 |
| Аргументы и факты | Юрий Белановский | 16.05.2011 |
До недавних пор Православие воспринималось как пережиток прошлого, достояние пенсионеров, вера меньшинства, достойного помощи и сострадания
О Православии как народной религии не могло быть и речи. Постепенно ситуация менялась. И сегодня в Русской Церкви — активном, а по мнению многих и властном, общественном институте — ставятся совсем другие жизненно-важные вопросы. Может быть, настала пора перестать опираться только на определенные группы россиян — тех же пенсионеров или интеллигенцию — и привлечь массы, обратиться к народу? Но сможет ли народ принять православие? Сможет ли русское православие стать действительно народной религией? И готово ли православие к тому, что на него, в свою очередь, повлияют (и уже начали влиять) народные массы? Возможно ли в итоге «облегченное» православие, или, как принято ныне говорить — «православие-лайт»?
Распространение религии всегда имеет встречное течение. Православные христиане не пришли с Луны или Марса, они — часть российского общества. Именно поэтому в Русской Церкви присутствуют все те же социальные и культурные группы, все те же течения, особенности, ценности, добродетели и даже пороки, что есть в обществе. Пропорция, конечно не прямая, но определенное соотношение есть. Это приходится принимать как данность.
Христианство во все времена стремится, чтобы человек стал «образом и подобием Творца», но и люди формировали и формируют христианство по своему «образу и подобию». Вопрос в том, есть ли у нынешнего Православия силы и возможности выразить свою неизменную суть, истину о Христе и жизни с Ним в современной культуре, в традициях Российского постсоветского народа? Кому-то это удавалось: например — Византии, которая смогла переплавить и выразить через античную культуру веру во Христа, или, скажем, очень самобытной Японской Православной Церкви. В России, на мой взгляд, пока доминирует влияние народа, причем влияние достаточно примитивное, потребительское — Церковь воспринимается как некий «комбинат религиозных услуг». При этом надо понимать, что «идти в народ» можно только при наличии иммунитета к такому массовому отношению, к этим, зачастую откровенно профанирующим влияниям.
О простом народе
Простой российский народ воспитан в жесткой, когда-то советской, а ныне просто варварской потребительской системе ценностей — не то, что бы богоборческой, но уж точно антигуманной. Я искренне не понимаю, как можно воцерковить людей, восторгающихся шансоном и упивающихся телесериалами? Как можно воцерковить футбольных фанатов или националистические группировки? Как можно воцерковить тех, кто, выехав на природу, оставляет в лесу горы мусора? Как можно воцерковить тех, кто уже в нескольких поколениях привык, что церковные люди — это маргиналы, о которых по телевидению могут неделями не говорить ни слова, в отличие, скажем, от эстрадных певиц? При этом я прекрасно понимаю, зачем и ради чего проповедовать Христа. Я понимаю, что все люди призваны Богом к общению с Ним и что Церковь для всех, кроме ярых богоборцев и сатанистов, должна и может стать родным домом. Я искренне и глубоко убежден в истинности православного христианства. И все же я не понимаю, как можно православие сделать народной религией.
Особенностью россиян, на мой взгляд, является невосприимчивость к философии и рассуждениям, слабая гуманитарная подготовка, прагматическое, потребительское отношение к жизни и отсюда — глубочайшая неадекватность в вопросах религии, искреннее стремление к регламентации жизни, к отдаче свободы в обмен на правила и ритуалы. Возможно, все это — следствие воспитания нескольких поколений в страхе, постоянном обмане и повиновении властям, еще с советского времени. Россияне часто не готовы пользоваться свободой, не готовы брать на себя ответственность за что-то большее, чем собственная жизнь и жизнь своей семьи. В обществе царит тотальное недоверие. Судя по СМИ, подавляющее большинство из нас не готово к свободным, доверительным, честным и ответственным отношениям ни с людьми, ни с Богом.
