 |
| Богослов. Ru | Александр Дмитриев | 15.07.2011 |
Согласно многим ученым, центральный тезис дарвинизма о ведущей роли естественного отбора в эволюции представляет собой материалистический стержень биологии. Какой смысл следует вкладывать в понятие «материалистический»? Является ли теория эволюции принципиально противоречащей религиозному миросозерцанию? Связывал ли сам Дарвин свои открытия с атеизмом? В своей статье Александр Дмитриев дает ответы на эти вопросы, а также подчеркивает основную задачу богословия в области естественнонаучной апологетики.
В современном учебнике по теории эволюции его авторы, известные биологи-дарвинисты, отмечают, что «центральный тезис дарвинизма о ведущей роли естественного отбора в эволюции представляет собой материалистический стержень биологии. Это обстоятельство и определяет страсти вокруг теории Ч. Дарвина»[1]. Однако какой смысл нам следует вкладывать в понятие «материалистический»? Означает ли это, что теория Дарвина представляет собой именно стержень атеизма в науке, или под термином «материализм», применительно к научному мышлению, следует понимать нечто иное? Попробуем в этом разобраться.
Один из крупнейших мыслителей XIX века в России Николай Яковлевич Данилевский (1822−1885) в своем обширном труде, который он посвятил критике эволюционных механизмов дарвиновского учения, утверждал, что дарвинизм «есть не только и не столько учение зоологическое и ботаническое, сколько вместе с тем, и еще в гораздо большей степени, учение философское»[2]. По замечанию Данилевского, из всех ученых, которые удостоились чести быть первооткрывателями каких-либо природных законов, не было ни одного, имя которого стало бы нарицательным для целого направления научной мысли, как это случилось с Дарвином, чье учение называют «дарвинизмом». По его мнению, именно в области философского познания такое обращение собственного имени автора в нарицательное «для обозначения целой философской системы, весьма обычно»[3]. Таким образом, Данилевский подчеркивает преимущественно философский характер учения Дарвина. Причем наш мыслитель показывает, что по своему существу эта философия представляет собой вершину именно материалистического мировоззрения. Главная опасность дарвинизма, по словам Данилевского, заключается в том, что этим учением «устраняются последние следы того, что принято теперь называть мистицизмом, устраняется даже мистицизм законов природы, мистицизм разумности мироздания. А если разумность, то конечно и сам разум, как божественный, так и наш человеческий, устраняется, или является одним из частных случаев нелепости, бессмысленности, случайности, которые и остаются истинными, единственными господами мира и природы»[4]. Поэтому, по мнению Данилевского, необходимо прилагать всяческие усилия для опровержения этого учения, так как в противном случае оно может привести к господству материалистического мировоззрения. Мы не будем спорить с тем, что учение о естественном отборе на основе случайных изменений ставит определенные философские и богословские проблемы перед мировоззрением человека. А также с тем, что для «большей части эволюционной науки философской основой стал материализм — убеждение в том, что реально существует только безжизненная неразумная „материя“»[5]. Но является ли теория эволюции поэтому принципиально противоречащим религиозному миросозерцанию «философским» учением? Думал ли так сам Дарвин? Попытаемся ответить, для начала, на второй вопрос.
Несмотря на отмеченные нами выше соображения Данилевского о дарвинизме, тем не менее, этот мыслитель на страницах своей работы находит место и для положительной характеристики самого Чарлза Дарвина как ученого. «Если бы дарвинизм был учением основанным на фактах, — утверждает Данилевский, — то я не посмел бы и думать о споре с его автором, который был и таким великим мастером их наблюдать, и имел такую многолетнюю опытность и столько случаев к наблюдению. Не вступил бы я также в спор с его огромной эрудицией»[6]. Примечательно, что, помимо самого Данилевского, и многие другие оппоненты Дарвина давали схожую характеристику его научного склада ума. В качестве примера можно привести слова автора знаменитых «Энтомологических воспоминаний», натуралиста Жана Анри Фабра (1823−1915): «..хотя обнаруженные мною факты и удаляли меня от теории Дарвина, я относился и отношусь с глубоким благоговением к благородству его характера и к его искренности как ученого»[7]. Уже в соответствии с этим нам представляется чрезвычайно трудным заподозрить автора теории эволюции в некотором «философском замысле» против «мистического идеализма» и религиозного миросозерцания. На самом деле вопросы «философского метода занимают в трудах Дарвина достаточно скромное место»[8]. Все наблюдения Дарвина, на которых он строил свое учение, являются следствием его собственного эмпирического опыта в области естественнонаучных исследований. Достаточно открыть его знаменитую работу «Происхождение видов» (1859), чтобы самим убедиться в этом. Однако интересующий нас вопрос исходит из следующего — связывал ли сам ученый свои открытия с атеизмом?
