им на поставление Геронтий. Вероятно, угождая неприязни своего князя к Петру, епископ Тверской Андрей, сын литовского князя Герденя, отправилв Константинополь клеветнический донос на Петра. Этому делу в Царьграде дали ход, так как, видимо, весьма серьезные обвинения содержались в послании Андрея. В первую очередь, Петра обвиняли в симонии, с которой так боролся митрополит Кирилл. Для разбирательства в Переславле-Залесском был около 1311 г. созван Собор, в котором приняли участие, кроме митрополита Петра, епископы Андрей Тверской и Симеон Ростовский, множество игуменов монастырей, представители приходского духовенства, князья и бояре. Замечательно в этом Соборе столь активное участие мирян в разбирательстве важнейшего вопроса церковной жизни. Оно было весьма бурным. В конечном итоге Петр был полностью оправдан, а Андрей изобличен как клеветник. Все его обвинения строились на том, что Петр действительно при поставлении духовенства взимал какую-то небольшую денежную сумму, что было предусмотрено Правилами Кирилла II. Речь шла не о плате за поставление в священный сан, а о возмещении издержек, связанных с хиротонией: оплата проезда архиерея и его свиты, средства на их содержание (если речь шла о выездах в другие города), оплата всего необходимого для богослужения и хиротонии. Ведь и сегодня в случае хиротонии кого-либо во епископа, ставленник сам приобретает облачение, панагию, посох и т. д. Это вполне нормально. До революции, например, даже всякий награжденный каким-либо орденом Российской империи заказывал его за свои деньги на «Монетном Дворе». Так что проводивший независимое расследование представитель патриарха Константинопольского признал, что Петр ни в чем не погрешил против Кириллова правила о симонии.
Житие святого Петра говорит о том, что он простил клеветника Андрея и оставил ему Тверскую кафедру. Однако, на этом попытки очернить Петра не прекратились. Вероятно, Андрей продолжал интриговать против Первосвятителя, надеясь занять его место, ибо епископствовал в Твери, князь которой — св. Михаил — был в ту пору великим князем Владимирским и всея Руси. Наверное, именно Андрей умело подогревал в Михаиле Тверском неприязнь к Петру, возникшую поначалу из-за того, что митрополитом стал не ставленник князя — Геронтий, — а галицкий кандидат. Иначе трудно объяснить себе эту долговременную вражду св. Михаила против святителя Петра. Тверской князь, без сомнения, искупил ее своим мученичеством в Орде. Однако, митрополит, что естественно в такой ситуации, стал искать себе союзника среди других князей. И нашел его в лице Московского княжеского дома.
Великий князь Михаил Тверской
Великий князь Михаил Тверской
Это, конечно же, был огромный политический промах Михаила Тверского. Беспочвенной враждой оттолкнув от себя митрополита, он дал возможность своему пока еще слабому сопернику — Москве — обрести союзника, авторитет которого обеспечивал грядущую победу этому новому политическому центру Руси. Опора святителя Петра на Москву была закономерной. Родной Галич был далеко, его князья слабели с каждым днем, и Петру было очевидно, что их губительная политическая стратегия приведет в скором времени к полному исчезновению Галицко-Волынского княжения. На Северо-Востоке Руси, где уже стал клониться к упадку Ростов, а Ярославль, Суздаль или Рязань не представляли большой политической силы, основное соперничество развернулось между Москвой и Тверью. Поэтому Московский князь Юрий Данилович, человек, надо заметить, абсолютно по-макиавеллиевски беспринципный, тут же замечательно уловил, какую ошибку допускает Михаил. И Юрий мгновенно протянул, пусть из самых корыстных побуждений, свою руку Петру. Именно Юрий на Переславском Соборе выступил наиболее горячим защитником Петра. Конечно, сделано это было Московским князем не случайно: он «спал и видел» стать великим князем Владимирским, отобрав престол у Михаила. Авторитет Петра, как умно рассчитал Юрий, мог ему в этом помочь. Святитель Петр принял эту руку дружбы, протянутую ему князем Московским. Вскоре он отплатил взаимностью Москве: когда в 1311 г. тверская рать во главе с сыном Михаила Димитрием пошла войной на Москву, Петр отлучил его от Церкви за разжигание междоусобицы.