Самая популярная фраза о Боге известна всем: «Бог у меня в душе». Безымянный «Бог» в душе ни к чему не обязывает, с таким Богом нетревожно, безопасно. Признание Бога, которого можно назвать по имени, Бога, который находится вне человека, то есть Бога свободного по отношению к человеку, неизбежно ставит вопрос о личных отношениях, о диалоге, о некоем труде и даже риске.
Каждому знакомы вопросы новичка в храме. «Скажите, как правильно сделать то-то и то-то?», «Что надо сделать, чтобы что-то получилось?» Я знаю из опыта, что всякая попытка разъяснить ситуацию, постараться объяснить смысл, чтобы человек сам принял решение, как ему поступить, не дает результата. Свободу отношений почему-то выгоднее, комфортнее, безопаснее променять на регламент, на определенные инструкции. Когда можно исполнить то, что необходимо, но при этом сохранить нетронутым свое внутреннее личное пространство. И такой подход очень понятен и по-своему честен.
Но православие в принципе нельзя свести к своду правил под названием «Как стать/быть/жить ученикам Христа?», что для проповеди в России оказалось серьезной трудностью. В каких-то религиях такие своды возможны, и они, действительно, облегчают жизнь простым людям. Но если Православие пойдет по этому пути, оно перестанет быть христианством, которое предлагает, ни много, ни мало — личные отношения с Богом и другими людьми, отношения доверия, честности, верности и даже любви. В конечном итоге, каждый призван сам услышать и понять голос Божий, заповеди Божьи, услышать как исходящие от Бога, как обращенные лично к нему.
О Богослужении
Давайте рассмотрим те стороны Православия, что на практике составляют саму ткань православной жизни. Может быть, простому народу, не интеллигенции, не тем, кто хоть как-то подготовлен, а простым людям не так уж сложно принять Православие?
Начнем с богослужения. Конечно, Православие сегодня — это прежде всего молитвы за богослужением. Подавляющее большинство православных христиан регулярно посещает храм, как правило, в субботу вечером и в воскресенье утром. Богослужение в храме наряду с чтением утренних и вечерних молитв, чтением православной литературы для очень и очень многих и есть те единственные формы, что выражают принадлежность к Русской Православной Церкви.
Можно предположить, что одна из форм народного православия — это храмовое богослужение. Но если судить по существу, то православное богослужение остается непонятым и непринятым простым народом. Дело тут не только в языке, хотя понятно, что церковно-славянский язык создает хоть и преодолимую, но все же очень большую трудность для понимания смысла молитв. По-настоящему непреодолимым для простого народа является непонимание структуры и смысла богослужения в целом. Отдельные молитвы со временем становятся вполне ясны, но прихожане даже с десятилетним опытом церковной жизни часто не в состоянии ответить на вопрос: «Почему богослужение именно таково, какой смысл в определенной последовательности молитв, что оно выражает в целом?». Существующее богослужение понятно горстке священников, историков, литургистов, в народном же сознании оно неизбежно вырождается в некий культ, ритуал, который ценен сам по себе, а не как общая осмысленная молитва христианской общины.
Сложившаяся система богослужения не располагает к изучению молитвенной традиции Православия, не призывает к осознанию происходящего, что для большинства означает сугубо дисциплинарное отношение к церковной службе: надо посетить, потому что надо. Обычный человек при всем желании не может несколько лет учить на специальных курсах церковно-славянский язык, потом богослужебный устав, пение и т. д. и т. п. Как бы мы того не хотели, на сегодняшний день богослужение Русской Православной Церкви, будучи сокровищницей удивительных назидательных молитв, поучений, будучи уникальным примером богослужебной поэзии, остается вне народного православия.