Начнем с того, что Дарвин не получил специального биологического образования. С 1825 года он изучал медицину в Эдинбургском университете, однако, не выдержав вида крови, Дарвин вскоре оставил свои занятия этой наукой. По совету своего отца Роберта Дарвина, врача по образованию, обратившего внимание на заинтересованность своего сына христианством, будущий автор теории эволюции в 1827 году поступает в Крайст-колледж города Кембриджа, где изучает теологию и философию для последующего служения в священном сане. Сам Дарвин уверяет: «Мысль стать сельским священником нравилась мне»[9]. Вскоре, в 1831 году, после успешной учебы в колледже, Дарвин получает степень бакалавра теологии. Однако стать священником будущему ученому было не суждено. Впоследствии он увлекается естественнонаучными исследованиями. Учителем и другом в этот период времени для него становится известный ботаник Джон Генсло. Спустя некоторое время, Дарвин отправляется в знаменитое кругосветное путешествие на корабле «Бигль», где и формируются его основные научные интересы. Вернувшись с этого путешествия на Родину, Дарвин начинает формировать свое учение о механизме естественного отбора. Первые наброски своей теории, в которой главную роль играл естественный отбор, Дарвин изложил в «Очерках» 1842 и 1844 годов. Важно отметить, что в этот период Дарвин «мыслит отбор как функцию вездесущего и всевидящего Существа, способного заглянуть внутрь организмов и сохранить их жизненно важные изменения, на что не способен человек. Иными словами, это была „божественная селекция“»[10]. Однако впоследствии ученый отвергнул сверхъестественные причины для объяснения действия механизма эволюционного процесса, не отказываясь вместе с тем от своей веры. Фактическим основанием для этого нашего утверждения могут служить слова самого Дарвина, которые он включил в свою знаменитую работу «Происхождение видов». Эти слова следующие: «Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем <…> из такого простого начала возникло и продолжает возникать бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм»[11]. Поэтому, обращая свое внимание на определенную материалистическую предпосылку дарвинизма, Данилевский, тем не менее, справедливо замечает, что «сам Дарвин и не думает отвергать ни Бога, ни его творческой деятельности, не говоря уже о принимаемом им сотворении первобытной органической ячейки»[12]. Таким образом, как это ни парадоксально, сам основатель так называемой «вершины материалистической философии» придерживался теистических взглядов (!). Однако это утверждение справедливо по крайней мере на период написания Дарвином своего знаменитого труда о «Происхождении видов». Впоследствии отношение Дарвина к религии, чему во многом способствовала ранняя смерть его дочери Энни в 1851 году, начало охладевать. В своем письме, которое было написано им за три года до смерти, Дарвин определяет себя термином «агностик». В этом же письме содержатся и такие его слова: «Даже в самых крайних моих сомнениях я никогда не был атеистом в смысле отрицания существования Бога»[13].
Итак, исходя из вышесказанного мы можем заключить, что сам основатель «дарвинизма» не считал свое учение принципиально не совместимым с верой в Бога. Тем не менее, учение о естественном отборе упорно именуют «материалистическим стержнем» современной науки. Но что конкретно подразумевается под этим понятием? Прав ли был Дарвин, когда отверг «божественную» причину для объяснения естественного отбора? Из современной философской энциклопедии мы можем почерпнуть следующие знания: «материализм (от лат. materialis — вещественный) — монистическое философское направление, признающее существование мира вне и независимо от сознания познающего субъекта и объясняющее этот мир из самого себя, не прибегая к гипотезе о предшествующем ему и порождающем его мировом духе (боге, абсолютной идее и т. д.)»[14]. Но если мы признаем это направление философии методологическим принципом для объяснения эволюции, не требующим обращения за ответами к области сверхъестественного, то вслед за известным католическим богословом Джоном Хотом зададимся вопросом: «Означает ли это, что понятие Бога лишено ценности в том смысле, что оно не требуется для объяснения эволюции жизни и ее различных проявлений?»