По азимуту реформ

Куда они заведут теряющую боевой дух армию?

Грядущее повышение людям в погонах денежного довольствия, вкупе со строительством для них квартир, создаёт у обывателя впечатление вполне благополучного решения одной из острейших проблем нашей армии. Думая так, налогоплательщики вправе ожидать отдачи от защитников Отечества. По данным опроса, проведенного ВЦИОМ в начале года, в способность нашей армии защитить страну уверены больше половины опрошенных. А вот среди тех, кто носит погоны и знает положение дел изнутри, оптимистов гораздо меньше. На мой взгляд, одной из причин, почему многие военные думают так, является подрыв боевого духа у офицеров.

Не хочется загадывать, как на практике будет проводиться повышение окладов (разъяснения о поэтапности этих выплат, растянутых на два года уже кулуарно обсуждают в частях) или обеспечивать жильём. Но факты говорят сами за себя — нынешние законы вполне допускают, например, что офицер может быть уволен из армии без квартиры. Примеров этому, увы, достаточно. Но это — темы отдельных публикаций и журналистских расследований. Я лишь хочу обратить внимание на ту атмосферу, которая складывается во многих воинских офицерских коллективах частях и учреждениях минобороны и других силовых ведомств.

Служили два товарища? Ага!

Особая специфическая атмосфера воинского коллектива, и есть, своего рода, тот боевой дух, без которого воинское подразделение быстро теряет боеспособность, превращается в случае начала боевых действий, в неуправляемую массу, а вверенная техника — в груду бесполезного металла. На данном этапе формированию нездоровой атмосферы в коллективе способствует наличие самого разного рода противоречий, часто возникающих либо с подачи государства, либо его чиновников на местах.

Чего стоит ежегодно издаваемый с недавних пор приказ МО «О дополнительных выплатах офицерам, проходящим военную службу в объединениях, соединениях и воинских частях Вооруженных Сил Российской Федерации». Согласно этого документа, офицеры одного подразделения, части, выполняющие одинаковые задачи, искусственно разделяется на тех, кому положены немалые дополнительные выплаты (от 40 до 120 тысяч рублей соответственно) и тех, кто их лишён. Счастливчиков, по сообщению сайта «Военные новости России», в этом году на Дальнем Востоке набралось, например, всего 3200 человек. Остальным, которых в разы больше, остаётся завидовать сослуживцам, а зависть — плохой помощник в службе.

Этот чисто коммерческий приём стимулирования ратного труда вызвал среди военных массу недовольства и недоразумений. Так командир одной из бригад, дислоцированных в Сибири, жаловался моему знакомому: «Неужели я допущу, чтобы мои подчинённые получали премии, а я нет?». Конечно, он, как командир, примет все меры, чтобы счастливчики либо делились с ним, либо перестали вообще получать премиальные. Те же обиды и раздраи на уровень ниже — в экипажах, боевых частях, батальонах, ротах. Передовик вынужден либо делиться своей премией с сослуживцами, либо ему обеспечены все прелести мужского бойкота. Конечно, в такой «дружеской» атмосфере и говорить нечего о сплочении коллектива для выполнения боевых задач. А прокуратура тем временем возбуждает одно за другим дела по фактам прямо или косвенно связанными с реализацией права отдельных офицеров на дополнительные премии. Последний пример — скандал в липецком авиагарнизоне.

Исповедь «сорокопятки»

Та же картина с получениями жилья. Десятилетиями офицеры и прапорщики терпеливо ждали вожделенных квартир. Сейчас их начали строить. Но из-за несовершенства законодательства, чиновничьего (в погонах и без) лихоимства и произвола, очередь движется медленно, а число уволенных без квартир офицеров, напротив, растёт. Только по официальным данным МО, по военному ведомству до сих пор бесквартирными числятся 90 700 офицеров, несмотря на обещание Верховного главнокомандующего ликвидировать эту очередь сначала к концу 2010-го, теперь — к концу 2012 года. Ещё более 20 тысяч втихую было уволено без жилья. Гладко только на бумаге и в других силовых структурах, например, во внутренних войсках, где процесс обеспечения своих офицеров и прапорщиков квартирами идёт не менее болезненно.

Но и те, кто вроде бы вот-вот должен получить заветные «квадратные метры счастья», испытывают состояние далёкое от радостного. Кандидату в новосёлы необходимо пройти буквально через чистилище, собирая немыслимое количество справок и бумаг, подтверждающих, например, что ни в одном из субъектов Федерации у военнослужащего нет собственности. Сколько там у нас на сегодня этих самых субъектов? Кажется 83. Вот и будьте добры, товарищ подполковник, предъявите справки из каждого из них? Примерно такой разговор состоялся у моего хорошего знакомого с председателем жилищно-бытовой комиссии части, его сослуживцем.

А чего стоят реформы «по оптимизации количественного состава Вооружённых сил»? В подвешенном, нервозном состоянии из-за неопределённости дальнейшей судьбы, себя чувствует большая часть офицеров — тех людей, которые обеспечивают бесперебойную (по идее) работу такого сложного и архиважного механизма, как армия. Не потому ли, один за другим падают самолёты, тонут подводные лодки, горят и взрываются склады и никак не наступит ожидаемый уставной порядок в казармах.

