Анна Зерцалова родилась 31 января 1870 г.[1] в Москве. Крещена она была в честь св. Анны пророчицы (память 3 февраля). Отец ее, Иван Зерцалов, имел дворянское звание и трудился в должности губернского секретаря. О матери Анна Ивановна рассказывает в главе «Как я обрела веру» своей книги «Светильник Православия».[2] Родители держались строгих нравственных правил, но православие воспринимали преимущественно с обрядовой стороны. Поэтому начатки религиозного воспитания, которые дали они своей дочери, были непрочными. «Малое чувство веры, которое тлелось во мне слабым огоньком, быстро стало ослабевать и гаситься тлетворным дыханием пагубного влияния маловерия, индифферентизма. Научные идеи, приправленные веянием ложных принципов, плотно разместились в моей голове и стали распоряжаться там полновластными хозяйками, отвлекая меня от всего истинного, духовного, прекрасного».[3] Это произошло уже после окончания гимназии, которую она окончила в 16 лет, получив хороший аттестат на звание домашней учительницы. «Родители, желая дополнить мое образование, в ущерб своим силам и здоровью предоставили мне уроки музыки, они хотели возрастить меня светской благонравной девицей, но они забыли, что бессмертная душа человека тоже требует пищи и удовлетворения, они забыли, что только Господь — единственная ее радость и утешение, а без Него никакие отрады, никакие увеселения не могут удовлетворить сердечной жажды. Господь — единственное наше счастье. Один только Он может усладить наши мысли и желания; без Него — всюду скука и томление».[4]
Анна Ивановна в течение нескольких лет была лишь внешней христианкой: ходила в храм, молилась, изредка говела, но все это не было согрето теплотою сердца. Жизнь ее шла в обычном русле мирских занятий — общение со знакомыми, театр, усиленное чтение светских книг, а затем и занятия европейской философией (И.Кант, Г. Т.Бокль и др.). Душа томилась и ни в чем не могла найти утешения. «Бессмертный дух рвался наружу, он тяготился однообразностью и бесцельностью жизни, он требовал пищи и удовлетворения… Наконец, нашел и возрадовался: он увидел светлый маяк, который ярко, величественно засветил ему среди бушующих волн грозного житейского моря, он нашел пастыря, который все раскрыл ему: и духовное небо с его непостижимыми красотами и Всеблагость Творца-Промыслителя и духовную красоту созданий Божиих и пользу труда и деятельности."[5] Возрождение души Анна Ивановны, внутреннее воцерковление совершилось в кремлевском храме, посвященном святым равноапостольным Константину и Елене. Верующие эту церковь по чтимому чудотворному образу Матери Божией еще называли «Нечаянная Радость». Настоятелем храма в 1874—1892 гг. был чтимый всей православной Москвой протоиерей Валентин Амфитеатров.
Придя по совету своей подруги по гимназии на службу в храм, Анна увидела обыкновенного священника средних лет «и только». Когда закончилось всенощное бдение, она подошла к нему и попросила благословить ее на поездку.
«Я Вас в первый раз вижу. Что я Вам могу сказать? — послышались строгие отрывистые слова, которые все-таки невольно поразили меня, показав мне сколь зорок был пастырь, который среди своих многочисленных богомольцев мог сразу заметить лицо, вновь пришедшее к нему».[6] Вскоре новая прихожанка почувствовала глубокую перемену внутри себя. «Сердце усиленно забилось, порывалось любить, жить, дышать и действовать. Уже не томительные однообразные дни и часы давили своей монотонностью, но живая кипучая жизнь, труд и деятельность — широко раскрыли мне свои объятия и радостно призывали к себе».[7]
Анне Зерцаловой предстояло уехать в Ярославскую губернию в одно семейство, куда в качестве учительницы рекомендовала ее родственница. Подойдя 13 мая 1891 г. после Божественной Литургии и молебна к батюшке Валентину за благословением на поездку на место работы, она услышала от него слова, которые, как подтвердило будущее, были прозорливыми: «Место, место, посадили цветочек в горшочек, ухаживали за ним, поливали его и вот, появились, наконец, первые листочки; смотрите, крепко берегите свои молодые листочки; пока еще поправить можно, а после и поправить нельзя будет».