[15]. По нашему глубокому убеждению, это совсем не так. В современное научное сообщество входит огромное количество ученых разных национальностей и, соответственно, с разными культурными и религиозными ценностями. Если бы ученые руководствовались идеалистическими позициями при построении своих научных гипотез, то им пришлось бы связывать те или иные законы с самыми разнообразными философскими и религиозными предпосылками (от пантеизма до теизма). Соответственно, никакого единства в научном мире, по самым разнообразным и ключевым позициям в науке, среди ученых не было бы. Им бы пришлось отстаивать и доказывать методами науки именно свои философские или религиозные предпочтения. Ясно, что при таком подходе сама наука оказывалась бы в невыгодном положении. При этом если мы говорим о христианстве, то мы должны признать, что Сам Бог не нуждается в каких-либо доказательствах Своего существования, которые бы вынудили людей признать Его власть, нарушив тем самым свободу человеческой воли. Причем действие и Промысел Бога в мире нельзя расписать по каким-то формулам и «чертежам», соответственно, мы должны признать естественное объяснение законов природы, относящихся к области нашего мира, а не трансцендентного. Исходя из вышесказанного, нам представляется, что материалистическая философия, понимаемая в качестве научной методологии при объяснении естественных явлений и законов, наилучшим образом соответствует научному подходу и не противоречит христианскому мировоззрению. При этом важно помнить, что «сущность чистой науки заключается только в том, чтобы поставить гипотезу и заменить ее другой, более совершенной, если на то есть основания, <…> ее чистое смысловое содержание, собственно говоря, не нуждается даже в законченной и завершенной истине»[16]. Поэтому ни одна научная теория, в том числе и теория эволюции, не может претендовать на статус законченного «универсального ответа на все вопросы». Сам Дарвин не был «догматиком» в этом смысле и специально включил отдельную главу в свою работу «Происхождение видов», в которой перечислил ряд возражений против своего учения. Тем самым Дарвин в некотором смысле предвосхитил учение знаменитого философа К. Поппера (1902−1994) о фальсифицируемости любой научной теории как критерий истинного научного подхода (о самом этом методе мы поговорим чуть ниже). В авторитетном церковном документе «Основы социальной концепции РПЦ» есть такие слова: «По своей природе только религия и философия выполняют мировоззренческую функцию, однако ее не берут на себя ни отдельные специальные науки, ни все конкретно-научное знание в целом. Осмысление научных достижений и включение их в мировоззренческую систему может иметь сколь угодно широкий диапазон — от вполне религиозного до откровенно атеистического» (XIV.1)[17]. Иными словами, если мы будем рассматривать философию материализма в эволюционном учении в качестве определенной научной методологии (а не «вероучительной истины»), не требующей обращения за ответами к области сверхъестественного, то учение дарвинизма, в свою очередь, не может быть представлено в качестве своеобразного утверждения атеизма в науке. Тем не менее, очень часто именно теорию эволюции выдвигают на первый план многие атеисты, когда хотят продемонстрировать «полный крах религии» с точки зрения науки. Однако именно на атеистическую изнанку учение Дарвина вывернул не сам его автор, но его «воинствующие» последователи. Попытаемся рассмотреть некоторых из них.
Одним из виднейших сторонников Дарвина был его современник и соотечественник Томас Гексли (1825−1895), который с гордостью называл себя «бульдогом дарвинизма» («Darwin ' s bulldog»). Согласно мнению известного отечественного биолога-дарвиниста Н.Н. Воронцова, «Гексли был одним из тех ученых, которые своей неутомимой пропагандистской деятельностью не только способствовали упрочнению учения Дарвина, но и формировали общественное мнение о том, что такое дарвинизм»[18]. Хотя сам Гексли являлся агностиком (термин был предложен им самим), а не атеистом, тем не менее, истории известен его публичный диспут с математиком и епископом Уилберфорсом, на котором он защищал учение Дарвина, порой используя нелицеприятные высказывания по отношению к своему оппоненту. Тем самым в сознание широкой публики был внесен раскол между образом прогрессивного ученого-дарвиниста и служителя Церкви. Однако по-настоящему философское измерение, пропитанное «духом» борьбы с христианством, в теорию эволюции внес немецкий последователь дарвинизма, зоолог Эрнст Геккель (1834−1919). По утверждению Воронцова, «Геккель, в отличие от Дарвина, не чурался философии, не боялся умозрительных гипотез, наоборот, сам их создавал и активно проповедовал»[19]. Разочаровавшись еще с юности в своей вере, Геккель встал на сторону активной борьбы с христианством. Для этого им был основан новый «культ», получивший название «монизм». «Он призывал строить храмы в честь новой религии, основал „союз монистов“, разрабатывал правила поведения монистов в жизни, навязывал свою новую религию окружающим»[20]. Суть этого учения лежала в утверждении естественнонаучного материализма. По словам Геккеля, монистическая философия «учит нас, что во вселенной безраздельно царят вечные, железные, могучие законы. Она сводит с пьедестала три главных центральных догмы прежней дуалистической философии: личного бога, бессмертие души и свободу воли»[21]. По его убеждению, «современное естествознание не только разрушает суеверие и сметает с лица земли остатки его, но оно на освободившемся месте строит новое здание; оно воздвигает храм разума»[22]. Оформив, таким образом, основные предпосылки своего философского учения, Геккель пытался подвести и доказательную базу для их утверждения.
