Комментарий к процессу над организаторами выставки «Осторожно, религия»
Начавшийся уголовный процесс над директором сахаровского музея Ю.В. Самодуровым и его сподвижниками, устроившими в январе 2003 г. выставку «Осторожно, религия!», производит странное впечатление. Самодурова обвиняют в разжигании розни по религиозному признаку, хотя из сути совершенного им деяния это никоим образом не следует. Бесспорно, самодуровская выставка была открытым глумлением над священными символами христианства, однако из глумления еще никак не следует разжигание. Квалифицирующим признаком разжигания розни является обращение к третьей стороне, представителей которой пытаются настроить против некоторой национальной или религиозной группы. «Евреи пьют кровь христианских младенцев», «христиане подожгли Рим», «Жилищный кодекс придуман, чтобы выгнать русских из их квартир, а на их место вселить лиц кавказской национальности» — вот химически чистые случаи разжигания. Тогда как глумление над православной верой совсем не обязательно должно порождать ненависть к объекту глумления — скорее наоборот. Для ясности возьмем случай, когда законодатель специально выделяет глумливое деяние в особый состав — статья «Надругательство над могилой». Если в своем творческом поиске художник-концептуалист украсит чье-то надгробие унитазом и табличкой «М-Ж» (хэппенинг вполне в духе самодуровской выставки), родные и близкие покойного будут тяжко оскорблены, но вряд ли они станут объектом ненависти. Если кого и возненавидят, то скорее автора хэппенинга. При желании во что бы то ни стало довести дело до суда и приговора можно, конечно, создавать конструкции совсем уже притянутые за уши. Такие, например, что своей провокационной выставкой Самодуров специально навлек на себя ненависть православных и тем самым разжег религиозную рознь. Но такая конструкция еще как-то бы работала лишь в том случае, если бы деятели сахаровского музея сами принадлежали к положительному (т.е. не ограничивающемуся одним поношением православия, но также и утверждающему свои принципы и догматы) вероисповеданию — были бы кем-то навроде гугенотов. Но никакую положительную религию они не исповедуют, и говорить о религиозной розни в отношении самодуровцев затруднительно. Весь смысл казуса в том, что устроение кощунственной выставки точно подпадает под действие статьи Уложения о наказаниях Российской империи «Хула на православную веру при народе», но в действующем УК РФ такой статьи нет. Даже если бы законодатель захотел пополнить УК статьей о богохульстве, закон обратной силы не имеет, и Самодуров остается неподсуден. Другой вопрос — нужно ли вообще вмешивать государство в столь деликатные материи. Вопрос-то скорее демонологический, чем юридический. Самодуров и его соратники очень точно воспроизводят важную особенность ленинской психики. Вождь мирового пролетариата, будучи вообще человеком очень злобным, осыпал грубой бранью всех — Плеханова, Мартова, Каутского, Маха, Авенариуса, чудовищных Романовых etc. Но существовал один предмет, при упоминании которого Ленин не просто бранился — его откровенно корчило и корежило. Конвульсии, одолевавшие вождя при одном упоминании имени Божьего, не могли не наводить на мысль об одной категории существ, для которых сама лишь мысль о Боге является источником нестерпимой муки. Что никак не объяснимо в рамках материалистического мировоззрения, вроде бы исповедовавшегося Лениным. Религиозные предрассудки, конечно же, вредны, но уж никак не больше, чем ренегатство Каутского, отзовизм, ликвидаторство, хвостизм, эмпириокритицизм etc. — и отчего же такая принципиальная разница в реакциях? Ленинские труды являются убедительным доказательством бытия Божьего, ибо если Бога нет, откуда такие корчи. Но радикальные правозащитники являют ту же картину. Нестроений и безобразий, проходящих по ведомству правозащиты, в России хоть отбавляй, но ни одно из них не вызывает столь конвульсивной реакции и столь глумливой ненависти, как в случае, когда речь заходит о православной вере. Вчуже может показаться, что деятели радикальной правозащиты беспрестанно терзаемы на омерзительных оргиях фанатизма — хотя в реальности это совершенно не так. Ведь рационалистическому правозащитнику (будь он хоть сто раз атеистом) вообще бы не пришло в голову устраивать глумливую выставку — «веруют себе и веруют, нам-то какое дело?». Здесь же отношение к религии похоже вовсе не на атеизм, но на состояние тех бесов, которые веруют и трепещут. Но никак не дело светской юстиции бороться со столь пагубным состоянием души. Уместней просто повесить возле музея (и притом в частном порядке) предупредительную табличку «Осторожно: бесноватые!».
