 |
| Вера-Эском | Владимир Григорян | 31.08.2011 |
Несколько лет назад в уральскую деревушку Сагра близ железнодорожной станции с тем же названием пришёл побитый жизнью цыган, который представился Сергеем Красноперовым. Он был в дырявых штанах, голодный. Его приняли, подкормили, помогли встать на ноги.
О том, что его на самом деле зовут Вячеслав Лебедев, что он представитель большого цыганского клана, торгующего наркотиками, и объявлен в федеральный розыск, сагринцы не знали. И скажем честно, не особо-то и хотели знать. Закон «лежачего не бьют» имеет на Руси высшую силу. Пострадал, покаялся — живи дальше. Тем более что вреда никакого от цыгана не было, как и пользы. Национальность его никого не заботила. Потому что в Сагре и грузины, и таджики, и азербайджанцы живут, и Бог весть кто ещё (главным образом потомки раскулаченных).
Негласным старостой деревни был старый ходок по зонам, решивший на склоне лет завязать, уйти в лучший мир честным человеком. Он поддерживал в деревне порядок, заменяя собой милицию и правозащитников, — есть такие люди, которые избавляют россиян от необходимости жаловаться Президенту, в ООН и т. п. Погиб деревенский вождь при невыясненных обстоятельствах. Зашёл к цыгану Красноперову (Лебедеву) — и больше его живым никто не видел. Официальная версия — подорвался на гранате. Вот с гибели этого опамятовавшегося разбойника и началась, наверное, история, которая облетела на только российские, но и мировые СМИ. Её называют сейчас кто боем, а кто и битвой под Сагрой. И вряд ли сильно преувеличивают.
Лебедев, после того как в деревне воцарилось полное и окончательное, как ему казалось, безвластие, пошёл в гору, разбогател. Из Екатеринбурга к нему стали ездить дорогие иномарки, появились собственные батраки. Вскоре стало ясно, что он торгует наркотиками. Деревенским это сильно не понравилось, но ещё больше донимали их лебедевские работнички, которым он, судя по всему, ничего не платил. Оголодав, они начали воровать. У Сергея Зубарева, например, вынесли деревообрабатывающий станок, два электрорубанка и прочее. Когда он пошёл разбираться, Лебедевы (а к тому времени цыган выписал к себе жену и сестру) показали ему на работника, ползающего по огороду. Мол, разбирайся. А какой с того спрос?
Наконец терпение сагринцев закончилось. Нужно сказать, что такие ситуации возникают у нас повсеместно. Едва ли не в каждом посёлке есть свой криминальный кружок, до которого у стражей порядка не доходят руки. Мой друг пару лет назад приехал в родной посёлок Рочегда на Архангелогородчине. Там с удивлением увидел, что какие-то братки унижают в кафе его приятелей-одноклассников. Вступился. Был избит. Одноклассники потом отводили глаза и объясняли, почему не помогли: «Нам здесь жить…» Хотя жизнью это назвать сложно. В Сагре всё вышло по-другому. Лебедеву сказали: «Нам здесь жить. А тебе — нет». Он перебрался за окраину, но недалеко от неё, и крепко разозлился. И не он один. Все екатеринбургские братки рассердились. Ведь если сегодня взбунтовалась Сагра, завтра за ней может последовать весь район, а дальше, глядишь, и вся страна.
Сначала к Серёге Зубареву наведывались небольшими делегациями — человек по восемь. Предлагали смириться с существующим раскладом. Власть борется за суверенную демократию и право проведения Олимпиады в Сочи. А грешной землёй ведают они — мизинные люди, в трениках и погонах, с депутатскими значками на лацканах и без оных. И никаким — понимаешь, Серёга? — боком ты в эту систему координат не вписываешься. А Серёга слушал, кивал, а потом ёмко объяснял, по какой траектории браткам следует двигаться дальше. И так доходчива была его речь, что те ясно осознали: здесь восьмерым делать нечего. Нужно поднимать бандитский Урал.
1 июля в 11 часов ночи в Сагру позвонили из Исети, сказали, что в их таёжный тупик идёт из Екатеринбурга колонна — до двух десятков легковушек и «газелей», набитых бандюками. Сообщили в полицию, которой требовалось максимум полчаса, чтобы добраться до деревни. Году этак в 90-м. Но сейчас другие времена. Карателей было более шестидесяти. На защиту деревни встали с ружьями четыре мужика: три Сергея — Зубарев, Котельников и Городилов — и Виктор, отец Городилова. Потом прибежали ещё пятеро с топорами и вилами. Ну, в общем, нормальное соотношение — один к семи. Братки, наткнувшись на отряд, начали обходить его с двух сторон. Но после того как один из них, уроженец Азербайджана, был убит наповал и минимум двое — чеченец и русский — ранены, бандиты поняли: силы неравны, надо делать ноги — здесь какие-то бешеные живут! Вслед за мужиками выскочили сагринские бабы, отмутузив одного из водителей «газели».
Первые робкие защитники правопорядка появились в Сагре через два часа после боя… И тут же навели порядок. Арестовали Серёгу Зубарева и Виктора Городилова. Старательно записали показания сестры цыгана Лебедева о том, как к ним на пикник приехали друзья, но их здесь сильно обидели.
Зато потом там случился такой хэппи-энд, что даже не верится. Общественность вступилась за мужиков — сначала екатеринбургская, потом всероссийская. Их отпустили, тем более что оказалось, конфликт вроде как этнический, едва ли не религиозный: корреспондент «Комсомолки» Варсегов на ходу сочинил, что братки кричали: «Аллах акбар!» Вообще-то просто матерились. Не знаю насчёт «этнического». Моего друга в Архангельской области били единокровцы и, не исключено, единоверцы. Но на Сагру действительно напала очень пёстрая по национальному составу банда.
А следом на деревню хлынул просто золотой дождь. Например, общественность завезла в сагринский медпункт целый микроавтобус с дарами. Там и УВЧ, и электрофорез, и сканер с ксероксом, не говоря об аппарате для измерения объёма лёгких и прочей всячине.
В стороне не осталось и государство. Рассматривается вопрос о строительстве дороги ценой в 270 миллионов рублей, решено возвести новую станцию и так далее. А жителям деревни вручили награду «Серебряный лев» за мужественное сопротивление криминальному элементу.
Но чуть раньше я прочитал про четыре дополнительных триллиона, выделяемых кавказским республикам, и про то, что Кадыров собирается строить горнолыжный курорт ценой в полмиллиарда долларов. Очень актуально, после расстрела туристов в соседней Кабардино-Балкарии. Тогда мне стало обидно, что все эти потоки благодеяний идут только в те места, где почти нет русских, коми, удмуртов, чувашей — то есть православных, а туда, где они есть, почему-то не идут. Но история деревни Сагра заставила задуматься. Я понял, что национальный вопрос здесь всё-таки не главное. Деньги оказываются там, где дешевле откупиться, чем ломать голову над тем, как навести порядок.
А в десятках тысяч селений читают сейчас про Сагру и думают. И очень хотелось бы, чтобы додумались до того, до чего следует. Поняли, что сила сагринских мужиков не в том, что у них было оружие. А в том, что их было девять. То есть ровно на восемь больше, чем в Рочегде. Что когда за други своя, даже если двое или трое против всех, — это очень неплохой расклад.