Среди подобных «доказательств» можно назвать так называемый биогенетический закон, носящий имя своего основателя Эрнста Геккеля. Суть этого утверждения в следующем: онтогенез (или индивидуальное развитие каждого организма) рекапитулирет (или кратко повторяет) филогенез (эволюционный путь данного вида). Геккель показывал, что ранняя эмбриологическая стадия у многих организмов представляет собой одинаковую последовательность. Например, у эмбриона человека и других животных на определенной стадии развития можно увидеть подобие жаберных щелей и т. д. Однако, используя в качестве доказательства своего «закона» иллюстрации эмбрионов различных животных и человека, Геккель намеренно заретушировал неудобные ему детали и «подрисовал» то, чего на самом деле нет. В свою очередь это послужило падением авторитета Геккеля как ученого. Так, известный профессор анатомии из Лейпцига В. Гис писал о Геккеле следующее: «Очень редко говорят в лицо с такой силой исследователю, что он поступил бессовестно и сам отрекся от права иметь у серьезных исследователей значение равноправного»[23]. Все-таки Геккель не был «новичком» в науке. Он закончил три Университета Европы — Берлинский, Вюрцбургский и Венский, а среди его учителей были многие выдающиеся на то время ученые. Иными словами, Геккель был прекрасно образован. Все это тем более усугубляет указанную недобросовестность этого исследователя как ученого. В современном монументальном труде «Биология развития» его автор Скотт Гилберт дает такую характеристику роли Геккеля в эмбриологии: «Гибельный союз эмбриологии и эволюционной биологии был сфабрикован (выделено нами. — А.Д.) во второй половине XIX века немецким ученым и философом Эрнстом Геккелем»[24]. Кроме биогенетического закона, Геккель в своей книге «Мировые загадки» (1899) выдвинул утверждение о происхождении живого из неживого, о существовании промежуточных этапов на пути перехода от простого органического образования к живой клетке. Подобные доклеточные формы жизни он назвал монерами. Похожие идеи затем развивались в СССР А.И. Опариным. В свое время В.И. Ленин высоко оценил подобные работы Геккеля, назвав его «выразителем самых прочных, хотя и неоформленных мнений, настроений и тенденций подавляющего большинства естествоиспытателей конца XIX и начала XX в., устоем естественно-исторического материализма»[25].
Таким образом, мы можем рассматривать деятельность Геккеля в качестве примера того, как наука подменяется философией, а эволюционное учение приобретает антирелигиозную направленность. Примечательно, что сам Дарвин не одобрил указанную пропагандистскую деятельность Геккеля. В своем письме Геккелю Дарвин писал: «Вы делаете себе врагов ненужным образом — горя и досады довольно на свете, чтобы стоило еще более возбуждать людей»[26]. Это высказывание Дарвина, а также сам факт обнаружения учеными фальсификаций Геккеля указывает на существование объективного подхода в науке. Говоря о пути Геккеля в деле пропаганды учения Дарвина, Воронцов отмечает, что «этот путь от науки к дилетантизму в пропаганде и развитии эволюционного учения был впоследствии повторен и другими исследователями, а стремление некоторых эволюционистов быть большими дарвинистами, чем сам Дарвин <…> наносило и наносит ощутимый вред развитию эволюционного учения, вызывая в качестве ответной реакции <…> очередную волну антиэволюционизма и антидарвинизма»[27]. Результатом подобной «вульгаризации» учения Дарвина явилось и появление критического исследования, рассмотренного нами выше Данилевского.