О вероучении
Православие — это еще вероучение, то, как христиане понимают Бога и Его взаимоотношения с людьми. Церковное вероучение очень сложно, оно опирается на свой философско-понятийный (богословский) аппарат, восходящий к античной философии. Эти понятия трудно соотнести с современной прагматической, антропоцентированной, технократической культурой и совсем уж они не соотносятся с мировоззрением потребления. Основополагающими, исключительно христианскими являются вера в Бога — Святую Троицу и вера в Сына Божьего Иисуса Христа, родившегося от Марии Девы, пострадавшего и умершего на кресте и воскресшего ради спасения людей от греха и вечной смерти. Эти и другие вероучительные положения зафиксированы в так называемых догматах — емких философских (богословских) формулировках, дающих возможность вероучение хранить, передавать из поколения в поколение и сравнивать с другими религиозными доктринами.
И опять, эти самые догматические формулировки сами по себе трудны для понимания и требуют целостного восприятия. Чтобы понять их, необходимо не только разобраться в терминах, понятиях, но и знать историю их формирования и контекст полемики, в котором они возникли. Для изучения этого вопроса в духовных семинариях тратят 4 года. Это, поверьте, не менее «легкий» предмет, чем история философских течений в гуманитарных ВУЗах. Но при этом не меньшая проблема в очень разном, порой противоречивом отношении христиан к некоторым вероучительным положениям, особенно к тем, что являются следствием основополагающих истин. К примеру, некоторые православные христиане считают, что вера в восьмитысячелетний возраст Земли и Вселенной — это обязательный атрибут христианства, и готовы отказать в звании христиан всем, кто не разделяет эту точку зрения. Такое положение вещей создает благодатную почву для всякого рода вражды, особенно там, где люди не хотят вникать в суть споров, а предпочитают отстаивать словесные формулировки, готовы и хотят жить по регламенту.
Каноны
Православие — это также церковные законы и правила, они называются канонами, и определяют церковную структуру и дисциплину. Кто может быть священником? Как принимаются церковные решения? Кто такой епископ? Как решать споры между прихожанами и священником? Как соблюдать пост? Как готовиться к Причастию? Что делать, если муж изменил жене? И т.д. и т. п. Большей частью канонические правила принимались на церковных соборах в период с 3-го по 13 век. Принимались они, конечно, и на Руси, принимаются и в наше время. И если внешнего человека познакомить с церковным законодательством и уставом, то уверен, он воспримет его как мешанину из разного рода предписаний (порой противоречащих друг другу), не имеющих ясного тематического распределения, иерархической выстроенности, и имеющих смутное отношение к современности.
До сих пор не предпринималось серьезных, масштабных попыток структурировать и пересмотреть каноническое наследие в соответствии с современной жизнью. Дело не в том, чтобы «все отменить» или «все переписать», а в том, чтобы как минимум понять, какие из канонов, конкретных правил утратили свое значение и пользу для Церкви в настоящее время, а какие нет. К примеру, почти невозможно объяснить простым христианам, как им относиться к одному из правил, принятых в IV веке, которое запрещает замужним женщинам стричь волосы, или другое, того же века, которое запрещает замужней женщине развестись с мужем, даже если он ей изменяет, бьет, пьянствует?
За более чем полтора тысячелетия правил было принято столько, что разобраться без специальной и серьезной подготовки невозможно. Одни законы что-то рекомендуют, другие предписывают, третьи наказывают. Одни обусловлены исторической эпохой, иногда частной волей императора, другие же отражают непреложные для христиан евангельские заповеди. Одни каноны направлены на жесткое пресечение зла и предписывают определенные наказания, другие лишь призывают к чему-то или предостерегают от чего-то, не предписывая ничего.
Итак, получается, что простой народ в принципе не может разобраться в каноническом праве и поэтому оно является достоянием некоей «касты толкователей». Что также не способствует популяризации Православия, да и просто опасно — страшно представить, во что могут превратиться эти правила в руках недоброго пастыря.
Что же еще мешает?
