Нам не страшен серый быт

В Церкви «быт» нередко противопоставляют аскетизму. Или еще: быт — «низкая» сторона жизни человека, а есть «высокие»: любовь, духовность, культура, наука и др.
Так ли это на самом деле? Размышляет иерей Дмитрий СВЕРДЛОВ, настоятель храма Петра и Павла в деревне Павловское Домодедовского района (Московская область):

Вещи не виноваты

- Разделение духовной и материальной жизни на «высокую» и «низкую», или деление ее на «священное» и «быт», с точки зрения православной антропологии неверно. Бог создал землю, Бог создал материю, и все материальное освящено благодаря тому, что вышло из рук Божиих. Презирание земного, материи сродни нехристианскому отношению к миру, дуалистическому, манихейскому взгляду, когда противопоставляется дух и материя и считается, что дух — свят, а материя — грешна, от дьявола.

О Божием благословении материи говорит само воплощение, вочеловечивание Спасителя. Если бы материальное было скверным, Бог не мог бы воплотиться, прийти к нам, приняв человеческую природу, соединив в Себе, в Своем воплощении, с Божественной. Что общего между Христом и Велиаром? Воплощение Спасителя и то, что Он жил земной жизнью, пользовался вещами, ел, пил, — все это говорит о Божием благословении материи. Об этом хорошо говорил протоиерей Александр Шмеман, что для человека церковного не существует проблемы разделения на жизнь духовную и недуховную. Для него все, чем он живет, включая обыденные вещи — работу, дом, в том числе и его быт, то, как он его организовал, составляют единое целое, являются частями духовной жизни. Ведь человек стремится к Богу всем своим существом и призван любить Бога всем своим существом: «…люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всеми силами твоими» (всем существом твоим) (Втор. 6: 5−6).

Поэтому и быт как часть земной жизни может быть посвящен Богу. В опрятном, уютном быте нет никакого греха, наоборот, есть добродетели и следование спасительным заповедям, данным Богом. В книге Бытие говорится, что, сотворив Адама, Бог дал ему всю землю вместе с ее творением — растениями, животными, чтобы он ее хранил и возделывал, или, как сказано в старославянском переводе, Бог наказал Адаму «блюсти» райский сад. Эта заповедь касалась не только заботы человека о своей душе и ее добродетелях, но и заботы о благополучии, поддержании порядка и красоты сотворенного Богом мира. А точнее, заповедь о возрастании добродетелей души включала и заповедь заботы о благополучии и гармонии, порядке и устройстве мира вокруг человека, того, над чем он поставлен, за что он отвечает, — своего дома, семьи, своего быта, своих домашних животных.
Поэтому различие сакрального и профанного проходит не по границе духовное — материальное. Все мирское попадает для христианина в орбиту его духовной жизни. Рай с тварным миром был дан Адаму с целью, чтобы через него всю тварь привести к Богу. Адам, сочетая в своей природе дух и плоть, по Божьему замыслу был посредником между тварным миром (материей) и духовным миром. Его задачей было преодоление разрыва между духом и материей, обожение и приведение всей твари к Богу — с помощью Божией благодати и своей доброй воли. И на этом пути все может помогать человеку.

Грех не в вещах, а в неправильном их использовании. Материю и дух разделяет не грех, сакральное от профанного разделяет направление воли человека — к Богу или от Бога. Грех как уклонение воли ко злу — продукт как раз духовной сферы, но способен поражать и материю. Также и благодать, которая внутри человека, накладывает отпечаток на все стороны его жизни.
Противоречия начинаются, когда воля человека, склонившись ко злу, выбирает неверное направление — не к духу, не к обожению, а в плоть и похоть. У апостола Павла сказано: «…попечение о плоти не превращайте в похоти» (Рим. 13: 14).

Когда уют, быт, желание обустроить дом начинают завладевать человеком и лишают его свободы заниматься другими вещами — здесь уже кончается свобода и начинается рабство. А где кончается свобода и начинается рабство — там начинается грех, искажение доброй воли человека, повреждение воли, которая и творит грех.