О Петре его житие свидетельствует, что он, подобно своим предшественникам, много ездил по Руси, окормляя духовно даже самые отдаленные епархии. В том числе бывал он и на родной Волыни. Пребывать в стольном и кафедральном Владимире Петру было, наверное, не слишком уютно, опять-таки из-за враждебности к нему Михаила Тверского. Поэтому он нередко подолгу жил в Москве, которая принадлежала его митрополичьему округу, не имея своего епископа. Поскольку интриган Юрий Московский почти все время пребывал в Орде у своего родственника — хана Узбека, — то Москвой управлял его младший брат Иоанн Данилович Калита. С ним у святителя Петра завязываются самые дружественные отношения. Иоанн был мало похож на брата Юрия. Это был князь благочестивый и нищелюбивый. Калитой его прозвали будто бы за кошелек для денег — калиту, — который он носил на поясе, чтобы в любой момент подать милостыню нищим. Другие полагали, что князя так прозвали за его прижимистость, даже скупость. Скорее всего, было и то, и другое. Только не врожденная скупость как порок отличала князя Иоанна, а бережливость ради накопления сил Московского княжества, ради возрастания мощи Руси для борьбы с Ордой. В этом была огромная мудрость Иоанна. Он ведь по сути закладывал сад, плодов которого, как он понимал, ему не суждено было дождаться. Но он как скромный труженик работал на будущее Руси, не заботясь о кривотолках по поводу своего скопидомства.
Святитель Петр, митрополит Московский. Фрагмент иконы Симона Ушакова
Святитель Петр, митрополит Московский. Фрагмент иконы Симона Ушакова «Насаждение древа Государства Россиийского», XVII в.
Как святой прозорливец Петр это понимал, а потому весьма благоволил к Калите. Уже с 1322 г. митрополит практически безвыездно живет в Москве. В 1325 г. здесь, в Москве, св. Петр рукополагает на Новгородскую кафедру архиепископа Моисея. Однако, об официальном переносе церковного центра речи пока нет, ибо нет повода переносить ее из крупного, вполне процветающего Владимира в куда менее значительный городок Москву. К тому же Владимир — это стольный град Руси, хотя Михаил, а позже его дети — Димитрий и Александр — как великие князья лишь титулуются Владимирскими, проживая в своей Твери.
Между тем, в Москве Петра окружают почетом и уважением. Митрополит отвечает дому московских Даниловичей искренней дружбой. В 1325 г. он погребает в московском Кремле убитого в Орде Димитрием Тверским Юрия Даниловича. Юрия сменяет на Московском княжении Иоанн Калита. Своему любимцу Петр оказывает всемерную поддержку. Чувствуя приближение смерти, святитель решает, что должен быть погребен здесь, в Москве. Его мощи должны как бы освятить будущую столицу Руси. Поэтому по совету Петра Калита в августе 1326 г. (то есть в конце строительного сезона — полное «неразумие» с точки зрения технологической по меркам того времени!) спешно закладывает первый в Москве каменный храм — Успенский собор в Кремле.
Здесь святой митрополит собственноручно устраивает свою гробницу — в алтаре строящегося храма, вблизи жертвенника. Святитель Петр скончался 20 декабря 1326 г. и был погребен в еще недостроенном Успенском храме. Конечно, во всей истории взаимоотношений святителя с Московским и Тверским княжескими домами налицо сложная политическая коллизия. Но вместе с тем нельзя не видеть в обращении митрополита к Москве и Промысла Божьего об этом граде, которому скоро суждено будет стать новой духовной и политической столицей Руси.