Есть и еще одно очень серьезное препятствие распространения христианства. Слишком часто проповедники и представители церковной общественности утверждают, что все связанное с Церковью — всегда со знаком «плюс». Те недостатки, что видят люди здесь и сейчас — это случайности, на которые не стоит обращать внимание, а то и выдумка или провокация. Отождествляя учение о Церкви (то к чему христиане должны стремиться) и саму Церковь (то, как христиане живут на самом деле), проповедники создают благостную мифическую реальность, куда вводят массы новообращенных. Если Церковь хочет стать массовой, народной, то подобный путь очень опасен, ибо по сути это путь сектантов, он недопустим для христиан.
Православие во многом — это церковная история, из которой видно, как все было на самом деле, из какой логики и по каким поводам формировалось и богослужение, и законодательство, и вероучительные положения, какие приоритеты в практической жизни ставились, как церковь взаимодействовала с обществом, государством, и различными религиозными группами. Церковная история очень многогранна и поучительна, но в своем фактическом правдивом изложении малоизвестна простым христианам. А традиция в виде мифов или назиданий, висящих в воздухе, не передается, а насаждается, что принципиально мешает христианам свободно взять ответственность за свою Церковь, за Церковь, у которой есть трудности, болезни, ошибки.
Так сложилось, что еще в 90-е годы церковные проповедники и деятели заняли позицию наставничества: они знают априори «как правильно», они уверены, что говорят от имени Церкви, и даже от имени Бога. Мало кто из известных православных миссионеров и популяризаторов научился объяснять «почему» и «зачем», «что главное», «что второстепенное». Почти никто не считает своим долгом объяснять свои действия. На уровне простого народа диалог православных с обществом находится в зачаточном состоянии, обществу слишком часто предлагаются нравоучения, мало подкрепленные делами и собственным примером.
Что же делать?
Я много раз писал, что те люди в нашем обществе, что готовы были проявить свою волю, свою активность и прийти в Православие — уже пришли. Остались те, кто может быть и доверяют Церкви, но войти внутрь церковной ограды пока не стремятся. Наш народ не примет православие таким, каково оно есть, ибо оно слишком сложно и в смысле проповедуемой свободы и в смысле своего содержания. А некоторые даже говорят, что оно слишком высокомерно. Именно поэтому я думаю, думаю, что Русское Православие не очень-то готово к массовости и не понимает, что же можно предложить народу.
У каждой стороны своя правда: есть Православная Церковь, не готовая снизойти к людям, что достаточно честно, есть и люди, не готовые подняться — и у них своя правда. Но ведь есть и Господь Иисус Христос — Живой Бог, о чем часто забывают.
В популярных протестантских брошюрах часто встречается картинка, где изображена пропасть, яма: с одной стороны написано «Бог», с другой — нарисован человек. А между человеком и Богом — мост в виде Креста. Я глубоко убежден, что именно Христос может стать тем мостиком, что поможет людям прийти в Церковь. В отличие от кого бы то ни было, Иисус принимает каждого, кто доверяет Ему. Он готов снизойти и потерпеть неправость вероучительных формулировок. Он радуется молитвам на русском языке. Именно Христос ради верующих в Него когда-то отменил все законы, обрамляющие отношения с Богом, и дал людям Новый завет, основанный на вере в Сына Божьего — Спасителя. Именно Он дал главную заповедь, — хоть и непростую, но очень ясную, — заповедь о любви к Богу и ближним.
Я думаю, что «православием-лайт» для народа вполне может стать Благая весть или то, что написано в Евангелии — книге, где нет философии, нет инструкций, нет сложных богослужебных конструкций, но есть живое свидетельство о Боге, о том, что Сам Бог говорит людям, о том, что Бог ждет от людей. Кстати, именно Евангелию никак не грозит опасность размытия и профанации в народе, оно слишком чисто и целостно, как бриллиант, который можно или принять целиком, как он есть, или отвергнуть.