Среди современных популярных авторов-эволюционистов, которые пытаются бороться с религией с помощью эволюционного учения, можно выделить английского зоолога Ричарда Докинза и американского философа Дэниела Дэннета. Первый, будучи талантливым ученым, использует свои работы для обоснования именно атеистических взглядов. «По мнению Р. Докинза, атеизм нашел в идеях Дарвина самую прочную интеллектуальную основу из всех тех, которые когда-либо имел»[28]. Подобно Геккелю, Докинз, используя философские этюды в своих работах, пытается обосновать свой атеизм фактами научного содержания. Им выдвинута идея, согласно которой основными единицами эволюции являются не отдельные виды или популяции, но гены — кодированные элементы ДНК. По определению Докинза — это «эгоистичные гены», в природе которых заложено максимальное стремление к выживанию. Как излагает это учение Дж. Хот: «Генами движет безликая физическая необходимость обессмертить себя, и они подстраивают под себя отдельные организмы и множество разнообразных видов. Последние становятся их „носителями“ и передают эти гены будущим поколениям. „Эгоистичные“ гены должны сделать все возможное, чтобы прожить неограниченно долго, даже если это грозит захватом ни в чем не повинных организмов и их манипулированием в своих целях»[29]. Исходя из этого представления, сами организмы оказываются в роли второстепенных причин в процессе эволюции, представая в качестве некоторых «машин», посредством которых выживают гены. Подобное механицистское и редукционистское отношение к эволюции, помноженное на представление о случайных процессах в этом явлении, по мнению Докинза, разрушает «религиозные предрассудки». Второй упомянутый эволюционист, Дэниел Дэннет, пытается доказать несоответствие эволюции и религии через рассмотрение вопроса о крушении с помощью эволюции аргумента о божественном замысле этого мира. Своеобразная ангажированность и воинствующий «запал» работ указанных авторов, по нашему убеждению, лишает определенной ценности высказанные ими мнения. Но, тем не менее, вопрос остается в силе — является ли эволюционное учение принципиально несовместимым с религией?
Мы уже показали, что сам Дарвин, формулируя свое учение о естественном отборе, не отрицал существования Бога и признавал Его Источником последующей эволюции живого. Помимо указанных нами выше авторов, демонстрировавших атеистическую изнанку теории эволюции, были и другие сторонники Дарвина. Например, активные пропагандисты дарвиновского учения Альфред Уолесс (1823−1913), одновременно с Дарвином сформулировавший учение о естественном отборе, и американский ботаник Аза Грей (1810−1888) придерживались естественного богословия и считали, что теория эволюции помогает раскрыть более широкое понимание величия этого мира и Его Творца. Более того, «из трех основоположников эволюционной биологии XX века один, Рональд Фишер, принадлежал к англиканской церкви, другой, Сьюэлл Райт, состоял в конфессии юнитариев, а третий, Джон Холдейн, был атеистом. Оба крупнейших эволюциониста российского происхождения — Ф. Г. Добржанский и Н. В. Тимофеев-Ресовский — были православными христианами»[30]. Уже из этого списка видно, что теория эволюции не может принципиально противоречить религиозному миросозерцанию. Вот слова самого Ф.Г. Добржанского: «Приходит ли эволюционное учение в противоречие с религиозной верой? Нет. Было бы грубой ошибкой принимать Священное Писание за учебник элементарной астрономии, геологии, биологии и антропологии. Конфликты — воображаемые и неразрешимые — могут возникать лишь тогда, когда символы интерпретируются в смысле, который не имелся в виду»[31]. По мнению профессора генетики Р.ДЖ. Берри, следует помнить, что сакральный текст Библии описывает события Творения не «техническим» языком. Наука отвечает на вопрос «как», а религия на вопрос «зачем». Поэтому на одно и то же явление можно посмотреть с разных сторон. «Подобным образом, мы можем рассматривать мир и как чудесное творение Бога, и как результат миллионов лет эволюции. Мы говорим об одном и том же, но два объяснения никак не противоречат друг другу. Эти два объяснения могут рассматриваться как „дополнительные“: логически неверно утверждать, что одно объяснение исчерпывает все возможности; в этом заключается ошибка таких доктринеров-редукционистов, как Ричард Докинз»[32]. К этому добавим, что в современной эволюционной науке есть все необходимые предпосылки для восприятия этого учения богословием. Обнаружение определенных закономерностей и направленности в эволюции меняет наше представление об этом явлении как о случайном и жестоком процессе. По словам Р.Дж. Берри, «разговор о „случайности“ — обычно ничто иное, как признание своего невежества. Но что еще более важно, эволюцией руководит адаптация, а не случайность»[33]. Поэтому один из ведущих современных генетиков Фрэнсис Коллинз отмечает следующее: «Теория эволюции отрицает (и справедливо), что Бог сотворил по отдельности все виды, обитающие на нашей планете, но предположение о том, что он осуществил посредством эволюции Свой план творения, остается в силе»[34].