Успенский собор Московского Кремля
Успенский собор Московского Кремля
Необходимо отметить и такое важное обстоятельство: митрополита Петра погребал епископ Луцкий Феодосий, земляк святителя. То есть очевидно, что с упразднением Галицкой митрополии в 1305 г. она более не возобновлялась, а епархии Западной Руси подчинялись святителю Киевскому, пребывавшему в Москве.
В то же время, в правление святого Петра имел место еще один прецедент дробления Русской Церкви. На сей раз инициатором отделения от Киево-Владимирской Церкви новой независимой митрополии выступил князь Гедимин, великий объединитель Литвы.
Уже во II половине XIII столетия Литва, прежде дикая, не имевшая своей государственности и платившая дань русским князьям, объединяется под властью князя Миндовга. Миндовг (Миндаугас), создавший сильное государство и притворно принявший католичество ради королевского титула, дарованного папой, начал захват соседних русских земель. Анархия и разброд, царившие на Руси после Батыева нашествия, а также некоторая обособленность Полоцкой и других земель Белой Руси от других русских княжеств, сделали возможным приглашение литовских князей на княжение в северо-западные русские города. В этой необычной мере многие видели возможность спасения от татар. В Полоцке, например, сначала русские утвердили на княжение не Рюриковича, а литовского князя Товтотила. И даже Псков принял в качестве князя крещеного литовца Довмонта-Тимофея, впоследствии прославившегося своими подвигами против немцев и литовцев и причтенного к лику святых (ум. в 1299 г.).
Однако, вскоре большинству городов Белой и Черной Руси пришлось признать власть Миндовга Литовского и войти в состав его державы. После того, как Миндовг погиб в междоусобице, в Литве вновь началась борьба за власть между князьями, и процесс захвата русских земель Литвой на время замедлился. Но в начале XIV в. натиск литовцев на Русь продолжился после того, как в 1315 г. Гедемин стал великим князем и вновь объединил Литву в мощное единое государство. Начались новые завоевания. Сначала Гедимин захватил Волынь: в Луцке стал княжить сын Гедимина Любарт, крестившийся с именем Димитрия. В 1321 г. Гедимин взял приступом Киев. За время его правления (1315−1341 г. г.) Белая Русь и большая часть Юго-Западной (или иначе — Малой) Руси вошли в состав Литовской державы. Дальнейшее присоединение земель Малой Руси продолжалось при сыне и преемнике Гедимина — Ольгерде. Это стало возможным вследствие крайнего ослабления Галицко-Волынского княжества и запустения центральных районов Руси, наиболее страдавших от набегов татар. Мелкие князьки из дома Рюриковичей, сидевшие в некоторых городах Западной и Центральной Руси (в том числе некий князь Станислав в Киеве), не могли защитить от ордынцев свои уделы. В условиях монгольского ига население Западной и Центральной Руси предпочло признать над собой власть более сильных Литовских князей. Тем более, что очень скоро держава Гедимина и Ольгерда стала состоять на три четверти из русских земель. Государственным языком стал русский. Само Литовское государство все более приобретало русский характер. Подобно Владимирскому княжеству на Северо-Востоке, Литва на Западе представлялась русскому населению очагом возрождения русской государственности. То есть с вы ходом на политическую арену Литовской державы полностью меняется ситуация в бывших землях Киевской Руси. Отныне к противостоянию Руси и Орды присоединяется борьба между Русью Северо-Восточной и Русью Литовской за право консолидации всех русских земель, за наследие Киевской Руси.
