На недавней юбилейной выставке в Русском музее Санкт-Петербурга едва ли не впервые был собран почти весь Кустодиев — из разных музеев. Поражает обилие работ: как много успел он за свои 49 лет, из которых 20 провел в инвалидной коляске. Кустодиев был соучастником Серебряного века" русской культуры. Он входил в группу «Мир искусства», объединившую художников, увлеченных живописью как искусством изощренных форм и красок, приверженных утонченному эстетизму и самодовлеющей образности. Но издержки мирискусничества были преодолены мастером. Не эстетизм, а сама жизнь — русская, национально-самобытная — увлекала его. Сколько жизнерадостности, света, любования русской красотой — провинциальной прежде всего, — в его полотнах! Его масленицы, балаганы, гулянья и прочее — это праздники веселящейся русской души, разноцветье красок, сюжетное богатство. Это собирательный портрет народа — свободного, сытого, удалого. Это и обаяние русской природы — зимней, летней, просветленной в любое время года. В картинах преобладают белые, синие, красные, зеленые цвета — цвета самой Природы. Увы, это все Русь уходящая, а сегодня уже и вовсе ушедшая в глубины истории, как град Китеж, скрывшийся в водах волшебного озера… Открыл для себя и великолепного портретиста. Портреты — остропсихологичны, личностны, красноречив и антураж портрета, всегда «говорящие» руки, детали костюма, мимика и т. п. А какая смелость, дерзкий вызов в картине «Большевик»: бородатый мужик с безумным взглядом, наступая сапожищами на людские скопища у его ног, движется прямо на храм, готовый опрокинуть и растоптать его. Знамя в руках «большевика» похоже на громадную реку крови, красным змием извивающуюся за его спиной… Не тот ли это «веселый ужас», о котором писали русские декаденты? Отнюдь не панегирично и полотно «Петр Великий» (1911) — лицо императора гордо запрокинуто, в нем фанатичная одержимость, в глазах — безумство и беспощадность. На выставке были представлены также эскизы театральных декораций (например, к спектаклю «Блоха» по повести Н. Лескова «Левша»), гравюры и скульптуры. Кустодиев был типичным трудоголиком. Столько успеть! И все произведения — талантливые, самобытные, яркие. Поражает и духовная несломленность художника, ни в чем не обнаруживается следов его страшной болезни (опухоль позвоночника, приведшая к параличу). Тени смерти остались за границами его творчества. Кустодиев — поэт жизнеутверждения, он не сомневается в том, что мир и человек сотворены Богом, и мог бы повторить вслед за Блоком — «Узнаю тебя жизнь, принимаю, и приветствую звоном щита» звоном своей палитры — солнечной, праздничной, искрящейся разнообразным колоритам. А в портретах его сквозит тревога, усталость, грусть, отрешенность — отблеск предреволюционной эпохи, надвигающегося заката, предчувствие катастроф.