Таким образом, мы можем заключить, что эволюционное учение, как совокупность научных фактов, не может вступать в противоречие с религиозным мировоззрением, как не может вступать с ним в противоречие и материалистическая философия, рассматриваемая в качестве научной методологии при построении естественнонаучных парадигм. Ошибка многих атеистических интерпретаторов эволюции заключается в том, что они склонны рассматривать это явление с одного ракурса и распространять это свое видение на всю область человеческого познания. При этом мы видели, что сами ученые, среди которых есть и верующие христиане, выступают против подобной ангажированности науки. Уже поэтому мы не можем согласиться с авторами О.Б. Шустовой и Г. Н. Сидоровым, по мнению которых «есть все основания говорить об идеологической ангажированности эволюционной теории со стороны философского материализма и атеистического мировоззрения, поскольку убедительных, во всяком случае, общеизвестных доказательств того, что сегодня называется эволюцией, нет»[35]. Сами авторы развивают гипотезу «креационно-сальтационного преформизма». Мы не будем спорить с этой концепцией, однако скажем несколько слов в защиту эволюции. Вначале отметим, что мы всецело согласны с точкой зрения выдающегося отечественного биолога С.В. Мейена (1935−1987), которая выражена в следующих его словах: «Говоря об эволюционном учении, следует ясно различать (1) твердо установленный факт эволюции организмов в геологическом прошлом, (2) гипотезы о конкретных путях эволюционного процесса и (3) еще более гипотетические представления о факторах и механизмах эволюции»[36]. Здесь стоит пояснить, почему Мейен считает второй и третий указанные пункты довольно гипотетичными. Дело в том, что рассматривая современное научное представление о теории биологической эволюции, мы не обнаружим единого и строгого объяснения всех механизмов и закономерностей этого явления. Наряду с традиционным направлением эволюционизма существуют множество т.н. недарвиновских подходов к эволюционному учению, часть из которых полностью отрицают естественный отбор в качестве механизма эволюции или отводят ему далеко второстепенную роль. В свою очередь, это происходит не от того, что современное эволюционное учение представляет собой набор умозрительных построений, но от того, что сама эволюция оказывается довольно сложным, многокомпонентным и многофакторным процессом. Соответственно, здесь не может быть никаких строгих законов, как в математике или физике. По словам известного биолога А.В. Маркова, «природа, сколько бы мы ее ни изучали, всегда остается неизмеримо сложнее любых наших теорий, моделей и прогнозов. И из всякого придуманного нами „закона“ обязательно находятся исключения»[37]. Поэтому и критерий фальсифицируемости К. Поппера не работает в рамках эволюционного учения, хотя, исходя из этого критерия, дарвинизм следует считать несоответствующим званию научной теории. Дело в том, что экспериментально проверить или опровергнуть действие естественного отбора в природе невозможно, в силу признания миллионов лет за эволюцией. При этом сам Поппер не отрицал самого принципа естественного отбора, но предложил использовать его в своей эволюционной эпистемологии — науке о развитии научного знания, применяя этот принцип к самим научным теориям. По мнению Поппера, теория эволюции представляет собой «метафизическую исследовательскую программу», а не строго научную теорию объяснения происхождения и развития жизни. Тем не менее, впоследствии он признал, что «исторические науки» (куда он включил эволюционную биологию), реконструирующие события прошлого, правомерны, так как имеют иную методологию, отличную от «теоретических наук» (исследующих универсальные законы природы)[38]. Иными словами, исходя из того, что эволюционное учение в силу свой специфики не может предложить «универсального ответа на все вопросы», не стоит воспринимать его в качестве своеобразной философии, далекой от реальных фактов.
Если говорить о самих фактах, то их как раз хватает с избытком, чтобы не сомневаться по крайней мере в существовании самой эволюции. Эти факты можно разделить на две основные группы, имеющие наибольший научный интерес в настоящее время:
1) молекулярно-генетические доказательства эволюции,
2) палеонтологические доказательства эволюции.
Считаем целесообразным привести здесь мнения самих ученых. С первой позиции иллюстрирует сам факт эволюции, обращаясь к своим единоверцам, уже упомянутый нами выше знаменитый генетик Ф. Коллинз. Рассматривая последовательность ДНК между различными видами, а также обращая внимание на сходство геномов родственных групп организмов, на основании чего можно построить филогенетическое древо, с точностью повторяющее данные палеонтологии, Коллинз приходит к выводу, что подобные молекулярные свидетельства сделали сам факт эволюции бесспорным. Его заключение следующее: «В действительности почти невозможно представить себе, чтобы генетик, ведя исследования, подобные моим, мог систематизировать получаемые им данные геномов без теории Дарвина»[39]. О второй упомянутой нами группе доказательств красноречиво говорит доктор геолого-минералогических наук, палеонтолог и православный апологет А.В. Гоманьков: «Между большинством крупных таксонов сейчас известны целые „облака“ переходных форм, палеонтологи буквально не знают, куда от них деваться, и реальная проблема заключается не в том, чтобы найти такие формы, а в том, чтобы найти в этих „облаках“ траектории, по которым действительно прошла эволюция при переходе от одного таксона к другому»[40]. Мы специально привели мнения ученых-христиан, так как их довольно трудно заподозрить в «атеистической ангажированности». Таким образом, простая солидарность и уважение к свидетельствам самих ученых призывают нас согласиться с ними и принять их точку зрения.