Русские стали законно признаваться одним из двух основных народов великого княжества Литовского, наряду с самими литовцами. Однако, русских вскоре стало намного больше. Это в дальнейшем определяло характер Литовского государства. Даже в XVI столетии Статут Литовский 1566 года указывал, что высшие должности в государстве могут занимать только «литвины и русины». До того, как в конце XIV в. Вследствие Кревской унии Литовский князь Ягайло объединил Литву с Польшей и стал Польским королем, влияние русского элемента и русской традиции в Литовском княжестве было исключительно велико. Многие литовские семьи, включая великокняжескую, переходили из язычества в Православие. Уже Гедимин был женат на русской княжне Ольге Полоцкой, хотя сам оставался язычником. Их сын Ольгерд, дважды женатый также на русских княжнах (на Марии Витебской, а затем на Иулиании Тверской), перешел в Православие. Православными первоначально были и все дети Ольгерда, в том числе и Ягайло (он был крещен с именем Иаков). Государственные и правовые институты Киевской Руси были приняты в великом княжестве Литовском. Русский язык стал языком делопроизводства в княжеской администрации и суде.
Великий князь Гедимин. Гравюра XVII в.
Великий князь Гедимин. Гравюра XVII в.
В такой ситуации Гедимин, уже знавший о первом прецеденте нарушения единства Русской Церкви — создании независимой от Киево-Владимирских митрополитов Галицкой митрополии, — решает повторить его, на сей раз с Литвой. По политическим мотивам ему хотелось иметь в своем княжестве митрополию, независимую от митрополита, пребывавшего на Северо-Востоке Руси. Византия, клонившаяся к упадку, в лице императора Андроника II Палеолога (1282−1327) была не против подобной акции, так как союзная поддержка со стороны Гедимина была нужна Константинополю. Патриарх Иоанн Глика (1316−1320) был известен своим крайним мздоимством, поэтому можно думать, что литовские деньги помогли скорее решить это дело. Литовская митрополия была открыта. Уже в 1317 г. Митрополит Литовский присутствует на Соборе в Константинополе. Под актами Патриаршего синода в 1327 и 1329 г. г. также стоят подписи Литовского митрополита Феофила. Так что, едва лишь с избраннием святителя Петра была пресечена попытка церковного сепаратизма со стороны Галициких князей, как вскоре все повторилось снова — теперь уже с Литвой. Появлялась пока еще не очень устойчивая, но все же тенденция к дроблению Русской Церкви. Постепенно сознание русских людей начинало привыкать к мысли о возможности бытия нескольких независимых митрополий на территории Руси.
Ряд исследователей полагает, что Литовская митрополия при Гедими не еще являлась собственно Литовской и включала в себя только Туровскую и Полоцкую епархии, но не другие епископии Западной Руси. Голубинский, однако, считал, что в состав новой митрополии вошли и все прежние епархии Галицкой митрополии. Однако, этому явно противоречит факт погребения святителя Петра Луцким епископом. Да и едва ли это было возможно при митрополите Петре, бывшем родом из Галиции. Считают, что одновременно с созданием Литовской митрополии была образована и новая епархия, ставшая кафедрой Литовских митрополитов, — с центром в Новогрудке (или Новгородке Литовском), бывшей столице Черной Руси.
Эта новая митрополия, как и Галицкая, просуществовала недолго. Уже при преемнике св. Петра — св. митрополите Феогносте — удалось добиться ее упразднения. Прибыв в 1328 г. на Русь, Феогност поставил архиереев на кафедры в Галиче и Владимире-Волынском при участии епископа Туровского. Следовательно, последний уже был в юрисдикции митрополита Феогноста. А присутствие Феофила Литовского в Царьграде в следующем, 1329 г., вероятно, могло быть связано с хлопотами о возрождении митрополии в Литве. Что, впрочем, не удалось.
* * *
Галицкая епархия
(Статья из X тома «Православной энциклопедии»)
Православная епархия, существовавшая с сер. XII до нач. XV в. на галицко-волынских землях (в XIV в. с перерывами митрополия).