След манихея

Но чтобы понять, где именно для меня свобода, а где рабство, нужно знать свою меру. Мера — индивидуальная вещь. И никакого общеобязательного критерия в этом вопросе, на мой взгляд, быть не может. У всех разное происхождение, воспитание, потребности, все вышли из разных культур, от родителей унаследовали разное представление о норме. Здесь общий знаменатель невозможен. Критерий находится внутри человека.

Найти свою меру, то есть научиться различать добро и зло в этом направлении — именно в этом задача. Научиться определять, где для меня в пользовании вещами, в заботе об уюте и красоте своего дома добро, польза, а где уже начинается зло. И даже, предположим, если я для себя эту меру нашел, это не может быть слепо передано, скопировано, «странслировано» другому человеку. Я не могу сказать другому, например, знаешь, вот ламинат — это грех, избыточность и попечение о плоти, а вот эта суровая аскетичная доска из дерева — добродетель. Эта духовная задача длиной в жизнь, и ее должен решать сам человек с помощью Церкви, предания, традиций, духовника.

Мне как-то рассказали, желая привести пример истинного аскетизма, об одном монахе, которому в подарок прихожанка принесла покрывало, расшитое красивым узором. И подвижник подивился, сколько времени у женщины ушло на вышивание, когда функция покрывала — совсем не в красоте, а в защите от холода. Своим чадам монах потом приводил это в пример (конечно, анонимно) того, как вредно, бесполезно тратить время на суету.

Я тогда задумался об этом случае. Женщина, понятно, хотела как лучше, вложила душу, чтоб порадовать старца. Старец, понятно, в узорах не нуждался, а вложение души определил как суетность. Но можно ли здесь сделать вывод, что правильное покрывало — это покрывало без цветов?

Мне кажется, этот пример говорит о том, как человек своей мерой меряет другого человека. Конечно, у монаха-подвижника есть свой критерий необходимого, ведь монахи приносят обет нестяжания, когда все, что не необходимо, излишне и потому грех. Такие принципы христианская Церковь взяла от стоиков, и там что-то хорошее есть. Но вопрос — имеем ли мы право требовать от другого человека исполнения собственных принципов, своей меры? Ясно, что для монаха-аскета мера одна. А для женщины-мирянки — другая. Если бы монах сам шил себе покрывало, он бы цветами его не расшил. Для подвижника такое покрывало избыточно, но это не дает ему права навязывать этой женщине свою меру необходимого или достаточного. Вот когда она придет в другое духовное состояние, в состояние Марии Египетской например, то ей уже и покрывало не нужно будет. Правильное покрывало без цветов — это для подвижника. А для мирянки правильное покрывало — с цветами. Собственная аскетическая мера — не повод мерить так же других людей. Они, может быть, никогда не придут в такую меру, и, может быть, нет Божьего благословения им приходить в такую меру воздержания. У Божьего промысла в отношении этого человека может быть другой план. Преображение этого человека может совершаться, допустим, не на поприще отказа от внешнего аскетизма, а на каком-то другом. А предъявлять требования, которые предъявляешь себе, другому человеку — это и есть суд.

К сожалению, в нашей жизни, быту редко встретишь истинный аскетизм. Гораздо больше людей, которые собственную неопрятность, лень, безалаберность или просто неумение позаботиться о себе и своих близких выдают, представляют как непопечение о плоти, исполнение неких духовных задач. Беспорядок, неуют, разруха — это вещи, которые чаще всего свидетельствуют о том, что у человека какая-то проблема, и очень редко — что человек по-настоящему не от мира сего. Манихейство продолжает действовать в людях. А согласно православной антропологии, дух освящает материю, на этом, например, основано почитание мощей — когда дух человека освятил его тело настолько, что тело явилось источником благодати. То же самое касается и дома, и всех вещей, с которыми мы соприкасаемся. Почему в кельях святых так хорошо? Если у человека Божий мир в душе, он этот мир неизбежно транслирует.

Поэтому вещи сами по себе не виноваты, не являются злом. Есть выражения «быт заел». Но это значит, человек сам поставил материальный мир, попечение о плоти — еде, вещах, житейских заботах — выше, чем попечение о Боге. Это и есть забывание Бога, сотворение кумира, идола из чего угодно. Быт никого «заесть» не сможет, пока человек сам этого не позволит.

http://www.nsad.ru/index.php?issue=9999§ion=10 000&article=1520