В мире нашем есть места сверхбытийные, говорящие о вечности. Вечна Палестина — святая земля. Здесь Богородица родила Христа, Он ходил по этой земле, питался от Нее, молился — и Она принимала Его слезы, Он преобразился на Фаворе — и мир вокруг преобразился, Он умер — и Она приняла Его тело. Земля Русская тоже святынями богата, угодники Божии прославили ее своими подвигами, преобразили собственным преображением, так что, посещая те или иные святые места, богомольцы получают исцеления, помощь душевную и телесную, просто красотой какой-то дивятся. «Это не то! Там Сам Господь по земле ходил!» — скажете вы. А и у нас есть место такое, связанное с которым событие велико и одним разумом невместимо. Где-то далеко, в северном лесу явился простому иноку Сам Господь, Вся Святая Троица на нашей земле Своими стопами стоявшая. Так случилось единожды со времен пришествия Христа. Но обо всем по порядку. Пять веков назад спасался на святом острове Валаам инок Александр. Вырубил он себе в скале малую пещерку, где молился и трудился для Бога. Говорят, что от таких подвигов тело его стало твердым и жестким, что ему ничего бы не сделалось и от каменного удара. Так, распростершись на каменьях, молился он однажды и в ответ услышал дивный голос Божьей Матери, повелевшей идти на новое место спасения. Выйдя из пещерки, он оглянулся на Ладогу, такую тихую сегодня, вдалеке, за волнами, сиял небесный свет, Божья Матерь освещала место, где текла Свирь-река… Благословившись у игумена, в тот же день Александр уплыл с острова. Он поселился на берегу Рощинского озера, в малой избушке, и жил там, не видя человека, в безмолвии, плача о грехах семь лет. Питался же он одной травою, что росла рядом, а хлеба даже не видел. Однажды уединение его было нарушено — боярин Андрей Завалишин, охотившийся в лесу, вышел на Александрову избушку и, помня, что видел свет над этим местом, умолял подвижника поведать о своем житии. Так об Александре Свирском узнали люди. И уже стучат топоры, строят кельи, тихо поют на братском правиле первые ученики, среди них и Андрей Завалишин, будущий преподобный Адриан Андрусовский. Это был 1507 год. Двадцать три года провел Александр в Пустыни. И вот была ночь, темно, пламя от лампадки чуть освещает лик Пречистой, наверно пахнет деревом и воском, медовый такой запах, тишина, иногда только стук поклона, и снова поднимается лоб, весь в морщинках, уже совсем белые кудри и глаза небесные так кротко-кротко глядят. Вдруг замерло все… Величайший свет, невиданный миру с Авраама заблистал, и драгоценнейшим дворцом стала малая избушка. Вошли три мужа как три солнца прекрасные, в одеждах белоснежных, они держали посохи. «Как на Троице» — подумал Александр, затрепетал и поклонился Им до земли. — Уповай, блаженне, и не бойся. — Услышал Александр и почувствовал Его руку ласково поднявшую его с колен. Его голос говорил, что ради чистоты Дух Святой в нем, в Александре, живет. Что надо собрать братию, поставить церковь, монастырь устроить и что многие через него спасутся… Александр не мог стоять, он опять лежал на земле и, обливаясь слезами, думал, как он, худший всех человек, пришедший плакать о грехах своих, будет спасать других. И опять Господь взял его за руку и поднял с колен. — Как назвать церковь, Господи? — И был ответ, как видит он Говорящего в трех лицах, так и церковь будет во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, Единосущныя Троицы. И пройдя по земле, Господь стал невидим… Но еще был свет и та тишина. В его морщинках еще блестели слезы, он сжимал руку, которую только держал Господь, и лик земного ангела, так по-детски, счастливо улыбался. А житие его продолжалось, и он исполнил все повеления, став игуменом великого монастыря. Однажды к нему пришел эконом и посетовал, что кончаются в монастыре дрова, послать бы какого-нибудь праздного монаха нарубить их. «Я празден…» — ответил Александр, взял топор и пошел в лес. Бывало ночами, приходил преподобный к молотящим жито, застав их спящими, сам садился за работу, а закончив, тихо уходил в свою келью, не тревожа братию. Помните, обитель располагалась на берегу озера, весьма глубокого, другое же озеро находилось на возвышенности на расстоянии полета двух стрел. Как-то братия монастыря вместе с игуменом, помолясь, решили сделать проход для воды, из верхнего озера в нижнее, чтобы поставить водяную мельницу. Как стали копать, вода со страшным шумом хлынула вниз, образуя громадный ров под стенами монастыря. Все уже думали, что обитель вот-вот рухнет, но Александр, преклонив колена, стал молиться. Громогласное имя Христово пересилило шум воды, потом он перекрестил поток, и вода остановилась. Мельницу же соорудили, и она еще долго облегчала монашеский труд. Когда же настало время отшествия ко Господу, Александр собрал братию и, наставив их к пользе душевной, просил после смерти связать его тело веревками и утопить в болоте, потоптав ногами. Так думал о себе преподобный старец, видевший Бога. Когда Александра хоронили, не верилось, что он умер, лицо его светилось и тоже хотелось умереть, чтобы быть с ним. Сразу стали происходить многие чудеса, исцеления: излечивались бесноватые, слепые прозревали, расслабленные начинали ходить. Через двенадцать лет было составлено житие, а еще через два года Собор русских архиереев причислил преподобного Александра Свирского к лику святых. Посвятили ему и храм, северо-восточный придел Василия Блаженного. В 1641 году были обретены мощи преподобного Александра, их узнали сличая черты лица с иконой XVI века, его тело как прежде было мягким и совсем целым с дивным благоуханием нежных цветов от исходившего мира. В 1918 году братия Свято-Троицкого Александро-Свирского монастыря была арестована и расстреляна, монастырь ограблен, а рака с мощами вскрыта… Сохранность тела преподобного изумила большевиков, они растерянно обозвали его «восковой куклой». В 1998 году мощи преподобного были обретены вторично, и были освидетельствованы научной экспертизой. Святейший Патриарх, иерархи, священники, монахи, тысячи верующих преклоняли колена перед ракой угодника Божьего, как и раньше, даровавшего исцеления и обильное мироточение. И вот преподобный Александр опять в своем монастыре. Сейчас немного паломников, далековато: от станции Лодейное поле еще на автобусе. А дорога прекрасна: через сосновые боры солнечно-желтые — дух такой смоляной; по земле, где будто бусы брусничные рассыпаны, не ступить, все в ягодах. Свирь-река могучая, северная, воды свои гонит к морю, чайки ее перекричать хотят, и небо над ними быстрое-быстрое. Хорошо встать рано-рано, до солнца, поеживаясь, по росе прийти в храм к преподобному, вдохнуть ладана и, тихонько встав на колени, потянуть по-монашески: «Радуйся, преподобне Александре, Свирский чудотворче». Потом откроют мощи, снимут стеклянную крышку, и, не зная, как глядеть на это чудо, в благоговейном ужасе приложиться к его руке и, затаив дыхание, отойти в сторонку, боясь потревожить такую важную мысль, что мы живем вечно.