Середина XII—XIII вв. Впервые епархия с центром в г. Галиче на верхнем Днестре упоминается в Киевской летописи под 1156/57 г. в связи с поставлением на Галицкую кафедру еп. Космы. Это известие не сохранилось в той редакции Киевского летописного свода 1198 г., которая дошла в составе Ипатьевской летописи, но оно донесено Московским великокняжеским сводом 1479 г. Не доверять ему нет оснований, т. к. еп. Косма чуть позже, под 1165 г., назван и в Ипатьевской летописи как глава посольства в Константинополь, отправленного галицким кн. Ярославом Владимировичем Осмомыслом.
Точное время открытия Галицкой епархии неизвестно. В списке рус. епархий, составленном примерно в 60-х гг. XII в., при имп. Мануиле I Комнине, Галицкая епархия значится на последнем, 11-м, месте, после Смоленской епархии, учрежденной в 1136 г. По одной этой причине нельзя согласиться с догадками об основании Галицкой епархии в кон. X или 1-й пол. XI в., при киевских князьях равноап. Владимире (Василии) Святославиче или Ярославе (Георгии) Владимировиче Мудром (митр. Макарий (Булгаков)). В пределах 1136−1156 гг. датировку можно уточнить путем умозаключений. Возникновение Галицкой епархии нельзя относить ко времени ранее 40-х гг. XII в., когда Галич становится столицей обширного и сильного княжества в результате объединения кн. Владимирком Володаревичем Перемышльской, Звенигородской и Теребовльско-Галицкой волостей, т. е. всех земель своих ближайших родственников Ростиславичей (потомков Ростислава, сына блгв. кн. новгородского Владимира Ярославича и старшего внука Ярослава Мудрого). До этого времени Галич входил в состав сравнительно небольших владений кн. Иоанна Васильковича, сына блгв. кн. теребовльского Василия Ростиславича. Следовательно, в расчет могут приниматься только 2 возможности. Во-первых, между 1141 и 1144 гг., когда Владимирко Галицкий выступал союзником киевского кн. Всеволода Ольговича (1139−1146), пока оба имели общего противника в лице волынского кн. Изяслава (Пантелеимона) Мстиславича. Др. возможной датой является 1156 г., когда на Русь прибыл новый митр. Константин I, т. к. в период святительства митр. Климента Смолятича (1147−1155) такой шаг был бы необъясним, ведь Владимирко был главным союзником суздальского кн. Юрия (Георгия) Владимировича Долгорукого — соперника, занявшего в 1146 г. киевский стол Изяслава, по воле которого и был поставлен на митрополию Климент. 1-й т. зр. придерживается Я. Н. Щапов, 2-й — А. В. Поппе, Е. Е. Голубинский допускал обе.
Ввиду сдержанных отношений между киевским кн. Всеволодом и митр. Михаилом (1130−1145/46) несколько более вероятной представляется 2-я т. зр. (хотя Поппе не прав, ссылаясь на якобы неизменную вражду между Всеволодом и Владимирком). В таком случае Косма был бы 1-м архиереем Галицкой епархии. Правда, сохранившийся в латиноязычном списке нач. XVIII в. из униатского собора в Перемышле перечень Галицких архиереев, скопированный якобы «с древней рукописи» (ex antiqua charta), называет перед Космой еще Алексия: «Alexius, Cosmas» (Петрушевич. С. 145. Примеч.). Подлинность или хотя бы точность этого перечня (в котором за Космой следуют «Ionas, Gerontius, Ephrem, Ioannes, Antonius, Meletius, Anastasius, Zosimas, Niphon, Ignatius, Doroteus») проверить трудно, т. к. по другим источникам неизвестен по имени ни один Галицкий епископ до учреждения в нач. XIV в. Галицкой митрополии, за исключением Артемия (30-е — нач. 40-х гг. XIII в.), сторонника галицкого кн. Ростислава Михайловича и противника Даниила Романовича Галицкого (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 777, 793), бежавшего из Галича после победы кн. Даниила. Отсутствие имени Артемия в перечне бросает некоторую тень на список в целом. В лит-ре иногда называются имена 2 др. Галицких епископов — Иосифа и Григория (кон. XIII — нач. XIV в.), но они упоминаются только в грамотах галицкого кн. Льва Даниловича (1264−1300/1), которые являются позднейшими фальсификатами (между посл. четр. XIV и посл. четв. XVI в.), и в подложной (XIX в.) «выходной» записи в Евангелии XIV в. (НБ МГУ. 1367 (СКСРРК: XIV,. 185)).