По верному замечанию С.В. Мейена, «если же действительно выявлялась и становилась очевидной ученым слабость науки хоть в чем-то, то это было итогом прежде всего рефлексии ученых. Это значит, что ученым надо помочь именно в рефлексии. Прием типа „раз ты ошибся, значит, прав я“ здесь непригоден. Глубоко рефлектирующий ученый не скажет вслед за Гексли: „Или Дарвин, или Библия“. И дело не в том, что он будет искать истину посередине, а в том, что он просто откажется от выбора»[41]. На наш взгляд, именно в этом и заключается основная задача богословия в области естественнонаучной апологетики. Ученых необходимо направлять по пути более глубокой рефлексии тех проблем, над которыми они работают. При этом совсем не стоит богословам брать на себя функцию «третейского судьи» и объявлять, какие научные теории истинны, а какие нет. Однако именно по этому пути пошли так называемые неокреационисты, повторяющие за своими атеистически настроенными оппонентами высказывания о принципиальной несовместимости христианского и эволюционного учений. По выражению современного ученого Иена Барбура, «и те, и другие заблуждаются, полагая, что эволюционная теория по сути своей защищает атеистические взгляды, и увековечивая тем самым ложную дилемму о необходимости выбора между наукой и религией»[42]. В согласии с этой точкой зрения, говоря о взаимоотношении науки и религии в России, митрополит Кирилл, будущий Патриарх, в интервью «Известиям» за 2007 год сказал следующее: «Никакого конфликта с естественнонаучным знанием у Церкви в России никогда не было, включая XIX век, породивший дарвинизм. <…> Библия дает понимание того, что мир сотворен Богом. А как именно — это во многом сокрыто от человека, и здесь уже начинается область научных знаний»[43]
[1] Яблоков А.В., Юсуфов А.Г. Эволюционное учение: Учеб. для биол. спец. вузов / А.В. Яблоков, A. Г. Юсуфов. — 6-е изд., испр. — М.: Высш. шк., 2006. — С. 24.
[2] Данилевский Н.Я. Дарвинизм. Критическое исследование. — СПб.: Т.1. Ч.1., 1885. — С. 7.
[3] Там же. — С. 4.
[4] Там же. — С. 19.
[5] Хот Д. Бог после Дарвина. Богословие эволюции / Пер. с англ. (Серия «Богословие и наука») — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2011. - С. 1.
[6] Данилевский Н.Я. Дарвинизм. Критическое исследование. — СПб.: Т.1. Ч.1., 1885. — С. 31.
[7] Фабр. Ж.А. Жизнь насекомых. — М.: Изд-во Эксмо, 2003. — С. 384.
[8] Назаров В.И. Эволюция не по Дарвину: смена эволюционной модели. Учебное пособие. — М.: КомКнига, 2005. — С. 55.
[9] Дарвин Ч. Воспоминания о развитии моего ума и характера (Автобиография) // Происхождение видов путем естественного отбора: Кн. для учителя / Коммент. А.А. Яблокова, Б.М. Медникова. — М.: Просвещение, 1986. — С. 367.
[10] Назаров В.И. Эволюция не по Дарвину: смена эволюционной модели. Учебное пособие. — М.: КомКнига, 2005. — С. 36.
[11] Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора: Кн. для учителя / Коммент. А.А. Яблокова, Б.М. Медникова. — М.: Просвещение, 1986. — С. 362.
[12] Данилевский Н.Я. Дарвинизм. Критическое исследование. — СПб.: Т.1. Ч.1., 1885. — С. 8.
[13] Цит. по: Барбур И. Религия и наука: история и современность / Пер. с англ. (Серия «Богословие и наука») — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2000. - С. 69.
[14] Левин Г. Д. Материализм // Новая философская энциклопедия: В 4 т./Ин-т философии РАН, Нац. общ.-научн. фонд; Научно-ред. совет: предс. В.С. Степин, заместители предс.: А.А. Гусейнов, Г. Ю. Семигин, уч. секр. А.П. Огурцов. — М.: Мысль, Т. II. — 2010. - С. 507.
[15] Хот Д. Бог после Дарвина. Богословие эволюции / Пер. с англ. (Серия «Богословие и наука») — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2011. — С. 21.