Попала Анна Ивановна в семью атеистов. Для молодой православной христианки жизнь в таком семействе была началом исповедничества и одновременно приготовлением к еще более тяжелому подвигу свидетельства веры в годы жестоких гонений на Святую Церковь. «Сколько деликатных намеков и насмешек приходилось мне выслушивать по поводу моего обособленного религиозного настроения! Сколько тонких ядовитых стрел пущено было в меня с намерением наставить меня в духе излюбленного им либерализма. Всевозможные антирелигиозные сочинения выбирались главою семьи с целью исправить мою якобы отсталость и извращенность — и вот по вечерам устраивались долгие изнурительные чтения, на которых просили меня обязательно присутствовать. О, как ужасны были эти чтения!!… Как осужденная на духовную смерть слушательница, я должна была сидеть и выслушивать эти «чтения», резко и быстро отталкивая от себя налепляющуюся на меня ядовитую сорочку».[8]
Храм был в шести верстах от дома. Приходилось ходить пешком, т.к. из семьи на службу никто не ездил. «Пост, не соблюдаемый никем, заставлял меня тоже выделяться и быть у всех бельмом на глазу. «Крепко берегите свои молодые листочки» — как громовая труба Страшного Суда постоянно звучало у меня в ушах и, осмеянная, приниженная, «притча во языцех», я твердо стояла на своем камне духовного делания и горячо молила Господа простить окружающим людям их заблуждения, просветить помраченные их умы светом Своей Божественной благодати».[9]
Мать семейства не позволяла домашней учительнице воспитывать своих детей. Анна Ивановна, кроме уроков, была совершенно свободна. Имея время, она устроила школу грамотности, собирала деревенских детей и занималась с ними. После ее отъезда это начинание не прекратило существование. На основе этой школы впоследствии возникло училище, получившее необходимые права и средства.
Деятельность Анны Зерцаловой по просвещению деревенских детей, чуждая материальной расчетливости, расположила к ней хозяев. Ей стали готовить постную пищу. «Лошади для езды в храм всегда были к моим услугам; даже отпускалась со мной восьмилетняя ученица — это было особенное небывалое доверие. Мне, застенчивой от природы, было очень неловко принимать знаки особого благоволения; по правде сказать, я очень тяготилась всем этим, так как на эту лужайку пришлось перейти через мост ужасной духовной пытки».[10]
Получив через свою мать благословение отца Валентина, Анна Ивановна в декабре 1891 г. покинула семью, в которой прожила 7 месяцев.
Вернувшись в Москву, она стала активной прихожанкой храма святых равноапостольных Константина и Елены, а позже — Кремлевского Архангельского собора, настоятелем которого в 1892 году был назначен отец Валентин. Она участвовала в святых таинствах, молилась, слушала назидания своего духовного наставника. Из ее записей сложилась отдельная книга, содержащая основные мысли слов и поучений отца Валентина.
Батюшка помог ей найти многих учеников, и Анна Ивановна порой с утра до позднего вечера занималась с учащимися. Почти 20 лет духовно окормлял о. Валентин Анну Зерцалову. Он исповедывал ее, наставлял, молился за нее. Порой сурово наставлял, ведя ее путем смирения, о чем она подробно рассказывает сама.[11] Результатом многолетних трудов молитвенно-церковной жизни ее было стяжание христианских добродетелей. Твердое стояние в вере она сознавала как данное Богом сокровище: «Это — великое богатство духа; это великая услада души; с верой и сами скорби, сами страдания кажутся малыми, нижними. Радость по Бозе наполняет всю душу, все существо человека, и душа рвется в вышину, прославляя и восхваляя Господа в торжественных гимнах».[12]
Смерть духовного своего отца, протоиерея Валентина (20 июля 1908 года) она пережила как большое личное горе. «Духовные дети с любовью, тихо, торжественно несли гроб пастыря, еще не во всей полноте понимая, кого и куда они несут. Бесчисленная толпа сопровождала шествие; с немою скорбью и страданием шли духовные дети, не зная, как они смогут жить после такой тяжкой утраты».[13]
Анна Зерцалова, опираясь на помощь духовных чад отца Валентина, выпустила до 1917 г. четыре книги, в которых содержится описание его выдающейся пастырской деятельности, рассказывается о его прозорливости и даре чудотворений. По ее записям, которые она вела в продолжении многих лет, была составлена и опубликована книга: «Духовные поучения, проповеди Валентина Николаевича Амфитеатрова, бывшего настоятеля московского придворного Архангельского собора, записанные с его слов одной из его духовных дочерей» (М., 1916).