Еще одну проблему ранней истории Галицкой епархии составляет вопрос о том, из какого именно епископства она была выделена. Чаще всего считается, что ранее земли Ростиславичей входили во Владимиро-Волынскую епархию, и только М. Д. Присёлков был уверен, что они пребывали в юрисдикции Киевских митрополитов. Поскольку владельческий комплекс земель Ростиславичей от Перемышля до Теребовля образовался скорее всего в 80-х гг. XI в., а епископия на Волыни вряд ли возникла позже правления блгв. кн. волынского Ярополка (Петра) Изяславича (1078−1086), то мнение Присёлкова представляется маловероятным. В то же время если Перемышльская епархия, как иногда предполагают, существовала по крайней мере с кон. XI в. (М. С. Грушевский) или со времени перемышльского кн. Володаря Ростиславича (1092−1124/25), отца Владимирка Галицкого (Щапов), то молчание источников о Перемышльских епископах до 1219/20 г. наводит на мысль, что в Галич кафедра могла быть перенесена из Перемышля. Вместе с тем слова В. Н. Татищева, которые во 2-й редакции его труда служат комментарием к известию о поставлении еп. Космы: «…а прежде была епископия в Перемышле» (Татищев. Т. 3. С. 60), не могут служить аргументом для такого предположения. Создание или возобновление Перемышльской епархии в 1219/20 г. или несколько ранее (напр., при разделении Галицкого княжества по завещанию Ярослава Осмомысла в 1187) было связано с отделением от Галицкой епархии ее крайней западной территории.
Сведения о церковной жизни в Галицкой епархии до рубежа XIII—XIV вв. скудны. Каменное строительство на ее территории начинается достаточно рано. Уже в княжение Володаря, не позднее 1-й пол. 20-х гг. XII в. (датировка 1119, которую приводят местные источники XVIII в. выглядит правдоподобной), в Перемышле воздвигается княжеский собор во имя св. Иоанна Предтечи. Этот сравнительно небольшой (18×22,5 м) 4-столпный 3-апсидный белокаменный храм был повторен чуть позже в уменьшенном виде в церкви с неизвестным посвящением в Звенигороде (юго-восточнее Львова), построенной, видимо, во 2-й пол. 20−30-х гг. XII в., когда владения Володаря распадались на 2 волости с центрами в Перемышле и Звенигороде, где княжили его сыновья Ростислав и Владимирко (храмы известны только по археологическим раскопкам). В 40-х гг. XII в., сразу же после создания единого Галицкого княжества при Владимирке Володаревиче, в столице был сооружен княжеский дворцовый комплекс с церковью Спаса. Несмотря на то, что конструктивно эти церкви воспроизводили древнерусский крестово-купольный тип храма, романская строительная техника, в которой они выполнены, и явные аналоги в малопольской церковной архитектуре заставляют думать, что по заказам галицких князей работала артель польск. мастеров. Представление о внешнем виде этих церквей могут дать сохранившиеся ростово-суздальские памятники эпохи Юрия Долгорукого (Спасо-Преображенский собор в Переяславле-Залесском, церкви во имя св. князей Бориса и Глеба в Кидекше), построенные, судя по всему, той же артелью, которая была получена Юрием от своего главного союзника Владимирка Галицкого.