[16] Лосев А.Ф. Диалектика мифа / Сост., подг. текста, общ. ред. А.А.Тахо-Годи, В.П.Троицкого. — М.: Мысль, 2001. — С. 53.
[17] Основы социальной концепции Русской Православной Церкви [Электронная версия]. — Режим доступа: http://www.patriarchia.ru/db/text/419 128.html
[18] Воронцов Н.Н. Развитие эволюционных идей в биологии. М.: КМК, 2004. - С. 190.
[19] Там же. — С. 196.
[20] Шустова О.Б., Сидоров Г. Н. Эволюционизм и креационизм: наука или философия?: монография / О.Б. Шустова, Г. Н. Сидоров; Ом. гос. аграр. ун-т. — Омск: Изд-во ФГОУ ВПО ОмГАУ, 2009. — С. 58−59.
[21] Цит. по: Муравник Г. Л. История «биогенетического закона» Э. Геккеля: ошибка экстраполяции или сознательная фальсификация? Доклад на XVIII Международных Рождественских образовательных чтениях. М.: январь, 2010. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://naukaibogoslovie.ru/node/54
[22] Там же.
[23] Там же.
[24] Гилберт С. Биология Развития: В 3-х т. Т. 3: Пер. с англ. — М.: Мир, 1995. — С. 309.
[25] Цит. по: Шустова О.Б., Сидоров Г. Н. Эволюционизм и креационизм: наука или философия?: монография / О.Б. Шустова, Г. Н. Сидоров; Ом. гос. аграр. ун-т. — Омск: Изд-во ФГОУ ВПО ОмГАУ, 2009. — С. 59.
[26] Цит. по: Воронцов Н.Н. Развитие эволюционных идей в биологии. М.: КМК, 2004, с. 208.
[27] Там же. — С. 209.
[28] Хот Д. Бог после Дарвина. Богословие эволюции / Пер. с англ. (Серия «Богословие и наука») — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2011. — С. 16.
[29] Там же. — С. 15−16.
[30] Кондрашов А., Базыкин Г. Эволюция жизни и вера в Бога // «Новая газета» N 15 от 13 Февраля 2009 г. [Электронная версия]. — Режим доступа:
http://www.novayagazeta.ru/data/2009/015/17.html
[31] Цит. по: Коллинз Ф. Доказательство Бога: Аргументы ученого / Фрэнсис Коллинз; Пер. с англ. — М.: Альпина нон-фикшн, 2008. — С. 157.
[32] Берри Р.Дж. Творение и эволюция, а не творение или эволюция. Faraday paper. — N12. — 2010. — С. 4. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: www.faraday-institute.org
[33] Там же.
[34] Коллинз Ф. Доказательство Бога: Аргументы ученого / Фрэнсис Коллинз; Пер. с англ. — М.: Альпина нон-фикшн, 2008. — С. 128.
[35] Шустова О.Б., Сидоров Г. Н. Эволюционизм и креационизм: наука или философия?: монография / О.Б. Шустова, Г. Н. Сидоров; Ом. гос. аграр. ун-т. — Омск: Изд-во ФГОУ ВПО ОмГАУ, 2009. — С. 98.
[36] Мейен С.В. Введение в теорию стратиграфии. М., Наука, 1989. — С. 89.
[37] Марков А. Рождение сложности. Эволюционная биология сегодня: неожиданные открытия и новые вопросы / Александр Марков. — М.: Астрель: CORPUS, 2010. — С. 417.
[38] Эволюционная гипотеза «не является универсальным законом, хотя включает в себя некоторые универсальные законы природы, такие как законы наследственности, сегрегации и мутации. Она носит скорее характер частного (единичного или специфического) исторического суждения» (См.: Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии, 1992, N 10. — С. 30).
[39] Коллинз Ф. Доказательство Бога: Аргументы ученого / Фрэнсис Коллинз; Пер. с англ. — М.: Альпина нон-фикшн, 2008. — С. 111.
[40] Гоманьков А.В. Битва в пути (Креационизм и естествознание) [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.diary.ru/~Megatherium/p50260787.htm
[41] Катюнин С. Креационизм и наука в книге Т. Хайнца «Творение или эволюция» // Той повеле, и создашася: Современные ученые о сотворении мира. Клин: Фонд «Христианская жизнь», 1999. — С. 169.
[42] Барбур И. Религия и наука: история и современность / Пер. с англ. (Серия «Богословие и наука») — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2000. — С. 100.
[43] Кирилл, митр. Смоленский и Калининградский // «Известия», 20.04.2007. [Электронная версия]. — Режим доступа: http://www.izvestia.ru/person/article3103455/
Страницы: | 1 | |