Интересная подробность содержится в ее следственном деле: «В 1916 г. я получила от одной благодетельницы, звать ее мать Евдокия (фамилию я забыла), 3000 рублей на постройку дома и в том же году я выстроила в г. Москве на Большой Ваганьковской улице дом деревянный на 4 квартиры. Этим домом я владела до 1932 года, после чего у меня его национализировали».[14]
Дом на полученные пожертвования Анна Ивановна построила вблизи Ваганьковского кладбища, чтобы жить недалеко от могилы своего духовного отца и записывать происходившие на могиле чудеса. В результате составилась книга, которую она напечатала после 1917 г. на машинке в количестве 20−25 экземпляров. Она активно размножалась многочисленными почитателями памяти выдающегося пастыря. К сожалению, в настоящее время мы не имеем ни одного ее экземпляра.
О деятельности Анны Зерцаловой в 20-е годы упоминается в воинственно-атеистическом журнале (при этом по какой-то причине неправильно указано отчество): «Против кладбища живет некая Анна Михайловна. Здесь можно купить фотографию «святого», здесь продаются книги — «Истинный пастырь Христов», «Светильник православия», «Подвижник веры и благочестия», Здесь еще недавно кормили нищих и всех, кто приходил помолиться на могиле Амфитеатрова. Сейчас (очевидно, с введением карточек) кормежка прекратилась. Здесь справляются поминки, а в годовщину смерти «святого» на его могиле бывают тысячи молящихся».[15]
В 1932 г. Анна Зерцалова подверглась репрессиям. На вопрос следователя «Когда и за что Вы были судимы?», она ответила: «Судима я не была, во время паспортизации мне, как домовладелке и лишенной избирательных прав было отказано в выдаче паспорта и предложено выехать за 100 километровую зону, одновременно у меня изъяли домовладение».[16]
Москву она не покинула, а перешла на нелегальное положение, проживая у друзей. Средством к существованию ее была помощь близких и частные уроки, которые она продолжала давать.
Оставшись в Москве, последующие 5 лет она посвятила прославлению среди верующих протоиерея Валентина Амфитеатрова как подвижника благочестия. Записывала случаи исцелений по его молитвам, распространяла фотографии и книги о нем, направляя людей на его могилу.
Власти готовили над ней расправу. В августе 1937 г. было принято «Постановление об избрании меры пресечения и предъявления обвинения». В нем утверждалось: «она является активной участницей к/р церковно-монархической группировки. В к/р целях прославляет как «прозорливицу» монашку Матрону Конюхову и как «святого» умершего попа Амфитеатрова, организует к ним паломничество верующих».[17]
Упомянутая в «Постановлении» Матрона Степановна Конюхова по данным протокола допроса, проведенного 31 августа 1937 г. (1848 г. рождения, место жительства: 1 Бородинский пер., д. 16, кв. 3) старчествовала: принимала посетителей, давала им советы, отвечала на их вопросы. Среди них она называет Анну Зерцалову, Евдокию Жданову[18] и др. В настоящее время она причислена к лику святых как преподобномученица.
Следствие желало представить к осуждению целую «контрреволюционную церковно-монархическую группу». С этой целью в одно следственное дело были соединены Анна Зерцалова и почитатели памяти другого подвижника благочестия — иеросхимонаха Аристоклия (Амвросиева) (Гаврин А.П., Емельянова И.А., Гончарова П.Ф. и др.).
Анна Ивановна была арестована 27 октября 1937 года. 11 ноября состоялся допрос. Следователь добивался от нее имен соучастников ее деятельности:
«Вопрос: Следствие требует от Вас показание в отношении лиц, кои размножали Вам его (прот. Валентина А.) фотографии перепечатывали Ваши рукописи на машинке за последнее время. Назовите их фамилии?
Ответ: Назвать фамилии лиц, кои мне помогли в размножении фотокарточек… а также и распечатывании (слово неразборчиво) книги я, Зерцалова Анна Ивановна, отказываюсь."[19] На допросе она сказала, что привлекала к распространению фотографий батюшки Валентина Матрону Конюхову, которая среди верующих была известна как «блаженная» и «прозорливая». А.И. Зерцалова упомянула ее, вероятно, потому, что сама Матрона Конюхова на допросе, который был за два месяца до ареста Анны Ивановны, факты эти не отрицала.
Проводивший допрос мл. лейтенант Шишкин задал вопрос: «Ваше отношение к советской власти?