Кафедральный собор в Галиче в честь Успения Пресвятой Богородицы впервые упоминается в летописи в связи с погребением в нем в 1187 г. галицкого кн. Ярослава Осмомысла, но по археологическим данным его возникновение следует отодвинуть ближе к сер. XII в. или, возможно даже точнее, к кон. 40-х — нач. 50-х гг. (Иоаннисян О. М. Основные этапы развития галицкого зодчества // ДРИ. М., 1988: Худож. культура Х — 1-й пол. XIII в. С. 49). Если эти наблюдения верны, то они могли бы служить доводом в пользу учреждения Галицкой епархии в 1141—1144 гг. Сохранились фрагменты богатой каменной резьбы, некогда украшавшей собор. Характерной приметой галицкой церковной архитектуры со 2-й пол. XII в., сближающей ее с аналогичными постройками в Польше, Чехии и Венгрии, являются вскрываемые раскопками небольшие центрические храмы — ротонды и квадрифолии. Назначение их не вполне понятно, возможно, то были церкви малых пригородных монастырей или боярских вотчин. Эти формы отражались и в деревянном церковном зодчестве. Вероятно, к рубежу XII—XIII вв. (не позднее 1194, если эта дата читается в граффито на стене храма — см.: Рождественская Т. В. Древнерусские надписи на стенах храмов: Новые источники XI—XV вв. СПб., 1992.. 84. C. 125−126) относится создание церкви во имя вмч. Пантелеимона в Галиче, дошедшей до наших дней, хотя и с перестроенным верхом. Ряд технических особенностей и элементы декора роднят этот древнерусский по общим формам храм с памятниками цистерцианской архитектуры, особенно в Венгрии. Скорее всего в 1-й трети XIII в. была построена вскрытая раскопками каменная церковь в г. Василеве (ниже Галича по Днестру). После перерыва, вызванного монголо-татарского нашествием (в 1241 был разрушен Галич), каменное церковное строительство в Галицкой епархии возобновилось не позднее кон. XIII в., когда во Львове, в 1268 г. ставшем стольным городом Галицкого княжества, была построена церкви во имя свт. Николая Мирликийского.
О монастырях на территории Галицкой епархии в домонгольского время известно очень мало. Монастырь с церковью во имя св. Иоанна Предтечи в Галиче упоминается в Ипатьевской летописи в связи с погребением здесь в 1188/89 г. кн. Ростислава Иоанновича, двоюродного племянника Ярослава Осмомысла (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 665). Под 1240 г. в Галицко-Волынской летописи находим известие о небольшом (по археол. данным, площадью 0,5 га) Богородицком монастыре в г. Синеводске (по др. чтению, Синеволодске) в верховьях р. Стрый (Там же. Стб. 787). После 1269 г. галицкий кн. Лев I основал Георгиевский монастырь во Львове. В кон. XIII в. свт. Петр, буд. митр. Киевский и всея Руси, построил на свои средства Спасо-Преображенский монастырь на р. Рате (левый приток р. Зап. Буг южнее г. Белза), но епархиальная принадлежность этого монастыря неясна, т. к. именно здесь пролегала граница между Белзской и Львовско-Галицкой землями, а значит, между Галицкой епархии и Холмской епархией. Судя по позднейшим границам, обитель скорее относилась к последней. Неизвестно, где именно, но, возможно, в Галицкой епархии располагался Полонинский монастырь, о котором волынский летописец сообщает под 1262 г., называя его игуменом св. Григория Полонинского (видимо, строителя монастыря), которого удостаивает исключительной похвалы: «Григорей же бяшет человек свят, акогоже не будет перед ним и ни по нем не будет» (Там же. Стб. 859). На галицко-венгерское пограничье, судя по сообщению галицкого летописца под 1210 г., располагался «манастырь Лелесов» (Там же. Стб. 729), однако из контекста трудно понять, была ли то православная или католическая обитель. Голубинский включает в число галицких еще монастырь св. Даниила в Угровске (Там же. Стб. 867, под 1268 г.), но, полагаем, напрасно: даже если монастырь был основан кн. Даниилом Романовичем до организации им в 30-х гг. XIII в. (или в 1219/20) Угровской епархии (см. Холмская и Люблинская епархия), он все равно находился в юрисдикции не Галицких, а Владимиро-Волынских епископов.