- Нет, не таким я представлял себе увольнение в запас, — вздыхает мой давний однокашник-офицер, которому в этом году исполняется «сорокопятка» — предельный срок выслуги для подполковника. — Не получается уволиться в запас чинно и благородно, получив всё что положено от государства, которому отдал лучшие 27 лет жизни. Всё на нервах, да на таблетках. Не решён квартирный вопрос, а меня сняли с очереди из-за того, что я участвовал в приватизации. От доли своей отказался, но не прошло ещё пять лет, установленных новым жилищным законодательством. Искал правды в суде, да только деньги зря потратил на консультации и адвокатов. Остаётся надежда на жену — сержанта, но у неё выслуга маленькая. Не дай Бог сократят и её уволят без права на жильё.

Вот другой пример. Подполковник Р. — отец шестерых детей. Жена беременна седьмым ребёнком. Многодетная семья ютится в двух служебных малогабаритных двушках. Недавно командующий видом войск перед грядущим увольнением Р. в запас, выделил ему две просторные трёхкомнатные квартиры. Но до части они не дошли. На прямой вопрос подполковника своему командиру: «Где же обещанное жильё?», тот пояснил, что он получит другое, но позже. И поинтересовался: «Хочет ли он, чтобы с ним продлили контракт?».

Таких бедолаг в погонах, которых государство в лице хитрых и наглых чиновников-начальников никак не хочет достойно, по их заслугам проводить на пенсию, немало. Судя по проходившему недавно в Москве митингу военных пенсионеров, только в столице их, как минимум, несколько тысяч.

«Деятелен без суетности…» или суетлив без деятельности?
(По законам рынка)
Добросовестно выполнять свои обязанности с таким настроем, какой у этих подполковников, тяжело. А это ветераны — опора и костяк офицерского корпуса. Но и молодые офицеры не могут чувствовать себя уверенными в завтрашнем дне. Ещё недавно выпускники военных институтов МО запросто назначались на должности сержантов или, получив свободный диплом, шли, как говорили раньше, «в народное хозяйство». Ощущение нестабильности, временности, неустойчивости присутствует в армии, в войсках, по крайней мере, в её низовых структурах.

Не разряжает атмосферу даже долгожданный отпуск, проведённый за границей, куда всё больше и чаще стремятся выехать наши военные (пока не отменили воинские перевозочные документы на бесплатный проезд). Выделенных для этой цели денег на статье обычно на всех не хватает. Поэтому отдыхать на заграничные курорты едут, как правило, только лица особо приближенные к командованию и те, кто сумел вовремя подсуетиться. Этот термин лучше всего отражает дух времени, дух «новой русской армии», которая всё больше превращается в коммерческую организацию, где действуют законы рынка.

Великий Суворов писал когда-то своему крестнику, что настоящий офицер, кроме всего прочего, должен быть «деятелен без суетности». Ныне, такой совет просто высмеяли бы. Чего же можно добиться, служа в армии, если вовремя не подсуетиться? Подсуетиться — значит, держать нос по ветру; где надо прогнуться; кому надо угодить… Такие «суетные» офицеры всё больше набирают вес, входят в силу, делают «погоду» в коллективе. Да, они были всегда, но если раньше свои дела они обделывали скрытно, явно стыдясь этого, то в настоящее время суетливая психология прогибов уже вполне оформилась и вписалась в концепцию поведения офицера новой русской армии.

В суетливости выражается и болезненное, упомянутое выше душевное состояние наших военнослужащих, неуверенных в завтрашнем дне, когда они чувствуют себя подопытными кроликами или крысами в руках неумелого студента-медика. Одно неловкое движение — и. Суетливость — есть проявление беспокойства, страха перед неизвестностью, перед непредсказуемостью и произволом начальников. Останешься ты служить, будешь ли получать обещанные бонусы или вылетишь из армии, да ещё и без квартиры? Занятый решением этих проблем офицер вызывает сочувствие или жалость у сограждан и насмешки или презрение у врагов.

Беспокойный, суетящийся хоть и о «хлебе насущном человек» — уже не есть воин в полном понимании слова. В суетливости есть что-то холопское, не свойственное настоящему офицеру. Вспоминаю реплику своего командира, сказанную в шутку торопящемуся куда-то начпроду бригады: «Бегущий офицер тыла в военное время вызывает панику, а в мирное — недоумение». К суетящемуся человеку нет уважения, а к офицеру тем паче. Чувствуя это, защитник Отечества не может не испытывать горечь, стыд, разочарование, что отражается на его боевом духе.

По моему мнению, руководство страны, прямо или косвенно доведшее своих офицеров до такого состояния, просто их не уважает. Это прекрасно проиллюстрировал последний парад на Красной площади. Почитайте в интернете отзывы и комментарии оскорблённых до глубины души офицеров, ветеранов военной службы. Их возмутило обезличивание участников парада, одетых в однообразную полевую форму, некоторые даже без знаков различия; лишение возможности пройти в этот святой день по главной площади страны с заслуженными боевыми и государственными наградами, а больше всего то, что Верховный главнокомандующий парад принимал не так, как было всегда — стоя, а сидя и за милой беседой с министром обороны. Это обстоятельство, наверное, лучше всего выражает суть происходящих перемен, духовного кризиса, проникшего в нашу армию.

На мой взгляд, всё больше военнослужащих с ужасом осознают, во что она превращается, и… падают духом, а это прежде всего значит, что армия станы теряет свою боеготовность. Поднять дух офицеров — главнейшая задача нашего руководства, но понимают ли это в Кремле?