Ответ: «По отношению к советской власти я, Зерцалова Анна Ивановна, отношусь безразлично. Но я<…>не согласна с советской властью по вопросам религии, а именно: советская власть, как я это считаю, проводит гонение на церковь и верующих, закрывает без согласия верующих церкви, высылает безвинно духовенство. Все это вызывает недовольство не только у меня, но и у большинства верующих. В силу чего большинство верующих не любит советскую власть и порождает как у них, в том числе и у меня, враждебное отношение к советской власти.[20] Кроме того, советская власть совершенно невинных людей лишает крова, как, в частности, меня, что так же порождает к ней недовольство со стороны несправедливо осужденных».
Анна Ивановна Зерцалова вела себя как твердая и мужественная исповедница. Из ответов видно, что земное мало ее беспокоило, и она не боялась приговора, даже самого жестокого. Вот заключительная часть допроса:
«Вопрос: С кем Вы из своих знакомых в беседе излагали свои взгляды на советскую власть?
Ответ: Излагать свои взгляды к советской власти нет необходимости. Об ее отношениях к нам, верующим, и они полностью разделяют мои взгляды.
Вопрос: Вы возводите клевету на советскую власть и СССР, заявляя, что они враждебно настроены к сов. власти. Вы это подтверждаете?
Ответ: Нет, это я клеветой не считаю, я сама вижу, что советская власть разрушает храмы, высылает наше духовенство и уничтожаются церковные книги, в школах запрещено преподавание «слова Божьего», все это свидетельствует о гонении со стороны советской власти на религию…
Вопрос: Следствие располагает данными, что Вы среди своих единомышленников распространяли к/р провокационные слухи, что сов. власть есть власть антихриста?
Ответ: Я, Зерцалова Анна Ивановна, это отрицаю».[21]
На заседании тройки при Управлении НКВД по МО 23 ноября 1937 г. был вынесен приговор: «Зерцалову Анну Ивановну — расстрелять».[22] Приговор был приведен в исполнение 27 ноября 1937 г. на полигоне Бутово под Москвой.
За четверть века до своей мученической кончины она писала: «Верующая душа не боится смерти: она встречает ее радостно, спокойно, так как знает, что смерть приведет ее к Небесному Отечеству, в вечную страну нашей новой, лучшей жизни. И разве Сам Человеколюбец Господь не примет к Себе и не упокоит ту душу, которая стремится к Нему, горячо, блаженно любит Его, горячо, блаженно верует в Него."[23]
[1] Так указано в «Анкете арестованного» (ГАРФ ф. дело П-74 889, с.34). Возможно, эти данные неточны, т.к. в книге «Светильник Православия» (М., 1912, с. 132−133) она рассказывает о посещениях храма, где служил отец Валентин Амфитеатров, весной 1891 г.; при этом говорит о своей предшествующей 18-летней жизни. Возможно, она родилась в 1873 году.
[2] (Зерцалова А.И.), Светильник Православия (Пастырская деятельность бывшего настоятеля Московского придворного Архангельского собора протоиерея Валентина Николаевича Амфитеатрова), М., 1912, с. 125−206
[3] Там же, с. 126
[4] Там же, с. 127
[5] Там же, с. 128
[6] Там же, с. 130
[7] Там же, с. 131
[8] Там же, с. 137−138
[9] Там же, с. 138
[10] Там же, с. 139
[11] Там же, с. 181
[12] Там же, с. 151
[13] (Зерцалова А.И.), Подвижник веры и благочестия, М., 1995, с. 70, репринт
[14] Следственное дело N П-74 889 л.54
[15] «Безбожник у станка», 1929, N17, с.15
[16] Следственное дело, л.53
[17] Там же, л.5
[18] Дочь Евдокии Ждановой, Зинаида Владимировна, рассказывает: «У нас была знакомая — схимонахиня матушка Матрона. Жила она в домике около Киевского вокзала. Мы все часто ее посещали, мама им с сестрой Наташей помогала. Она была стара, ослепшая, но духом великая, прозорливая. Матушка была духовной дочерью отца Валентина (Московский утешитель. Отец Валентин Амфитеатров, автор-составитель Е. Бочарова, М., 1996, с.15).
[19] Следственное дело, л. 54, об.
[20] Фраза эта была записана в протокол стилистически неграмотно, но смысл ее вполне понятен.
[21] Следственное дело, л.56
[22] Там же, л.92
[23] (Зерцалова А.И.), Светильник Православия, с. 125