На состояние церковных дел на территории Галицкого княжества имела влияние направленная сюда военно-политическая экспансия Венгерского королевства. Во время 1-го захвата Галича венграми в 1188—1189 гг. последние «в божницах почаша кони ставляти» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 665). В 1215—1219 гг. на галицком столе оказался Кальман (Коломан), сын венг. кор. Андрея II (1205−1235). Для укрепления его позиций кор. Андрей II объявил о подчинении Галицкой епархии Риму. Венг. король писал папе Иннокентию III (1198−1216) о желании «вельмож и народа Галича… пребывать в единении и послушании святой Римской церкви, с тем, однако, чтобы им дозволено было ни в чем ином от своего обряда не отступать» (VMHHSI. T. 1.. 1). Папа одобрил унию, повелев Эстергомскому архиепископу короновать Кальмана королевским венцом. Фактически венгры повели себя в Галиче значительно более жестко: «Король угорьскый посади сына своего в Галичи, а епископы и попы изгна из церкви, а свои попы приведе латыньскые на службу» (ПСРЛ. Т. 7. С. 119; Т. 24. С. 87). По-видимому, к следующему периоду краткого господства венгров в Галицкой земле — 1227−1234 гг., с перерывом между 1229 и 1232 гг.- относится учреждение в Галиче доминиканского монастыря, входившего в Польскую провинцию ордена (см. Доминиканский орден), о чем на основании аутентичных доминиканских источников пишет польск. хронист XV в. Я. Длугош, хотя вряд ли основательно помещает это сообщение под 1238 г. (Щавелева. С. 210, 364). С католическим церковным присутствием в Галиче, очевидно, связано строительство в предградье Благовещенской церковью, которая археологически датируется 1-й пол. XIII в. и архитектурно восходит к западной традиции (одноапсидный бесстолпный храм удлиненной базиликальной конфигурации). Видимо, после изгнания венгров из Галича в 1234 г. кн. Даниил упразднил этот конвент, т. к. в 1277 г. генеральный капитул доминиканского ордена «позволяет Польской провинции устроить две обители на Руси» (duas domos versus Russiam collocandas — см.: MOFPH. T. 3. P. 192) — надо полагать во Львове и Галиче. Действительно, доминиканский монастырь во Львове, посвященный св. Иоанну Предтече, был открыт в 1297 г. Он находился на княжеском дворе, пребывая, очевидно, под покровительством Констанции, супруги кн. Льва, дочери венг. кор. Белы IV, и был предназначен для католиков, служивших князю.
Источники: VMHHSI. 1859. T. 1. ^(1) 1; MOFPH. 1898. T. 3: Acta capitulorum generalium (1220−1303) / A. Fru"hwizth. P. 192; ПСРЛ. Т. 1, 2, 7, 24, 25; Щавелева Н. И. Др. Русь в «Польской истории» Яна Длугоша. М., 2004 (по указ.).
Литература: Петрушевич А. С. О соборной Богородицкой церкви и святителях в Галиче // Галицкий истор. сб. Львов, 1853. Вып. 1; Голубинский. История РЦ. Т. 1/1. С. 691−695; Т. ½. С. 306, 750−751; Грушевський М. С. Iсторiя Украини-Руси. Львiв, 19 052. Т. 2−3; Приселков М. Д. Очерки по церк.-полит. истории Киевской Руси X—XII вв. СПб., 1913. С. 374, 384, 390 (М., 2003. С. 206, 211, 214); Altaner B. Die Dominikanermissionen des 13. Jh.s. Habelschwerdt, 1924.
